Донато Карризи: Дом огней

Donato Carrisi

LA CASA DELLE LUCI

Copyright © Donato Carrisi, 2022

All rights reserved

Перевод с итальянского Анастасии Миролюбовой

Серийное оформление Вадима Пожидаева

Оформление обложки Ильи Кучмы

© А. Ю. Миролюбова, перевод, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2023

Издательство Азбука®

* * *

Маме, которая рассказывала мне истории

и научила рассказывать меня

Правила игры в восковых человечков, или в свечечки, или в живых (и неживых)

1. Восковой догоняет живых.

2. Тот, кого запятнал восковой, догоняет живых.

3. Восковым запрещено говорить. Они могут только свистеть.

4. Игра кончается, когда последний из живых говорит «Аримо».

5. Если последний из живых не говорит «Аримо», игра не кончается никогда.

Аримо

Пьетро Джербер умер в первый понедельник июля, жарким летним утром, около половины одиннадцатого.

Однако в конечном итоге это событие стало всего лишь эпизодом в его жизни. Со временем оно потеряло весомость и свелось к курьезному случаю, хранимому в памяти вместе со множеством других. Было бы даже неверно называть его «воспоминанием», поскольку об этом моменте Пьетро Джербер помнил очень мало.

Только детали, предшествовавшие роковому событию.

Лиловая комната на втором этаже виллы в Порто-Эрколе. Запах лаванды. Застеленная постель. Окно, распахнутое в сад, и кружевные занавески, словно призраки, летящие по синему небу. Жалобный визг старых теннисных тапок на керамических плитках, пока он бежит бегом, торопясь укрыться на балконе от орды ровесников, твердо решивших запятнать его и закончить игру. Пот струится из-под кромки волос на разгоряченные щеки. Соленые капли затекают в рот. Невольная улыбка озаряет лицо, когда он оборачивается посмотреть, далеко ли преследователи. Шортики. Выцветшая футболка с Пикачу. Ссадины на коленках от слишком частых падений с велосипеда. Бронзовый загар. Запах розмарина, разлитый в воздухе лета.

Его беззаботные одиннадцать лет, три месяца, шестнадцать дней, десять часов двадцать девять минут и горстка секунд.

Руки протянуты к чугунной ограде, которая, по его разумению, выполнит свою задачу и остановит бег. Решетка вроде бы отвечает своему назначению, когда Пьетро обрушивается на нее всей тяжестью, но потом вдруг изгибается, будто резиновая. И в довершение абсурда восстает против неподвижности, на которую была десятилетиями обречена, отрывается от стены старого дома и начинает путь в неизвестность, словно чувствует себя в силах преодолеть земное притяжение и взлететь. Обломок металла всем своим весом влечет его в бездну, ведь он так крепко вцепился в прутья. Счастливая улыбка меркнет, пока они вместе летят в пустоту. Глаза наполняются ужасом, когда стремительно приближается белый гравий садовой дорожки. Удар: ты ожидаешь услышать оглушительный взрыв, но раздается глухой и четкий звук, с которым разбивается тело, а потом наступает тьма.

Однако, ежели вернуться вспять, тот летний день 1997 года начался для юного Пьетро наилучшим образом.

Кузен Маурицио приехал к морю, чтобы побыть с ним, его отцом и домоправительницей Аделе, которая вела хозяйство. Пьетро остался без матери, еще не достигнув двухлетнего возраста, и отец так и не женился снова. Он был единственным ребенком в семье, поэтому Маурицио, которого все домашние называли Ишио, мог сойти за брата, хотя на самом деле они были ровесниками.

В тот год, вскоре после того, как закончились занятия в школе, дядя с тетей отправили кузена в Порто-Эрколе на все лето. Услышав об этом от отца, Пьетро был от радости сам не свой: два месяца с Ишио, с июля по сентябрь. Просто не верится – как будет здорово иметь его в ватаге.

Среди скопления загородных домов, расположенных на высокой части мыса, с видом на городок и на море, ватаги детишек сменяли друг друга от поколения к поколению. Замена одной группы на другую происходила на пороге отрочества, когда терялся интерес к детским забавам, и старшие ребята предпочитали ходить на пляж или кучковаться на площади, якобы чтобы поесть мороженого в баре «Рома»; по вечерам они толклись у казино «Кингз», а потом шли на танцы в «Стреге».

Ишио присоединился к небольшой компании ровесников, которая с начала девяностых во время летних каникул держала весь район под контролем. Кроме Пьетро и его кузена, в нее входили еще шестеро ребят, приезжавших из различных областей Тосканы.

Поскольку почти всем было по одиннадцать лет, над ними витало грустное предчувствие, что это лето 1997 года станет, возможно, одним из последних, если не последним летом детства. По этой причине все они с самого начала будто сговорились прожить его на полную катушку, насладиться всеми возможностями, какие предоставляет статус ребенка, позволить себе свободу, какой впредь никогда больше не смогут пользоваться. В сентябре они, как всегда, распрощаются и вернутся в свои города, пообещав друг другу в июле свидеться снова. Но, вернувшись в Порто-Эрколе, прежние товарищи по играм станут друг другу чужими. Дружба-то, наверное, и пройдет испытание временем, но одна только мысль о некоторых забавах заставит сгорать от стыда.

Но в то лето можно было расслабиться и бесноваться по-прежнему.

В ватаге была единственная девочка, Дебора из Сиены, хотя на ее пол никто не обращал особого внимания. Вот на следующее лето, когда эта самая Дебора расцветет, у мальчиков появится чувство неловкости и какие-то смутные желания неожиданно охватят их.

Этторе приезжал из Фьезоле и вечно спускался на велике по крутым склонам, в самый последний момент тормозя ногами.

Карлетто меньше всех бывал в компании, поскольку мать заставляла его подолгу заниматься даже в летние каникулы. Остаток года он жил в Гроссето, носил очки и постоянно умудрялся калечить себя.

Джованни из Эмполи, по прозванию Джованноне, «большой Джованни», был постоянно голодным, носил тот же размер, что и его шестнадцатилетний брат, и классно нырял «солдатиком».

Данте приезжал из Лукки и обожал все ломать. Говорил, что хочет посмотреть, как вещи устроены изнутри.

Еще был Пьетро Дзанусси, которого, как тезку Пьетро Джербера, всегда звали по имени и фамилии. Он, тринадцатилетний, был ветераном компании. Из-за надвигающихся гормональных метаморфоз он еще с прошлого лета постепенно отдалялся от ватаги и начинал дружить со старшими мальчиками. Летом 1997 года его место занял братишка, хотя тому едва исполнилось пять лет.

Дзено Дзанусси вошел в компанию не по праву наследства и не потому, что был очень уж развит для своих лет: так решила Дебора, взявшая малыша под свою защиту.

Дзено был ярым болельщиком «Фьорентины» и, если не считать тех случаев, когда мать отправляла ее в стирку, носил, не снимая, фиолетовую футболку с номером 9, номером его идола, Габриэля Батистуты, поэтому и получил прозвище Батигол.

Во время каникул в Арджентарио с детьми творились чудеса: они забывали о телевизоре, видеоиграх и прочих занятиях, какими заполняли вечера у себя в городских квартирах, и предавались тем же забавам, что и их родители в пору своего детства.

Пьетро, Ишио и вся маленькая ватага друзей в Порто-Эрколе проводила время, от рассвета до заката ныряя с утесов Треугольника, гоняя на велосипедах по крутым тропкам, бросаясь друг в друга водяными бомбами, ловя крабов, играя в футбол на пляже под палящим солнцем.

Но одна игра никогда не входила в число, если так можно выразиться, общепризнанных, хотя в нее играли чаще всего. Ею заполняли промежутки между одним и другим развлечением, в ожидании, пока кому-нибудь не придет в голову мысль оторваться как-нибудь еще, которая устроит всех остальных. Она подразумевала скрытую цель: не дать скуке просочиться в этот мертвый отрезок времени.

Скука – главный враг детей в летние каникулы.

Томительно ожидаешь, когда от мимолетной тучки небо помрачнеет хотя бы на миг, или ржавый гвоздь продырявит велосипедную шину, или морские волны унесут слишком лихо отбитый мяч.

Дети в Порто-Эрколе во все времена знали, что самым действенным способом отогнать скуку была игра в восковых человечков, или попросту в свечечки, или в живых и неживых.

Речь шла о тосканской версии забавы, распространенной во всех уголках планеты. Нечто среднее между пятнашками и прятками. Водящий – первый из восковых человечков – должен был отыскать других – живых – и превратить их в свечечки, попросту запятнав. Тем злополучным, кому не удавалось избежать роковой судьбы, предстояло включиться в охоту. Им было запрещено говорить, то есть указывать друг другу, где прячутся те, кого еще предстоит запятнать.

Свечечки могли только пересвистываться.

Того, кто нарушал правила, через три дня ожидала взаправдашняя жестокая смерть. И хотя никто из ребят не верил в это по-настоящему, все остерегались это правило нарушать.

Среди детей в Порто-Эрколе до сих пор ходила легенда о мальчике из Пизы, который не смог закончить игру, поскольку то был последний день каникул; он вернулся в город, неся на себе проклятие, и с тех пор, чтобы не умереть в мучениях, изъяснялся только свистками.

Теоретически побеждал последний оставшийся в живых. Но просто запятнать его было недостаточно, он должен был произнести определенное слово, чтобы избавить восковых от обета молчания.

Аримо.

Тайный пароль, дававший огромную власть: уничтожить противников и посмеяться над ними.

Никто не знал, откуда взялось это слово и что оно на самом деле значит. Возможно, пароль искажался с течением времени, переходя из уст в уста, из поколения в поколение, пока не утратил правильное произношение и первоначальный смысл. Но детей не интересовало, что это слово значит. Они знали одно: если произнести его, всякой вражде конец. И если последний оставшийся в живых отказывался говорить «Аримо», приятели брали его в тиски и щекотали до тех пор, пока он не сдавался.

Как часто случалось и раньше, в первый понедельник июля, день, когда умер Пьетро, никто не предложил играть в восковых человечков. Этого и не требовалось. Кто-то кого-то неожиданно запятнает – и начинается беготня. Может быть, первым был Ишио. Все случилось перед виллой Джерберов, на площадке, которая выходила на поросший лесом холм.

Пьетро был рад, что Ишио наконец-то приехал к нему на море. Дядя с тетей, однако, сказали, что кузен немного грустит, потому что весной умер его пуделек.

Так что перед Пьетро стояла задача: заставить друга забыть о Сатурно.

Неделя за неделей они могут вместе делать массу вещей. Некоторые летние привычки завелись у них с самого раннего детства. Например, до позднего вечера читать комиксы под простынями, подсвечивая себе фонариком, или ловить на чердаке пауков и подкладывать их в ящики бедняжке Аделе. Тем утром отец Пьетро обещал надуть резиновую лодку и сплавать на Лебединый остров, прихватив полдник в виде хлеба, колбасы и ледяной кока-колы.

Так, заполняя пустоту перед отплытием, они с Ишио встретились с друзьями, которые пришли поприветствовать вновь прибывшего.

На самом деле Пьетро не слишком-то хотелось играть в свечечки. Может быть, его томило предчувствие, а может, одолевала лень. Но день был такой ясный и солнечный, что он не устоял.

В такой день никому не придет в голову, что он умрет. Особенно мальчишке.

Сегодня я хочу последним остаться в живых, сказал себе Пьетро, когда началась беготня. Хочу завладеть «Аримо», а они пусть гоняются за мной, пока не собьется дыхание и не заноют икры. И приложил все силы, чтобы убежать от восковых человечков, которых становилось все больше.