Я сажусь на кровать и упираюсь локтями на свои ноги, положив голову на ладони. Я устала. Мне хочется спать, а не слушать все эти ужасающие истории. Перед глазами всё ещё возникает кровавая сцена на заднем дворе, в голове моментами повторяется тот звук выстрела. Беспощадное отнятие жизни. Гай возомнил себя Богом, способным решать, кто умрёт, а кто нет.

И вдруг я слышу шорох бумаги и поднимаю взгляд. Нейт садится на стул и достаёт из кармана пакетик с белым содержимым. Между пальцев держит свёрнутую в трубочку бумажку.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, смотря на то, как парень высыпает на ладонь белый порошок. – Что это?

– Сахарная пудра, – улыбается Нейт.

– Я серьёзно, – закатываю глаза я, но в голове у меня тут же возникает догадка. – Подожди… Это что, наркота?

– Не-е-ет. Говорю же, сахарная пудра.

– Ты что, собираешься принять это? Прямо здесь?

– А что, ты думала, что для этого нужно особое место? – насмехается он.

Нейт подносит трубочку к своему носу, собираясь вдохнуть в себя дурь. От подобной картины мне становится не по себе. Ведь многие слышали от родителей истории о вонючих и страшных наркоманах и убивающих наркотиках. Так вот, я слышала вдвое больше от своих.

– Убери эту гадость, – говорю я, морща нос.

Нейт лишь глумливо хохочет в ответ моим словам.

– Слушай, Лина… – Он сжимает ладонь, чтобы во время его диалога со мной порошок не рассыпался. – На меня столько всего навалилось за последнее время, что я вот-вот сойду с ума. Поэтому мне это нужно. Эта штука не вызывает зависимости. Она лишь охрененно расслабляет. После неё чувствуешь себя так, словно заново родился. – Нейт вновь возвращается к своему «волшебному порошку», но вдруг замирает, не успев поднести его к носу, а затем переводит любопытный взгляд на меня. – А может ты тоже попробуешь?

– Я похожа на последнюю наркоманку? – злюсь я его предложению.

– Никакой зависимости, уверяю тебя. Я работаю… – Он исправляется: – Работал в подразделении наркоторговли у Могильных карт. Поверь, я очень хорошо шарю во всей этой теме. Столько товара перепробовал, но не нашёл ничего лучше!

Поверить не могу, но я вдруг задумываюсь. Скольжу взглядом по его небесным честным глазам, по раскрытой ладони и бумажной трубочке.

А потом в голове вспыхивают воспоминания об увиденном, услышанном и прочувствованном, чуть позже – напоминания о том, какая катастрофа приключилась с моей жизнью в последнее время.

Сомнения испаряются вместе с моими попытками здраво мыслить.

Встаю с кровати, подхожу к Нейту и демонстративно протягиваю руку.

– Насыпай, – говорю я таким голосом, словно одержала над ним победу.

Он оживляется и насыпает мне в ладонь немного белого порошка, затем протягивает трубочку. Я с интересом разглядываю наркотик, принюхиваюсь, пытаюсь заранее понять, как он должен подействовать.

– Просто подносишь эту штуку к любой ноздре и с силой вдыхаешь в себя, – решает помочь мне Нейт. – Сначала немного щиплется, но потом ты почувствуешь невероятный экстаз!

Представь, что это просто сахарная пудра, насмешливо говорит внутренний голос.

И наконец я делаю в точности так, как велит мне Нейт, испытывая при этом ужасную неуверенность в своих действиях. Прикладываю трубочку к правой ноздре, подношу ладонь с порошком к лицу и сильно вдыхаю воздух. «Волшебная пыльца» тут же проникает внутрь, и я морщусь от жжения в носу. Меня тянет на чих, но желание тут же исчезает. Зато кашель пробивается вполне ясно.

– Ну как? – спрашивает парень, поддержав меня за спину, чтобы я не упала. Голубые глаза горят любопытством.

– Отвратительно, – выдыхаю я в ответ, отдавая ему трубочку и смахивая с кожи остатки порошка.

А потом почему-то начинаю считать.

Один, два, три…

Пока совсем ничего не меняется.

Четыре, пять, шесть…

Лёгкие начинают сходить с ума. Дыхание сбивается.

Семь, восемь, девять…

Теперь у меня холодеют ладони, а в мозгу что-то взрывается.

Десять, одиннадцать, двенадцать…

В глазах вдруг заиграли разноцветные блики.

И вдруг я замираю, много моргаю и в изумлении разглядываю своё окружение. Теперь потолок вырисовывает на себе настоящие плывущие облака, появляется солнце – огромное смазанное жёлтое пятно. Я гляжу на свои руки – они окрасились в синий, медленно переливающийся в фиолетовый.

Я словно выпадаю из реальности, попадая в сказку. Голова затуманивается, наполняется сплошным мехом и какими-то колючими опилками. Голос Нейта доходит до меня не сразу. Он звучит эхом, далёким и глухим. Меня трясут за плечи, но я ничего сейчас не хочу видеть.

– Эй, крошка! – Перед глазами возникает его голубоглазое лицо. – Ты в норме?

Перед носом щёлкают пальцами, а я хмурюсь и пытаюсь оттолкнуть его от себя, однако ноги и руки у меня ватные. У меня не получается пошевелиться, сделать шаг. Я чувствую, что парю в небе, высоко над головами людей.

Мне хорошо, спокойно и весело.

– Вот же блин! – Нейт хватает меня на руки, поднимая с пола. – Пойдём, крошка, пока твой парень тебя не увидел… Он из меня кишки выпустит, чёрт!

– Кишки, – повторяю я, кладя руки на его шею. – Кишки как гирлянды. Ими можно украсить ёлку в новогоднюю ночь. Завтра мы это сделаем. И будем петь громче всех.

Из моих губ вырывается всякий бред, язык заплетается, а вот в глазах всё ещё плывут разноцветные радужные блики и блестящие сверчки. Я чувствую, меня несут по коридору, потом слышу, как пытаются открыть дверь, а затем ругаются от того, что она оказывается запертой.

– Твою ж мать… – нервно выдаёт Нейт. – Прости, Лина. Блин, Гай меня точно прибьёт.

Не понимаю и понимать не хочу. Мне слишком хорошо сейчас, чтобы думать о ком-либо и о чём-либо другом.

Я откидываю голову, волосы падают на пол. Устремляюсь к потолку, хочу взлететь, парить над миром, как прежде, но руки Нейта держат меня при себе.

А потом…

– Оу, Гай! Чувак, ты чего это поднялся? Уже всё обсудили с Хизер?

Краешком глаз вижу высокую, стройную, сексуальную фигуру в чёрном у лестницы. Я готова ползти к нему на коленях и петь псалмы у его ног. Иисус… Замираю. В глазах снова сверкают блики, в голове раздаётся звон колокольчиков. Иисус…

– Что ты делаешь? – проносится голос Гая по коридору. – Что с Каталиной?

– Я в порядке! – хихикаю я. Голос вырывается почти пьяный. Мне не удаётся контролировать собственный тон.

– Чувак, я всё объясню! – спешно бросает Нейт.

Быстрые шаги в мою сторону, потом холодная рука касается моей щеки и шеи. Теперь блики заменились на лесные глаза прекрасного принца. Я гляжу в них как зачарованная. Снова колокольчики…

– Что ты ей дал, Нейт?! – грозно спрашивает Гай. Меня уже кладут на пол. Пальцы парня проверяют мои глаза, он раскрывает мне веки, внимательно вглядываясь в зрачки. – Какого чёрта, твою мать?!

– Я перепутал пакетики, – сознаётся тот, чьи глаза больше походят на просторное небо, в которое сейчас вливаются радужные краски.

И я снова парю над миром.

Глава 46

Я не управляю собственным телом и разумом. Руки змеями обвивают шею Гая, пока он сидит надо мной, всё ещё лежащей на полу.

– Нейт, я убью тебя, – рявкает он, не спуская с меня глаз. Его ладони просовываются под мою талию и ноги, и он лёгким движением поднимает меня.

Я лежу в его руках, ощущая странный сладковато-горький привкус на языке. В голове заиграла мелодия, в глазах закружились цвета.

Небо на потолке уже становится тёмно-синим, в него вливаются мерцающие звёзды, будто художник потряс над картиной обмакнутым в белую краску кисточкой. Я понимаю, что всё это нереально, но голова прибывает в неком помешательстве вперемешку с диким экстазом.

– Иди вниз, – говорит Гай. – Хизер даст тебе указания насчёт наших дальнейших действий. А после того, как я уложу Каталину, спущусь вниз и убью тебя.

– Да-да, чувак, конечно, – слышу я весёлый тон Нейта. Его голубые глаза глядят на меня с интересом и смеются над моим положением.

– Катись, – снова вторит Гай.

Тогда блондинчик исчезает из коридора, а вслед за ним исчезает моя нужда в каких-либо разговорах.

Я крепче хватаюсь за шею парня, ощущая ткань его чёрной водолазки пальцами. Моя голова лежит на его плече, я прижимаюсь ею к его груди. Вкусный и пьянящий запах Гая дурманит разум похлеще наркотика, играющего в моих венах.

– Ах, какие у тебя крепкие руки, – бубню я, совершенно не понимая, как слова, будто отдельные существа, выбираются из моего рта. – Было бы здорово, если бы ты меня взял ими прямо сейчас.

– Боюсь, когда ты придёшь в себя, тебе это не понравится, – говорит он в ответ со смешком.

– Понравится. – У меня тяжелеют веки, я чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Выдаю непонятные слова, которые у меня не получается осознать в полной мере. – Мне всё в тебе нравится. Твои руки, губы, пальцы. Ох, я хочу, чтобы ты меня касался там, где нельзя, и целовал там, где запрещено.

Ответа нет. В глазах всё размывается, превращается в бесформенные пятна. Я не вижу лица Гая, у меня не получается понять, о чём он сейчас думает и какие эмоции у него вызвали мои бредовые слова. Мне всё ещё хорошо, слабость овладевает телом, в голову проникает дымок, будто превращая мозг в некое подобие кашицы.

Я не сознаю, что говорю и не могу противостоять странным словам.

Меня укладывают на кровать. Мягкий матрас доброжелательно принимает меня в свои объятья.

– Тебе придётся поспать, – говорит Гай, кладя мою голову на поразительно мягкую подушку, будто сотканную из настоящих облаков. – Поговорим тогда, когда ты придёшь в себя.

– Не уходи. – Я хватаю его за руку, поражаясь тому, сколько сил ещё хранится в моём теле. – Останься. Останься со мной.

Я вижу его размытую фигуру, замирающую надо мной тёмным пятном. А потом зрение фокусируется на лице.

Он улыбается. Вижу, что улыбается.

– Ты ведь ненавидишь меня, – произносит он.

– Я ненавижу тебя настолько, что хочу, – выдаёт мой язык. Мне хочется молчать, но он предаёт меня, высказывая то, чего я не желаю высказывать. – Хочу тебя. И всегда хотела.

– Засыпай, Каталина. В тебе сейчас говорит дурь. Молчи и просто постарайся поспать.

– А ты меня не возьмёшь? – разочарованно шепчу я, едва открывая глаза. Передо мной пляшут разноцветные огни, а потолок превращается в бездонную вечность космоса. – Даже не коснёшься?

– Нет. Я не имею права тебя касаться без твоего разрешения.

Он накрывает меня одеялом.

Мой лоб покрывается пóтом, волосы липнут к щекам и подушке. Я тяжело дышу, сердце стучится так быстро, что готово выпрыгнуть наружу через рот.

– Но я тебе разрешаю, – еле выходит у меня из уст.

– Нет, Каталина. Ты сейчас не в себе.

Я распахиваю глаза в ужасе, судорожно убираю волосы с лица и произношу:

– Так жарко. Гай, мне ужасно жарко…

По спине действительно стекают капельки пота. Я хватаюсь за свою кофту, пытаясь стянуть её с себя, но руки парня перехватывают мои ладони.

– Что ты делаешь? – недовольно бурчу я. – Мне жарко. Я горю. Я вся горю, боже…

– Хорошо, – сдаётся Гай. – Я помогу тебе. Не совершай резких движений, тебе нужно отдыхать.

И тогда я падаю на кровать, почти полностью расслабляя тело. Прикрываю глаза, чувствуя, как пальцы Гая хватают край кофты, касаясь части моего живота, а потом осторожно стягивают её через голову. Он приподнимает мне голову, я слышу очередной звон колокольчиков и вижу резкие вспышки света. А потом в голове мелькают чьи-то мощные челюсти и острые зубы.

– Ты что, хочешь скормить меня им?! – вдруг выкрикиваю я, пытаясь вскочить с кровати.

Гай хватает меня за локти, держа в прежнем положении, и поворачивает голову в сторону лежащих предметов, которые показались мне злобными страшными существами.

– Это всего лишь подушки, – объясняет он. – Закрывай глаза и просто спи.

В ответ я мычу, прижав лицо к одеялу, которое появляется поверх тела вновь. Прохладная ткань касается моего голого живота и плеч, натирается о кружевной лифчик, в котором я лежу. Мне больше не жарко.