Он поднял дела, которые в последнее время вела Салина и курировал Фрахт, провел проверку по каждому из них…

Последний разговор с Фрахтом дарил какую-то подсказку, но Теон пока не мог понять, какую.

«Салина очень взволнована», – отметил он, когда узнал, что «Литтор» встал на заданный курс для встречи с фрегатом Теона.

Фрахт помрачнел: «Да, это как-то связано с ее прежней работой».

«Прежняя работа» – это транспортная прокуратура, патрульная служба: что именно могла обнаружить девушка, будучи сотрудником другого ведомства, с другим уровнем допуска и другой сферой компетенций?

Тиль Теон понимал, что он медленно заходит в тупик. Информация, которую хотела сообщить Салина, больше нигде не дублировалась, она буквально везла ее в собственной голове.

«Возможно, именно поэтому этой голове досталось так много».

Нападение на корвет «Литтор» могло остаться нераскрытым преступлением…

Пока однажды, спустя недели следствия, на свою личную почту он не получит сообщение «Аха́та меле́о», отправленное с чужого персонального информера.

* * *

Пожилой креонидянин сидел, ссутулившись в своем кресле. Его белоснежные волосы сейчас выглядели неопрятно, словно использованная мочалка, кожа потемнела и покрылась сеткой мелких морщин. Старость не жалела его. А наркотики добивали. Дрожащей рукой он взял со стола коробочку, открыл ее и пересчитал содержимое.

– Здесь меньше, чем я просил, – проговорил сипло и посмотрел на своего запоздалого гостя.

Тот не повел и бровью, улыбнулся:

– Тяжелые времена, знаете ли… Генерировать ваш препарат становится все более опасным.

Старик смотрел на гостя с презрением, прозрачные глаза наполнились глухой ненавистью:

– Щенок… Я породил тебя, дал все, чем ты сейчас владеешь.

Гость протестующе поднял руки:

– Нет. Вы что-то путаете. Все, что я имею, я получил по праву рождения. И по своему убеждению и доброте душевной вызвался скрашивать ваше одиночество здесь, на острове…

– Лживый скварр, – прошипел старик.

Его гость пожал плечами и решительно поднялся:

– Ну, знаете, это выходит за рамки моего понимания, – он оправил складки темно-синей бархатной тоги, – я не намерен терпеть Ваши оскорбления.

– А деньгами моими пользоваться намерен? – старик насмешливо прищурился, пряча в карман коробочку с подношением своего гостя. Тот, уже было собравшись выйти из беседки, остановился и медленно развернулся. Взглянул на старика свысока. Тот сипло рассмеялся, словно ворона прокаркала. – Что глазки вылупил? Или думаешь, что я забыл, кто тебе рассказал о мигающей транзакции?

Его гость отозвался не сразу. Склонив голову к плечу, он изучал старика со смесью презрения и удивления. Тот отвечал ему тем же. Гость склонился ниже и прошептал:

– Ты мне угрожаешь?

– Я напоминаю. Я видел отчеты технической комиссии и сообщил тебе кодировки, которые влияли на темную материю внутри транзакционного коридора. Я вправе рассчитывать не только на долю… Но и на возвращение в Или́й… Это была часть сделки, помнишь?

Его гость выглядел взбешенным, но быстро подавил злость, нацепив на себя личину снисходительного благодушия.

– Я помню, – признался он. – И услышал тебя сейчас.

Старик смотрел на него исподлобья.

– Я надеюсь… – прошептал. – Не думаю, что ты хочешь, чтобы кто-то еще узнал о нашем уговоре. Мне-то терять нечего, дальше, чем на этот остров меня не отправят, а вот ты… ты можешь потерять все.

Его гость кивнул. Развернувшись на каблуках, он стремительно покинул беседку и направился к серебристой капсуле. Багровые лучи заходящей Глаугели скользнули по выпуклому боку капсулы с вычурным вензелем-гербом. Старик проводил своего гостя взглядом, процедив в спину: «Выскочка», – и достал из кармана принесенную коробочку. Внутри лежало двадцать пять овальных пилюль в разноцветной глазури. «Конфетки» – так мог их назвать кто-то посторонний. Но старик знал, что внутри – яд, ставший его проклятием. Синтетическая зензида́за, предложенная Корсой Дораном в момент удушающей мигрени, которой Тар Обеид страдал к тому моменту неделю. Мучительные слуховые и обонятельные галлюцинации, тошнота, светобоязнь довели его до жалкого состояния, в котором он был готов ухватиться за любую соломинку, лишь бы прекратить эту бесконечную пытку. Он не знал, что вместо одной му́ки ему теперь предложено две – зензидазу ему теперь приходилось употреблять постоянно, иначе мигрени возвращались сторицей, разом вываливая на него боль всех пропущенных приступов.

Он не знал, что сегодняшний вечер и опрометчивый разговор, подарят ему избавление сразу от обеих напастей. Правда. Совсем не тем способом, о котором можно было бы мечтать.

Глава 2. Лаборатория

Планета Фобос, протекторат Креониды, 2 часа дня по местному времени

Агна́р Тибо́ Цуйи, седьмой властитель провинции Актано́д протектората Фо́бос, всегда мрачнел, когда речь заходила об инспекционных визитах в лаборатории. Находившиеся на отдаленном атолле, в жарких и влажных широтах, они представлялись этакими исполинами, возвышавшимися над сонной поверхностью местного океана, Флореаля. Белоснежные глыбы корпусов лабораторного центра напоминали осклабившуюся пасть доисторического хищника, на века заснувшего на скалистом побережье.

– Чертова работка, – властитель Агнар нахмурился, наблюдая за тем, как стремительно приближается посадочная площадка: впереди ждал наискучнейший день с лебезящим директором лабораторий, ворох бумаг и отчетов, скучный обед и монотонная прогулка по демонстрационным залам с изготовленными за отчетный период изделиями.

Хорошо, что такие инспекционные визиты нужно было проводить «не реже одного раза в календарный год». Агнар зевнул, убрал с лица пепельно-серую прядь.

Он был молод для занимаемой должности – всего двадцать пять лет, и с удовольствием мчался бы сейчас в жестком операторском кресле какого-нибудь креонидянского линкора. Если бы не необходимость – пришлось отказаться от военной карьеры, планов и, как наследнику древнейшего на Креониде рода Тибо, экстренно занять пост внезапно умершего отца.

Под прозрачным корпусом шлюпки блеснула матовая поверхность посадочной платформы. Шлюпка замерла в обозначенной диспетчером позиции, позволила ловкому щупу себя захватить и мягко закрепить в хромированных ложементах. Дверь с шипением отъехала в сторону, впустив внутрь салона горячий и липко-влажный воздух.

Агнар со вздохом встал, оправил парадную тогу – нет смысла тянуть, наступление неизбежного он предпочитал ускорять, дабы не тратить время на глупую волокиту.

Выходя из капсулы, задержался у приборной панели и настроил готовность аппарата к отбытию назад – он хотел вернуться в прохладный и проветренный салон, лишенный даже намека на запахи атолла. Сверившись с данными персонального креоника – изящного устройства с интерактивной панелью, подключенной к информеру, удовлетворенно кивнул и вышел, наконец, наружу.

Горячий воздух опалил лицо, разметал на ветру волосы – жесткие и немного курчавые, они мгновенно напитались влагой и встали торчком, пришлось пригладить их и собрать в узел. На открытых участках белоснежной кожи появилась красная паутина термического ожога – Агнар брезгливо поморщился и добавил шаг. Всякий раз, навещая директора Корса Дорана, Агнар задавался вопросом – почему бы посадочный модуль не сделать внутри зоны прилета, не организовать удобный шлюз с выравниванием температурного режима и влажности. И каждый раз понимал, что Корса Доран, хоть и подчеркнуто вежлив во время каждой инспекции, делал все, чтобы нахождение шефа в лабораторном комплексе было как можно более некомфортным и непродолжительным.

И это всякий раз заставляло Агнара гадать, какие именно дела творит директор лабораторного центра у него за спиной. И всякий раз ловил себя на мысли, что рано или поздно это аукнется ему, Сараа́ну Тибо, седьмому властителю провинции Актанод протектората Фобос.

– Достопочтимый властитель Тибо, – Корса уже ждал его в фойе в сопровождении финансового директора и секретаря. Последний держался чуть в стороне, но на таком расстоянии, чтобы уловить любое желание своего начальника.

«Интересно, а мог бы он меня придушить?» – равнодушно подумал Агнар, наблюдая за тем, как изменилась в лицах вся троица.

– Доброго дня, – лениво кивнул, проходя внутрь лабораторного комплекса, – у вас как обычно жарко.

– Таков климат, – Корса склонился в подобострастном поклоне. Финансовый директор, средних лет креонидянин с серебристо-голубым ежиком коротко остриженных волос, поклонился, в отличие от директора сдержанно и с достоинством.

«Значит, то, что они скрывают, он при случае умело спихнет на Корсу», – догадался Агнар. Впрочем, в этот раз он хотел поскорее завершить инспекцию, а проверкой махинаций заняться в следующий раз. Или еще чуть позже – что бы не творил этот проходимец, он делал это осторожно, и до сих пор не попался ни в поле зрения полиции Креониды, ни под надзор Криминальной полиции сектора.

– Желаете ли отдохнуть после путешествия? – пролебезил директор.

– Не желаю. Начнем инспекцию сейчас же…

Он направился в кабинет директора, который всегда занимал во время своих инспекций, на ходу небрежно кивая сотрудникам лаборатории. Их было непривычно мало, что не могло не удивить.

– А где все? – он внезапно остановился, его белоснежная тога мелькнула и замерла в зеркальном отражении галереи. Агнар смотрел на сопровождающих, ожидая объяснений.

В глазах директора замерло раздражение.

– На рабочих местах, мой господин. Сейчас идет приемка…

Агнар вскинул бровь:

– В самом деле? Не заметил грузовых бортов на причале… Да и диспетчер не бронировал траекторию посадки на это время… – Он отчетливо уловил нервозность в молчании секретаря. Решение – пропустить мимо ушей или все-таки разобраться – принималось долю секунды. Агнар величественно развернулся, подобрал соскользнувший с плеча край тоги и направился к лифтам. – Кажется, за все три года, что мы знакомы, я никогда не присутствовал на приемке товара. Думаю, сегодня не стоит упускать столь уникальную возможность…

Директор Корса Доран засеменил следом, источая душное волнение.

– Достопочтимый… это совершенно лишнее, не интересное действо… уверяю вас.

Агнар остановился, посмотрел на директора:

– Вы пытаетесь мне сказать, что предпочли бы не показывать мне процесс приемки? Мне, генеральному инспектору и члену совета? – его взгляд стал тяжелым, а речь – угрожающе тихой. Агнар умел говорить так, чтобы внушать слугам трепет одной только интонацией.

Директор был не из робкого десятка, но стушевался и он – было очевидно, что к такому повороту он оказался не готов, лоб его вспотел, серебристая тога сползла с плеча, оголив рыхлое, сахарно-белое тело. Он широко, хоть и натянуто, улыбнулся, прошептал обезоруживающе откровенно:

– Ну что вы, мой господин, вы, верно, неправильно меня поняли. Я прекрасно осведомлен о вашей занятости, а потому только беспокоюсь о бесценном времени, которое вы потратите так опрометчиво… Если вам угодно взглянуть на склады, то спешу проводить вас в зону прилета, к грузовым терминалам. – Он улыбнулся еще шире: – Вынужден разве что предупредить, что там преимущественно работает техника, а потому операционный склад не оборудован системой кондиционирования и вентиляции.

Агнар замер: он понял, что ему пытался донести директор – его идея присутствовать на разгрузке выглядела мальчишеским капризом. И чтобы теперь не потерять лицо ему придется перейти в жаркое и влажное помещение, провонявшееся машинным маслом, криптонидом и альгийской солью – более мерзкого сочетания не придумать. Директор пришел на помощь:

– Если вам угодно, я бы предложил совместить приятное с полезным – вы можете наблюдать за приемкой через камеры видеонаблюдения, в моем кабинете настроен выход во все помещения лаборатории.