– Так и знала! – зло усмехнулась, положив на стол двадцать седьмое письмо от Фрэнка к Оре. Я не сомневалась в том, что мой муж – умелый манипулятор, но чтоб настолько искусно, ни разу не написав прямо, обещать влюблённой девушке место своей жены, это надо быть виртуозом эпистолярного жанра. Теперь стало понятно, откуда в сиделке было столько ненависти к Дель, ведь она занимала её место, место рядом с любимым человеком, которого Ора так неистово желала.

Но, к сожалению, в огромной пачке пожелтевших от времени и парочке новых писем ничто не указывало на то, что муж причастен к отравлению Дель. О жене было сухо и мало написано, он интересовался её здоровьем, и только. Ни слова о микстуре, лекаре и прочих, связанных со смертью фраз.

Осторожно вернув письма обратно в шкатулку, решив прихватить их всё же с собой, мало ли где они пригодятся, я открыла небольшой мешок, высыпав из него на стол не менее двух сотен фарингов. Эта находка меня несказанно порадовала, теперь можно уехать в Ранье, снять комнатку, найти какую-нибудь работу и нанять сыщиков, чтобы следили за семейкой Доуман. Вдоволь полюбовавшись серебряными монетками, я собрала их обратно в мешок. И тут же взялась за бархатную коробочку… там были украшения, некогда принадлежавшие матери Дель, после и самой девушке. Осторожно проводя пальцем по сверкающим граням драгоценных камней, я вспоминала, какая красивая была мама в шелковом платье и в этом колье, когда она с отцом отправилась в театр.

Из грустной задумчивости меня вывел крик Шилоха в саду. Быстро спрятав сокровища в стол, я, помахав в окно рукой, направилась к выходу.

– Мадам Делия… я… вы уж простите, что так, но дом оставлять без присмотра негоже, – заговорил старик, стоило мне только открыть дверь, – дом добрый.

– Ты хочешь вернуться в деревню? – догадалась из бессвязного разговора привратника, чего он хочет.

– Ну так… там и вдовушка одна есть, – промямлил старик, – вы это… не беспокойтесь, я буду приезжать, воду в бак наливать, дрова колоть…

– Отвези меня в Диншоп, – прервала мужчину, быстро принимая решение, – я сейчас соберусь, твой сосед Серого одолжит?

– Так, конечно, – живо отреагировал Шилох, обрадованно улыбнувшись, – так что, сговорились? Я раз в три дня буду в поместье заглядывать.

– Нет, Шилох, поеду я, здесь мне делать нечего.

– Ну… как скажете, госпожа. Я вот, нашёл под матрасом Мари, отродясь у неё столько не было, – проговорил старик, подав небольшой мешочек, – там десять фарингов, уж не знаю, сколько она уворовала у вас, да только что есть – всё вам отдал.

– Спасибо, Шилох, держи, это тебе за помощь, – мягко улыбнулась и, вытащив три серебряные монетки, положила ему в мозолистую ладонь, – когда двуколка будет готова?

– Через час, госпожа… благодарствую, – рвано выдохнул Шилох и, быстро развернувшись, поспешил к воротам. Я тоже поторопилась в дом, требовалось собрать немногочисленные вещи, спрятать в разных местах фаринги и украшения, а также приготовить перекус в дорогу.

– Готово, госпожа, – сообщил мужчина, появляясь в дверях дома. Я как раз только спустила последний из чемоданов, с которыми и доставили Дель в это поместье.

– Отлично, – кивнула, чуть помедлив, проговорила, – ты, как вернёшься, сюда поезжай, продукты забери, а то испортятся. Дом закрой да проверь все окна и двери и больше не ходи сюда, а то мало ли, хозяин вернётся и накажет за своеволие.

– Что вы, мадам, я ни в жизнь.

– Знаю, Шилох, просто беспокоюсь. И не позволяй больше помыкать собой. Как там вдовушка? Хоть нравом добра?

– Хорошая баба, умная, работящая, и сынок имеется, – расплылся в мечтательной улыбке старик, помогая мне забраться в двуколку. Затем он быстро уложил чемоданы и, прикрикнув на старого знакомца, направил лошадку по жёлтой глинистой дороге.

Глава 9

В этот раз мы выехали в Диншоп после полудня, и солнце уже вовсю припекало, а поднявшаяся пыль то и дело попадала в глаза. Ехать было жарко и душно, сегодня так парило, что неминуемо случится гроза. И я очень надеялась, что к этому моменту я уже зайду в вагон поезда, который увезёт меня в Ранье.

Время от времени подскакивая на особо больших ухабах, невидяще рассматривая унылый пейзаж, краем уха я слушала незатейливый мотив в исполнении Шилоха, с волнением и радостью предвкушала скорые перемены. Удивительно, но меня не страшила неизвестность, не пугало осознание, что еду прямиком в жадные лапы семьи Доуманов. Сейчас во мне преобладала твёрдая уверенность, что с сегодняшнего дня непременно всё изменится к лучшему.

До Диншопа мы добрались быстро, не знаю – или я была настроена поскорее покинуть это место, или Шилох подгонял Серого, спеша вернуться в деревню к своей вдовушке. Но уже через час я, держа в руках крохотный билетик, прощалась со стариком.

– Вы, госпожа, осторожней будьте, эти поезда ненадёжны, слышал, с рельсов сходили, – напутствовал меня привратник, сдвинув лохматые брови к переносице, – а ежели вернётесь в поместье, зовите меня, чем могу, подсоблю.

– Хорошо, и ты будь осторожен, да и пить бросай, – ласково улыбнулась мужчине, вдруг почувствовав тихую грусть от расставания с этим добродушным человеком, – ну ладно, поезжай, а то вдовушка, поди, заждалась тебя.

– Здравия вам, госпожа, – пожелал напоследок Шилох, быстро покидая небольшое здание вокзала. Проводив старика мутным взглядом из-за застилавших глаза слёз, я дождалась, когда чуть сгорбленная фигура скроется за колонной, отправилась сдавать свой багаж на хранение. До отправления было ещё три часа, и я планировала присмотреть себе пару юбок, те, что у меня имелись, пора давно выбросить. Куда подевалась одежда Дель, я могла только догадываться.

– Мадам! Мадам! Купите! Последние новости! – закричал мальчишка, стоило мне выбраться из душного здания на небольшую привокзальную площадь.

– Сколько?

– Три сима!

– Давай, – вручила парнишке четыре медяка, один из которых он тут же ловко спрятал в карман.

– Свежая газета! Последние новости! Барон Торс погиб под колёсами автомобиля! – продолжил выкрикивать разносчик газет, рванув в сторону краснощёкой женщины. А я, скрутив покупку в трубочку, направилась к небольшому магазинчику, вывеска которого указывала, что там можно было приобрести практически всё – от дамских чулок до шляпки.

Опасливо всматриваясь в хмурые, насмешливые и надменные лица мужчин, надеясь не встретить знакомых констеблей, я, лавируя между спешащими и праздно разгуливающими людьми, наконец добралась до нужной мне лавки. Дверь, на вид тяжёлая и массивная, удивительно легко мне поддалась, тотчас открывая передо мной прекрасный мир нарядов и прочих женских радостей.

– Я могу вам чем-то помочь? – тотчас обратилась ко мне женщина лет тридцати шести, пышнотелая, цветущая и приятная на вид. На ней был красивый голубой жакет, который выгодно подчёркивал её большую грудь и узкую талию. А юбка в пол из такой же ткани плавно ниспадала с широких бёдер, добавляла статной красавице пикантной привлекательности.

– Да, мне нужен такой же костюм, что и на вас, – произнесла, беглым взглядом окинув небольшое помещение.

– Ооо, я знала! – вдруг радостно выкрикнула женщина, возбуждённо заметавшись по комнате, – знала, что и в этом захудалом городке есть тот, кто по достоинству оценит этот наряд! Мадам…

– Делия, – растерянно улыбнулась даме, которая всего за пару секунд взгромоздила на прилавок не менее десяти жакетов и юбок, сшитых из разных тканей.

– Мадам Прю, – коротко и быстро представилась женщина, тотчас схватив первый костюм, – бакановый? Нет, вы такая бледненькая, так… алебастровый люкзор? Нет, вы потеряетесь в этом цвете. Может, бланжевый? Да, он идеально подходит! Идите, идите за ширму, снимайте этот кошмар, что на вас сейчас надет.

Поддавшись порывистости, заразившись кипучей деятельностью мадам Прю, я, подхватив подол своей юбки, тотчас рванула за ширму. Там быстро скинула с себя юбку, рубаху и бархатную курточку с рукавами буф, которые делали меня похожей на вешалку. Я едва успела прикрыть стратегические места, но от цепкого взгляда ворвавшейся в небольшую примерочную всполошившейся женщины ничего не укрылось.

– О нет! Это тоже снимайте, – приказала мадам Прю, указав пальцем на мою сорочку и панталоны, – мадам Делия, ваши формы так малы, что негоже их скрывать под этой несуразной серой тряпкой!

Усмехнувшись вслед раскомандовавшейся женщине, я всё же стащила с себя панталоны, доходившие мне до колен, и сорочку, которую и правда давно пора было выбросить, и замерла в ожидании.

– Вот эти будут в самый раз, – через минуту влетела в примерочную мадам Прю, вручив мне сорочку из нежного хлопка с кружевной отделкой на груди, длиной доходившую мне до середины бедра, и панталоны из того же хлопка и кружева, которые больше были похожи на трусики. Не уверена, что приличные дамы Диншопа сейчас надели бы такое, но я носила куда развратнее, по нынешним временам, нижнее бельё, так что если мадам Прю и ожидала от меня чопорного вскрика, то она глубоко просчиталась.

– Замечательный комплект, – проговорила, нырнув в чуть широковатую для меня сорочку, – какая мягкая и нежная ткань, мадам Прю, вот здесь для самых смелых можно увеличить ширину кружев.

– О да, мадам! – обрадованно воскликнула женщина, в её глазах вспыхнул огонёк любопытства, который она тотчас поспешила погасить, – мадам Делия разбирается в женских платьях?

– Нет, – натянуто рассмеялась, осознав, что ляпнула лишнее, – Кастелия – тёплая страна, и дамы там вынуждены носить чуть меньше одежды под платьем.

– Мадам Делия была в Кастелии? Я слышала, там женщины оголяют лодыжки?

– Нда… жаркая страна, – промямлила, торопливо надевая на себя жакет и юбку, чтобы ещё чего лишнего не сболтнуть. Мало ли что сейчас носят кастелийские женщины, отец рассказывал об их нарядах больше семи лет назад.

– Ну вот, в самый раз, – удовлетворённо протянула мадам Прю, окинув меня придирчивым взглядом, – чулки сейчас принесу, а туфли можно поменять в обувной лавке Имона, он недорого берёт и ревностно следит за модой в столице.

– Благодарю, мадам Прю, сколько с меня? – спросила, складывая свою одежду в аккуратную стопочку, решив оставить её здесь. Всё же правильно подобранный наряд придаёт любой женщине уверенности, а мне она сейчас не помешает.

– Так… два фаринга и тридцать четыре сима, – произнесла мадам Прю, чуть помедлив, добавила, – за шляпку возьму немного, тогда всего выйдет три фаринга.

– Я примерю, – вежливо улыбнулась женщине, принимая небольшую, симпатичную шляпку, спустя минуту произнесла, – беру.

Отдавать три серебряных монеты, на которые я могла прожить не меньше месяца в Диншопе, оплачивая комнату и продукты, было немного жаль, но, как всем известно, «встречают по одёжке», а в старом, местами штопанном наряде я мало чего добьюсь, да и полагаю, что меня даже слушать бы не стали. Поэтому я решительно вложила в пухлую ладонь женщины три фаринга и, больше ни на секунду не задерживаясь, направилась к выходу.

Прощались с мадам Прю обе довольные друг другом: я тем, что в первой же лавке нашла подходящий мне наряд, мадам Прю тем, что продала экстравагантный костюм, который ни одна дама Диншопа не рискнула бы надеть.

– За часовой мастерской лавка Имона, – подсказала женщина, махнув в сторону невысокого здания, за которым высилась кирпичная башня с небольшими оконцами, – скажите, что от мадам Прю, он возьмёт недорого.

– Спасибо, – поблагодарила женщину, ускоряя свой шаг, иначе мадам так и будет выкрикивать мне вслед наставления, привлекая ко мне ненужное внимание. И спустя пять минут я наконец нырнула за угол, прячась от сверлящего мою спину пытливого взгляда. Но не прошла и пары шагов, как вдруг праздно прогуливающиеся дамочки, дети и мужчины неожиданно резко устремились к невысокому постаменту, который разместили возле двухэтажного здания конторы, невольно увлекая меня в свой поток.