Артем усмехнулся про себя. «Это тот вопрос, который тебя беспокоит больше всего? – спросил он себя. – Лучше подумай, что сейчас было. Марина сказала, что свободна. Ушла от мужа? Или он ее бросил?» Артем погладил разметавшиеся по подушке черные волосы. А если их встреча неслучайна? Может, дальше…

Он вдруг разозлился на себя. Размечтался! Не будет никаких «может» и «дальше»! И в то же время он надеялся. Ох, как надеялся.

Смартфон показывал половину шестого. Артем осторожно выбрался из постели и направился в душ. Оделся, стараясь не шуметь. С сомнением посмотрел на спящую подругу, раздумывая, будить или нет, и решил, что не сто́ит. Черкнул на листке бумаги с фирменным логотипом отеля свой номер – на случай, если она захочет встретиться. Поразмыслил пару секунд о том, что бы еще добавить, но ничего, кроме банального «обязательно позвони» в голову не пришло.

В приоткрытое окно гостиной тянуло утренней прохладой, а на столе так и стоял ужин, к которому они вчера не притронулись.

Домой Артем уже не успевал – экскурсия сегодня опять была ранней. Времени оставалось лишь на то, чтобы по-быстрому выпить кофе в отельном баре, где он лишился еще одной пятисотрублевой купюры.

– Удачного дня, – голос портье в пустом холле отеля прозвучал неестественно громко.

* * *

– О Петербурге рассказывают много легенд. С первых дней своего существования он окутан тайной, его по праву считают самым мистическим городом России, а городские достопримечательности служат источником мифов и легенд. С одной из них мы сейчас и познакомимся. Это Семимостье – пересечение каналов Крюкова и Грибоедова. Место названо так потому, что отсюда действительно открывается вид на семь мостов: Кашин, Смежный, Пикалов, Ново-Никольский, Старо-Никольский, Могилевский и Красногвардейский. В древних верованиях и мировых религиях число семь считалось особенно важным, даже магическим: семь дней недели, семь цветов радуги, семь нот, семь планет септенера. А еще стоит сказать о семи днях творения в Ветхом Завете, семи небесах в Исламе, под смоковницей с семью плодами медитировал Будда. Вспомните сказки. В их названиях также встречается семерка: «Волк и семеро козлят», «Белоснежка и семь гномов». Семерка всегда считалась счастливым числом, числом совершенства и гармонии. И наши семь мостов обладают удивительной способностью исполнять желания. По крайней мере, так утверждают городские легенды. Если загадать желание, предварительно сосчитав все семь мостов, то оно непременно сбудется. А чтобы желание сбылось гарантированно, загадать его следует седьмого июля в семь часов утра, то есть уже совсем скоро. Сейчас на часах без пятнадцати семь, у вас есть пятнадцать минут, чтобы осмотреться и выбрать наилучшее место, откуда видны все семь мостов.

Артем закончил вступление. Группа сегодня подобралась большая – седьмого июля всегда так. Молодые пары – наверняка студенты. С этими понятно, у них вся жизнь впереди. Но больше половины экскурсантов оказались пенсионерами. О чем можно мечтать, когда тебе за семьдесят?

– А я слышал, что желание нужно загадывать не в семь утра, а в семь вечера, – скрипучий старческий голос прервал его размышления.

– Семь часов бывает один раз в сутки. Семь вечера – это придумка экскурсоводов, которые хотят поспать утром подольше, – ответил Артем.

Все заулыбались, а пенсионер поднял вверх большой палец, показывая, что удовлетворен ответом.

Артем отошел в сторону и облокотился на чугунную ограду набережной между Пикаловым и Старо-Никольским мостами. Потеплело. Из-за густых облаков наконец-то выглянуло солнце и позолотило купола Никольского собора. Еще полчаса назад казалось, что день будет хмурым.

Вспомнилась сегодняшняя ночь, вернее, она и не выходила из головы. Жаркое ночное дыхание, густой, дурманящий аромат ее духов, переплетение тел в темноте. Нет, между ними не вспыхнуло старое чувство, по крайней мере со стороны Марины. Но помечтать-то он мог.

Людей на набережных и мостах набралось изрядно. К Старо-Никольскому мосту по Крюкову каналу приближался речной трамвайчик – сегодня они тоже начинали рано. Открытая палуба была заполнена под завязку.

Часы показывали без трех минут семь.

У молодых людей, остановившихся по соседству с Артемом, на лице застыло мечтательное, почти блаженное выражение. Некоторые даже зажмурились, как будто загадываемое желание требовало от них максимум душевных усилий.

«А я что, рыжий, что ли? Раз уж я здесь», – спохватился Артем. Он повернулся лицом к мостам, быстро сосчитал до семи и произнес про себя несколько слов.

В этот момент трамвайчик скрылся под Старо-Никольским мостом, а когда показался с другой стороны, по мосту пронесся истошный женский визг. Зацепившись длинным шарфом за какую-то деталь кораблика, рядом с его бортом в воде трепыхалось женское тело. Вернее, в воде была только его нижняя половина, а верхняя с туго затянутом на шее шарфом билась в агонии.

Нужно срочно уводить туристов!

Быстро, как только мог, Артем собрал свою группу и, отвлекая разговорами, повел к Никольскому собору.

– Что там случилось? Что там? – спрашивали его.

– Несчастный случай. Кто-то был неосторожен и упал в канал.

– Ой! – ахали туристы. – Как же так? Но ведь спасут?

– Спасут, конечно, спасут, – успокаивал туристов Артем, – на теплоходе есть спасатели, а нас ждет Никольский морской собор.

Он старался, чтобы его голос звучал уверенно и бодро, но получалось не очень.

Экскурсию он, конечно же, скомкал. Останавливался, теряя мысль, на вопросы отвечал невпопад, поэтому и закруглился пораньше. Он уже хотел вернуться на мост, но к нему подошла пожилая пара из Франции.

– Я служил в береговой охране Ниццы, – сказал старик. – Поэтому знаю, о чем говорю. Та женщина наверняка погибла.

Артем молчал. А что он мог ответить? На помощь пришла жена француза.

– Мы понимаем, что вы не хотели нервировать людей, – заметила она, успокаивающе поглаживая Артема по руке. – Поэтому мы молчали до самого конца экскурсии. Мы хотим помочь следствию. Совершенно случайно я сняла видео, как кораблик подплывает к мосту. Мы думаем… – Она сбилась. – Нам кажется…

– Нам кажется, это не был несчастный случай, – пришел ей на помощь муж. – Самостоятельно упасть за борт невозможно.

– Но мы не уверены, – быстро вставила пожилая женщина.

– Мы бы не стали вас беспокоить и сами обратились к полицейским, но опасаемся, что они не знают французского.

– Пойдемте, я переведу, – кивнул Артем.

Втроем они вернулись на мост. Скорая уже уехала, забрав тело. Трамвайчик стоял пришвартованным к набережной канала – в том месте, где находился спуск к воде. Пассажиры, не решаясь расходиться, а может, им и не разрешили, под присмотром двух полицейских толпились тут же. А в центре моста деловито кружил следователь. Молодой, энергичный, в отличном сером костюме. К нему и направился Артем. Поздоровавшись, он решил не тянуть и сразу заявил, что у французов есть видеозапись.

– Покажите, – последовал быстрый ответ.

Француженка без перевода поняла, что от нее хотят, и протянула следователю смартфон. Разглядеть что-либо на маленьком экранчике было трудно, еще и снимали издалека. Следователь недовольно поморщился, но все же попросил скинуть видео ему на почту. Артем принялся помогать пожилой паре, для которой задача оказалась не по силам. Проще всего оказалось перекинуть видео сначала себе, а затем со своего мобильного отправить следователю, который вдруг процедил сквозь зубы ругательство и быстрым шагом направился к полицейскому, мирно беседующему с невысоким лысоватым человеком средних лет.

– Опять вы? – с трудом сдерживая негодование, рявкнул следователь и переключился на полицейского: – Вам, товарищ младший лейтенант, нечем заняться, раз болтаете с посторонними?

– Товарищ капитан, – удивленно протянул лейтенант, – какой же это посторонний, это же…

– Где протоколы опроса свидетелей? Почему я должен вас подгонять? – рявкнул капитан.

– Слушаюсь, – пробормотал полицейский и, виновато взглянув на своего собеседника, направился к трамвайчику.

Мужчина с залысинами внимательно оглядел толпившихся за ограждением людей и неторопливо направился к растерянным французам, которые не могли понять, закончен ли разговор и могут ли они быть свободными. Следователь, похоже, позабыл про них, он поговорил с другими свидетелями, затем дал указания экспертам.

Артему надоело ждать.

– Послушайте! – Он решительно перегородил дорогу следователю. – Если вам не нужны французы, то, наверное, стоит поблагодарить стариков за помощь и отпустить, а потом уже заниматься другими делами?

– Они еще здесь? Пусть уходят. Они мне не нужны.

– Поблагодарите и попрощайтесь, – отчеканил Артем, чувствуя, что начинает закипать. – Или хотите, чтобы французские газеты написали о хамстве петербургских полицейских?

Капитан сердито уставился на Артема, уже открыл рот для отповеди, но вдруг передумал. Подошел к пожилой паре и бросил короткое: «Сенкью, гуд бай». Следом за ним попрощался с туристами и Артем.

Он уже подумывал отправиться домой, но его остановил незнакомый голос:

– Я слышал, у вас есть видео происшествия. – Невысокий лысоватый мужчина вопросительно смотрел на Артема. – Не могли бы и мне скинуть?

Артем пожал плечами – почему бы и нет? – и полез в карман за смартфоном, попутно исподтишка разглядывая незнакомца. За пятьдесят, но в хорошей форме, лицо интеллигентное, взгляд острый. Кто он? На журналиста не похож – нет в нем напористой бесцеремонности, свойственной труженикам пера. Полицейский? Чего же тогда капитан вызверился на него, как собака на кошку? На обычного любопытствующего тоже не тянет – настроен по-деловому. Взгляд цепкий, внимательный. Вот и сейчас – ждет, когда ему скинут видео, а сам незаметно, словно локатор, прощупывает территорию. Так кто же он?

Незнакомец поблагодарил, быстро промотал видео и направился к центру моста, приглядываясь к асфальту. Остановился на самой середине, над центральным пролетом, под которым совсем недавно проплывал злополучный трамвайчик, и что-то сфотографировал на асфальте. Сдержать любопытство не получилось – Артем пошел следом. На асфальте, в самом центре моста светлой краской был нарисован смайлик необычной формы, а незнакомец кружил подле него, как кот вокруг сметаны.

– Интересуетесь детскими каракулями? – хмыкнул Артем. – Могли бы выбрать и получше.

– Детскими? – поднял брови мужчина. – Вряд ли это рисовал ребенок. Я много бы дал, чтобы узнать, кто и когда сделал этот рисунок.

– Кто – не скажу, а когда – можно предположить. До половины седьмого этого рисунка не было. Я проходил по мосту.

– Точно?

– Да, а потом я стоял вот там. – Артем показал на набережную.

– Что-нибудь заметили? – быстро спросил незнакомец. Теперь его взгляд стал напряженным, как у старого служебного пса.

– Откуда? Тут такая суматоха началась. Все смотрели только на теплоход.

– Почему, кстати, сегодня так много людей?

– Все хотят быть счастливыми. Неужели не знаете? Если загадать желание седьмого июля в семь часов утра, то оно сбудется. Городская легенда.

– И что, сбывается? – усмехнулся незнакомец. – Не знал, а то пришел бы пораньше.

Он достал из кармана полиэтиленовый пакетик, раскрыл перочинный нож и сделал соскоб краски.

– Откуда вы? Частный детектив? Страховая? – не утерпел Артем.

– Что-то вроде того. Раньше работал следователем, сейчас на пенсии. А за этим, – он кивнул на смайлик, – я уже два месяца безуспешно гоняюсь. Этот рисунок объединяет четыре совершенно не связанных на первый взгляд смерти. Два месяца назад умер французский бизнесмен, месяц назад погиб молодой человек, прошлой ночью после спектакля на Дворцовой умерла девушка…

Предчувствие тревожной волной накатило на Артема. Он подался вперед.

– Девушка?.. Как ее звали?