Это у той девчонки, которая смотрит на меня с каким-то беспокойством и страхом?

Хочется сделать игривое «бу», которое часто делаю сыну, но решаю не заигрывать с девчонкой.

Я женат с некоторых пор.

Хотя иногда об этом забываю. Вспоминаю, когда приходит сообщение от банков о списании денег.

– Не задерживайся, – кидаю жене и, взяв Льва за руку, следую за ним. Сын – здесь частый гость, поэтому сам показывает путь до раздевалки. Найдя ящик с нужным номерком, оставляю в нём вещи и помогаю своей мелочи переодеться под детский неразборчивый лепет. Говорить, засранец, пока не собирается, как и ходить без руки. В основном, ползает, маленькое ленивое чудо. Но, когда ему что-то надо – может и сам пройтись.

Щёлкаю его по носику и под заливистый счастливый смех поднимаю на руки. Глажу по спине и обещаю себе, что как-нибудь найду время и гляну на его занятия с тренером. Интересно узнать, что они там делают. Он уже научился задерживать дыхание под водой или ещё нет?

Возвращаюсь в холл со Львом на руках. Машка беседует с администратором, и я слышу её фразу:

– Сделаем вид, что ничего не было.

– Чего не было? – врываюсь в разговор. Девушка за стойкой напряжённая, бегает взглядом от меня к жене. Они все здесь такие нервные? Если да, мне становится страшно за сына. Вдруг у того тренера рука дрогнет, и ребёнок пойдёт ко дну?

– Да так, – ласково улыбается Маша и забирает у меня маленькое сокровище. – У нас было одно маленькое недопонимание.

Коротко киваю. С моей женой мало кто ладит.

– Жду тебя в машине, – кидаю ей. И, потрепав любимого непоседу по макушке, покидаю плавательный комплекс.

Глава 3

Василиса

В недоумении гляжу на Покровскую. После вчерашнего она снова привела сюда Льва на занятия, да ещё и сделала вид, что ничего не произошло? Или на неё так действует её муж, которого я так и не нахожу в помещении?

Может, он у директора? Чёрт. Что-то здесь не так. Чувствую подвох.

– Здравствуйте, – усмехается Ирина при виде меня. Многозначительно осматривает меня с головы до ног. Не знаю, что творится в этой голове, но и знать не хочу. – Игорюша вас не дождался и ушёл.

Игорюша. Как же приторно и сладко звучит это с её губ.

Девушка без препирательств передаёт мне уже переодетого ребёнка. И тут же переключает всё внимание на своё отражение в зеркале.

– Повезло вам. И я подумала, что так и быть. Забудем об этом маленьком недоразумении. Отчасти я была виновата.

– Рады, что всё решилось тихо и мирно.

Хорошо, что Арина отвечает первая, не давая мне вставить хоть слово.

Я с трудом молчу и закусываю язык, зная, что из горла посыпятся только ругательства. Отчасти там была её вина?! Офигевшая противная девчонка!

Но радует, что она поджала хвост. И, рассказав всё своему папику, подставила себя под удар. Дура. Потому что поняла это только сейчас.

Благо долго терпеть её не приходится, девушка быстро поправляет свой макияж и убегает.

– М-да, – крутит пальцем у виска наш администратор. – У Машки в голове букашки.

– Маша? Он разве не Ирина?

– Нет, – смеётся. – Не удивительно, что ты её не запомнила. Видитесь на пару секунд три раза в неделю. Она тебя вообще, кажется, не знает. Говорит: «А где эта?».

Забавно, но неудивительно. Образ у Маши такой. Легкомысленной стервы, которая всегда и везде права только из-за того, что за её спиной стоит богач. Хоть не видела её мужа, но, судя по пафосу Покровской, так и есть.

– Но нам повезло, она решила не раздувать конфликт.

– Хорошо, – киваю и озвучиваю свои мысли вслух: – В следующий раз будем внимательнее.

С такими дурочками только так.

Интересно, как на таких ведутся? Ах, тело, конечно же. Внутренний мир и душа прогнили у этой особы насквозь. Но и не мне осуждать – может, она такая только с посторонними. Я тоже не ангелочек и мила только с родными.

– Ну что, – переключаюсь на Льва, которого называю в своей голове Огоньком. Этот мальчишка не может усидеть на месте. И уматывает он меня в бассейне так, что после я остаюсь без сил. Это я, тренер со стажем, который раньше плавал круглые сутки!

А после Огонька мне нужна передышка. Что уж говорить – он умудрился сбежать от родной матери.

– Пошли плавать?

– Ава, – говорит что-то на своём детском и весело хлопает в ладоши. Мы под радостное улюлюканье направляемся в зону занятий. Вначале как всегда, делаю, лёгкий массаж, подготавливая хрупкое тельце к тренировке. А затем погружаемся в воду, работаем по чёткой и отработанной программе.

Малыш счастливо гребёт руками, что-то поёт себе под нос и бьёт ладошкой по воде.

Вроде всё идёт хорошо, но… Напрягает. Дурное предчувствие липкими лапками трогает со всех сторон, заставляя озираться и думать о странных заговорах.

Тренировка кончается, и мне снова приходится встретиться с Машей. Она забирает у меня Огонька, воркует с ним, говорит, как любит. И с Ариной мило лепечет, отчего у меня моментально появляются вопросы. А потом я понимаю почему.

Взгляд касается высокого мужчины у стойки. Закатав рукава рубашки от жары, без интереса смотрит в телефон. Только когда Огонёк объявляет о своем присутствии, поднимает взгляд на ребёнка и улыбается.

– Папочка тебя решил сегодня забрать, – лебезит Маша. Значит, этот человек – Покровский? Папа Льва? Если присмотреться… Они очень похожи. Но у мальчика черты лица ещё мягкие, в отличие от его отца.

Но вырастет красивым… Человек, которым вчера пугала нас девушка, симпатичный. Внимание привлекают острые скулы, дерзкий и волевой взгляд. А ещё этот ёжик на голове. Хочется засмеяться, потому что только недавно Валера решил подстричься, и я еле отговорила его не избавляться от шелковистых волос, в которые так люблю зарываться пальцами.

На меня внимания он не обращает. Но мне и не надо. Не со всеми родителями хочется общаться.

Отдав малыша, напоминаю его горе-родительнице, что не стоит кормить ребёнка перед тренировкой. Та так приторно-сладко мне отвечает, что я чуть не засовываю два пальца в рот.

Попрощавшись, ухожу на свой перерыв. На сегодня у меня с малышами закончено. Только после обеда придут несколько девочек на обучение, но это будет нескоро. Поэтому, решив воспользоваться своим положением, плаваю в бассейне и прогоняю навязчивые мысли из головы.

Иногда выныриваю из воды, набираю воздух и контролирую гостей, чтобы ничего не произошло.

В один из таких заходов двери зала распахиваются, будто их выбивают.

Оборачиваюсь ко входу, чтобы сказать больше так не делать, но…

Директору в этом здании можно всё.

Он идёт впереди, а за ним… Покровские. Обеспокоенная Маша, прижимающая к себе Огонька. И её разгневанный муж. И если по лицу это не сильно видно, то… Серые глаза даже на расстоянии испепеляют всё на своём пути.

– Василиса, – окликает меня Семён Петрович, останавливаясь недалеко от меня. – Нужно срочно поговорить.

– Никаких разговоров, – слова звучат так громко, глубоко и сердито, будто в помещении гремит гром. – Я хочу, чтобы её уволили, – сердито и безапелляционно кивает в мою сторону Покровский.

– Что? – выпаливаю, упираясь ладонями в бортик бассейна и вылетая из него, как пуля. Хватаю полотенце, смотрю за спину мужчины, сделавшего это заявление, и раздражаюсь от довольного вида его жены. Ясно, всё же не успокоилась…

Глава 4

Потеряла ребёнка и решила повесить вину на меня?

Ловлю на своём теле изучающий взгляд мужчины, но никак на него не реагирую. До этого момента он даже не обращал на меня внимания.

Не думала, что такие серьёзные разговоры буду вести в одном купальнике…

Покровский делает шаг вперёд, подходя так близко, что я пугаюсь. Нависает грозовой тучей и зло чеканит:

– Ты ответишь за то, что сделала с моим сыном.

– Вы должны быть мне благодарны за то, что я его… – ответно цежу сквозь зубы, однако не успеваю договорить, как он хватает меня за плечи и сильно их сжимает. Невольно кривлюсь от боли, но держусь, чтобы не показать всё это на лице.

– Благодарен за то, что у ребёнка после вашего занятия вся спина в отвратительных царапинах?

Распахиваю глаза, не понимая, о чём он.

– Какие царапины?

Я занималась плаваньем со Львом, и всё с ним было хорошо.

– Дуру из себя не строй.

Мужчина отпускает меня, и я выдыхаю. Не заметила, как перестала дышать рядом с ним. Агрессивных людей на дух не переношу.

– Я напомню.

Покровский подходит к горе-матери, устроившей весь этот цирк, и, не забирая ребёнка, приспускает ткань бодика. А там, на всю маленькую спину… несколько чётких и ужасных красных отметин. Да таких, будто их нанесли специально, вжимая ногти в нежную кожу.

От их вида всё начинает в груди клокотать.

Как эта дура, вообще, за дитём смотрит? Он от неё то убежит, то теперь это…

Жалко мне малютку. И если я надеялась хотя бы на его отца, то теперь…

Вряд ли. У них странная семейка.

– До тренировки их не было, – проговаривает, еле сдерживаясь. Мужчина в гневе… Видно по лицу, острым скулам, которые стали ещё отчётливее от того, как он крепко сжимает челюсти. – Я сам его переодевал.

Сглатываю, но не от того, что на меня орут и обвиняют в том, чего я не делала. Лицо Огонька немного красное, как и глазки. Плакал, бедненький…

Только не говорите мне, что эта мымра специально нанесла своему ребёнку вред и заставила его плакать, лишь бы отомстить мне за вчерашнее?

Долбанутая мамашка!

– Спрашивайте у своей жены, – бросаю, скрещивая руки на груди. Ногти у меня короткие. Длина есть, но аккуратная и незаметная, и вряд ли я нанесу вред малышу. Ни разу за практику такого не было!

А вот эта овца мстительная вчера продемонстрировала свои когти, когда ткнула одним в щёку сына и не заметила.

– Игорюш, ты видишь, что она говорит? – строит из себя дурочку и гладит Огонька по головке. – Родную мать обвиняет! Вот, смотри!

И показывает свои руки. А там… всё коротко настолько, что даже пару миллиметров не выступает.

Подготовилась, коза драная.

– Как я могла?! Своего пупсика! Игорь, ей нельзя контактировать с детьми! Она их травмирует!

Глаза Покровского полыхают с новой силой. Он сверлит меня взглядом и многообещающе, зло бросает:

– Ты об этом пожалеешь.

От этих слов Лев начинает плакать и тянуться к отцу. Не сидит на руках у Маши, вырывается, чем вызывает её недоумение.

– Солнышко, перестань! – прикрикивает на него. Надавливает на израненную спинку, и крик мальчика становится сильнее. – Ой-ой, прости!

Всё внутри сжимается, и я машинально делаю шаг вперёд. А эту дура, вместо того, чтобы убрать ладонь, продолжает криво держать Огонька, принося ему боль. От громкого плача вообще чуть не выкидывает его из рук. Благо Покровский быстро реагирует, бережно берёт малютку и разъярённо смотрит на свою жену. Так же, как и на меня пару минут назад.

– Прости, Игорюш, запаниковала, – теряется. И указывает пальцем на меня. – Это всё из-за неё!

– Стоп, – проговариваю, не выдержав. – Давайте мы на минуту отвлечёмся от этого недоразумения и позаботимся о вашем сыне. Я не знаю, чем нанесена травма, но на всякий случай это нужно обработать. Кожа у малыша нежная в этом возрасте, и ему очень больно.

– Опять нашего сына угробить решила?! – вопит Маша, но быстро затихает, когда в неё летит взгляд Игоря. Я не вижу какой и не хочу знать, раз девушка, только завидев его, замолкает. Мужчина оборачивается, и я сама чуть не пячусь назад. Но кто он мне, чтобы его бояться?

– Если вы не против, давайте пойдём в тренерскую вместе, – указываю на дверь недалеко от нас. Аптечка для первой помощи находится там. – Только без вашей долбанутой жены, извините.

– Да сама ты долбанутая! Не, Игорюш, ты слышал, что она мне сказала? А вы что стоите? Увольте её!