Ирри, которую отпустили в тот самый момент, когда один из близнецов возник рядом с офицерским столом и молча ткнул кулаком в физиономию ближайшего к нему мужчины, торопливо отступила в сторону, чтоб не задело, и посмотрела на безмолвно свалившегося кулем прямо к ее ногам офицерика. Челюсть у него была свернула на бок, глаза закатились.

Подумав мельком, что улыбка у мужчинки теперь вряд ли будет покорять сердца провинциальных дам, Ирри подобрала юбки и метнулась в сторону Дождика, грозной горой уже направлявшегося к месту событий.

За ее спиной раздавался затейливый удивленный мат офицеров, грохот столов и стульев, сдержанное гневное рычание степняков.

Эта какофония привлекла внимание солдатни, заполонявшей трактир, и Ирри поняла, что всеобщей драки не избежать.

Мысль, в какую сумму обойдется ей ущерб от разгула подвыпивших мужиков, заставила вынырнуть из бездны удивления и легкой оторопи, которую всегда, с самой первой их встречи, наводили на нее близнецы-степняки, и соображать быстрее.

– Дождик! – крикнула она издалека, махнула рукой, привлекая на себя внимание охранника, уже вполне целеустремленно движущегося к источнику возможных проблем, – не лезь! Сами разберутся! Солдатами займись!

Дождик затормозил на полном ходу, посмотрел в угол, за спину Ирри и, явно согласившись с мнением хозяйки таверны, что там сами разберутся, развернулся к остальным посетителям, уже начавшим спешно группироваться для выручки своих офицеров.

Правда, группировка эта проходила вяловато, словно нехотя, что лишний раз свидетельствовало о том, насколько сильно и искренне любят солдаты свое армейское начальство.

– Заведение закрывается, – громко прогудел Дождик, перекрывая разом все выкрики, что из угла, где офицерам приходилось туго, что из зала. Он поймал взгляд Ирри, вопросительно мотнул подбородком на барную стойку, она кивнула.

И Дождик продолжил:

– Вся неоплаченная выпивка в счет заведения! За доставленное неудобство. Выметайтесь отсюда.

И стоял все то время в дверях, пока обрадованные бесплатным угощением солдаты выходили из трактира, закрывая обзор на угол, где уже было тихо.

Как в мертвецкой.

Ирри тоже избегала туда смотреть, взволнованно провожая взглядом последних посетителей и пытаясь успокоить заходившееся диким стуком сердце.

Все произошло настолько быстро, что она только сейчас начала в полной мере осознавать, чего удалось избежать.

И понимать, чего не удалось…

Дождик, тяжело, по-слоновьи топая, пошел ближе к двери, чтоб опустить засов. И Ирри почему-то наблюдала за ним, вместо того, чтоб обернуться.

Для этого действия надо было набраться мужества, потому что посмотреть-то будет мало. Надо же как-то реагировать… Спасать господ офицеров от степняков…

Мысли о том, что возможно, все произошло наоборот, и победу одержали военные, даже не появлялось. Те два раза, что Матушка за какие-то грехи сталкивала Ирри с близнецами, очень четко показали, что уж кто-кто, а эти степные варвары в помощи не нуждались, не нуждаются и вряд ли когда-либо будут нуждаться… В отличие от окружающих, если те вдруг чем-то этим варварам не угодили…

В итоге Ирри, малодушно оттягивая момент истины, когда надо будет опять что-то решать, получила ответ от Матушки: тяжелую ладонь, совершенно спокойно, по-хозяйски, улегшуюся ей на плечо, и хрипловатый от волнения и переизбытка еще не отгулявшей до конца боевой ярости в крови голос на ухо:

– Луна… Мы за тобой…

Вот оно… Вот оно – дурное предчувствие, так мучавшее с утра!

Ирри сжала губы, набираясь сил и одновременно терпения, потому что по опыту уже знала, очень ей эти два момента пригодятся сейчас.

И резко дернула плечом, скидывая нахальную сверх меры лапу:

– Руки убрал!

Да, грубо, и, наверно, недостойно дочери генерала… Но, с другой стороны, сейчас она – трактирщица, да и опыт, сын ошибок трудный…

Варвары не понимали тонкостей языка, холодного игнорирования докучливых кавалеров и всех прочих игр, которые так хорошо освоила Ирри, едва войдя в возраст длинных юбок.

С ними нельзя было молчать, показывать лицом свое недовольство, пытаться воззвать к благородству… Это Ирри усвоила с первой же их встречи. Накрепко.

И потому теперь только четкость и грубость. Иначе на плечо забросят и уволокут… Куда-нибудь.

– Луна-а-а-а… – еще один голос, чуть-чуть ниже, чуть-чуть возбужденней, ударил в спину теплой волной нескрываемой похоти.

И Ирри поежилась, привычно пытаясь удержать мурашки, рассыпающиеся по коже. Почему она именно так реагировала на их голоса, их взгляды и их прикосновения, давно уже запретила себе думать. Прямо вот с первой встречи. С первого раза.

– Ирри, это кто? Выкинуть их? – Дождик, наконец, обернулся и теперь внимательно изучал братьев, стоящих за ее спиной, и судя по сощурившимся, ставшим острыми глазам, признавал в них серьезных хищников.

– Луна… – тут же хрипнул сзади один из близнецов и, судя по теплому дыханию на шее, подошел на совершенно неприличное расстояние, – это что за тролль?

– Я не тролль! – обиделся Дождик, – я человек!

– Ну да… – засмеялись за спиной, – а мы с братом – девчонки…

– Все может быть… – еще сильнее сощурился Дождик, явно нарываясь.

И гробовое молчание за спиной Ирри показало, что нарваться ее охраннику удалось.

Требовалось что-то предпринять, и Ирри, собравшись с духом, резко развернулась.

И тут же покраснела до кончиков ушей, потому что близнецы, явно не ожидавшие ее маневра, не успели убрать из взглядов дикую, звериную практически похоть…

А, может, и не собирались ничего убирать.

Варвары же…

2

– Так, – решила вмешаться Ирри в меряние бицепсами, длиной рук и иных частей тела, которыми так любят хвалиться мужчины, – Дождик, посмотри, что на кухне. Марушка давно туда ушла, и, если опять с Ворчуном… заболталась…

– Понял, – кивнул солидно Дождик, – разгоню. А эти… – тут он пристально посмотрел опять за спину Ирри, и физиономия его приобрела на редкость угрожающее выражение, – твои знакомые, что ли?

– Вроде того… – вынуждена была согласиться Ирри, – знакомые…

– Ну тогда ладно… С офицериками пусть подмогнут. Сама не таскай и близко не подходи к ним…

– Без твоих советов разберемся, тролль! – вмешался один из степняков, Ирри закатила глаза, Дождик еще сильнее нахмурился, но Ирри выразительно дернула бровями в сторону кухни, куда действительно что-то слишком уж надолго ушла Марушка, и охранник, бросив на близнецов самый коровожадный из своих взглядов, после небольшого промедления все же развернулся и тяжело потопал к дверям во внутреннее помещение.

– И чего он спорит? – раздался недоумевающий голос одного из близнецов, – тролль и есть…

– На Карса похож… – подтвердил второй, и в этот момент от перевернутого стола, рядом с которым валялись поверженные офицеры, раздался полный боли стон.

Ирри развернулась, и, игнорируя настойчивые жадные взгляды слишком близко к ней стоящих близнецов, сделала шаг в сторону лежащих военных.

Правда, дальше этого шага ее никто не пустил, близнецы, даже не переглядываясь, сдвинулись, встав перед ней и заслонив массивными фигурами свет от магических рожков.

Ирри замерла, невольно рассматривая широченные плечи и мощные шеи степняков, увитые варварскими татуировками, выше взгляд поднять было неловко, да и страшновато, и попыталась, поднявшись на цыпочки, осмотреть валяющихся офицеров хотя бы издалека.

– Тебе твой тролль сказал не лезть, – пробурчал один из близнецов, – вот и не лезь.

– Мы их сами сейчас отсюда выкинем, – добавил второй.

– Да вы с ума сошли, – вздохнула Ирри, – куда вы их выкинете? На улицу? Умирать? Вы что вообще с ними сотворили? Вдруг, кого-то насмерть пришибли?

Степняки переглянулись и усмехнулись одинаково высокомерно, а Ирри, все же вынужденная смотреть им в лица, смутилась и разозлилась от этих ленивых, выражающих снисхождение и такую истинно мужскую, раздражающую до безумия, непрошибаемую уверенность в себе и своих силах.

– Мы же не звери, Луна, – сказал правый близнец, – мы умеем бить… Правильно…

Последнее слово он договаривал уже, практически, ей в макушку, тяжело дыша и шевеля этим дыханием волосы, уложенные в простую высокую прическу.

Когда он успел сделать движение, незаметный шаг в ее сторону, Ирри так и не смогла распознать. И точно такое же движение второго близнеца – тоже.

Он каким-то образом скользнул чуть в сторону, возникая за ее спиной и тоже тяжело дыша, склонившись ниже, чем его брат, потому мурашки от его выдоха собирались на шее… И волоски по коже дыбом вставали… И вообще… Это так неприлично… Хотя, можно подумать, что до этого они с ней приличные вещи делали…

Ирри призвала все свое мужество и хладнокровие, приказала себе вспомнить, что она только в настоящем трактирщица, а в прошлом – генеральская дочь, и, подняв взгляд на того из близнецов, что стоял прямо напротив, жестко скомандовала:

– Развернулись и вышли отсюда. И, пока не позову, чтоб не появлялись.

Степняки отреагировали на это заявление одинаково недоумевающими хмыками и сжатием массивных челюстей. Ирри поняла, что, если не проявит твердость, то ее прямо сейчас уволокут в темный уголочек, которыми, как назло, была богата таверна, и примутся наказывать.

И, хоть при одной мысли об этом, все внутри становилось горячо и прямо-таки неприлично мокро, но Ирри не первый и не второй десяток лет жила на этом свете. И давно уже научилась не зависеть от желаний сердца и тела.

А потому только брови сдвинула сурово и ответила на настойчивый взгляд мужчины не менее настойчивым. И повелительным.

– Мы не выйдем, Луна, и не проси, – тихо сказал близнец, стоящий позади, – но мы можем просто сесть… Вот тут… Мы не будем мешать. Просто присмотрим… Нам не понравились эти люди. Они тебя обижали…

– И поэтому вы их покалечили!

– Никто не смеет обижать нашу Луну, – наставительно ответил первый близнец.

И с места они при этом не сдвинулись, продолжая сжимать ее между собой горячими телами, так знакомо, так волнующе… Так неправильно, но сладко…

Ирри вздохнула, понимая, что надо идти на уступки.

Потому что или так, или вообще никак…

В конце концов, она не была уверена, что Дождик против них выстоит. Офицеров-то разбросали за пару мгновений…

– Хорошо. Вот тут сядьте. И не мешайте.

Проследив, чтоб близнецы покладисто устроились за дальним столом, она развернулась к месту побоища, оглядела диспозицию и тяжко вздохнула…

– Дождик, чтоб тебя! – рявкнула она злобно, – ты там третьим, что ли, пристроился?

В кухне, словно в ответ на ее раздражение, что-то грохнуло, бухнуло, а затем дверь открылась, и первой вылетела встрепанная Марушка, с красными, уже начинающими отливать синевой пятнами от засосов на шее. Судя по всему, повар с очень говорящим прозвищем Ворчун отвлекся от готовки на более приятные вещи настолько, что проморгал и побоище, и опустение таверны. И Марушка вместе с ним.

Подавальщица застыла на месте, удивленно тараща глаза на пустую таверну, молчаливых близнецлв и стонущих на разные лады офицеров. За ней возвышался молчаливой, крайне раздраженной горой Дождик.

– Что стоишь? – сурово прикрикнула на девушку Ирри, – тащи лекарский мешок!

Марушка пискнула и унеслась на второй этаж, подхватив юбки.

Один из близнецов неодобрительно поморщился:

– Не стоит их лечить, Луна… Они получили по заслугам…

– Еще слово, и по заслугам получите вы! – пригрозила им злая Ирри, прикидывая, кого из офицеров приводить в чувство первым, и как успокаивать потом. И что обещать, чтоб ход делу не был дан.

Все же, нападение на военного, имперского военного… Это серьезно.

Понятное дело, что то, что планировали сделать эти военные с ней, беззащитной женщиной, вообще их никак не красило, но, к сожалению Ирри, и не оправдывало… Она отчетливо понимала, что, стоит офицерам прийти в себя и добраться до штаба, ее таверну попросут сроют. Или сожгут…