Лина Филимонова: Босс с прицепом

Глава 1

Арсений

Трубка телефона, которую я держу возле уха, вибрирует от захлебывающихся воплей одного из моих помощников. И содержание этих воплей меня просто выбешивает. С каждой секундой закипаю все больше.

Идиоты. Кругом сплошные идиоты…

– Ты уволен! – рявкаю я.

– Но, Арсений Михайлович…

– Вы все уволены! Если с ним что-нибудь случится, я вас вообще в асфальт закатаю.

– Да что с ним случится… Он сам кого хочешь закатает, – бубнит помощник.

Я сбрасываю звонок, засовываю телефон в карман и вхожу в лифт.

В груди нарастает царапающее ощущение тревоги. Если с ним что-нибудь случится…

Нет. Не надо об этом думать. Все будет хорошо.

Я поднимаю руку и жму на кнопку десятого этажа.

Идиоты. Ослы. Болваны. Никому нельзя ничего поручить. Даже такую простую вещь, как присмотр за шестилетним мальчишкой. Он у них, видите ли, сбежал…

– Подождите! – слышу я звонкий голосок.

Поднимаю глаза. Вижу, как к лифту торопится рыжая девчонка в бирюзовой маечке, драных джинсах и с желтым рюкзачком. Она выглядит ярким чужеродным пятном среди темных пиджаков и серых брючных костюмов.

Я бросаю на нее мимолетный взгляд и… ничего не делаю.

Хочу пару минут побыть один. Не следить за выражением лица. Закрыть глаза и расслабиться. А еще лучше – громко поорать и полупить по стенам лифта.

Орать я не буду. Но две минуты наедине с собой бесценны. И они у меня есть.

Двери лифта закрываются. Я мгновенно забываю о рыжей. Думаю, что делать дальше.

Максим… моя головная боль. Сгусток моих тревог и страхов. Главное счастье всей моей жизни.

Сын, которого я воспитываю один.

На самом деле его воспитанием всегда занималась моя мама. А сейчас она попала в больницу.

Из детского сада Макса выпустили, лето перед школой он должен был провести на даче с бабушкой. Но все пошло не так. И я остался один на один с совершенно неуправляемым шестилетним чертенком.

За пару дней он довел до нервного срыва трех нянь и поставил на уши весь мой офис.

А что будет дальше? Сердце снова царапает тревога. Врачи пока не дают точных прогнозов.

Мама…

Да нет, я не сомневаюсь, с ней все будет в полном порядке! Она у меня боец. Просто так не сдастся.

Но, когда я увидел ее в палате, без сознания, такую маленькую и беззащитную, опутанную всеми этими трубками… Я чуть не разревелся. Как будто мне самому шесть лет.

Я тряхнул головой.

Так. Максик.

Его сейчас ищут по всем этажам несколько десятков моих сотрудников. А я должен сосредоточиться и представить, куда бы я пошел, если бы бы был шестилетним пацаном, оказавшимся в огромном офисном здании…

Все эти мысли проносятся в моей голове за секунду.

А в следующее мгновение в щель между закрывающимися дверями лифта просовываются цепкие женские пальчики.

Двери разъезжаются. Рыжая врывается в тесное пространство, яростно сверкая глазами.

– Что, сложно было дверь придержать? – возмущенно пыхтит она.

Потом окидывает меня быстрым взглядом, презрительно кривит губы и выдает:

– “Ролекс” заржавеет от усилия?

Я молчу. Просто смотрю на нее. Думая о Максимке и пытаясь представить, где его искать.

– Хам, – бурчит она, нажимая кнопку.

Я не реагирую. Весь в своих мыслях. Девчонка меня не интересует. Малолетние язвы не в моем вкусе. Тем более рыжие. Тем более сейчас.

Так. Максик любит эскалаторы в торговых центрах. Здесь их нет. Еще он фанатеет от пожарных машин, но это тоже вряд ли сейчас поможет. Он обожает крутые горки в аквапарках. И шоколадное мороженое. Как это может мне помочь?

Внезапно я ловлю себя на том, что мои глаза прочно приклеились к декольте незнакомки. Оказывается, я вот уже несколько долгих секунд откровенно пялюсь на ложбинку в вырезе ее бирюзовой маечки.

Черт.

Внезапно потерял контроль над низменными функциями оголодавшего организма.

А рыжая, оказывается, покраснела. Ну надо же! А кажется дерзкой заразой.

Девчонка пулей выскакивает из лифта, на прощание пробормотав что-то невнятное. Кажется, я слышал слово: “сдохнуть”.

И это я хам?!

Я автоматически скольжу взглядом по ее стройной фигуре, зацепившись за выпуклую попу, которую не могут скрыть мешковатые джинсы. И отвешиваю себе мысленную затрещину. Соберись!

В руке вибрирует телефон. Мама.

Сердце радостно подпрыгивает, в груди теплеет. Сама позвонила! Значит, все хорошо. Она пришла в себя.

В следующую секунду я холодею. А вдруг… вдруг это кто-то из медперсонала звонит с ее телефона?

Вдруг случилось самое страшное?…

Виктория

Маньяк.

Он точно маньяк.

В брендовом костюме, с дорогими часами. И со взглядом дохлой рыбы.

Он даже на мою грудь пялился не как нормальный мужик, а как больной извращенец. Как каннибал, мечтающий разделать мою тушку, порубить на шницели и запихать в морозилку.

Ни слова не произнес. Только неотрывно смотрел в вырез моей футболки. Холодными безжизненными глазами.

Я замерзла под его взглядом!

И зачем я только влезла в этот лифт? Могла бы дождаться другого – благо, их в этом офисном здании целых три.

Но я опаздываю. На важную встречу с заказчиком. Мое первое серьезное рабочее поручение. Я не могу его провалить!

Ни в коем случае.

Мне нужно срочно найти офис под номером 1011. Но здесь все кабинеты начинаются с девятки. Неужели я вышла не на том этаже? Промахнулась кнопкой.

Это все он! Лифтовый маньяк. Высокомерный гад с холодным рыбьим взглядом. После которого я до сих пор не могу согреться…

До встречи осталось пять минут.

Я должна успеть!

Этаж явно не тот, а я уже далеко от лифта. Бежать обратно или… Чутье мне подсказывает, что здесь должна быть лестница.

Я распахиваю дверь и вижу ступеньки. Так. Два пролета вверх. Я скачу резвой козой.

Снизу раздаются голоса.

– Он наверх рванул. Давай пулей за ним. А я Киру позвоню, чтобы он сверху его ловил.

Что там такое происходит? Кого они ловят?

Я слышу топот ног. Ускоряюсь. Любопытно, что тут происходит, но мне сейчас не до того.

– Вот он! – слышу мужской голос снизу. – Я его вижу!

– Загоняй! – орут сверху.

– Лови! – вторят снизу. – А то он на десятом выскочит, а там сейчас никого.

Кот у них сбежал, что ли?

Через секунду я понимаю, что это не кот. На лестничную клетку влетает взъерошенный мальчишка лет шести. Притормаживает с пробуксовкой и поднимает на меня глаза.

Я вижу испуганный умоляющий взгляд…

В моей груди закипает возмущение. Это же ребенок! А они его загоняют, как зайца. Охотники хреновы. Волки позорные!

Я понимаю: пацан боится, что я его задержу. Ведь я стою как раз между ним и дверью, ведущей на десятый этаж. К свободе.

Сверху, громко топая, сбегает худощавый парень в очках. Снизу, задушенно отдуваясь, поднимается потный толстяк. Я успеваю отметить его заклееное пластырем ухо.

– Держите мальчика! – командует он мне.

Ага, сейчас! Бегу, волосы назад.

Пацан видит, что я не собираюсь выполнять команду преследователя. Его глаза радостно сверкают, он юркой ящерицей подныривает под мою руку и дергает за ручку двери.

Я кладу свою ладонь поверх его, не давая ему сбежать.

Толстяк и очкарик устремляются к нам, явно собираясь схватить мальчишку.

– Стоять! – громко рявкаю я.

От неожиданности оба зависают.

– Что тут происходит? – грозно спрашиваю я. – Что за охота на ребенка? Я вам его не отдам.

Ну все.

Я взяла мальчишку за руку, поймала его умоляющий взгляд. И у меня включился материнский инстинкт, который я вот уже пару месяцев пытаюсь отключить.

Теперь я не могу просто отдать пацана этим придуркам. Я должна понять, что тут происходит. Почему здоровые мужики загоняют маленького мальчика, как псы на охоте.

Меня накрыло чувство ответственности. И я успокоюсь только тогда, когда ребенок будет в безопасности.

– Он сбежал! – пыхтит толстяк. – Мы должны поймать его и отвести к отцу.

– А то он нас в асфальт закатает, – вторит очкарик.

– Ладно, – киваю я. – Но я пойду с вами.

Интересно, что там за отец такой? Посмотрим.

Глава 2

Виктория

Я – старшая дочь в многодетной семье. У меня три брата. Младших!

Когда родился Ваня, мне едва исполнилось три. Когда на свет появились близнецы Саша и Паша, я уже пошла в первый класс. Мне было семь лет, и я была самостоятельной барышней, умеющей мыть посуду, подметать пол и, естественно, вытирать сопли младшему брату.

Конечно, я надеялась, что мама родит сестренку. Даже имя ей придумала – Аленушка. Но мама снова родила пацанов. Двоих!

Все детство я была нянькой. Всю жизнь жила в мальчишеском мире. Всегда чувствовала ответственность за младших.

И вот, наконец, два месяца назад я съехала от родителей в миленькую девчачью квартирку. Сбросила с себя груз ответственности. Избавилась от материнского инстинкта. Думала: теперь я и близко не подойду к детям! А своих заведу не раньше, чем через десять лет, когда мне будет за тридцать.

И что же?

Я снова веду за руку сопливого мальчишку! Грудь снова сжимает тревога. И возмущение. Кто-то обижает ребенка! Я не могу пройти мимо.

Как же отключить этот дурацкий материнский инстинкт?

Я хочу жить своей жизнью! Хочу побыть эгоисткой и, пока не заведу свою семью, успеть урвать немного беззаботной жизни.

Я крепко держу мальчишку за руку. Нас сопровождает конвой: долговязый парень впереди и запыхавшийся толстяк сзади. Пацан косится на них злыми глазами пойманного волчонка.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Максим, – насупившись, отвечает он.

– Хочешь сбежать, Максим? – спрашиваю я.

Он кивает. И смотрит на меня с надеждой. Как будто надеется, что я отвлеку конвоиров, пока он уходит огородами.

Я, конечно, ему сочувствую. Но я взрослый ответственный человек! Такие поступки не в моем стиле.

– А почему хочешь сбежать? – спрашиваю я. – Папа тебя обижает?

Пацан снова поднимает на меня глаза, на этот раз они полны оценивающей задумчивости. Решает, стоит ли жаловаться на родителя. Просчитывает, что ему выгоднее. Я все его мысли насквозь вижу.

Нет, он вовсе не невинный ангелочек. Он тот еще чертенок. Но это не значит, что его надо загонять, как дичь!

Я уже подумываю о том, чтобы передать пацана парням и убежать на встречу. Но Максим спрашивает с надеждой:

– Ты не уйдешь?

– Уйду.

Он хмурится.

– Но не сразу, – уточняю я. – Сначала посмотрю на твоего папу. Почему ты от него сбежал?

Мальчишка не успевает ответить.

Долговязый очкарик распахивает дверь. И нашим глазам предстает живописная картина.

Какой-то мужчина в костюме стоит спиной к нам. Перед письменным столом. А на столе, похоже, расположилась девица. Я вижу женские руки, обвивающие мужскую шею. Слышу томный голос с придыханием:

– Арсений…

Хоть мужик в штанах, но у меня не остается сомнений в том, чем они там занимаются.

– Папа! – слышу я голос Максима.

И успеваю заметить, как он сердито сжимает губы и хмурит упрямый лоб.

– Арсений Михайлович, – смущенно произносит очкарик.

Мужик оборачивается… блин! Это тот самый маньяк из лифта. Тип со взглядом дохлой рыбы.

И как только эта девица не побоялась с ним связываться? У него же на лбу написано: извращенец. Большими горящими буквами.

Судя по реакции мальчишки, эта раскрепощенная брюнетка явно не его мама.

Вот почему он сбежал! Его отец обжимается с посторонними тетями и отправляет на охоту за сыном своих сотрудников. Даже не прекратив обжиматься!

Таким козлам точно нельзя иметь детей.

– Поймали, – долговязый победно отчитывается перед боссом.

– Максик!