Татьяна Устинова: Зима с детективом

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

Елена Логунова
Мой друг барсук

Интернет-советчики бессовестно врали.

Лейкопластырь, наклеенный поперек подошвы, нисколько не улучшил ее сцепление с поверхностью.

Варя поскользнулась и грохнулась так, что в глазах потемнело. Впрочем, к десяти утра еще толком и не просветлело – а что вы хотите от Питера в феврале, это же самое время для мрака и ужаса.

В том же интернете Варя только вчера прочитала, что ближе к концу последнего месяца зимы бытовые ссоры и семейные склоки в криминальных новостях города на Неве вытесняются драками и убийствами. И это не случайно: специалисты по девиантному поведению объясняют, что ближе к весне, когда световой день становится длиннее, меняются наши биоритмы, активизируется гормональная система и это ведет к психоневрологическим сбоям. Люди устраивают скандалы, кричат и даже рукоприкладствуют, потому что их раздражает любая мелочь вроде чьей-то грязной обуви, невнятной речи или, наоборот, выразительной мимики. А такого диагноза, как «психопат», в современной психиатрии нет, и распознать в толпе человека, который может пырнуть тебя ножом только потому, что ты не так на него посмотришь, практически нереально.

Вывод: не лезть в толпу и вообще ни на кого не смотреть. Но как это сделать, регулярно пользуясь переполненным общественным транспортом в мегаполисе, где ты ищешь работу, а значит, регулярно ходишь на собеседования? Упорно отводить взгляд от эйчара – плохая идея, проверено.

Хотя шанс, что ее пырнет ножом эйчар в процессе собеседования, представлялся невысоким. В приличных заведениях неподходящих кандидатов отсеивают менее радикально, а в неприличные Варя и не совалась.

Не тот у нее типаж, чтобы претендовать на работу в ночном клубе или борделе. Фигура – пышечка, щеки – пончики, черные глазки изюминками…

Когда Варя поняла, что идеально впишется в интерьер недорогой булочной, она стала методично откликаться на соответствующие вакансии. Сегодня ей предстояло пройти собеседование в популярной городской сети пекарен-кондитерских, и она настроилась не ударить в грязь лицом…

Но ударила, потому что подлый лейкопластырь не оправдал возложенных на него надежд! Впрочем, подтаявшая накануне грязь за ночь успела замерзнуть, так что Варя хотя бы не испачкалась.

– Помочь? – на бегу, явно не рассчитывая на положительный ответ, спросил какой-то мужчина.

– Сама, – лаконично ответила Варя, перевернулась на живот и встала на четвереньки.

Даже в такой пикантной позе она не привлекала внимания. Люди, спешащие к метро, обходили ее, не придерживая шага. Питер же! Российская столица безразличия и апатии.

Варя стремилась вести себя, как местные, но пока у нее не всегда получалось. Ну, не могла она не застыть, разинув рот, при виде кокетливой бабушки в ажурном платье, длинных перчатках, носочках и чепчике – все вязаное крючком из розовых льняных ниток – или ребенка, топающего в детский сад в пижамных штанах, маминой кофте и строительной каске! Ясно, что бабушка – рукодельница и модница, в душе великий кутюрье, а ребенок одевался к выходу без помощи родителей, развивающих в сыне похвальную самостоятельность, но как не реагировать на появление в поле зрения таких колоритных личностей? Варя не знала.

Настоящие петербуржцы не реагировали даже на колоритную Варю на четвереньках. Ну, ползет девушка к метро на карачках, что тут такого? Может, это специальная физкультура у нее – спортивное непрямохождение. Или принципиальная жизненная позиция. В любом случае – не повод глазеть и тем более осуждать.

Настоящие петербуржцы шли к метро, как спартанцы на неравный бой: с каменными лицами, глядя не по сторонам, а строго внутрь себя.

Честно говоря, человеком, способным выдернуть из-за пазухи нож и хладнокровно пустить его в дело, выглядел каждый первый. Чего стоила стоическая манера топать по лужам и волнистому льду строго к цели, даже не пытаясь перепрыгивать мелкие препятствия!

Крупное препятствие в виде непрямоходящей Вари спартанцы обходили по минимальной траектории.

Повторно помощь ей никто не предложил. Варя переместилась к краю торной тропы и приступила к следующему физкультурному упражнению – эволюционному переходу к двуногости. И замерла на середине процесса, как скрюченная радикулитом бабка, увидев то, на что никто не обращал внимания.

Под толстой коркой гладко отполированного льда лежал золотой ключик!

Варя раздумала подниматься на ноги, снова скукожилась и внимательно рассмотрела находку, закрывая ее собой. Это она делала напрасно: спартанцы золотого ключика не замечали.

Что ключик! Они не заметили бы и вмороженную в лед корону Российской империи.

Варя постучала пальчиком по прозрачному окошку.

Ключик в нем выглядел точь-в-точь как «секретик» из ее детства. Как будто его кто-то специально поместил в аккуратно вырытую ямку, а потом для пущей красоты и сохранности накрыл сверху толстым стеклом. Маленькая Варя делала такие «секретики» из особо красивых цветов и конфетных фантиков. Предполагалось, что пройдут века и люди будущего, случайно обнаружив Варин «секретик», придут в неуемный восторг.

Однако ошибочка вышла. Сама она, обнаружив чей-то «секретик», пришла в замешательство.

Ключ – вещь полезная, даже необходимая. Каждый из них сочетается с замком, запирающим дверь, за которой есть то, что имеет смысл оберегать и хранить, не так ли?

Варя неуверенно поскребла твердый холодный лед, но быстро опомнилась.

Маникюр – тоже вещь полезная и притом недешевая. Что подумает эйчар сетевой булочной, если она явится на собеседование с облупленными ногтями?

И с опозданием!

Варя вдруг спохватилась: время уходит, а она сидит тут, как любознательный шимпанзе, которому совершенно некуда спешить!

Она не шимпанзе, ей бесплатных бананов никто не даст.

Прости, ключик, храни свой «секретик» для впечатлительных людей отдаленного будущего!

Варя встала и, не оборачиваясь, заковыляла к метро, почти как своя влившись в армию спартанцев.

Эйчара сети популярных булочных Варя представляла добродушной дамой бальзаковского возраста, пышнотелой и румяной особой в платье с рюшами.

И снова ошибочка вышла: эйчар оказалась тонкой и звонкой девицей в строгом брючном костюме.

– Так, предпоследний вопрос. Санитарная книжка у вас, полагаю, есть?

– Разумеется.

У Вари не только книжка, у нее и опыт работы санитаркой имелся. Еще и диплом медсестры – обо всем этом было сказано в ее резюме. Но эйчар-девица, наверное, резюме не читала, иначе с чего бы у нее возникло так много вопросов? Варя сидела на неудобном стульчике перед слишком широким столом битый час. Сначала фирменной ручкой с логотипом булочной ставила галочки в бесконечной анкете, потом долго отвечала устно…

Интересно, если бы эйчар-девица как следует изучила резюме соискательницы и уяснила, что та сумеет клиенту и кофе сварить, и пирожок подать, и промывание желудка сделать, это было бы зачтено Варе в плюс? Или, наоборот, для чести популярной сети булочных стало бы оскорблением само предположение, что от ее продукции кому-то может сильно поплохеть?

– И последний вопрос, он может показаться вам неожиданным. – Эйчар-девица откинулась на стуле, глядя на соискательницу места, как той показалось, насмешливо. – С каким животным вы себя ассоциируете?

– Простите, что? – не поняла Варя.

Никак у нее не ассоциировались животные и булочная.

Популярная сеть расширяет целевую аудиторию? Готовится выпекать крендельки для собак и сухарики для кошек?

– Какое. Вы. Животное, – отчеканила эйчар. – В вашем собственном воображении?

Никогда в жизни Варя не воображала себя животным и теперь растерялась. Кем назваться? К какому виду и классу примазаться?

Мелькнула мысль представиться оригинально – кем-то редким. Но из таковых на ум пришел один тираннозавр Рекс, а ему в уютной булочной определенно не место.

– Э-э-э… Пожалуй, я котик, – заискивающим голосом, от которого самой стало противно, сказала Варя после секундной паузы, которой ей хватило, чтобы могучим пинком выбросить из головы гадкого тираннозавра.

Котиков же все любят, так?

Оказалось, не так.

– Хм… Кошки – крайне эгоистичные животные, – нахмурилась эйчар-девица. – А нам нужно, чтобы все наши звери во всем их разнообразии дружно работали вместе.

И Варя поняла, что в эту сетевую булочную ее, скорее всего, не возьмут.

Пришлось сразу после собеседования похоронить вызванное этой мыслью огорчение под парой пирожных, из чистой мстительности съеденных в другой сетевой пекарне-кондитерской. Не в той, где не пришелся ко двору милый котик.

В метро по дороге домой она нарочито отстраненно, чтобы не расстраиваться сверх меры, размышляла: какие вообще животные успешно действуют в команде? В голову упорно лезли только лемминги, безмозглыми толпами спасающиеся от пожаров, и дельфины, зачем-то массово выбрасывающиеся на берег. Из позитивных примеров – разве что песенные зайцы, систематически занятые на коллективном покосе трын-травы.

Хотя эйчар формировала коллектив из разных животных, так что и зайцы-косари тоже не годились.

– А нам все равно, а нам все равно, – бубнила себе под нос Варя на обратном пути, нехитрым аутотренингом нивелируя обидную неудачу.

К обеду потеплело, но великое обледенение не закончилось, а дополнилось великим потопом, и теперь приходилось шлепать по лужам. Варю это сильно напрягало, спартанцев питерского розлива – нисколько.

На повороте, где она сегодня упала, Варя притормозила и машинально мазнула взглядом по месту с «секретиком». Тот перестал быть таким красивым, потому что ледяная корка потемнела и размякла.

Варя пошарила в сумке, нашла фирменную ручку популярной сети булочных, щедро презентованную ей эйчар-девицей, и с особым удовольствием вонзила ее в мутное ледяное крошево, выковыривая из него золотой ключик.

Компанию в разработке ледяных недр ей никто не составил. Спартанцам было безразлично, что она там вырубает. Хоть золотую жилу, хоть буквы, складывающиеся в «Здесь была Варя».

Хотя… Возможно, если бы вырубленные буквы складывались в строки Бродского, это привлекло бы внимание. В Питере любят хорошую литературу. И чем тоскливее – тем лучше.

Ключ как символ возможности что-то открыть (например, хорошую перспективу) в депрессивном февральском городе был неуместен. Актуально выглядел бы «секретик» с какими-нибудь знаками безысходности – пожалуй, подошел бы малый джентльменский набор из мыльца и веревочки.

Собственный мрачный сарказм Варе очень не понравился. Она отбросила покореженную ручку с логотипом отныне ненавистной булочной и рассмотрела свою добычу.

Ключ из желтого металла висел на кольце с пластмассовой блямбочкой, которую называют таблеткой и используют для открывания электронного замка. У Вари на ее собственной связке ключей была такая же, только другого цвета – не синяя, а желтая.

На всякий случай она проверила: к замку на калитке ее ЖК желтая блямбочка не подходила. К подъездной двери тоже.

Марик был дома, вел урок: из-за закрытой двери в комнату доносился негромкий бубнеж. Варя прошла на кухню, отведенную ей под местожительство.