– Неужели так все просто, – неуверенно произнес Вася. И не зря он был не уверен, потому что все оказалось очень непросто. Следующим ударом дверь приоткрылась сантиметров на двадцать, сдвигая завал. В щель рукой, плечом и головой протиснулся человек в белом халате (хотя сейчас халат казался бледно-красным). Кошкин навел на него ствол, но тратить последний патрон не спешил. Убить это существо он всегда успеет. Псевдо-врач явно обладал недюжинной силой. Он навалился на дверь, и та распахнулась еще шире, так, что уже можно было пройти. Кровати и шкафы с грохотом отъезжали все дальше. Кошкин попятился к стене напротив входа. Врач, зайдя в кабинет, окинул взглядом беспорядок и, не обратив внимание на людей, вскоре замер, глядя в потолок.

Спустя несколько секунд из коридора начали раздаваться необычные звуки, будто что-то мельтешило, цокало каблуками по деревянному полу, как огромная многоножка, перебирало лапами, приближаясь к кабинету. Противный звук становился всё громче, а то, что его издавало, явно спешило оказаться здесь. Федя первым понял, что сейчас они столкнутся с чем-то новым и неизвестным, занервничал, начал озираться.

– Капитана поднимайте, надо уходить! – крикнул он и подбежал к окну. На улице все было по-старому. Алёна спешно подошла к Сергею Петровичу и подергала его за ухо.

Цокающий звук, будто что-то сыпалось, звучал уже за дверью.

– А?! – капитан открыл глаза и, щурясь, принялся рассматривать все вокруг, – черт, закимарил старый. Все нормально?

Он увидел врача, стоящего перед завалом.

– А это кто?

В дверной проем по всей его высоте протиснулось множество лапок, острых длинных конечностей черного цвета, будто ноги паука черной вдовы – твердые, заостренные, как клинки. Резкими отточенными движениями это бесчисленное количество ног расперлось в дверной щели и аккуратно приоткрыло дверь, отодвинув завал еще дальше. Проход в коридор стал уже около полуметра шириной. Тело существа, напоминающего огромное мерзкое насекомое, пролезло в щель, семеня своими ножками с множеством сочленений, а следом полезли еще подобные пауки. Высотой они были с человека. Длину их конечностей определить было невозможно из-за множества сочленений и сгибов. За сотнями острых и прочных суетливых ног просматривалось овальное туловище. Существа, не останавливаясь после того, как пролезли в кабинет, вцепились лапками в кровати, шкафы и полки, подняли их и принялись их крутить в воздухе, будто предметы эти ничего не весили. Действовали черные пауки как роботы, как манипуляторы-клешни на производстве, которые выставляют какую-либо деталь в нужное положение, вертя ее с большой скоростью, не делая лишних движений, поворотов. Алёна, Вася и капитан прижались к дальней стене кабинета, а Кошкин отскочил к окну напротив двери. Пауки принялись расставлять мебель так, как она была тут расставлена до прихода людей. Бегали они, будто иголки старого игольного принтера, где каждый удар иглы с чернилами попадал точно в нужное место на бумаге, создавая чертеж. Сейчас вместо иголки принтера по полу комнаты перемещались эти острые создания. Вся мебель в кабинете вертелась, летала по воздуху, но не хаотично, а строго выверено, не задевая врача. Сотнями жестких лапок пауки вертели предметы интерьера на собой, а другая сотня таких же лап служила им опорой и средством передвижения. Сломанный стеллаж паук починил буквально за секунду, ловко вставив полки в вертикальные перегородки. Невероятная суета закончилась не более чем за десять секунд, а после, как вся мебель оказалась на своих местах, черные создания так же незамедлительно выскочили из кабинета, закрыв за собой дверь.

Врач ожил. Опустил голову и крикнул:

– Заходите!

Первой вошла женщина средних лет. В платье, как и практически все особи женского пола в этом мире. Врач стоял посреди комнаты и смотрел на оцепеневших возле дальней от двери стены Ласкина, Алёну и капитана. Кошкин был справа от врача в паре метров.

– Ну чего ты стоишь, – суетливо пробубнил Сергей Петрович, обращаясь к Кошкину, – давай, бах и всё – прощайте доктор.

Женщина прошла по кабинету до ближайшей к двери кровати.

– Ложитесь, – сказал ей врач, не сводя глаз с настоящих людей.

Женщина легла на спину.

– Вас привязывать? – спросил он у нее.

– Нет.

– Последний патрон, Петрович, – сказал Кошкин, – может я его (кивает на врача) просто в окно выкину?

– А ты справишься?

– Заходите, быстрее! – крикнул врач.

– Надо обойти его с другой стороны, – сказал Федя.

– Может просто переждем? – предложила Алёна, – может не надо ничего делать?

В кабинет зашла еще одна женщина, держа ребенка за руку. Вскоре стало видно, что они вовсе не держатся друг за друга, а являются одним организмом, подобно той собаке, сросшейся с хозяином через поводок. Рука женщины заканчивалась чуть выше запястья и перетекала в руку мальчика, внешне очень похожего на Мишу. Ласкин сразу приметил сходство со своим сыном. Мать и дитя остановились возле второй кровати. Женщина легла ногами к выходу, а мальчик сел рядом на пол.

– Ничего не делать? Дождаться, пока Лампа сядет? – спросил Вася, – а сколько ждать? Десять минут? Полчаса? Сорок минут?

– Я стреляю, – сказал Фёдор.

Кошкин резко выставил оружие перед собой и выстрелил, но, одновременно с движением руки Фёдора, врач ушел по диагонали так, что Федя промахнулся. Пуля попала в стену и, срикошетив два раза, упала на пол. Фёдор, не мешкая, попытался обхватить противника по-борцовски за корпус, чтоб вышвырнуть в окно, но тот оказался слишком быстрым. Как только Федя вытянул вперед руки, делая ими загребающие движения, врач лбом ударил Кошкина в лоб. У полицейского моментально уехал пол из-под ног, а в глазах начали рябить мошки. Что происходило следующие несколько минут, Федя не осознавал, а происходило страшное…

Вася, капитан и Алёна, двигаясь по стеночке, пытались пробраться к выходу, но врач перегородил им путь.

– Ложитесь на кровати, – приказал он. Никто не спешил выполнять его команду.

В комнату зашли еще двое псевдо-людей. Оба мужчины. Они тут же легли на больничные койки.

– Вас привязывать? – спросил врач.

Капитан, стоящий сбоку от Ласкина и Алёны, повернулся к своим товарищам, потом снова посмотрел на врача и произнес:

– Нас? Привязывать?

– Нет, – ответил один из только что вошедших.

– Нет, – ответил второй.

– А… – Петрович завертел головой, – это он не нам.

– Что будем делать, – прошептал Вася. Его было прекрасно слышно из любого угла кабинета.

– Ложитесь, – сказал врач и указал рукой на капитана.

– Вы знаете, – начал Петрович, наигранно усмехнувшись, – мы, наверное, кабинетом ошиблись. Мы лучше пойдем.

Он сделал два шага от стены и когда оказался в метре от врача, тот схватил капитана за предплечье.

– Тихо! Тихо! Руку сломаешь! – капитан, извиваясь, вцепился второй рукой в кисть врача.

– Ложитесь, – произнесло существо.

– Ты Лампа? – спросил Ласкин.

– Ложитесь.

– Просто лечь и лежать?! – спросила Алёна.

– Ложитесь.

Капитан взвыл во весь голос, когда врач подтащил его к ближайшей кровати.

– Дай я лягу! – крикнул Сергей Петрович, – отпусти! Я лягу! Черт ты бешенный!

Раздались шаркающие шаги за дверью.

– Другие убегали, – врач монотонно произносил каждое слово, – отрезать ноги долго. Вас связать?

– Нет, – ответил Вася, – мы не будем убегать. Нас не надо связывать.

Когда в кабинет зашло еще одно существо в белом халате, все трое людей потеряли надежду на спасенье. Следом появился еще врач и еще…

Врачи всё прибывали и прибывали. Вот их столпилось уже человек двадцать. Все одинаковые на лицо. Существа разбрелись по кабинету и производили непонятные, необъяснимые для человеческого разума манипуляции. Это было даже не имитирование деятельности работников медицины, это был абсолютный бред: один врач принялся раздевать до гола женщину с приросшим к ней ребенком, но, из-за того, что руки у них были соединены, никак не мог снять с них вещи. Другой приложил к груди лежащего на кровати псевдо-мужчины какую-то палку со свисающими из нее трубками и застыл. Второго псевдо-пациента одни врачи пытались раздеть, но в этот же момент другие надевали ему одежду обратно. У некоторых докторов в руках были различные предметы – кружка, очки, вешалка, ботинок, моток скотча, клавиатура, удлинитель для розетки, женская сумка… Они пытались как-то приладить эти предметы к пациентам. В их действиях не было никакого смысла. Врач, который атаковал Кошкина, смешался с толпой точно таких же созданий, абсолютно идентичных и одетых в одно и то же.

Капитан тяжело дышал. Лежал на кровати и водил глазами, рассматривая эту ужасную сцену.

Двое врачей, до этого бездействовавших, подошли к Васе и Алёне, схватили их практически синхронно и потащили.

– Мы сами! – кричала девушка, но внимания на ее слова никто не обращал. Ласкин молчал. Он всячески поддавался своему мучителю, старался, чтоб не задели его больную руку. Когда все трое были на кроватях, в комнате уже не осталось свободного места. Всё оказалось забито людьми в белых халатах с алым оттенком из-за света из окон. Врачи мельтешили, как черви, суетились, создавая иллюзию какой-то дьявольской неразумной деятельности, не имеющей смысла и от того выглядящей еще ужаснее, уродливее. Безыдейная пытка для разума здорового человека творилась сейчас в кабинете. Это все было ни для чего, ни за чем, без причины. Ласкин, Алёна и капитан не видели друг друга. Они лишь слышали шорох от трения халатов. В помещении стало невыносимо душно и темно. Только потолок светился красным. По потолку бегали тени. Алёна ощущала, как её с головы до пят ощупывают руками. Когда она поняла, что её раздевают, девушка начала кричать. Её крик смешался с криком капитана и Васи. Вскоре раздался и голос очухавшегося Кошкина.

Алёну держали за руки, за ноги, за голову. Сначала с нее стянули кроссовки, потом джинсы, майку, трусы, лифчик. Абсолютно голая, лежа на этих алых простынях, обездвиженная множеством созданий из иного мира, она понимала, что вот-вот придет конец её жизни. Девушку трясло от страха. Колотило. Существа принялись приматывать Алёну веревками к кровати. Оборот за оборотом они прокидывали канат – над девушкой, под кроватью, снова над девушкой, снова под кроватью… Крик Ласкина, Феди и капитана не стихал. Голоса их смешались: “Что вы делаете! Они меня раздевают! Отпустите! На помощь! Федя! Капитан! Я тут! Алёна! Рука! Руку не трогайте! Больно!”

Наверху перед глазами семенили одинаковые безразличные лица, монотонно выполняющие работу. Алёна лежала примотанная, будто в коконе. Могла двигать только головой, кистями рук и стопами. Галдеж затих, когда они все четверо были привязаны. Тогда стал слышен звук работы ручной пилой. Кто-то что-то пилил.

– Федя! – раздался голос капитана.

– Я на кровати, ближе к окну! – ответил Кошкин.

– Что они делают?! – крикнул Ласкин.

– Я не знаю! – орал Кошкин.

Ручная пила продолжала звучать: щих, щих, щих…

– Вам видно что-нибудь?! – крикнула Алёна.

– Нет, – ответили все по очереди.

– Щих, щих, щих, щих… звук этот начал бить по ушам, по мозгу, по сознанию! Рисуя в воображении картину, на которой распиливают человека заживо.

Когда пила замолкла, что-то твердое упало на пол.

Шуршание халатов возобновилось, но лишь в одном месте – кто-то пробирался сквозь плотно стоящих врачей.

– Нет! что вы делаете! – кричал капитана.

Вновь зазвучала пила, а следом раздался ужасный вопль Сергея Петровича.

Щих, щих, щих, – Помогите! – Щих, щих, щих.

– А-а-а, – капитан вопил изо всех сил так, что невозможно было разобрать его слова.

– Что происходит?! – кричал Фёдор.

– Петрович! – Ласкин ёрзал, будто в этом был смысл. Даже освободись он сейчас, его тут же привяжут обратно.