На стенах висят две картины. Одна – очень французская, написана точками краски. Другая напоминает старый трехмерный рисунок в сочетании с живописью. Она похожа на изображение Бога и Адама из Сикстинской капеллы, только вместо Адама Элвис, а Бог держит бутылку колы. Я подхожу и вижу пару старомодных картонных 3D-очков, чтобы рассмотреть ее во всем великолепии. Это оригинал Джеймса Триверса.

Мне кажется, что все это, кроме картины, я уже видел раньше. Никакой мистики или дежавю, просто это место наверняка использовалось как декорации в кино или на телевидении. Возможно, его проектировал дизайнер киношных декораций или архитектор, который вдохновляется фильмами о Голливуде.

Но я не это пытаюсь понять, разглядывая дом.

Затем входит она. Спускается из верхней комнаты. Босиком, в джинсах и хлопковой рубашке. Простая, непринужденная, идеальная. Рубашка в мужском стиле, но это не мужская рубашка, это ее рубашка. Теперь я понимаю, что именно я ищу: признаки мужчины. Она живет одна или с кем-то?

Предполагается, что у нас будут профессиональные отношения. Но это не так. Что я буду делать, когда появится ее любовник? Если она вернется с вечеринки в чьей-нибудь компании? Или вернется с обеда на дневной киносеанс? Куда мне деваться?

Я профессионал. Я был им долгое время. Но я перестал быть профессионалом еще тогда, в самом начале. На пляже. Когда я стер кассеты. Изменил запись. Поддался паранойе клиентки. Пошел на поводу у нее, а не у компании. Усугубил ситуацию, подав ложный отчет. Зачем я это сделал? Потому что она меня поцеловала? Может быть, это случилось еще раньше, когда она вошла в мой офис в облике кинозвезды – которой она и была, – произнося свои реплики, будто отрывки из сценария – которыми они и были.

– Приветик, Джо, – говорит она. – Рада тебя видеть.

– Ага. Шикарный дом.

– Спасибо, – отвечает она, глядя мне прямо в глаза.

Я отворачиваюсь. Еще не все потеряно. Я могу одуматься, исправить свой отчет и выложить все начистоту. Ничто меня не останавливает.

– Покажи мне дом, – говорю я. – Включая подсобку и электрощиток. Если ты, конечно, знаешь.

– Я знаю.

– И систему безопасности. Я видел камеры видеонаблюдения у входа. Осмотрим периметр.

– Периметр?

– Старая привычка, – говорю я. – Некоторым клиентам даже нравится, когда я так разговариваю. Им нравится думать, что их охраняет настоящий морпех.

– Мне тоже нравится, – отвечает она.

– А с тобой тут… – начинаю я непринужденно, но сам удивляюсь своей наглости, – …кто-то еще живет? В данный момент.

– Джо. – Она произносит мое имя и делает паузу, чтобы я на нее посмотрел и прислушался. – Больше никого нет.

– Это хорошо, – говорю я.

– Не считая миссис Маллиган, – уточняет она.

Конечно, она не упомянула ее сразу, ведь я спрашивал не об этом.

– Давай выберем тебе комнату, – говорит она.

– По традиции телохранителя-шофера селят в комнате над гаражом. Наверняка в этом доме есть такая.

– Есть, – отвечает она.

– Я так и думал.

– Но тебе лучше жить в доме. Наверху есть свободная спальня.

– А где твоя комната?

– Наверху. Через две двери от твоей. Тебя это не смутит?

Между нами будут две двери и пара метров. Смутит ли меня это? Меня вполне устраивало, когда она жила здесь одна и отдыхала на пляже с остальными богатыми людьми, а я в это время торчал в долине со смогом. Теперь, когда я знаю, что через две двери от ее спальни есть свободная комната, где я могу оставить вещи и лечь спать, для меня в мире не осталось места, куда можно было бы сбежать, чтобы забыть о ней. Комфортно мне будет только в одном месте.

– Конечно, нет, – отвечаю я.

– Джо. – Она подходит ближе и кладет свою руку на мою. – Чему быть, того не миновать.

– Тебе легко говорить.

– Неужели?

– Я принесла вам апельсиновый сок, – окликает миссис Маллиган. Ее голос доносится до меня словно сквозь туман на скалистом побережье.

– Спасибо, Мэри, – говорит Мэгги.

Сок чуть прохладнее комнатной температуры. Сладкий и ароматный. Он помогает мне промочить пересохшее горло.

– Спасибо, Мэри, – говорю я.

– Вы уже решили, где будете спать?

– Да.

– Тогда я разложу ваши вещи, но, думаю, вам лучше самому принести их из машины. Вы на вид крепкий парень, хоть и не очень высокий.

Я заношу в дом чемоданы. Затем оборудование. Оно упаковано в футляры, и я говорю Мэри Маллиган, чтобы она их не трогала. Она очень быстро и аккуратно разбирает мою одежду.

– Вы только посмотрите, – говорит она при виде оружия. – Мы на пляже в Калифорнии или в подворотне в Белфасте?

– А вы оттуда?

– Нет, – отвечает она, – из Роскоммона, это в центре страны. Там не так опасно, но нищих не меньше.

Когда мы спускаемся вниз, Мэгги разговаривает по телефону. Она свернулась калачиком на диване и подобрала под себя ноги. Я жду. Когда она заканчивает, я говорю:

– Я собираюсь осмотреть периметр.

Я улыбаюсь. Она улыбается в ответ. Наша первая шутка.

– Мне нужно работать, – говорит она. – То есть звонить по телефону и заниматься пустой болтовней, пока я отчаянно пытаюсь узнать, кто в каком фильме снимается и кто кого отмазывает от какой сделки. Хочешь, выложу тебе все скандальные голливудские сплетни?

– Спасибо, не надо, – говорю я.

– Мэри может пойти с тобой, или иди один.

– У тебя сегодня есть планы? Кроме телефонных звонков.

– Ужин в «Мортоне». Господи, ну почему в модных местах всегда так паршиво готовят?

– Я никогда не ел в «Мортоне», – отвечаю я. – Просто чтобы ты понимала, с кем разговариваешь: когда я ем не дома, я иду в мексиканскую забегаловку, где настолько дешево, что даже мексиканцы могут себе это позволить.

– Прости, Джо, – говорит она. – Я не пыталась…

– …напомнить мне, что ты богата, а я нет. Что ты… – я оглядываю эту гостиную с высоченными потолками и видом на океан и собственный водопад на территории, – …ты кинозвезда, а я обычный человек. Я не против. Я знаю, кто я. И ты не забывай.

– Есть такие… – хихикает она. Это девичье кокетливое хихиканье. Боже, неужели она во всем идеальна? Или просто я плаваю в супе из гормонов, которые заставляют меня воспринимать все в золотом свете? Если эта женщина будет со мной на протяжении двадцати лет, наверняка я начну видеть в ней недостатки, а ее теплый и заливистый смех начнет действовать мне на нервы. Как пить дать.

– Что?

– Есть такие фильмы, в которых именно такой сюжет. Про богатых женщин и их шоферов. Если тебе в жизни нравится ориентироваться на кино.

Я не уверен, о чем она. Но очень хочу разобраться.

– Ты этого хочешь? Разыграть сцену из фильма?

– Ты серьезный парень, Джо. Настоящий мужчина. Вот почему я хотела, чтобы ты был здесь. Не буду об этом забывать.

– Хорошо, – говорю я. Так я ничего и не понял.

– Мне правда нужно позвонить, – извиняется она.

– Просто держи меня в курсе своего расписания. Я буду ориентироваться на него. Для этого ты меня и наняла.

Она ведь и правда наняла меня. Подписала контракт с компанией на мои услуги и ознакомилась с прайс-листом. Это контракт, который подразумевает, что клиент должен оплачивать все дополнительные услуги, включая оборудование и рабочую силу.

– Сегодня я хочу осмотреть помещение. Продумать и дать рекомендации. Вечером я отвезу тебя на ужин и обратно домой. Если ты не захочешь куда-то еще. А пока у меня есть пара часов, которые я хотел бы уделить себе. Я бегаю и занимаюсь, чтобы поддерживать себя в форме. Хотя знаю, что с виду так не скажешь.

– Ты собираешься сидеть возле «Мортона» все два часа, пока мы едим? Хотя, конечно, собираешься. Просто… Я не… У меня никогда не было личного шофера. Конечно, меня много раз возили. Студии всегда присылают лимузины. Но водители, даже когда я вежливо разговариваю с ними, спрашиваю их имена, имена их детей и все такое, чтобы казаться приятным человеком, на самом деле… Конечно, они живые люди. Но для меня они в первую очередь шоферы. Это сложно. А ты для меня в первую очередь человек.

– Спасибо, что сказала это, – говорю я.

Я задумываюсь об этом. Я работал со звездами. Звезды – это люди, чьи лучшие друзья возят их по городу и полируют их автомобили. Звезды не задумываются о том, что их лучшие друзья сидят возле ресторана по два, четыре, шесть часов, ковыряя в носу. Они считают, что их лучшие друзья должны быть благодарны им за любую работу, не говоря уже о той, которая позволяет соприкоснуться с жизнью богатых и знаменитых, подбирая крошки с праздничного стола. Не забывайте, что солнце – это звезда, а планеты существуют только для одной цели – бесконечно вращаться вокруг него.

Миссис Маллиган знает о доме не больше, чем я. Она работает там всего несколько дней. Дом обнесен стеной, включая территорию пляжа. Гостиная и терраса расположены достаточно высоко, поэтому наружу вы смотрите поверх стены, даже не подозревая об этом.

Входные ворота – это железная решетка. Дверь на пляж сделана из крепкого дерева. И то и другое оборудовано системой сигнализации и видеонаблюдения.

Я автоматически подмечаю, что их установила и обслуживает не наша компания. Сама стена не имеет защиты. Я мог бы преодолеть ее за несколько секунд. Как и любой серьезный злоумышленник.

У нас есть пункты и контрольные списки, по которым мы проводим подобный осмотр. Эту информацию можно ввести в компьютер для анализа. Правда, это скорее маркетинговый инструмент, который проводит анализ в соответствии с уровнем страха клиента и его финансовыми возможностями.

Самые сложные системы я устанавливал в Майами в середине 80-х, когда меня на полгода отправили туда работать. В то время там было жарко: наркотики, оружие, деньги, банды кубинцев, колумбийцев и ямайцев. Все смотрели «Полицию Майами» и готовились к войне. Мы превратили немало домов в настоящие частные крепости, начиненные электроникой с полностью замкнутым контуром. Конечно, тогда люди были готовы и обороняться, и убивать.

Но, как я понял, люди из окружения Мэгги считают убийством подлый телефонный звонок, который лишает их контракта на следующие съемки. Конечно, даже среди богатых и знаменитых есть те, кто готов причинить боль другим – под наркотиками или в приступе безумия. Но такие люди не перелезают через стены. Они заходят с главного входа.

Это вам не Майами и не Вьетнам. Мне не придется рыть окопы, отстреливаться от врагов, вызывать воздушное подкрепление. Здесь скорее будет огонь по своим или нож в спину.

Я заканчиваю обход весь в грязи и в поту. Я поднимаюсь в свою комнату и переодеваюсь в шорты и футболку. Когда я выхожу в гостиную, Мэгги взволнованно разговаривает по телефону. Она едва заметно кивает мне. Я выхожу на террасу, спускаюсь по наружной лестнице и выхожу через заднюю дверь на пляж.

Обычно, чтобы побегать, я сажусь в машину и еду в один из парков, или на Малхолланд, или еще куда-нибудь. Потом, весь потный, еду домой, и, если меня угораздит попасть в пробку, в итоге я проведу в машине больше времени, чем на ногах. Но либо так, либо бегать по улицам, дыша выхлопными газами. Я пробегаю около десяти километров по каньонам, где есть подъемы и спуски. Здесь, на равнине, я рассчитываю пробежать все пятнадцать. Я могу бежать и больше. Иногда приходится.

Я оглядываюсь. Мэгги стоит на террасе. Она все еще говорит по телефону, но смотрит на меня.