Со счастьем по понятным причинам у нас напряженка. Остается злость. Конечно, есть и третий вариант – возбудить. Но мальчишку жалко стало: он так сжимается от чужих взглядов, что мигом становится ясно – реагирует как клинический девственник… или высокоморальный даос^[5], который в бордель, может, и ходил, но тайком и разок, лет триста назад…

– Лежать будешь смирно или привязать? – ласково спросила я, по порядку выстраивая на простыне набор серебряных иголок. Люблю я давать людям выбор. – Не особо больно будет, но иногда неприятно.

– Добрая ты, сестренка. – А-Лей, который разложил Юншена в позу морской звезды, сжалился и прикрыл стратегическую запчасть несчастного сухим полотенцем. – Давай я его просто подержу. И он не будет дергаться.

– Что… вы собираетесь со мной делать? – раздалось еле слышно с кровати.

Я буквально за язык себя поймала, чтобы не ляпнуть вслух про «насиловать извращенным способом», а на А-Лея глянула так, что он явно тем же самым предложением подавился.

– Лечить, конечно. Если хочешь, я могу даже рассказывать, что именно делаю и зачем, если тебе будет спокойнее. – Первая иголка нашла нужную точку прямо на солнечном сплетении парня, и он придушенно ахнул. С чего бы? Не больно ведь пока, точно знаю.

– Разрушенное ядро – не болезнь. Как не восстановить вырванное сердце, так не собрать и золотые осколки. – Лежит подыхает, а все равно умудрился процитировать какой-то философский трактат.

– Ядро твое я не трогаю. А меридианы, которые вокруг… Интересно! А-Лей, смотри внимательно. Золотое солнце погасло, но мелкие сосуды вокруг до сих пор прекрасно держат форму. Их вполне можно заставить пожужжать. Пациенту придется отказаться от заклинаний, зато будет нормально жить! Надо только поискать альтернативный источник энергии на первое время… одного порошка маловато.

– Я тоже не понимаю, что она сейчас сказала. Но интонация веселая, значит, мучиться тебе еще не менее года, – обрадовал парня А-Лей. И затараторил, глядя в расширившиеся глаза: – Я имею в виду, что, во-первых, ты дольше проживешь, а во-вторых, ты любопытный случай и она от тебя не отстанет.

– Я осознаю. – Заклинатель отвел взгляд и сжал губы в тонкую линию.

– Если хочешь, чтобы он утихомирился, лучше молчи, – усмехнулась я, планомерно усеивая тощее нечто серебряными иглами.

Результат понравился – я не ожидала, что меридианы будут так легко откликаться на мое воздействие. У обычных больных людей все происходило иначе. Дело, наверное, в том, что он не человек.

Он – бывший нечеловек.

– Что ты де… – Стратегическую тряпку у заклинателя в очередной раз отобрали, и я имела удовольствие полюбоваться на то, как краски жизни возвращаются на бледное лицо. Причем быстро возвращаются, сразу до состояния свеклы. Хотя… пациент ниже шеи – и так темно-розовый от воздействия воды, а теперь и щеки потеплели.

– Спокойно, Маша, я Дубровский.

Конечно, никто ничего не понял, зато все замерли. Когда я произносила фразы по-русски, местные, щебечущие на птичьем языке, застывали прямо как кролики перед удавом. Думали, я рычу страшное заклинание из демонической практики.

– А-Лей, подержи его. И ногу подними. Согни в колене и отведи в сторону. Теперь другую. Молодец.

– Ужас, сестра, во что ты меня вечно вовлекаешь… Во всякое неприличное! – картинно возмутился брат.

– Я, значит, вовлекаю? Напомнить, чей подарок? А то я сейчас разовью теорию – и окажется, что ты тайно захотел полапать заклинателя и, скрывая грязные намерения, вручил его мне якобы в подарок. Как думаешь, быстро ли разлетится отвратная сплетня по городу? – Что-что, а управу на мелкого я всегда легко найду.

– Не надо… уф! Готово, парень, выдыхай. Она закончила. Вот, все-все иголочки из тебя вынула, ты больше не ежик даже местами.

– Пеленай давай, жалетель. И поплотнее.

За полтора года знакомства и непосредственного участия в его воспитании братец весьма поднаторел во вспомогательной медицине и сестринском деле, поэтому справился в момент. Через несколько минут плотный кокон из простыни и широких полос льна, пересыпанных порошком цун с примесью кое-каких трав, сонно моргал на меня длинными ресницами и пытался сурово поджать губы.

– Сдвинь к стенке, пусть лежит, – распорядилась я, сочувственно глядя, как медленно исчезает из широко открытых глаз жертвы шокированное выражение. – До утра теперь не стоит трогать. Но присмотреть нужно. Пусть тут поспит. Поправится – разберемся, куда поселить.

– Здесь одна кровать, – подал вдруг голос сверточек с бессмертным.

– Ага. – Я помогала А-Лею разложить инвентарь и навести порядок.

Вообще это конкретная обязанность А-Лея, которую брат согласился выполнять в обмен на мои уроки и то, что я его не гоню в особо интересных случаях, но я не вредная.

– Где ты… вы… будете спать? – Пусть я не смотрела в его сторону, но отчетливо почувствовала, как новоявленная куколка шелкопряда нахмурила брови.

– На кровати, где еще.

– Здесь одна кровать, – повторил он.

– Я в курсе. Считать умею. – Разложив иголки по кармашкам в кожаном пенале и активировав выгравированный на крышке талисман обеззараживания, я наконец закончила с уборкой. – Надеюсь на твою порядочность и на то, что ночью ты не станешь ко мне грязно приставать. Собственно, уверена в этом. – И поправила чуть сбившуюся простыню у него на плече.

Заодно полюбовалась, как ищет подходящее слово и не находит.

– Вы…

– На кровати футбол… э-э-э… скачки можно устраивать, лошадиные. Не переживай, закачу к стеночке, накрою одеялом, и ты мне не помешаешь. Спи. – И я легонько отодвинула его.

– Вы…

– Янли! – Не только мы с А-Леем вздрогнули, заслышав рев, но даже спеленутый заклинатель забыл, что хотел сказать.

Еще бы, господина Тана здешние небеса голосом не обидели. Точнее, папу. В нынешних древних условиях, где у каждого состоятельного мужчины есть несколько жен и наложниц, отец нашего семейства оказался достаточно любящим и по-своему заботливым. Он в принципе хороший папочка.

Когда не сносит ширму и не орет раненым буйволом:

– Янли! Это правда, что ты купила наложника и собираешься потерять с ним девственность?!

Глава 8

Юншен

«Хоть кто-то адекватный в этом доме, – подумал я, разглядывая крупного краснолицего мужчину средних лет в богато украшенных одеяниях торговца. – Вот сейчас меня как минимум переложат в другой павильон, как максимум и вовсе переместят во двор для слуг и рабов. И можно будет размеренно поразмышлять над ситуацией».

– Нет, папочка, – совершенно спокойным голосом отозвалась моя хозяйка, подошла и вместо традиционного почтительного поклона поприветствовала главу дома фамильярным поцелуем в щеку, даже не обращая внимания на то, что достопочтенный в ярости.

Брат ее, кстати, именно в этот момент спрятался за пологом кровати и строил мне страшные рожи. Ненормальные… они тут все ненормальные, учитывая, что парочка со мной делала несколько минут назад. Даже вспоминать невыносимо.

– Где он? – уже менее агрессивно спросил отец моей мучительницы, озираясь по сторонам.

Неудивительно. Сейчас я был похож скорее на рулон ткани, чем на человека.

– Нету, – улыбнулась девушка. – Если ты про наложника спрашиваешь.

– А кто есть? – не дал сбить себя с толку торговец.

– Как тебе сказать… Посмотри. – Янли, вместо того чтобы отвлечь внимание отца, за руку подвела его к кровати и стянула с меня одеяло.

Торговец крякнул. Брови высоко поднялись, почти достигнув линии роста волос. Несколько томительных мгновений он внимательно разглядывал и меня, и путы.

Затем задумчиво ущипнул себя за тонкий ус и сказал:

– Бедная девочка. Что ты с ней сделала?

На пару секунд стало очень тихо. Кажется, не только я пытался понять, кто именно здесь… бедная девочка. Но страшное подозрение все же посетило мою голову.

– И волосы остригли. Дочка, это ведь можно поправить? У нас приличный дом, даже рабыни не должны выглядеть как последние каторжники!

– Сначала оживим, тогда и с волосами можно разобраться, – кивнула девушка, глядя на меня с легкой улыбкой. – Но это мальчик.

– На наложника все равно не похож, – после долгой-долгой паузы изрек торговец, во время которой спрятавшийся от отца за пологом брат хозяйки прикрыл голову руками и зажмурился. – Ему на вид лет четырнадцать. Еще и болеет, кожа да кости. Не заразный хоть? – Девушка отрицательно покачала головой. – Ладно. Но знаешь, дочка… лучше бы ты опять щенка подобрала или котенка лишайного с улицы. Приличнее как-то, надежнее.

– Особенно лечить потом от лишая весь твой гарем, – хмыкнула бесстыдница. – Пап, а кто тебе про наложника ляпнул? Не поверю, что госпожа Тан.

– Нет, не она, а Ли… хм. Не помню. Слуги болтают. – Мужчина отвел взгляд, поглаживая ухоженную бородку.

– Ясно. Ну передай… слугам, что я весьма им благодарна. Непременно найду способ позаботиться в ответ.

Я буквально почувствовал, как юная убийца перебирает скрытое в широком рукаве оружие. Я, конечно, ничего конкретного не видел, но был уверен – оно у девушки есть и именно сейчас она выбирает, каким воспользуется, отвечая на «заботу».

– Э-э-э, дочка… ладно тебе, ерунда какая, – чуть неестественно засмеялся достопочтенный.

А я подумал: почему солидный и властный мужчина с громким голосом заискивает перед дочерью? Что за представление разыгрывается на моих глазах? С какой целью? Я уже в полной их власти, а если бы и хотел, то сопротивляться в моем жалком состоянии не смог бы.

Как боец я бесполезен, как источник информации о пиках – тоже. Намерены выведать информацию о теории техник и печатей? Но ведь она не пригодится простым смертным…

Возможно… в семье растет ребенок со способностями, которому нужен лояльный наставник? Но для чего тогда они до сих пор темнят? И как этот базарный балаган может повлиять на то, буду ли я учить кого-то или нет?

– Янли, ты… ну… я к тебе вот чего шел, – продолжил тем временем глава дома. – Приехал достопочтенный Фен с семьей. Госпожа Фен сказала твоей матушке, что непременно желает с тобой повидаться. Но уже… завтра, солнце скоро сядет.

– Спасибо, папочка. В следующий раз пришли слуг с известием, а сам без церемоний приходи, если захочешь проведать, – продолжила юлить перед мужчиной эта… лисица!

– Ладно-ладно. Совсем застыдила старого отца. А-Лей! Ступай следом за мной! Поговорим о том, что можно, а что нельзя дарить юным незамужним сестрам на день рождения! – Голос торговца обрел прежнюю жесткость.

Притихший за пологом мальчишка тяжело вздохнул, посмотрел на меня жалобными глазами, словно ища сочувствия, и вылез из укрытия.

– Да, отец… – Он послушно сложил ладони вместе в жесте почтения и глубоко поклонился. – Как прикажешь.

Неужто в доме балуют только дочерей?

Жаль, меня не отправили к слугам. Зато, когда достопочтенный ушел, уводя за собой явно приунывшего мальчишку, в доме вновь воцарилась тишина. Атмосфера стала настолько безмятежной, что, несмотря на присутствие девушки-лисы, я перестал бороться с непреодолимой сонливостью. Кокон, в который меня укутали, странно на меня подействовал. Теплота и невозможность двигаться почему-то успокаивали, а не настораживали.

Глаза закрылись, даже легкое пощипывание и покалывание во всем теле не помешали мне крепко заснуть. Похоже, меня укрыли вторым одеялом. Но я не уверен…

Утро началось с кошмара. Мне не снились сны с момента казни, а теперь привиделось, что меня проглотил огромный питон-носорог и проталкивает в желудок по узкому пищеводу, стиснув плоть мышечными кольцами, а я задыхаюсь и не могу пошевелиться.

Я провалился-таки в чрево твари, полное едкой кислоты, – ощущение стиснутости исчезло, но кожу обожгло желудочным соком.

Не выдержав, я заорал.

– Тихо-тихо… – сказала тварь, голова которой вдруг возникла в ее собственном желудке.

Я разлепил веки и обнаружил склонившегося надо мной мальчишку. А-Лей. Так его зовут.

– Не вопи, я тебя не съем. Да замолчи ты, народ сбежится. И увидит, что Янли нет. Шуйсяо!