Еще бы он не знал! Все же было подстроено! Интересно, и Андрей в деле? За сколько он продал память о своем друге? Ненавижу их всех! И этого монстра в первую очередь!

Отворачиваюсь к окну, скрестив на груди руки. Пускай, сегодня мне пришлось переступить через себя, и на след убийцы честного полицейского и моего жениха полиция не выйдет. Пусть себе радуется, чертов ублюдок! Но через два месяца я с радостью покажу ему средний палец!

Машина плавно въезжает во двор, останавливается у крыльца. Быстро выхожу, не дожидаясь, пока мужчина откроет мне двери. Иду в дом, даже не обернувшись. Мне уже все равно, что он думает и чего еще от меня ждет. Сегодня я предала свои убеждения, нагло соврала, хотя речь шла о судьбе самого близкого человека. Мне нет оправдания, и гореть мне в аду!

Иду к лестнице, желая, как можно скорее, спрятаться в спальне. Но меня заворачивают на полпути, обхватив за талию, заталкивают в кабинет. Ничего не поделать, он тут хозяин, и он намного сильнее. Но как же я его ненавижу!

– Ты молодец, – говорит это чудовище, – подходя к бару и наливая в стакан виски. – Справилась на отлично, Ева.

Убила бы гада! Жаль, я не работаю в полиции, и не могу засадить чертова ублюдка за решетку. Ему там самое место, Саша не зря на него охотился. Такие отморозки должны быть изолированы от общества.

Молча подхожу к нему. Этот бандит следит за каждым моим шагом, вцепившись в мое лицо серыми угольками, как когтями. От него исходит опасность, я всегда ощущаю ее рядом с ним. И еще сила. Такая же поглощающая, как прошлой ночью. С оружием он в руках или нет, а расслабляться рядом с этим человеком нельзя. Знаю, что я должна сделать выбор, он ждет от меня этого. Но мой выбор давно сделан, и на его сторону я никогда не перейду.

Беру стакан и наливаю себе из графина. Выпиваю залпом, скривившись и закашлявшись. Мужчина только хмыкнул, подавив улыбку. Наливаю еще и делаю глоток, глядя ему прямо в глаза. Пошел ты к черту! Ненавижу!

– Думаю, мы поладим, Ева. Я даже чувствую, как рушатся все барьеры. Ты так не думаешь? – говорит мужчина, отставляя стакан и делая шаг в мою сторону. Его взгляд режет больнее ножа. А сквозящая в нем уверенность в принятом решении заставляет меня дрожать от страха.

Что это он еще задумал?!

Я пячусь назад, пытаясь спастись от надвигающейся глыбы. Взгляд мужчины излучает уверенность в себе и неумолимый приговор для меня. Неужели, он думает, что теперь, когда я нарушила закон, он имеет на меня все права?

– Что ты делаешь? – спрашиваю сипло, продолжая отступать. Но вот уже позади меня стена, и бежать больше некуда.

Мужчина замер, когда я уперлась в стену и испуганно вздрогнула. А потом навис надо мной, упираясь руками по обе стороны от моей головы.

– А на что это похоже, Ева? – язвит он, придвигаясь ближе и опаляя дыханием лицо. – Ты очень красивая, девочка. И послушная, малышка. Все сделала, как я велел. Молодец. Я хочу наградить тебя.

Что он несет?! Только не это!! Не нужно мне такой награды!

– Я не хочу! – говорю сипло, выдыхаю ему в губы, потому что он подобрался совсем близко и даже подбородок мой рукой обхватил, заставляя поднять голову и смотреть ему в глаза.

– Чего не хочешь, Ева? – его большой палец очертил контур моих губ, и по телу пронеслась горячая волна.

Ничего я от тебя не хочу!

– Ты же говорил, что ничего не будет без моего согласия, – напоминаю ему его же слова.

Сильная ладонь нежно оглаживает скулу и проходится по шее, чуть ее сжимая. Удивительно, каким мягким и шелковистым ощущается на коже каждое касание. Чувствую себя невероятно хрупкой, совсем маленькой и беспомощной в лапах хищника. Наверняка, он слышит, как громко и заполошно сейчас бьется мое сердце.

– А ты не хочешь, Ева? – словно змей-искуситель, он склоняется надо мной и проводит кончиком языка по моим губам. Жар опаляет щеки и бьет раскаленным углем в низ живота. Я чувствую себя маленькой неопытной девочкой рядом с матерым бабником, который слишком хорошо знает, что нужно делать, чтобы мне захотелось ответить так, как он хочет.

Рука, которой он опирался о стену, сползла и, обхватив мое запястье, уложила мою ладонь себе на талию. Так по-свойски и даже властно, намекая на то, чего бы ему хотелось.

– Не надо, пожалуйста, – выдыхаю. Нет, выпрашиваю.

Тело трясет крупной дрожью, мне неловко и сладко одновременною. Не понимаю, откуда взялся этот трепет и такое острое ощущение томления в низу живота. Так не должно быть, это неправильно. Он убийца и злодей. Таких людей меня всегда учили обходить стороной. А все происходящее сегодня никогда не должно было случиться.

Но мужчина, словно, не расслышав моей просьбы, наклоняется и проводит носом по изгибу шеи. Колени подкашиваются, и из горла вырывается хриплый стон. Так нельзя, Ева, останови его!

Влажные губы проходятся по нежной коже на шее, разгоняя по телу предательские мурашки. Я почти сползаю по стене на подкашивающихся ногах. Пальцами пытаюсь ухватиться за ткань его рубашки, но натыкаюсь на что-то жесткое, твердое. Это кобура для пистолета. Он и вчера прятал оружие под пиджаком. Скольжу рукой по коже чехла, обхватываю рукоятку и, резко дернув, вытаскиваю пистолет. Мужчина замер, а я плотно приставила пистолет к его животу.

– Оставь меня в покое или пристрелю, – чеканю каждое слово.

Пистолет приятной тяжестью оттягивает руку. Упоительное ощущение собственной власти разлилось под кожей, словно яд. Никогда раньше такого не испытывала. Захватывающее чувство всемогущества и желание подчинить себе врага. Теперь мы поменялись ролями, и ему придется выполнить все мои условия.

– Браво, девочка, – говорит мужчина спокойным голосом, совсем не испугавшись. Наоборот, он придвинулся ближе, упираясь плотно животом о дуло пистолета. – Ты быстро учишься, Ева.

Он свихнулся? Я же пристрелю его сейчас, как собаку!

Мужчина обхватывает рукой дуло пистолета и приставляет его к боку.

– Стреляй сюда, если хочешь, чтобы было много крови и мало шансов на выживание противника, – говорит он тоном профессора, читающего лекцию, – вот сюда, если надо, чтобы выжил, но помучился, – переводит он немного в сторону направление пистолета.

Обалдев от его выдержки и спокойствия, я молча вникаю в каждое слово. Мой бравый выпад этот несносный мужчина превратил в комедию. Да только мне не до смеха.

– Здесь, – приставляет он пистолет выше, – легкие, и ты можешь сделать так, чтобы противник начал задыхаться. А вот тут, – чуть левее, – сердце. Прямое попадание убивает в секунду.

Сглатываю ком в горле, продолжая внимать каждому слову, как школьница. Мужчина даже не испугался, его голос звучал более сипло, когда он меня целовал, а не теперь.

– Вот сюда, – приставляет к шее, – чтобы перебить артерию. А это, – он упирает дуло себе в голову, – для профессионалов, Ева. Так как ты планируешь меня убить, девочка?

Как? Черт! Я не знаю! Я тебя просто ненавижу! Пистолет затрясся в моей руке, потому что она слишком сильно начала дрожать. Нет, я не сломаю его, даже, если сейчас выстрелю в упор. А он уже растоптал меня без единого выстрела.

– Ненавижу тебя, – шиплю, чувствуя, как по щеке бежит слеза. От бессильной злости я почти задыхаюсь.

– Тогда пристрели меня, Ева, – искушает меня дьявол, наверняка, понимая, что я уже на грани, и вот-вот нажму на курок.

Приставляю дуло пистолета к его груди. Там, где сердце. И жму на курок. Но выстрела нет. Еще и еще раз. Пистолет не стреляет. Мужчина, воспользовавшись моим замешательством, резко вырывает пистолет у меня из рук и приставляет дуло к моей голове.

– Сначала нужно снять с предохранителя, – поясняет он. Звучит щелчок, это мужчина привел оружие в готовность. В голове начало гудеть, я почти теряю сознание.

Страх смешался с болью, злостью и бессилием. Я хочу удушить его собственными руками, уничтожить этого гада. Он разрушил мою жизнь! Он держит меня в этом доме! Он растоптал мою гордость! Он убил моего жениха! Отобрал мое будущее! Как же сильно я его ненавижу!

– Ты можешь спастись, Ева, – говорит он, глядя прямо в глаза, – просто скажи, что ты моя, и останешься в живых.

Он шутит? Собирается взять меня, угрожая пистолетом? Думает, что ему все позволено, и никто не сможет перед ним устоять? Пусть удавится своей властью, но меня он не получит!

– Я никогда не буду твоей, – чеканю каждое слово. Как яд, выплевываю короткую фразу ему в лицо.

– Как скажешь, Ева, – говорит мужчина тоном палача. Резко отводит руку в сторону, звучит выстрел, и мое сознание уплывает.

Последнее, что я помню, это, как сильные руки успели подхватить меня, не дав упасть.

Глава 9

В густой темноте, где-то далеко, плещется вода. Я слышу это все отчетливее. Нет, это совсем близко, почти возле меня, или прямо в комнате.

Тяжелые веки поднимаю с трудом. Кажется, они сделаны из свинца. Да и все мое тело ощущается каким-то деревянным. Быть может, я уже умерла? Я же помню выстрел. Но я всегда думала, что душа, отлетев от тела, ощущается легче перышка, а не придавливает к горизонтальной поверхности. Хотя, откуда мне знать? Да и душа моя никуда не отлетела. Она все еще в теле, которое сейчас лежит на широкой постели под пушистым одеялом в незнакомой комнате. А звуки воды не приснились мне, они раздаются из ванной.

Медленно приподнимаюсь на локтях, осматриваюсь. Эта комната значительно больше той, в которой я ночевала прошлой ночью. И по брошенным небрежно на кресло мужским вещам я сразу понимаю, кому она принадлежит. Но это не последнее открытие на сегодня. Только сейчас я понимаю, что на мне из одежды только трусики, джинсы и футболка сейчас висят на спинке кресла.

Внезапно дверь ванной открывается. Мой кошмар в одном полотенце, повязанном на бедрах, заходит в комнату. Вторым полотенцем он вытирает мокрые волосы. Поражаюсь хладнокровию этого человека. А еще, восхищенно разглядываю его тело. Наверняка, он много времени проводит в спортзале, не иначе. Такие кубики на прессе просто так не появляются.

Привлекательный гад. Красивый рельеф мышц и ни грамма смущения. Наверняка, в его постели побывало много женщин, он ведет себя совершенно расслабленно. Чего совсем не скажешь обо мне, даже пальцы на ногах снова деревенеть начали, и опять внутри всколыхнулось что-то, больно режущее.

– Уже проснулась? – спрашивает мужчина, взглянув на меня.

Он подошел к кровати, наклонился и, приподняв мой подбородок, заглянул в глаза. Я попыталась дернуться, но его пальцы только крепче вцепились в мое лицо.

– Мозг не поврежден, жить будешь, – заключил он, отпуская мой подбородок.

Вот что его волнует? А о том, что он никогда не получит меня мы больше не говорим? Может, и хорошо, что не говорим, есть другие, насущные вопросы

– Кто меня раздел? – спрашиваю.

– Я.

– Зачем? – сглатываю. Не стал же он…?

– Чтобы тебе было удобно.

Наверное, выражение моего лица в этот момент красноречивее любых слов выдало мои мысли, потому что этот гад добавил:

– Не фантазируй, я не увлекаюсь некрофилией.

Тем временем он, нисколько не смущаясь, сбросил полотенце и распахнул дверцы шкафа. Я стараюсь не пялиться на голого мужика с идеальным торсом, но взгляд то и дело соскальзывает к рельефной спине и упругим ягодицам. Хорош же, мерзавец. Даже меня, замученную его методами укрощения, пробрало. Захотелось попробовать на вкус эту красоту, и даже рот наполнился слюной. Еще вчера у меня была такая возможность.

Мотаю головой, прогоняя от себя заманчивое видение. Видимо, мозг все же повредился, если меня тянет к бандиту и убийце. Шумно выдохнув, я опускаюсь головой на подушку. И о чем я только думаю? А надо бы о побеге. Еще два месяца его «заданий», и мозг тронется окончательно.

– Почему не убил меня? – вырывается философским тоном, как то, само собой.

– Я тебе уже отвечал на этот вопрос, – долетает до меня голос мужчины, – ты мне понравилась.