Брагин опросил персонал отеля, просмотрел записи с камер наблюдения, попросил техслужбу считать логи с электронного замка. За те два дня, что де Вержи прожил в «Кемпински», ничего необычного не произошло; кроме горничной к нему в номер никто не заходил. Если несчастный случай был инсценирован, то это могла сделать только она. Но представить пожилую уборщицу в роли киллера, способного ввести в заблуждение экспертов?.. Нет, логика тут решительно пасовала. Да и начальник службы безопасности «Рэдиссона», откуда она пришла в «Кемпински», отзывался о женщине хорошо.

Конечно, Брагина торопили с результатами. Дело было на контроле у «самого верха» – погибший оказался далеко не простым человеком. Но и допустить ошибку тоже было нельзя.

К следствию подключилась французская полиция. А вот она как раз не спешила, тщательно вникала во все мелочи, стараясь ничего не упустить. В первую очередь под ее прицелом оказались родственники бизнесмена, но после тщательной проверки их причастность была исключена. Столь же внимательно и с тем же результатом прошерстили деловых партнеров и конкурентов концерна, принадлежащего бизнесмену. Французская полиция долго беседовала с главой службы безопасности концерна, но ситуация не прояснилась.

Французы создавали видимость открытости – информацией делились, на запросы отвечали. Так Брагин узнал, что им не удалось установить истинную причину поездки де Вержи в Санкт-Петербург. Службе безопасности и своим заместителям тот сказал, что отправляется по личным делам, а жене – что поездка будет деловой. Более того, жена сильно удивилась, узнав, что он отправился в Санкт-Петербург, откуда сама была родом.

В Петербурге де Вержи действовал довольно странно. За те два дня, что провел в городе, он успел пообедать со своим старым другом консульским атташе, посмотреть «Ромео и Джульетту» в Михайловском театре и посетить Эрмитаж. На деловой визит такая культурная программа явно не тянула. Тогда почему он не взял с собой жену? Брагин лично переговорил с атташе, однако тот не смог сообщить ничего интересного. Единственное, на что он обратил внимание, так это на психологическое состояние своего старого приятеля – де Вержи явно что-то тяготило. Во время встречи он часто замыкался в себе, отвечал невпопад и вообще был мрачен.

Шло время. От Брагина все чего-то требовали. Вдова – тело для похорон, руководство – результат, но предъявить начальству ему было нечего. Французы вскорости прекратили расследование, чем вызвали недовольство родственников. Сын де Вержи даже дал достаточно резкое интервью «Ле Монд», где заявил, что собирается нанять частного детектива.

И вот когда Брагин уже почти решился закрыть дело, произошел прорыв: атташе решил заговорить. Что его заставило изменить показания, Брагин так и не понял. Впрочем, ничего конкретного тот не сказал, а домыслы к делу не пришьешь. По словам атташе, де Вержи приехал в Петербург, чтобы решить серьезную проблему: что-то или кто-то нанес его бизнесу и репутации серьезный урон, и бизнесмен собирался по-тихому уладить дело. Брагин бросился к начальству, прося дать еще время, но версия несчастного случая уже устроила обе страны.

– А смайлик? – напомнил подполковнику Артем.

В первый же вечер расследования Брагин обратил внимание на уборщика, оттирающего тротуарные плиты аккурат перед самыми дверьми отеля – на граните светлой краской был нарисован смайлик странноватого вида. Подполковник тогда не придал значения увиденному, просто машинально отложил картинку в памяти.

Второй смайлик Брагин углядел на фотографии с места преступления на столе следователя, которому передавал незавершенные дела. Именно тогда его и накрыло дежавю: однажды он уже видел подобное сочетание – труп и нарисованный смайлик. На этот раз смайлик, жирный, не полустертый, красовался на гранитных плитах Зимней канавки, в которой плавало тело Феликса Зязикова – двадцатитрехлетнего оболтуса, приходящегося племянником депутату ЗАКСа.

Брагин опять бросился к начальству – посчитал, что дело Зязикова может пролить свет на смерть де Вержи. Еще, конечно, было желание доказать свою правоту в деле француза. Вот тогда ему и объяснили, что его поезд ушел. Что касается бывших коллег, то они не видели причин, почему бы не делиться с подполковником информацией после его увольнения. И вообще были не против его помощи, пусть и неофициальной. Однако, забегая вперед, можно сказать, что смерть Зязикова не только не пролила свет, но еще больше все запутала.

Судмедэксперт установил острую сердечную недостаточность, из-за которой Зязиков потерял сознание и захлебнулся. А когда возмущенные родственники, наперебой утверждая, что Феликс даже простудой не болел, потребовали повторной экспертизы, выложил список найденных в крови умершего веществ. В основном запрещенных.

Как и в случае с де Вержи, смерть Зязикова не выглядела насильственной. Накануне – алкоголь и наркотики. «Да что мы там выпили-то? – удивлялись приятели Феликса. – Он же почти трезвый был». На следующий день – кокаин, затем сильнейший препарат, который в качестве побочки вызывал скачки давления, потом «качалка» и завершающий штрих – вторая доза того же препарата. Такая дикая смесь просто не могла не привести к потере сознания и сердечной недостаточности. Родственники клялись, что Феликс не принимал никаких лекарств, тем более сердечных, на сердце не жаловался, к врачам не обращался. Но ведь каким-то образом этот рецептурный препарат попал к нему в желудок?

Инструктор в тренажерном зале отметил, что в тот день Феликс явился на тренировку в отличном настроении и сразу начал хвалиться, будто только что познакомился с Анастасией Ананьевой. И не просто познакомился, а назначил свидание. А тем, кто не верил, тут же предъявил фоточки на телефоне. На снимке рядом с самодовольной физиономией Феликса действительно красовалась известная актриса. Затем Зязиков уселся на блочный тренажер, но прозанимался совсем немного – сказал, что нет настроения, – и отправился в бассейн. Потом его видели выходящим из хамама, почему-то бледного и непривычно молчаливого. «Жарковато сегодня», – пробормотал Зязиков, вытирая испарину. Дальше у следствия был пробел – что делал Зязиков вечером, установить не удалось. Но утром на следующий день его труп выловили в Зимней канавке между Первым Зимним и Эрмитажным мостами, где и утонуть-то невозможно – глубина не более полутора метров. При этом Зязиков почему-то был в рубашке, носках, но без штанов. Джинсы, трусы и ботинки, по-видимому, снятые им самим, валялись тут же на набережной. Джип Феликса нашелся у входа в ресторан недалеко от Зимнего моста, вот только самого Зязикова в ресторане не видели. Когда и зачем молодой человек отправился к Зимней канавке – неизвестно. Единственная камера была выведена из строя.

Во всей этой истории Брагина заинтересовал эпизод знакомства Зязикова с Ананьевой – слишком уж необычно. Конечно, парень мог и приврать, но, оказалось, он говорил правду.

Ананьева, достаточно известная актриса, действительно в тот день приезжала в Петербург посмотреть спектакль бывшего сокурсника. Чтобы не зависеть от общественного транспорта, женщина взяла в аренду «тойоту». И эта серебристая «тойота» перед светофором въехала в зад зязиковского джипа. Видеорегистратор «тойоты» сохранил весь инцидент от начала до конца – и как негодующий Зязиков, размахивая руками, вылетел из машины, и как потом под руку с Ананьевой отправился в ближайшее кафе – официант хорошо запомнил эту странную пару. Да, у Ананьевой была возможность подсыпать препарат Феликсу в чашку с кофе, только зачем? Чтобы не оплачивать разбитую фару, стоимость которой она, кстати, сразу же перевела на счет Феликса?

Вопросов было много, в частности, зачем парень отправился к Зимней канавке. Может, на свидание с актрисой? Однако та категорически отвергла подобное предположение: «Я?! Встречаться с каким-то Зязиковым? Да вы с ума сошли!» И еще: зачем Феликс снял брюки.

Копаясь в биографии Зязикова, Брагин пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, связывающую парня с де Вержи, но не нашел ничего. Феликс, правда, в прошлом году отдыхал в Ницце, где у де Вержи была вилла, а дядя Зязикова курировал в ЗАКСе медицину и занимался закупками препаратов, в числе которых оказалась продукция концерна де Вержи, но представить нерадивого студента «серьезной проблемой», о которой говорил атташе, логика категорически отказывалась.

Чем больше Брагин узнавал о парне, тем никчемнее тот выглядел. Но, просеивая прошлое Зязикова сквозь мелкое сито, он нашел один любопытный эпизод, за который парню могли отомстить. Два года назад Феликс в невменяемом состоянии после адского коктейля из наркотиков и спиртного вылетел на пешеходный переход и насмерть задавил двух старшеклассников – парня и девушку. Следствие тянулось целый год и закончилось ничем – Зязикова оправдали. Если уж и был у кого зуб на парня, так только у родителей несчастных подростков. Но к смерти Феликса они не имели никакого отношения, Брагин все тщательно проверил.

Третьей жертвой должна была стать Ольга, которая совершенно не вписывалась в версию Брагина – ни единой ниточкой она не была связана с двумя предыдущими жертвами.

– Но ты ведь тоже актриса, как и Ананьева? – перебил подполковника Артем.

– При чем тут это? – нахмурился Брагин. – Эпизоды разные.

– Ну… – смутился Артем. – Просто обратил внимание.

Ольга покачала головой.

– Где я, а где Ананьева. Мы из разных весовых категорий, у нее главные роли, известность, гонорары, а я только в крошечных эпизодах снималась. Да и не пересекались мы с ней ни в одном фильме.

– А с Зязиковым?

– И с Зязиковым тоже. Я о его существовании только сегодня узнала. На всякий случай: с де Вержи у меня тоже ничего не было.

– Да уж, загадка.

Артем взъерошил короткие волосы и потянулся. Живот тут же отозвался коротким урчанием.

– Может, заказать суши? – встрепенулась Ольга.

– Лучше пиццу, не люблю я эту еду бедняков, – фыркнул Брагин и усмехнулся, глядя на удивленные лица Ольги с Артемом. – Неужели не знали, что еще в прошлом веке суши в Японии ели бедняки, которые не могли позволить себе ничего существеннее?

– Согласен на пиццу. Да здравствует еда бедных итальянцев! – усмехнулся Артем.

Ольга занялась дозвоном в службу доставки, а Артем повернулся к подполковнику.

– Получается, что эти четыре случая объединяют только смайлики? Как-то маловато, не находите?

– Да, маловато, – грустно покивал Брагин. – Наверняка их объединяет что-то еще, помимо смайлика, только я пока не вижу.

– Кстати, почему именно смайлик? Насмешка типа «вам меня не достать»?

– Отдаленно напоминает кальку с событий в США. Там происходит нечто похожее. Прямо сейчас.

Брагин сделал паузу, но, посмотрев на две пары любопытных глаз, начал рассказывать.

Эта история началась в конце девяностых в маленьком городке Ла-Кросс, штат Висконсин. За несколько лет в местном университете погибли девять студентов. Все они утонули в водоемах Ла-Кросса, причем с октября по апрель, когда нормальному человеку и в голову не придет окунуться в ледяную воду. Все смерти были квалифицированы как несчастные случаи на воде, уголовное расследование не возбуждалось. Однако родственники погибших не верили выводам полиции, считая, что в каждом из девяти случаев имело место убийство. Тем более что трупы молодых людей находили в местах либо со стоячей водой, либо с минимальной скоростью течения. А поблизости на берегу был нарисован смайлик. Потом, когда дело получило общественный резонанс, стало ясно, что смертей гораздо больше – порядка сорока́.