В городах донимала караульная служба и исправление полицейских обязанностей. Полиции в те времена, можно сказать, совсем не водилось, и столичные города – особенно кишевший всяким сбродом Петербург, по ночам делались чрезвычайно опасны. Для поддержания порядка наряжались «пристойныя партии драгун и фузилеров». Караулы содержались всюду – у сенаторов, в иностранных посольствах, в «дессианс-академии», в Кунсткамере… Рассматривая ведомость непременным караулам Бутырского полка, стоявшего тогда в Петербурге, мы находим графу: «В кунсткамере у слона – ефрейтор 1, рядовых 7 (!)». Естественно, что, когда две трети солдат уходило на вольные работы, а оставшаяся треть расписывалась по караулам, никого не оставалось для обучения воинскому артикулу. В трех пехотных полках Московского гарнизона – Ингерманландском, Архангелогородском и Астраханском вместе, в 1736 году по штатам числилось 6500 человек – 4500 находилось «в отлучке», ближней либо дальней, 1300 отправляло караульную службу – оставалось всего 700, из коих половина нестроевых.

В 1732 году в самовольной отлучке числилось 20 тыс. человек, считая и давних дезертиров петровских времен. Громадный некомплект в полках не мог быть пополнен рекрутскими наборами, более частыми в этот период, чем в последние годы царствования Петра I. С 1719 года взято 53 928 рекрут, в среднем 6–7 тыс. в год. С 1727 по 1736 годы взято 147 418, т. е. 14–15 тыс. ежегодно. В 1740 году, уже по окончании войны с Турцией, прусские шпионы (лучшие шпионы в Европе) доносили, что в случае новой войны Россия при всем напряжении не в состоянии будет выставить более 140 тыс. человек.

Война за Польское наследство 1733–1735 годов

В конце 1732 года скончался Август II{70}, король польский, курфюрст саксонский, союзник Петра Великого в Северную войну. Польский трон становился вакантным, и на него претендовали два кандидата{71}: сын покойного Август III Саксонский и известный уже нам по Северной войне Станислав Лещинский, ставленник Франции и возглавитель русофобской партии.

Ясно, что эта последняя кандидатура являлась для России неприемлемой, так как лишала ее спокойствия на ее западной границе. Поэтому Петербургский кабинет потребовал от Сейма снять ее. Однако представление это осталось безрезультатным. Партия Лещинского все усиливалась, и в августе 1733 года он был избран королем{72}.

Избрание это отнюдь не застало Россию врасплох. Предвидя такой оборот дел, правительство Императрицы Анны с весны начало сосредоточивать войска на литовской границе. 31 июля фельдмаршал Ласси с 20 тыс. человек перешел границу, овладел Литвой и Курляндией и в двадцатых числах сентября подошел к Висле.

Лещинский отправился в Данциг – «окно в Европу», откуда мог ожидать помощи своего зятя Людовика XV. Ласси занял Прагу и Варшаву, где провозгласил королем Августа III и стал на зимние квартиры у Ловича и Скерневиц. Однако уже в декабре он получил повеление идти на Данциг и выступил туда с 12-тысячным отрядом (численность русских войск в Польше и Литве достигала 50 тыс., но большую часть пришлось оставить в стране для организации тыла, поддержки саксонской партии и наблюдения за полчищами «посполитого рушенья»).

В дальнейшем военные действия сосредоточились почти исключительно вокруг Данцига, где засел Лещинский с 20 тыс. войска{73} (частью шведских и французских волонтеров, частью поляков). 23 февраля начались осадные работы, а 5 марта туда прибыл Миних, принявший главное командование.

Осада Данцига длилась четыре месяца. Франция, став открыто на сторону Лещинского, начала военные действия против России и Австрии (тоже поддерживавшей саксонскую кандидатуру). Французский флот, войдя в Балтийское море, старался прервать сообщение осадной армии с Россией и высадил в устье Вислы десант. С другой стороны, король Пруссии объявил нейтралитет и препятствовал подвозу осадной артиллерии через свои владения. Миних вел долгую и неприятную переписку с Фридрихом-Вильгельмом и в конце концов прибегнул к хитрости: осадные мортиры были доставлены в русскую армию из Саксонии в закрытых каретах под видом экипажей курфюрста вюртембергского{74}.

Тем не менее, чередуя бомбардировки со штурмами, Миних овладел большей частью предместий. Попытки поляков деблокировать Данциг окончились для них плачевно, 17 тыс. было разбито в шесть раз слабейшим русским отрядом. 17 июня французский десантный корпус положил оружие в составе четырех полков{75} (5 тыс. человек) у Вейксельмюнде. Так окончилось первое в истории столкновение русских с французами. Лещинский, переодевшись, бежал – и 8 июля{76} 1734 года Данциг сдался. Овладение Данцигом стоило нам не свыше 3 тыс. человек, главным образом при неудачном штурме Габельберга{77} (120 офицеров, 2 тыс. нижних чинов). К концу осады у нас было до 16 тыс. человек.

Дело Лещинского было с тех пор потеряно, и его сторонники пали духом. Многочисленные польские ополчения не представляли собой сколько-нибудь серьезного противника. Польское войско занималось усобицами и доставляло русским лишь утомление переходами. «Иногда, – пишет адъютант Миниха Манштейн, – большие массы поляков приближались к русскому отряду, распуская слухи, что хотят дать сражение, но не успеют русские сделать двух пушечных выстрелов, как уже поляки бегут. Никогда русский отряд в 300 человек не сворачивал с дороги для избежания 3 тыс. поляков, потому что русские привыкли бить их при всех встречах…». Мало-помалу польские войска расходились по домам, и русские спокойно могли стать на зимние квартиры в стране Августа III.

Делать в Польше было уже нечего. В кампанию 1735 года кабинет решил двинуть русские войска в Германию, для оказания «сикурсу» цесарю, войско которого сражалось на Рейне с французами.

8 июня 1735 года Ласси с 20-тысячным корпусом{78} двинулся из Польши через Силезию и Богемию в Баварию и 30 июля прибыл в Нюрнберг{79} (довольствие австрийцы взяли на себя). «До сих пор поход совершался благополучно, – доносил Ласси из Нюрнберга, – солдаты в пропитании нужды не имели и жалоб ни от кого на войско не приходило. В здешних краях очень удивлены, что многочисленная армия содержится в столь добром порядке; из дальних мест многие приезжают смотреть наше войско…»

В сентябре армия прибыла на Рейн под Филипсбург{80}. Еще никогда русские орлы не залетали так далеко на Запад, но померяться силами с равноценным противником им в эту войну так и не пришлось. Французы заключили уже перемирие, а вскоре и мир с обеими империями{81}.

В ноябре{82} корпус Ласси двинулся обратно в Россию – в степях Украины начиналась новая война.

Турецкая война 1736–1739 годов

Причиной Турецкой войны в царствование Императрицы Анны Иоанновны явилось желание уничтожить унизительный для России Прутский договор и обуздать подвластных Турции крымских татар, опустошавших Малороссию своими набегами (все представления петербургского кабинета Порте по этому поводу были безрезультатны).

Вместе с тем, высоко расценивая мощь Оттоманской империи, русское правительство решило заручиться помощью нашей союзницы Австрии (которой оно только что помогло посылкой на Рейн корпуса Ласси). Для Австрии тех времен турецкие войны явились своего рода традицией (Монтекукули, Людвиг Баденский, принц Евгений). Цесарь Карл VI все же медлил с объявлением войны, ограничиваясь обещаниями, а Персия, воевавшая тогда с Турцией, стала склоняться на мир. Тем не менее в Петербурге решили действовать. В начале 1735 года крымские татары, двигаясь в Закавказье на персов, прошли через русские владения на Украине, султан же не обратил внимания на наш протест.

Война была решена, и с весны 1735 года наши войска стали продвигаться с польского театра на Украину.

В августе этого года генерал Леонтьев{83} с армией в 39 тыс. человек произвел неудачный поиск на Крым. Не дойдя до Перекопа, он вернулся с потерею до 9 тыс. главным образом заболевшими.

Весной 1736{83} года к Азову был двинут корпус фельдмаршала Ласси, овладевший крепостью 20 июля{84}. В Азове взято 4 тыс. пленных и 163 орудия. Наш урон 200 убитыми, 1500 ранеными. Легко ранен сам Ласси. Главная же армия Миниха в конце апреля двинулась к Перекопу. В ней считалось 58 тыс. строевых (17 пехотных, 17 драгунских полков{85} и 12 тыс. казаков) при колоссальном обозе, доходившем до 40 тыс. телег. Петербургский кабинет и большинство военачальников полагали ограничиться одним опустошением гнезда хищников, но Миних решил завоевать страну. После месячного марша (переход в среднем 8–10 верст в сутки, причем армия двигалась одним большим каре) – Миних 21 мая штурмовал перекопские линии и после жестокого боя с татарами и турецким гарнизоном Перекопа овладел ими.

Проникнув в Крым, армия сразу же стала испытывать большие лишения от недостатка воды (татары, отступая, опустошали страну и портили колодцы). 5 июня взят Козлов (Евпатория). Простояв там пять дней, Миних распустил ложный слух о своем отступлении, а сам быстро двинулся на Бахчисарай, столицу ханства. 16 июня Бахчисарай взят штурмом, разорен и сожжен. Миних простоял здесь три недели, причем армия сильно терпела от разного рода болезней, и 6 июля тронулся в обратный путь. 16 августа армия отошла за Перекоп{86}, совершенно эвакуировав Крым, который удалось разорить, но не удалось завоевать. Из строя выбыло 30 тыс.{87} (половина всего состава), но потери в боях составляют едва 2 тыс. Ни в одном полку не оставалось в строю свыше 600 человек, и Миних отклонил предложение Петербурга идти на Крым вторично осенью.

До сих пор военные действия велись исключительно против татар (турецкие гарнизоны принимали в них участие лишь случайно). Султан не желал войны с Россией и Австрией, но обе эти державы отвергли{88} турецкие предложения (побуждаемые фантастическими, во всяком случае сильно преувеличенными донесениями российского посла в Царьграде Вешнякова о слабости Турции и готовящемся в случае войны поголовном восстании христиан). Туркам оставалось лишь изготовиться к борьбе.

* * *

В феврале 1737 года крымский хан, собрав до 100 тыс.{89}, перешел Днепр у Переволочны и двинулся к Полтаве, уничтожив слабый русский отряд генерала Лесли и опустошив все на своем пути. Быстро собрав армию с квартир, Ласси двинулся ему навстречу, и хан отошел обратно за Днепр. Турки тем временем собрали в Бессарабии и на Дунае 200-тысячную армию, обратив главное свое внимание на Австрию.

Австрийцы настаивали на совместных действиях обеих союзных армий и требовали наступления русских в Валахию и на Дунай. Однако Миних убедил Императрицу отклонить домогательства цесаря (властолюбивый фельдмаршал опасался подчинения австрийскому главнокомандующему). Было положено каждому союзнику действовать за свой счет: австрийцам – в Сербии, русским – в Новороссии{90}.

Россия выставляла две армии. Главная – Миниха (100 тыс.) должна была прервать сухопутные сообщения Крыма с Турцией, овладеть Очаковом, а затем взять Бендеры и идти на Дунай. Другая армия – Ласси (40 тыс.) шла на Крым. Для пополнения войск зимой 1736–1737 годов набрано 40 тыс. рекрут, однако половина их погибла в дороге от болезней, лишений и дурного обращения.

Армия Миниха – 90 тыс.{91} (60 тыс. строевых), разделенная на три дивизии, снабженная сильной артиллерией (646 орудий) и обремененная обозом в 28 тыс. повозок и 2 тыс. верблюдов, собралась в конце апреля на Днепре и медленно двинулась к Бугу, которого достигла лишь 15 июня (средняя величина перехода – 4 версты!). Оставив у переправы большую часть тяжестей, обозов и чересчур стеснительной артиллерии, Миних спустился правым берегом реки к Очакову. 29 июня он подступил к крепости и 2 июля овладел ею штурмом. Первый штурм был отражен. Турки, бросившись вслед за отступавшими, стали добивать раненых. Миних в отчаянии сломал шпагу, воскликнув: «Все пропало!». Внезапно одна из последних, выпущенных наудачу бомб, попала в турецкий пороховой погреб… Половина крепости взлетела на воздух, и ободрившиеся войска, снова ринувшись в атаку, овладели ею после жестокой резни (из 17 тыс. турок остались лишь 4 тыс.). В крепости взято 300 знамен и значков, и 96 орудий. Наш урон до 4 тыс.: 1022 убитыми, 2841 ранеными.