Я словно наказываю себя за совершенную глупость. За то, что заставила Бака волноваться. За то, что так глупо рисковала жизнью…

– Окс! – кричит от крыльца дома Бак. – Ты чего творишь!

Глядя на то, как он быстро сбегает по лестнице вниз и торопливо идет ко мне, я не могу сдержать радостной улыбки. Он больше не молчит – это ли не победа!

– Совсем с ума сошла! – ворчит он, легко подхватывая меня на руки и унося в сторону дома, а я прижимаюсь щекой к его груди, где ровно бьется сердце, и готова бежать по камням сколько угодно, лишь бы он больше не молчал и не уходил от меня.

Бак вносит меня в наш маленький одноэтажный домик на три комнатки и ставит на мягкое немного пружинящее покрытие пола.

– Скажи, что больше не сердишься, – прошу я, прижимаясь к его могучему телу так сильно, будто хочу проникнуть в него на клеточном уровне.

Он закрывает глаза и медленно выдыхает сквозь сжатые зубы.

– Я не сердился, – тихо признается он, крепко обнимая меня. – Но ты не представляешь, каково это, когда тебе звонят и говорят, что на твою любимую женщину напал Душитель, а следом диктуют адрес больницы… Я думал, что потерял тебя. – Бак прижимается лбом к моему. – Я всегда опасался только того, что ты найдешь другого мужчину, но смерть… – Он обрывает сам себя и нежно целует меня в губы. – Окс, – шепчет он с неясной внутренней болью, продолжая целовать, – я не могу потерять тебя.

Вцепившись руками в его могучую шею, я обрываю поцелуй, утыкаюсь лицом в его грудь и вдыхаю запах его тела. Такой привычный, такой любимый, такой безопасный…

– Люблю тебя, – тихо говорит Бак мне на ухо, и этих двух слов вполне достаточно, чтобы я почувствовала невероятную волну тепла и нежности, накрывшую меня с головой.

Его чувства так сильны, что я не могу с этим справиться самостоятельно, поэтому громко всхлипываю и начинаю реветь.

– И я… И я… – задыхаясь, шепчу в ответ. – Очень…

Бак заставляет меня поднять заплаканное лицо и вытирает большими пальцами катящиеся по моим щекам слезы.

– А давай-ка мы с тобой прекратим прятаться от своих чувств и наконец оформим отношения, – неожиданно предлагает он.

Я удивленно смотрю в его лицо и с ужасом понимаю, что в этот раз Бак настроен серьезно.

– Ба-а-ак… – растерянно выдыхаю я.

Предложение оформить отношения звучало от него уже не впервые, но все прошлые разы мне удавалось склонить его к мысли, что нам следует еще немного подождать.

– Я не хочу больше ждать, Окс, – словно читает мои мысли Бак. – Либо мы оформляемся завтра утром, либо никогда.

Из-за обрушившегося ультиматума я ощущаю, как мои колени подгибаются, и только сильные руки Бака не дают мне упасть. Он никогда не даст мне упасть, не в этом ли счастье?

Я смущенно улыбаюсь и прижимаюсь к нему.

– А давай… – неожиданно соглашаюсь я, хотя планировала подождать еще хотя бы годик. – Только я пока не буду брать твою фамилию…

– Будешь, – радостно улыбаясь, заявляет Бак и наклоняется, чтобы поцеловать.

Ви-и-у! – в самый неподходящий момент оживает браслет на моей руке.

– О нет! – восклицаю я, едва увидев голографическую картинку вызывающего меня абонента. – Только не она!

Бак перехватывает мою руку и, не дожидаясь согласия, нажимает на браслет.

– Оксада! – возмущенно кричит мама. – Ты самая бессовестная дочь на планете! Почему твоя мама должна узнавать о нападении на тебя из газет?

Я виновато опускаю глаза. Ну все… Попала!

– Здравствуйте, Диана, – любезно здоровается с ней Бак. – А мы с Рокси завтра женимся, – огорошивает он мамулика и вежливо улыбается: – Ну, не буду вам мешать.

Я обиженно смотрю в сторону быстро удаляющегося жениха. Предатель!

Взбешенная моим молчанием по поводу нападения и ошарашенная заявлением Бака, мама молчит пару секунд, явно обдумывая, что ей в таком случае сделать – отругать или пустить слезу умиления.

Как истинная женщина, не сумев выбрать между двумя равнозначными вариантами, мамулик останавливается сразу на двух.

Двадцать минут она ругает меня нехорошими словами, а после мне приходится слушать всхлипы и бесконечное: «Как же я рада за вас!»

В итоге разговор заканчивается уже глубоким вечером. Распрощавшись с мамуликом, я торопливо блокирую браслет связи и иду в спальню.

Бак уже давно лег в постель, но упрямо борется с накатывающим сном, ожидая, когда я приду.

– Как пообщались? – осторожно спрашивает он.

Сняв с себя колье из бриллиантов и стянув через голову платье, я бросаю все на пол и ложусь рядом с любимым мужчиной.

– Мама клятвенно обещала прилететь ближайшим рейсом к нам на Цереру, – радую я любимого.

– Где она сейчас? – тут же интересуется Бак.

– Судя по ее путаным рассказам, на Каппе, – тихо говорю я, любуясь чертами его лица.

Бак поворачивается на бок и прижимает меня к себе.

– Судя по ее финансовым возможностям, купить билет она сможет только на тихоходный крейсер класса джи, поэтому когда она переступит порог этого дома, у нее уже будет внук, – смеется он, поглаживая меня по голой спине.

Я замираю от неожиданной мысли. Внук?

Церера была одной из самых густонаселенных планет человеческой колонии, поэтому еще три века назад власти выдали запрет на всех детей, рожденных вне брака. Каждой девушке в возрасте двенадцати лет вживлялся особый чип, который препятствовал зачатию, но при оформлении официального союза чип удалялся за ненадобностью.

– Бак, – я осторожно касаюсь его щеки и глажу кончиками пальцев проступившую щетину. – С детьми придется подождать…

Он шумно вздыхает и прижимает меня к себе.

– Окс, у тебя паранойя, – горячо шепчет он в надежде разубедить меня. – Прошло столько лет. У тебя другая внешность, другое имя… Расслабься, они больше не ищут тебя.

– Еще один год, Бак, – категорично говорю я. – Мы подождем, пока мне не исполнится двадцать пять.

Бак недовольно сверкает глазами и целует меня в шею.

– Ну, хотя бы завтра оформимся, – со вздохом облегчения произносит он.

Я замираю в крепких объятиях, слушая его ровное дыхание.

– Как много тех, с кем можно лечь в кровать… – сонно шепчет Бак.

– Как мало тех, с кем хочется проснуться… – шепчу ему в ответ и счастливо улыбаюсь.

Это наш особый ритуал для двоих.

Начиная с двенадцати лет у меня по определенным причинам сбились фазы сна и бодрствования, но, несмотря на долгий период «хорошей» жизни, нормальный сон так и не восстановился.

Я ложилась вместе с Баком, мы тихонько обсуждали минувший день, а после он засыпал, и я мышкой покидала постель. Уходила в соседнюю комнату, чтобы, вернувшись под утро, заснуть и проснуться вместе с любимым мужчиной.

Дождавшись, когда Бак окончательно провалится в сон, я еще некоторое время лежу рядом с ним и, наконец насладившись теплом объятий, шустро встаю.

Прихватив из гардероба халатик, накидываю на плечи холодящий кожу шелк, сделанный по земным технологиям, и иду в соседнюю комнату.

Нажав пару едва приметных пружин, я кладу ладонь на сканер и ввожу код от сейфа. Система безопасности убирает одну из панелей и автоматически открывает металлическую дверцу тайника.

Взяв запрятанный в глубине медицинский пистолетик для инъекций, я вставляю голубоватую капсулу, перекидываю свои рыжие волосы на левое плечо и делаю привычный укол в шею в место роста волос.

Тихий щелчок, секундная вспышка боли, и можно возвращать все обратно в сейф. Активировав систему, я наливаю себе зеленого чая, подхватываю в руки планшет и устраиваюсь на диване.

Посмотрим, что еще напридумывали обо мне таблоиды.

Тихий непонятный шум заставляет настороженно замереть и оглядеться. Наверное, кому-то покажется странным, что в доме, нашпигованном электроникой, меня смутил какой-то щелчок, но в том-то и дело! Раньше я ничего подобного не слышала.

Щелчок повторяется, но теперь я обеспокоена настолько, что откладываю планшет и встаю. На ходу поправив полы коротенького халата, я покрепче затягиваю узел и иду в сторону небольшого табло.

– Активировать данные системы безопасности дома, – трусливо шепчу я и вздрагиваю, едва на экране появляется проекция нашего дома и четверо бегущих по дорожке красных силуэтов.

– Код три! – в панике кричу я и несусь в спальню к спящему Баку.

Большой взрыв! Кто это пожаловал к нам посреди ночи?

А ведь Май предупреждала…

– Бак! – врываясь в спальню, кричу я. – Бак, просыпайся!

Он не реагирует, оставаясь лежать на белых простынях.

– Бак! – трясу я его за руку и вдруг вдыхаю что-то необычно горькое.

Закашлявшись, я вытираю набежавшие слезы, задерживаю дыхание и продолжаю тормошить любимого мужчину.

Взрыв оглушает меня на пару секунд, а взрывная волна кидает вперед. Перекувырнувшись через распростертое тело Бака, я слетаю с кровати и больно бьюсь головой о пол.

Судорожно набрав в легкие воздух, вновь закашливаюсь от непонятного горького дыма, стелящегося по полу спальни, и пытаюсь подняться на четвереньки.

В спальню врываются трое черных силуэтов с прозрачными масками на лицах.

– Вижу первый объект, – говорит один из них, пока двое других рассредотачиваются по комнате.

Обогнувший кровать мужчина направляет на меня боевой бластер.

– Вижу женщину, – рапортует он товарищам. – Еще дышит.

Не прекращая кашлять, я поднимаю голову и испуганно смотрю на незнакомца.

– Пристрели, – звучит бездушная команда.

Я сажусь на колени и с неописуемым ужасом смотрю в лицо своей смерти. Вселенная, неужели ты спасла меня от Душителя только для того, чтобы меня вот так легко пристрелили после?

– Идиоты! – рявкает четвертый, едва различимый в темноте мужчина. – Все должно быть естественно.

Тот, что держит меня на мушке бластера, кивает в сторону кровати.

– Залезай, – приказывает он.

Кашляя и задыхаясь от жгучей смеси дыма, обжигающего легкие, я с трудом поднимаюсь и заползаю на кровать.

«Бак!» – мысленно зову я любимого мужчину и тянусь к нему изо всех сил. Касаюсь пальцев теплой руки и крепко сжимаю. Теперь я не одна!

В глубине души все еще живет вера в то, что вот сейчас он откроет глаза и прекратит притворяться спящим. Я верю, что произойдет что-то, и мы останемся в живых. Верю, несмотря на постепенно заполняющий сознание туман…

– Рокси Тайлз! – зовет меня кто-то, энергично потряхивая за плечи. – Открывай глаза! Давай!

Я делаю судорожный вдох на этот раз чистого воздуха и испуганно повинуюсь.

Из-за надетой на меня прозрачной маски лицо низко склонившегося мужчины кажется немного смазанным. Тонкие черты лица, идеальные линии губ и выразительные скулы. Единственное, что почему-то кажется отталкивающим, – это темные глаза непонятного оттенка.

– Очухалась! – грозно сверкая этими самыми глазами, почему-то зло кричит на меня незнакомец.

И когда я только успела перед ним провиниться?

Испуганно вжав голову в плечи, я осторожно киваю.

– Вставай! – вновь кричит мужчина и дергает за руку, помогая мне подняться с постели.

Я позволяю незнакомцу поставить себя на ноги, и после этого, придерживая за талию, меня тащат в сторону выхода из спальни.

С каким-то странным отстраненным безразличием я понимаю, что незнакомый мужчина одет в форму межзвездного флота, правда, не в бело-голубую, парадную, а в вариант попроще – темно-синий костюм, идеально подходящий как для космоса, так и для ведения боевых действий.

Взрыв. Затем короткая череда хлопков. Отдаленный раскат грома, и я понимаю причину того, что незнакомец кричал.

Вокруг царит настоящий ад.

Что-то похожее было при штурме завода Бурого, но тогда Май удалось вывести большую часть ребят через небольшую шахту вентиляции, и никто не пострадал. А сейчас…

– Пригнись! – кричит мужчина, резко отпуская меня и прикрывая своим телом.