Девочка Корлина была миниатюрным эльфом, и ее бледное личико было повернуто набок, глаза закрыты, как будто она спала, но из уголков ее губ на пол капала кровь. Я никогда не видела эльфийского ребенка; ее маленькие ушки были заостренными и очаровательными, а личико было как у фарфоровой куколки. Ее светлые волосы были длинными, как у матери, и заплетены в две косы, которые свисали по бокам стола. Ее тело внезапно дернулось, рот открылся, и она извергла еще больше крови.

Ее мама упала на колени рядом со мной, отпустив мою руку, и в этот момент в комнату вошел король Райф. На нем был белый халат врача, он резко что-то приказал медсестре с исцеляющей палочкой.

При виде короля мама девочки прижала ладони и лицо к стеклу и безотрывно наблюдала за своим умирающим крошечным ребенком. Я приросла к месту, не представляя, как король может что-то предпринять в такой ужасной ситуации. Ее кровь нужно бы прижечь, наложить швы или что-то в этом роде, и все же я не наблюдала никаких инструментов для этого. Хоть я и была наполовину эльфом, я ничего не знала об эльфийском целительстве, кроме того что оно было волшебным. Я прочитала несколько книг об этом, но никогда воочию этого не видела. Мой отец был ремесленником-торговцем, продававшим кулоны, наделенные целебными свойствами, и другие вещи по всему королевству. В его дневнике не описывались исцеления такого рода. Если бы я знала, как лечить, я бы уже вылечила свою тетю много лет назад.

Я ждала, что король обрушит на нее световую волну или что-то вроде того, но он просто опустился рядом с ней на колени и легонько приложил руки к ее животу. Он сделал глубокий вдох, и из его ладоней полился мягкий фиолетовый свет. Он закашлялся, и по его подбородку потекла небольшая струйка крови.

Я ахнула, в тревоге оглядываясь по сторонам, но мать стояла, с надеждой глядя на меня. Король вздрогнул, согнулся пополам и отпустил девочку, хватаясь за живот.

Я застыла, наблюдая за ним широко раскрытыми глазами, пока переваривала то, что видела. Никого другого, казалось, не беспокоил болезненный вид короля, включая медсестру, поэтому я продолжила наблюдать. Внезапно глаза маленькой девочки открылись, и она оглядела комнату.

– Мамочка? – сказала она, и вся ее мертвенная бледность сошла на нет. На ее щеках засиял здоровый румянец, когда она лихорадочно оглядывалась в поисках своей матери. Женщина вылетела из смотровой комнаты вместе с мужчиной, оставив меня наедине с моими мыслями.

Неужели король… неужели он впитал болезнь, а затем поборол ее внутри себя? Если так, то это было очень опасно.

Маленькая девочка потянулась к Райфу, схватив его за пальцы, когда он встал. Он замер, глядя на нее сверху вниз с состраданием, которое растопило мое сердце. Он по-настоящему любил своих пациентов. От этой сцены в моей груди что-то расцвело. Это было странное чувство, ничего подобного я никогда раньше не испытывала. Это сбило меня с толку, поэтому я отбросила его в сторону.

Король Райф коротко переговорил с родителями, а затем вышел из комнаты. Я выбежала из смотрового зала, чтобы встретиться с ним у входа в операционную.

Как только он вышел, я бросилась к нему.

– Вы в порядке? – Мой взгляд упал на брызги крови у него на подбородке. Он, видимо, заметил это, и вытер их. Его рука слегка подрагивала.

– Это случается снова и снова. Бессмыслица какая-то. Я не чувствую хронических кровотечений. Острое проявление, – пробормотал он, игнорируя меня.

Корлина. Он был зациклен на ее болезни, даже когда я спрашивала о нем.

– Вы исцелили ее. Это было самое удивительное, что я когда-либо видела, – сказала я ему.

Он посмотрел на меня с беспокойством во взгляде.

– Я уже в четвертый раз лечу ее от внутреннего кровотечения. Если я не найду причину, то в следующий раз, возможно, не успею прибыть сюда вовремя. Они живут на большой ежевичной ферме в часе езды на лошади отсюда.

Над нами сгустились тучи. Это объясняло, почему от матери пахло ежевичным сиропом. Вероятно, это произошло, когда она поцарапалась. Я понизила голос, наклонившись к королю.

– А у вас не возникало такой мысли, что родители могли… могли сделать это с ней нарочно? – Я чувствовала себя ужасно даже из-за того, что просто допустила такую мысль, но четыре раза – это чересчур.

Он вздохнул, и, стоя близко к нему, я почувствовала, как через него в меня перекатываются неловкость и беспокойство, поэтому я отступила на фут^[3].

– Я, конечно, думал об этом, но они всегда так переживают за нее. Мать, кажется, сходит с ума от волнения, утопая в слезах, и потом, отец испытывает неподдельный шок. Он с трудом довез ее на лошади. Я просто этого не представляю.

Я кивнула; с моей стороны было нечестно предполагать это. Мать казалась более чем искренней, и «шок» было именно тем состоянием, в котором, судя по ее отцу, он находился.

О, как я ненавижу что-то неразрешимое. Теперь я буду обдумывать это часами.

– Могу я взять образец ее крови, прежде чем она уйдет? – спросила я.

Он нахмурил брови.

– Мы тут не располагаем вашими затейливыми человеческими устройствами, и в ее крови нет ничего, что я бы не учуял. – Похоже, его задели мои слова.

Я уступила, кивнув. Я подумала, что это какой-то яд или проблема со свертываемостью крови, но ей шесть, и, должно быть, это у нее с рождения.

– Ты должна забыть об этом. – Он вздохнул и потер переносицу. – Я сотни раз прокручивал ее случай в голове. И тут нет ничего особенного, кроме того что она пахнет ежевикой каждый раз, когда я ее вижу. Это неудивительно, учитывая, что у них собственная ежевичная ферма. Мне нужно навестить других пациентов. Пойдем.

Он развернулся и зашагал по коридору, оставив меня с моими мыслями.

Проведя обход его пациентов, проверив их состояние и залечив их раны, мы отправились обратно в замок на собрание с лучниками.

Лучники были верной элитной армией короля эльфов, известной тем, что они бесшумны при ходьбе и смертоносны со стрелой. Собрание состояло из краткого изложения обороноспособности города и моего знакомства с четырьмя лучшими командирами его войск.

Кагал, Арес, Танин и Арок.

Мы сделали перерыв на обед, во время которого я сначала попробовала всю еду, а затем отправились еще на три собрания. Совещание по налогам, землеустройству и профсоюза горняков. Эти заседания были самыми скучными из всех, которые мне когда-либо приходилось высиживать. Я почти пожалела, что не мою посуду. В последние минуты заседания профсоюза горняков я взглянула на короля и заметила, как он клевал носом, поэтому я слегка ткнула его ногой, чтобы разбудить.

– Ладно, я думаю, что справлюсь с ситуацией. Спасибо вам, – сказал король Райф профсоюзу горняков и встал.

О, слава Создателю!

Я тоже поднялась с места.

– Мы будем держать вас в курсе по поводу нехватки рабочей силы, – любезно сказала я им.

Они низко склонили головы, когда мы с королем уходили.

В моем животе заурчало, когда мы шли по коридору в личную столовую короля. Это заставило меня нервно покраснеть.

– Я умираю с голоду, – воскликнула я.

Кажется, его это позабавило, и он усмехнулся.

– Как тебе твой первый рабочий день? Только честно.

Честно, как будто я могла ему солгать. Мне показалось довольно милым, что он захотел узнать, что я думаю о своей работе.

– Мне нравится. Эта работа не дает моему мозгу засохнуть. Все эти разговоры о землях и налогах скучны, но на какой работе не бывает времени прикорнуть? Дегустация еды до сих пор нервирует меня. Я все жду, что почувствую себя плохо. О, и я не могу перестать думать о Корлине и о том, как вы ее исцелили. – Я выпалила все это на одном дыхании, совершенно позабыв, что разговариваю со своим начальником, королем всей расы эльфов. Он был настолько… располагающим к себе, скромным, и с ним было легко общаться.

Он издал какой-то горловой звук, который я не смогла до конца расшифровать. Хмм или хрм.

– О, и в вашем совете совсем не весело, – добавила я.

Это заставило его от души рассмеяться, и по моему телу разлилось тепло.

Я рассмешила короля. Это был тот звук, который мне нравилось слышать в его исполнении.

– Не думаю, что веселье входит в их должностные обязанности, – добавил он. – И ты должна отпустить ситуацию с Корлиной, иначе не сомкнешь глаз до самого утра. Первый шаг в целительстве – поддерживать свое здоровье. Ты не можешь опорожнять уже пустой сосуд.

Я сдвинула брови.

– Я знаю, но что, если…?

– И ты не целительница, – резко добавил он.

Я прикусила язык, когда мы вошли в столовую. Там стояли две тарелки с едой, накрытые куполообразными стальными крышками.

– Может быть, мне трудно отпустить, потому что я эмпат? – невозмутимо спросила я.

Он замер. Я хотела знать, что это значит, что значило все наше общение за завтраком.

– После того как попробуешь мою еду, можешь съесть свою на кухне, – внезапно сказал он. – Я бы хотел побыть сегодня вечером один. Мне есть о чем поразмышлять после дня, полного собраний.

Я подавила чувство отверженности и кивнула. Такое ощущение, словно мне дали пощечину. У короля наблюдались некоторые перепады настроения, это точно.

– Да, господин. – Подняв крышку с его тарелки, я почувствовала, как у меня потекли слюнки. Я уставилась на тушеное мясо с картофелем, рулет с маслом и зеленую фасоль, посыпанную крошками миндаля. Тут был даже кусочек пирога со сладким картофелем. Взяв одну из трех вилок, я выловила из рагу кусок мяса с картофелем и отправила его в рот. У меня вырвался стон удовольствия.

– Ваш шеф-повар действительно потрясающий. Вам следует повысить ему зарплату, – сказала я.

Он пристально наблюдал за мной.

– Мне следует?

Я попробовала зеленую фасоль с миндалем и застонала, а затем отложила вилку и взяла чистую, разрезая пирог со сладким картофелем.

– Создатель, смилуйся над моей душой, – проворковала я, когда сладкий кленовый сироп брызнул мне на язык.

Глаза короля впились в меня так глубоко, что я немного выпрямилась, задаваясь вопросом, не делаю ли я что-то не так.

– И рулет? – спросила я, прочищая горло.

Он с трудом сглотнул и кивнул. Я отрезала маленький кусочек и прожевала его, не издавая ни звука, опасаясь нарушить какой-нибудь королевский протокол. У меня были манеры, но, вероятно, не самые благородные.

– Я бы хотел получать такое же удовольствие от еды, как и ты, – задумчиво сказал он, и мой желудок сжался.

Он боялся, что каждое блюдо окажется отравленным? Грустно, что ему приходится так жить.

– Милорд, вы действительно думаете, что королева Зафира попробует сделать это снова? – это был серьезный вопрос. Я знала, что королева активно стремилась уничтожить все магические расы, особенно их королей, но снова отравлять? Это казалось слишком очевидным.

Его глаза сузились, и он уставился на меня, как на полную простофилю.

– Как ты думаешь, почему мне нужен новый дегустатор?

Я застыла, волосы на моих руках встали дыбом.

– Предыдущая вышла замуж? – Я пыталась увильнуть от прямого ответа.

Он в упор посмотрел на меня.

– То была моя помощница. А мой бывший дегустатор мертв. Раз в год, с тех пор как меня короновали, королева Зафира пытается убить меня. Я не знаю, когда будет очередное покушение, и это держит меня в состоянии постоянного беспокойства, что, я уверен, и является ее намерением. Это всегда яд без вкуса и запаха, который я не могу обнаружить, пока мой дегустатор не умрет.

Меня охватил чистый ужас, и я покачнулась на ногах, с трудом сглатывая.

– Неужели… неужели вы не можете их исцелить?

Он вздохнул.

– Яд – не то, от чего можно с легкостью излечиться. Я должен принять в себя достаточно, чтобы отфильтровать и запустить процесс исцеления другого человека, но не настолько, чтобы отравиться самому. Невозможно действовать вслепую с ядом без запаха и вкуса. Что бы она ни использовала, это не то, что мы здесь выращиваем.

И вот так просто я захотела, чтобы меня назначили мыть посуду.