– …Это было так мерзко! – заканчиваю свой рассказ. – Так нагло, так показушно с его стороны! В нашем же доме, на дне рождения, когда внизу куча гостей, свекры. Он этим практически подписался под тем, что ему безразличны мои чувства. Ну что это, как не наглость в последней степени такое учудить, мам?

– Да никакая это не наглость, – машет она рукой. – Дурость это! Доченька, может, ты не так поняла? Ну не верю я, что твой Айк мог такое совершить…

Скажи мне кто еще пару дней назад, что он так сделает, я бы плюнула этому человеку в лицо. Ибо вот уже много лет я была в нем абсолютно уверена…

Мы с Айком вместе со школы.

Точнее, в школе-то мы не слишком ладили, особенно в первые месяцы. Зато потом…

Я часто вспоминаю, как мы с Айком познакомились.

Мама как раз переехала со мной и сестрой в новый район, в ту самую квартиру, где до сих пор живет.

С первого сентября я пошла в новый класс.

Это очень сложно в семнадцать попасть в абсолютно новое окружение, где тебе совсем не рады. Одиннадцатый класс для меня был сплошным испытанием.

И главным человеком, который испытывал меня на прочность, стал Айк.

После первого же учебного дня он подловил меня у школы и объявил:

– Будешь моя, без вариантов.

Он сказал это так просто, будто я безвольная кукла и в принципе не могу иметь своего мнения на этот счет. Мне такое отношение показалось дикостью. К тому же худой черноволосый парень с пушком вместо усов и тяжелым взглядом не очень-то меня привлек физически.

Я ему отказала. Гордо ушла.

Айк тогда посчитал это личным оскорблением и постарался сделать все, чтобы моя жизнь в школе стала невыносимой.

Со мной никто не садился за одну парту, не здоровался. Я стала для одноклассников словно невидимка. Учителя видели, что я в классе настоящий изгой, и тоже относились ко мне с опаской, что сказывалось на оценках. Я успокаивала себя лишь тем, что мне нужно потерпеть только до конца года, а потом я больше никогда не увижу этих людей.

Но через полгода молчаливого террора Айк снова начал подбивать ко мне клинья. Теперь уже я делала вид, что в упор его не замечаю. Хотя это было очень сложно.

Бывало, сижу в классе на уроке, чувствую, как горит затылок. Мельком оборачиваюсь, вижу – смотрит. Он бесконечно на меня смотрел. Куда бы я ни пошла, он старался оказаться поблизости.

За время учебы в одиннадцатом классе Айк очень изменился. Вырос на целых полголовы, раздался в плечах, превратился из подростка в крепкого молодого парня. Тут, наверное, дело было еще в спорте, он много им занимался.

За ним бегали все одноклассницы, но он смотрел лишь на меня.

А на выпускном Айк настойчиво пригласил меня на танец.

Отчего-то мне стало неловко отказать ему при всех, и я пошла. Это был первый раз, когда я находилась к нему настолько близко, чувствовала на себе его руки. Меня буквально обжигало в тех местах, где он меня касался. Я плавилась от его прикосновений.

К концу песни Айк утащил меня из зала кафе, где проходил праздник. Потом зажал в уголке коридора и поцеловал.

Это было божественно!

Я никогда не думала, что мне может в принципе понравиться его поцелуй, тем более не ожидала, что понравится настолько сильно. Собственно, ни с кем другим я и не пробовала целоваться.

Я сама не поняла, как оказалась в его машине. К тому моменту отец как раз подарил ему новенький черный седан зарубежного производства.

Айк увез меня в парк, к берегу реки. Долго рассказывал, как я ему нравлюсь и что я просто обязана стать его девушкой. И целовал, целовал…

Это было какое-то сумасшествие.

Вся та ночь казалась сплошным безумием.

Я лишилась девственности тогда же, на заднем сиденье его машины. Просто не смогла ему отказать, да к тому же после долгих поцелуев я сама очень сильно его хотела. Когда все случилось, мне стало жутко неловко и стыдно. Я ведь и близко этого не планировала. Попросила Айка отвезти меня домой.

Уже на следующий день он появился у порога родительской квартиры с розами. Я сделала вид, что меня нет, потому что мне до сих пор было стыдно за то, что я позволила ему с собой делать.

Айк пришел на следующий день, и на другой… Он ходил ко мне неделю, пока наконец не добился того, чтобы я пошла с ним на свидание. То свидание также закончилось сексом в его машине. Как и все последующие.

Айк пользовался презервативами. Но видно, не очень умело, потому что уже через месяц я поняла, что беременна.

Как же я рыдала в подушку, когда тест показал две полоски. Не имела ни малейшего понятия, как поступить. Об аборте не думала, но и не представляла, что стану делать с ребенком.

Тогда я сама еще, по сути, была ребенком, пусть и совершеннолетним. Студентка-первокурсница, которая еще даже не успела приступить к учебе. Без работы, без каких-либо собственных средств. С мамой, которая трудится парикмахером в недорогом местном салоне, с сестрой-школьницей.

Я не знала, что делать. Я была в панике.

Еще очень боялась сообщить о ребенке Айку. Почему-то была уверена, что он меня пошлет. Ну правда, переспали фактически на первом свидании, если выпускной вечер вообще можно так назвать. А дальше только и делали, что спали. К тому же он, как и я, студент-первокурсник. Зачем ему ребенок? Тем более от меня, девочки, которую он так долго третировал и которую потом заполучил по щелчку пальца.

Но я все же нашла в себе смелость, позвонила и все честно ему сказала.

Айк пришел тем же вечером, вручил мне кольцо с маленьким сапфиром и сказал:

– Будешь моей женой.

Такого не ожидаешь услышать от восемнадцатилетнего парня. Ну вот никак! Впрочем, Айк уже тогда рассуждал очень по-взрослому. Он всегда был таким – серьезным, решительным.

А самое главное – Айк очень обрадовался, что я залетела.

Гладил меня по животу, говорил, какая я красивая и как мне будет с ним хорошо. Он даже признался, что давно меня любит. И от этого признания мне стало очень приятно. Я согласилась выйти за него замуж, счастливая оттого, что нужна ему и что мне не придется в одиночку растить ребенка.

На следующий день ко мне нагрянули его родители.

Я была дома одна и открыла, не имея ни малейшего понятия, кто ко мне пришел.

Как же орала его мать: «Не позволю использовать моего сына! Ты посмотри какая хитрая сучка – увидела богатенького парня и сразу залетела, чтоб устроить свою никчемную жизнь. Но это Айк молодой, глупый, зато мы умные. Мы не пустим тебя в свою семью. Ишь ты, краля, решила нашему сыну жизнь угробить. Мы его скорее из дома выгоним, чем позволим жениться на тебе. Он потыкается, помыкается, а потом перебесится и успокоится, и обязательно женится на хорошей девушке по нашему выбору. Забудет про тебя, непутевую».

Мне было так больно от ее слов, что хотелось разрыдаться.

Я позвонила Айку, рассказала о визите родителей. Он ничего мне не ответил.

После этого я была уверена, что больше не увижу Айка. Но тем же вечером он пришел в мой дом с сумкой.

Он вызвал мою маму на разговор и сказал:

– Я пойду работать, не вечно буду студентом. Ваша дочь со мной не пропадет, мы с ней поженимся, и я буду о ней заботиться. Но мне сейчас нужна ваша помощь. Пустите меня к вам пожить, я заработаю денег, и мы с Марией уедем.

Мама поохала, поахала, но пустила его к нам.

И мы, два желторотых первокурсника, пошли в загс. Поженились, оба начали работать, а через несколько месяцев сняли квартиру и зажили полноценной семьей.

Лишь спустя пару лет Айк признался, что намеренно сделал мне Давида. Он хотел меня себе, причем с гарантией, чтобы я уж точно никуда от него не делась. Звучит кошмарно, да. Ведь это в корне неверно привязывать к себе другого человека таким способом. Но к тому времени я уже настолько сильно его любила, что мне показалось – ну и хорошо, ну и правильно.

Все, чего я хотела, это всегда быть с моим Айком, растить его детей, таять от нежности в его руках. Любить, любить…

Родители простили Айка, когда я забеременела Лианой.

Тогда же отец позвал Айка работать в своей фирме – компании по поставке бытовой техники.

Айк в то время трудился территориальным менеджером, колесил по всему Краснодарскому краю. Дома бывал мало и урывками. Мне очень его не хватало.

Мы с ним посовещались и решили, что ему стоит принять предложение отца, осесть в офисе в Краснодаре.

Так в нашу жизнь вернулись Лилит и Барсег Амаряны – родители Айка.

Муж быстро продвинулся по карьерной лестнице в компании отца, он всегда был очень упорным и много работал. Он купил для нас дом, очень старался для семьи.

Кстати, свекры больше не выказывали мне недовольство открыто. Улыбались в лицо, дарили подарки на каждый праздник, общались с внуками, баловали их. Но для меня не секрет, что они меня едва терпели. Уж конечно, они предпочли бы видеть рядом с Айком совсем другую девушку, и неважно, сколько у нас детей. Однако им было прекрасно известно, что если заикнутся об этом, то сын пошлет их к такой-то матери и снова прекратит с ними всякий контакт. Он мне так и сказал в самом начале.

Всю нашу совместную жизнь я была уверена в том, что Айк меня любит. Потому что невозможно совершать все те поступки, какие он делал, если не любишь.

Он хотел меня каждый день, частенько баловал, заботился. Много требовал от меня, да. Был строг, временами груб, но и отдавал тоже много.

Мы были только друг для друга.

Всегда!

Как после всего этого можно было ожидать, что он на дне рождения дочки будет зажигать с секретаршей? Для этого нужно как минимум прекратить любить. Неужели, он прекратил? И как я умудрилась проворонить момент, когда это случилось?

– Не верю, что Айк способен на такое, – продолжает твердить мама. – Доченька, может, ты все-таки что-то не так поняла?

Сейчас, сидя возле нее и рассказывая о вчерашнем, я почему-то теряю былую уверенность. Что если я и вправду умудрилась надумать то, чего нет? Но эсэмэска-то была! Как и непростительная грубость Айка сегодня утром.

– Мам, можно я просто полежу и отдохну, – прошу у нее, вытирая ладонями мокрые от слез щеки.

– Ложись, конечно, – она кивает. – Поспи, я погуляю с ребятней. Вечером обо всем поговорим.

При упоминании о вечере мне становится еще хуже.

Вечером Айк вернется с работы и обнаружит, что нас нет.

Я понятия не имею, как он на это отреагирует. Особенно если учесть, какой подарочек я ему оставила на голых эмоциях.

Глава 5. Моя непослушная жена

Айк

Я приезжаю к зданию офиса раньше обычного.

Рабочий день начинается в девять, но сейчас только половина девятого, а я уже прикатил.

Ибо дома обстановка просто невыносимая.

Мария вконец обнаглела! До сих пор изнутри потряхивает после шикарного, в кавычках, семейного завтрака.

Некоторое время остаюсь в машине, пялюсь на черную обивку руля и прокручиваю в голове все, что случилось вчера и сегодня утром.

Мария разве не понимает, что утро – это время, когда я насыщаюсь энергией для сложного трудового дня? Нашла когда делать лицо кирпичом, будто перед ней сидит не любимый муж, а как минимум последний подонок на всей земле.

Ее демонстративная обида и недовольные взгляды с утра пораньше очень меня взбодрили. Еле сдержался, чтобы не наорать при детях.

Но это все, конечно, не идет ни в какое сравнение с тем, что она умудрилась учудить вчера.

Это ж надо догадаться заявить мне, что она хочет развода!

Мария нормальная вообще? Ну вот серьезно, нормальная?

Я ради нее, ради наших детей вкалываю последние десять лет сутки напролет, и она мне вот так заявляет. Просто и легко – хочу развода…

Было бы из-за чего вообще.

Изменщика она нашла в моем лице.

Смешно!

Между прочим, я ни разу в жизни не изменил жене. Больше скажу, кроме нее, у меня вообще не было женщин. Оно неудивительно, если учесть тот факт, что я еще в школе втрескался в нее по самую макушку.

Тогда втрескался… Прошло десять лет, и до сих пор не отпустило.