Фильм основывался на повести «Русские в начале XVII века» Виктора Шкловского, выступившего и автором сценария. Режиссером стал Всеволод Пудовкин. Фильм изобиловал батальными сценами, в которых русский народ громил польскую шляхту и иностранных наемников. Приходилось бороться и против внутренних предателей и иностранных шпионов. Минин и Пожарский представали величественными вождями. В. Пудовкин открыто признавался, что его задачей было создание «монументальных» образов, а не воспроизводство исторически достоверных деятелей. В декабре 1938 года сценарий был послан на утверждение Сталину. 25 декабря Сталин пересылает его Молотову: «т. Молотов! Следовало бы обязательно просмотреть. Вышло неплохо». Молотов отвечает: «Прочитал. Неплохая вещь».

«Минин и Пожарский» вышел на экраны страны на фоне нагнетания антипольской пропаганды, в том числе в кино. В сентябре 1939 года прошел так называемый польский поход РККА, в результате которого в состав СССР вошли Западные Украина и Белоруссия, а уже в октябре фильм вышел на советские экраны. Один из рецензентов писал:

Славные традиции боевого прошлого русского народа воплощены в освободительной борьбе Красной армии на фронтах Западной Украины и Западной Белоруссии. От «хваленой» доблести и спеси польской военщины, как и три века назад, не осталось и следа.

Еще одним военно-историческим фильмом стал «Суворов», вышедший на экраны в январе 1941 года (режиссеры Всеволод Пудовкин и Михаил Доллер). Картина также была полна историческими аллюзиями и начиналась с подавления Польского восстания 1794 года.

В марте 1941 года на экраны вышел фильм «Богдан Хмельницкий» (автор сценария А. Корнейчук, режиссер И. Савченко), снятый на Киевской киностудии. Сценарий базировался на одноименной пьесе А. Корнейчука, уже несколько лет шедшей в украинских театрах. Нужно отметить, что Богдан Хмельницкий еще недавно рассматривался примерно так же, как Минин и Пожарский. Его описывали как представителя эксплуататорских классов, стремившегося выжать все выгоды из народного антишляхетского восстания и предать восставших. Теперь он представал в образе народного вождя, символа единства России и Украины.

В годы войны историческое кино приобрело новое звучание. Наиболее яркими примерами военного кино стали фильмы, посвященные Кутузову и адмиралу Федору Ушакову. Особое внимание Сталина привлек фильм 1942 года режиссера Михаила Чаурели, снятый по мотивам романа А. А. Антоновской «Великий Моурави». Главный герой фильма – грузинский деятель XVII века Георгий Саакадзе, моурави (управляющий провинцией). Его целью было свержение (даже при помощи иностранных войск) власти аристократов, мешавших объединению Грузии. Саакадзе – народный вождь, поднимавший простых людей против феодалов. Известно, что Сталин забраковал сценарий, написанный грузинским писателем Георгием Леонидзе, поскольку тот заканчивался на мажорной ноте – победой войска моурави. Объясняя ошибку сценариста, Сталин указал, что политика Саакадзе была прогрессивной, но провалилась из‐за неготовности Грузии к объединению, а привлечение иностранных войск было неверным решением.

Итак, Сталин внимательно следил за исторической литературой и кино. Разумеется, за всем он уследить не мог, и аппарат цензуры не дремал. Еще сильнее была самоцензура. Историки, писатели и режиссеры стремились угадать направление дрейфа идеологии, уловить ее актуальные образы. Часто это не удавалось, получался известный разброс если не мнений, то трактовок. На самом деле даже Сталин не всегда знал, куда идти, правда, при этом всегда понимал, каким должен быть конечный результат.

СТАЛИН РЕДАКТИРУЕТ ИСТОРИЮ ПАРТИИ

Драматическая и непростая история партии большевиков была не просто предметом интереса со стороны ее непосредственных участников, но смертельным оружием политической борьбы. В самый неожиданный момент политическим оппонентам могли припомнить отдельные факты биографии, идеологические уклоны и колебания и тем самым уничтожить их. Сталин прекрасно ориентировался в партийной истории и охотно применял это идеологическое оружие против своих врагов.

При этом он держал под контролем собственное прошлое, и широкой публике делались доступными только те факты, которые он сам отобрал. Не гнушался Сталин и откровенной фальсификацией, всячески превознося свою роль. Известно, что он изымал из обращения отдельные документы, которые, как он считал, можно было использовать против него в качестве компромата.

После победы революции в стране сформировалась разветвленная сеть институций, занимавшихся историей победившей партии и революционным движением в целом. Понимая, что создание собственной версии истории является неотъемлемым компонентом политической легитимации, большевики (особую роль в этом сыграли В. И. Ленин, М. С. Ольминский, В. В. Адоратский и М. Н. Покровский) инициировали создание Комиссии по истории Октябрьской революции и РКП(б) (Истпарт). Официально она была образована 25 сентября 1920 года, а с 1921 года действовала на правах отдела ЦК РКП(б), что подчеркивало особый научный и политический статус этой организации. Влияние комиссии еще более усилилось после того, как в 1922 году при ней было создано Общество старых большевиков – наиболее деятельный актив истпартовских начинаний.

Создание Истпарта ЦК РКП(б), а также его влиятельного рупора – исторического журнала «Пролетарская революция» – стало важным шагом на пути институционализации памяти о революции. При партийных органах на местах появились многочисленные отделения Истпарта, собиравшие и публиковавшие источники и исследования о революционной эпохе. С одной стороны, истпарты в 1920‐е годы провели огромную работу по сбору документов, воспоминаний и их изданию, а с другой – сыграли контролирующую и цензурирующую роль, поскольку эта структура давала разрешение на публикацию соответствующих документов. Вместе с тем в изданиях Истпарта допускались различные точки зрения на события революции и даже дискуссии, печатались воспоминания не только большевиков.

В 1921 году был создан Институт К. Маркса и Ф. Энгельса. В 1925‐м появился Институт Ленина. Объединение институтов привело к появлению Института Маркса – Энгельса —Ленина. Его задачей стали сбор, изучение и издание наследия классиков марксизма-ленинизма. Одновременно он выполнял контролирующую функцию, так как его сотрудники проверяли различные сочинения на предмет следования букве марксизма. В 1953–1956 годах он носил название Институт Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина (ИМЭЛС) при ЦК КПСС.

Бои за историю партии и совершенной ею революции начались сразу после смерти Ленина. С того времени каждый видный партиец стремился доказать, что является бóльшим ленинцем, чем его конкуренты. Серьезный политический резонанс вызвала публикация брошюры Л. Д. Троцкого «Уроки Октября» (М., 1924). Ее появление было связано как с начавшейся внутрипартийной борьбой за политическое наследие Ленина, так и с дискуссиями о дальнейшей судьбе большевистской революции. Троцкий подчеркивал амбивалентную роль мировой войны, которая, с одной стороны, прервала развертывание революционного движения, начавшегося как раз накануне, но с другой – стала стимулом его активизации в дальнейшем.

Особое неприятие партийно-государственной верхушки СССР вызвали два положения, выдвинутые Троцким: во-первых, что партия большевиков в 1917 году не отличалась единством взглядов и действий (при этом Троцкий подчеркивал собственные заслуги в победе большевиков), во-вторых – тезис о необходимости мировой революции. Первое положение напоминало о расколе партии и неприятии частью ее членов ленинской стратегии и тактики, а следовательно, о невозможности рассматривать всех главных партийцев как верных ленинцев (в этой роли Троцкий видел только себя). Второе положение противоречило сталинской концепции построения социализма в отдельно взятой стране, ставшей официальной доктриной СССР после 1925 года.

Пленум ЦК РКП(б) в резолюции от 17–20 января 1925 года постановил, что Троцкий выступил «против основ большевистского мировоззрения». Его обвинили в том, что он «самую историю Октября „излагает“ так, что исчезает роль большевистской партии и выдвигается на первый план роль личности самого Троцкого по формуле „герои и толпа“».

В 1920‐е годы, пока шла внутрипартийная борьба, в печать нередко попадали документы, которые могли расцениваться как компромат против руководителей партии. Так, в 1924 году в журнале «Печать и революция» появилась публикация писем Я. М. Свердлова, где тот не очень лестно отзывался о Сталине, с которым находился когда-то в туруханской ссылке: «Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни». Показательно и то, что в описании истории революционного движения в Закавказье местные авторы почти демонстративно обходили молчанием фигуру Сталина.

Уже потом, в начале 1930‐х годов, Сталина объявили ведущим революционным деятелем Кавказа. В 1932 году журнал «Большевик» опубликовал статью Сталина «Письмо с Кавказа», датируемую 1909 годом, после чего развернулась бурная кампания по пропаганде роли Сталина. В Грузии открылся НИИ Сталина.

Ключевую роль в создании «кавказского мифа» Сталина сыграл доклад Л. Берии «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», где выдвигалась идея двух центров большевизма: одного, возглавлявшегося Лениным, и другого, кавказского, во главе со Сталиным.

В 1930‐е годы история играла важную роль в легитимации личной власти Сталина. Образ революции 1917 года претерпел заметную трансформацию. В эпоху «социалистического наступления», когда страна жила в условиях «вражеского окружения», когда возрождалась милитаристская риторика и насаждались ассоциации с временами Гражданской войны («фронт индустриализации», «фронт социалистических преобразований в деревне» и проч.), события революции 1917 года заняли «подчиненное» положение по отношению к истории Гражданской войны, вышедшей на первый план. В этой ситуации в 1930‐е годы ведущую роль в трактовке революционной эпохи стал играть уже не Истпарт и Общество старых большевиков, а специально созданная при личном участии И. В. Сталина Комиссия по истории Гражданской войны, рабочим органом которой стала Главная редакция, фактически руководимая И. И. Минцем.

Минц сам прошел Гражданскую войну, служил у красных казаков. Несмотря на антисемитизм, широко распространенный в их среде, казаки быстро признали его за своего. Согласно легенде, как только Минц, назначенный к ним комиссаром, прибыл по назначению, ему налили водки в ведерко для льда и потребовали, чтобы он все выпил. Осушив ведерко, Минц потерял сознание, а очнувшись, увидел над собой смеющуюся бородатую физиономию и услышал: «А еврейчик-то наш!» В другой раз он умудрился перепить самого батьку Махно, когда вел с ним переговоры. Навык в больших количествах пить крепкие напитки и не пьянеть осталось с ним на всю жизнь, вкупе с юмором и умением произносить цветистые тосты, что делало его желанным гостем на всех банкетах.

Проект по подготовке истории Гражданской войны был начат по инициативе М. Горького 30 июля 1931 года, когда вышло постановление ЦК ВКП(б) об издании «Истории Гражданской войны в СССР». В состав главной редакции издания вошли Сталин, Горький, Молотов, Ворошилов, Киров, Бубнов и Гамарник. Предполагалось, что будет подготовлено 16 томов. Первый том издания посвящался Октябрьской революции, которая рассматривалась как своего рода предыстория Гражданской войны. В дальнейшем, по указанию Сталина, этот том был разделен на два.

Минц обладал житейской хитростью и знал, что из‐за многочисленных идеологических поворотов, имевших место в сталинское время, спешить с написанием истории не стоит. Поэтому проект приобрел статус долгостроя. Злые языки утверждали, что на написание «Истории Гражданской войны» денег ушло больше, чем на саму Гражданскую войну.