Дурная кровь (страница 7)

Страница 7

– Спасибо, майор, – судья кивнул, поднялся со своего места. – Ваши объяснения приняты. Хочу напомнить вам всем, что в первую очередь вы должны отстаивать не позиции собственных ведомств, а интересы народа Сегунды. Как вы знаете, Эйтор Гомеш только недавно занял пост капитана полиции Верхнего города, капитан полиции Нижнего города Стасов в марте уйдёт на пенсию, и участки двух частей столицы объединятся. Любой промах и Гомеша, и Стасова неприемлем, в этой ситуации меньше всего нужно, чтобы люди сомневались и в самой полиции, и в её способности проводить расследование. На мой взгляд, убийство из ревности – самое подходящее и самое разумное объяснение тому, что произошло, полиция должна закрыть дело не позже пятницы, если никакие другие критически важные обстоятельства не всплывут. К этому времени я сниму запрет на публикацию имён и изображений участников перестрелки и их связи с медиа.

Он достал из кармана деревянный молоточек, хлопнул им по столу.

– Я, старший судья округа Сидаже Алта и относящихся к нему протекторатов, второй секретарь коллегии Высшего суда Сегунды, решил предоставить полиции исключительное право провести это расследование. Бюро, Силы обороны и Служба контроля получат доступ ко всем материалам, но не будут вмешиваться. В свою очередь Силы обороны и Служба контроля предоставят Бюро данные по Павлу Веласкесу и Кевину Бауму. Бюро передаст полиции ту часть полученных данных, которую сочтёт необходимой. Я не вижу оснований считать сеньора Веласкеса замешанным в это дело, суд будет следить, чтобы интересы города не пострадали, но, если сочтёт нужным, поручит Бюро провести собственное расследование. Это расследование не будет подлежать огласке в интересах Сегунды и общественного спокойствия и может быть начато не ранее семи часов второй трети седьмого января. Бюро обеспечит полную секретность дополнительного расследования, если оно вообще понадобится. Понятно?

Диана Родригес кивнула. Кавендиш пожал плечами – Силы обороны могли при желании получить доступ к чему угодно, визит сюда был простой формальностью.

– Вера, я знаю, ты любишь спускать на магов всех собак. Не переусердствуй, – Иржи Суон ткнул узловатым пальцем в сторону старшего инспектора. – Я разговаривал с мэром, позиция муниципалитета однозначна, этот Веласкес пока что герой, если полиция ничего на него не нароет, с субботы его лицо будет на всех каналах, хотя, думаю, люди о нём узнают раньше.

– Полиция, – пренебрежительно протянула Родригес, – если их ленивые задницы заставить работать, может, что-то и получится. Только во главе этих задниц выскочка из Гомешей, которого покрывает его папаша, что бы Эйтор ни вытворял.

– С субботы, – повторил судья, – и если вдруг потом окажется, что Веласкес замешан в грязных делишках, никто об этом не должен узнать.

Глава 3. Виктор Лапорт

2 января 335 года от Разделения, понедельник

Сто тридцать лет назад власти Майска решили, что их город слишком хорош для бурной ночной жизни. В четырёх километрах от порта находился остров Беринга, в восточной части которого русские когда-то начали строить военную базу, достаточно плоский, чтобы не вкладывать много сил в его освоение, и недостаточно большой для нового города. Остров Беринга отлично подходил для отдыха, и на нём буквально за десяток лет выросли гостиницы, клубы, рестораны, концертные площадки и прочие развлекательные заведения.

В девять часов первой трети высокий и очень худой молодой человек с длинными светлыми волосами, перетянутыми в хвост, не дожидаясь трапа, спрыгнул с рейсового катамарана прямо на пристань. Катамаран курсировал между грузовым портом Майска и островом Беринга и был переполнен – граждане Параизу возвращались от развлечений к обычной пресной, будничной жизни.

– Вот чумовой, башки ему своей не жалко, – штурман покачал головой и почти сразу забыл об этом пассажире.

Пассажир не ушибся, ничего не сломал и не подвернул, быстрым шагом он прошёл мимо поста контроля порта, арендовал мотоцикл в одном из прокатных бюро, которые располагались в длинном одноэтажном здании с плоской крышей, там же купил мотошлем с активным визором и выехал на четырёхполосное шоссе.

Порт находился в большой бухте, окружённой скалами со всех сторон, именно в этом месте глубина океана позволяла крупным судам доходить до самого пирса, сам же город, хоть и считался портовым, находился в пяти километрах южнее, растянувшись к южному побережью на пятнадцать километров.

Молодой человек ехал не спеша, пропуская несущиеся фургоны, кабриолеты и пикапы; одна часть потока машин уходила на Каменное шоссе, ведущее к столице, другая – на север, к Кейптауну, он же вместе с оставшимися свернул налево, туда, куда показывал указатель «Майск».

Сверяясь с картой в визоре, пассажир катамарана поплутал по кривым улицам, плотно утыканным зданиями старой постройки, и остановился возле небольшого магазинчика, располагавшегося в подвале обшарпанного дома и торгующего музыкальными инструментами. Колокольчик звякнул, когда он спустился вниз. Прилавок в магазине отсутствовал, в центре зала стояла стойка с гитарами, по левой стене в несколько рядов были разложены клавишные, правую занимали саксофоны с трубами и микшеры. Напротив входа стояли длинный кожаный диван и два журнальных столика, на диване сидела девушка в топике и кожаных шортах, с татуировками на бёдрах и предплечьях.

– Эй, привет, – она помахала гостю рукой, – чего надо?

– Гитару хотел купить, – покупатель не спеша обошёл стойку, взял одну, провёл пальцем по грифу, положил обратно. – Мне сказали, здесь есть стоящие вещи.

– Этого добра у нас хоть задницей ешь, – девушка прикурила сигарету, выпустила клуб дыма. – Что ни вещь, так стоящая. Смотри, вон Смолов стоит, который с чёрным грифом, прямо из Сентаменто, там отличная мастерская. Может, слышал?

– Мастерская хорошая, – согласился парень, – только вот именно эту гитару они не делали. Палево.

– Смотри-ка ты, разбираешься, – продавщица щелкнула пальцами, отправляя недокуренную сигарету в пластиковую коробку, стоящую в углу. Рядом с коробкой валялось несколько окурков. – Ну и что, так-то нормальная банка, из Хай-чена получаем, от настоящей не отличить. Струны с серебром, гриф из венге, елозь пальцами, пока не протрутся до костяшек.

Посетитель повернулся, чтобы уйти.

– Да погоди ты, – девушка хлопнула по кожаной обивке. – Эй, Филин, тут ценитель припёрся, иди взгляни.

Из подсобки вышел коренастый мужчина с небольшой бородкой, лысый и без бровей. В левой руке он держал чашку кофе.

– Что хотел?

– Я от Чокнутого, – молодой человек вздохнул. – Он сказал, тут можно инструмент взять.

– Чокнутого? Видел тебя у них, ты же на басах вроде играл. Не помню, как звать.

– Виктор. Можно просто Вик.

– Тебе, Вик, надо было сразу меня спросить, а не с этой пигалицей тереть. Стой тут.

Пигалица фыркнула, Филин скрылся в подсобке, появился обратно с гитарой в руке.

– Настоящий Смолов, лично выбирал, не скажу, что штучная работа, но на каждый день сойдёт. Гриф – наборный венге, задняя дека и обейчатка – махагон, накладка из палисандра, струны с посеребрением. Тридцать сотен, для тебя – двадцать семь. Четыре набора струн в подарок. Если что действительно стоящее надо, только на заказ. Берешь?

– Да, – покупатель, не торгуясь, достал несколько пластиковых карточек. – На первое время возьму.

– Чокнутому – привет, – Филин не пересчитывая засунул карточки в карман. – Что ещё хотел?

– Место мне нужно, где пожить и позаниматься. Лучше, чтобы людей поменьше вокруг, я по ночам люблю играть, а антирезонаторы ставить не хочу.

Хозяин магазина задумался.

– Эй, Филин, – девушка поднялась с дивана, потянулась, натягивая топик на небольшую грудь, – у Янки ведь дом пустует? Вик, слушай сюда, вариант жирный. Три комнаты на втором этаже, кухня оборудованная, подвал, мебель вся есть, вода из собственной скважины, и всё это богатство двенадцать сотен за месяц.

– Далеко?

– Не, рядом почти, если в порт ехать, на Камень надо свернуть, через три километра на старую дорогу, там посёлок, а дальше по дороге в пяти минутах бывшая ферма, хозяева её лет двадцать назад бросили, на ней раньше сторож жил, а теперь и он уехал. До города рукой подать, до столицы полтора часа по трассе, тишина и лес кругом. Девок будешь водить, никто слова не скажет, это место к Майску уже не относится. Посёлок – да, а ферма на Свободных территориях. Можем туда прокатиться, я тебе всё-всё покажу, не пожалеешь.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, девушка ещё и губы облизала. Вик посмотрел на Филина, тот усмехнулся, покачал головой и снова скрылся в подсобке, прикрыв за собой дверь.

3 января 335 года от Разделения, вторник

Павел проснулся от того, что на него кто-то смотрел. Пожилой мужчина в белом халате сидел, сложив руки на животе, золотая оправа очков блестела в лучах пробивающегося через жалюзи Сола. Кроме них двоих, в палате никого не было, остальные кровати стояли пустыми.

– В больнице день начинается рано, – заметив, что больной проснулся, врач ободряюще улыбнулся, – все уже на процедурах. Я – доктор Шварц.

– Я вас видел, – Веласкес прислонил подушку к стене, уселся, горло сильно саднило, говорить он мог с трудом и очень тихо, но доктора Шварца это не смутило, – вчера, и ещё когда брал репортаж у пожарных в прошлом году. Вы ведь здесь главный, да?

– Именно так, самый главный врач, – мужчина открыл планшет, в кровати что-то негромко, но противно зажужжало, с минуту молчал, внимательно изучая скрытый от Павла экран. – И что мне с тобой делать, молодой человек, не представляю. Заживление идёт своим чередом, говоришь ты почти нормально, речевой аппарат стабилизировался, лекарства давать бесполезно, у вас, магов, с этим большие проблемы, фиксирующий каркас, который тебе вчера ввели, почти полностью разрушился, связующий гель тоже исчез. Врачей для эсперов у нас своих нет, но через час подъедет доктор Мелендес, осмотрит тебя, и, если скажет, что медицина в твоём случае бессильна, отправишься домой когда захочешь. Но я бы советовал тебе провести здесь несколько дней, еда у нас вкусная, медсёстры тоже ничего, ласковые и внимательные.

– Нет, лучше дома поболею.

– Ну как знаешь, – Шварц покивал головой, похлопал парня по руке, – Веласкес – это ведь испанская фамилия?

– В моём случае – русская, – Павел улыбнулся.

– У тебя есть родственники, которым мы должны тебя передать?

– Я сам справлюсь, – у Павла возникло неприятное ощущение, будто этот Шварц зачем-то пытается ему понравиться.

– Отлично, тогда дождёмся Тима. Не удивляйся, что я так его называю, мы с Мелендесом старые друзья, ещё с тех пор, как здесь, в Верхнем городе, инспектором был Кавендиш. Лежи, отдыхай, на всякий случай пришлю к тебе доктора Биркин, пусть осмотрит глаз.

Павел нерешительно кивнул, то, что Шварц упомянул дядю Элая, его ещё больше встревожило.

Доктор, чуть прихрамывая, вышел из палаты, куда сразу впорхнула медсестра, не торопясь дошёл до соседнего корпуса, поднялся в свой кабинет на последнем этаже.

– Мы зря теряем время, – он уселся в тяжёлое кожаное кресло с монограммой, свернул экран с логотипом клиники. – У него нормальный браслет, привязанный, и в том, как мальчишка восстанавливается, нет ничего необычного. Если бы он был на том острове, а потом нацепил блокиратор, и даже если предположить, что деградация почему-то идёт медленно, я бы её заметил. Служба контроля тут ни при чём, ты же знаешь, что у них нет работающего способа стабилизировать воздействие поля.

– Как он вообще попал на яхту? – женщина, сидящая на диване возле окна, помахала в воздухе сигаретой, закручивая дым в причудливый узор.

Она была одета в тёмно-синий брючный костюм, который как влитой сидел на её стройной фигуре. Светлые длинные волосы отлично гармонировали с холодными голубыми глазами, узкое лицо с высокими скулами и тонкими изящными губами сохраняло равнодушное выражение. Голос у женщины был мягкий и пронизывающий. На вид ей было не больше тридцати.

– Купил?

– Или украл. Мы отдали Абернати яхту с открытыми документами, любой дурак мог вписать своё имя.

– Возможно, стоило спасти Виктора, – пожал плечами Шварц, на него магия голоса собеседницы не действовала, – или хотя бы задать ему несколько правильных вопросов прежде, чем его прикончили люди твоей дочери.