– Какие-то действия предпринимали, чтобы улучшить ситуацию?

– Вышло не слишком обнадеживающе, – пожимает плечами.

Я уж поняла.

– Часть основных средств решили продать? Это не самое лучшее решение. Если деятельность компании и не замрёт, то замедлится уж точно.

– Это была необходимость.

– Суд может отнестись к этому, как к выводу активов.

– Я понял, – заявляет убито. Скисает немного.

– Смотрите. Антикризисные меры максимально объемно облекаем в письменный вид. Чтобы не привлекли к субсидиарке в случае банкротства, в суде нужно будет доказать, что вы максимально принимали меры по урегулированию текущей ситуации и преодолению компанией сложностей.

– Это ясно. Конкретнее?

– Фиксируем каждый чих, каждый вздох, каждый шаг. Взыскание дебиторки только в письменном виде. В случае принятия решений о реструктуризации долгов обязательно подписываем соглашение. Никаких устных договоренностей. Даже если внутри компании принимаются антикризисные решения – оформляем как протоколы заседаний. Каждую бумажку храним и лелеем. Кто реально занимается бюджетом?

Отвечает.

– Перераспределяем расходную часть бюджета на обеспечение обязательств. Снижаем издержки. Оптимизируем расходы. Стараемся выполнять заключённые контракты, ищем новые. Сделки с высокими рисками запрещены. Привлекаем средства иными способами.

– Есть предложения какими?

– Начнём с переговоров. Кредиторы скоро начнут злиться. И мы должны их убедить: подождать, пока мы восстановимся и начнём работать в полную силу, – намного выгоднее, чем урвать крохотный кусочек после судебных разбирательств.

– А я говорил, что здесь нескучно будет, – печально поджимает губы.

Назад возвращаемся, слегка перешагнув отведённое на обед время.

– По поводу изучения рынка. Владислав Сергеевич, когда вы будете не заняты, можно я вам позвоню? Есть вопросы по специфике.

– Звоните. У вас карт-бланш на мое время.

В наши спины врезается разочарованный возглас. Одновременно оборачиваемся.

Таня. Глаза чуть ли не на мокром месте. На меня смотрит уничижительно.

Я, возможно, черствая, но мне безразлично. У них шуры-муры, а я переживать должна? И вообще. Спишь с мужиком на работе, и что? Теперь каждую проходящую мимо него женщину зрительным кипятком обдавать?

Да ну их.

Мне с этим разбираться некогда. Пусть сами решают свои проблемы. А подслушанные чужие разговоры как раз могут стать весомой проблемой.

Лифт замирает на нашем этаже.

Владислав Сергеевич отходит на шаг в сторону, пропуская нас с Таней вперёд.

Им ехать на третий, мне – на второй.

Проехав один этаж, лифт останавливается. Двери распахиваются, выпуская меня.

– Мария Александровна, давайте я сам наберу вечером.

– Да, конечно. Буду ждать.

На девушку я даже и не смотрю. Ее придумки не моя забота. У меня скорое планомерное банкротство намечается, если мозгами не раскинуть.

Прохожу в свой кабинет. Я уже привыкла к нему. И даже, чтобы оживить обстановку, фикус поставила с кактусом. Потому что все остальные цветы у меня дохнут.

Погружаюсь в цифры и не сразу соображаю, что телефон вибрирует на краешке стола.

Тянусь, обхватывая корпус. На имя контакта и не гляжу, просто в каком-то густом рабочем угаре нажимаю на ответ.

– Слушаю.

Дальше на виски давит звучная тишина. Я уже решаю, что со связью неполадки. Как вдруг…

– Маша? – тихо льется из динамика голос, который ещё пару месяцев назад мерещился мне во снах.

Воздух в легких мгновенно иссякает, чувствую приступ легкого удушья. Слабый вздох больше походит на громкий возглас и мольбу о помощи. Я не готова сейчас его услышать… только не его голос…

Глава 9

Весь мир для меня перестаёт существовать. Я ничего не слышу, кроме этой угнетающей тишины в динамике. Дыхание замирает. Я вся обращаюсь в слух. Выжимаю по максимуму из этого короткого мгновения.

Пальцы трясутся, и я покрепче обхватываю корпус телефона.

Мы чужие. Мы чужие друг другу. Он предпочёл жизнь без меня.

Конец уже случился. Что ещё нужно? Что мне ещё нужно, чтобы сердце перестало лупить в виски, отдаваясь в горле?! Чтобы перестало к нему рваться и вспоминать, как с ним было хорошо? Чтобы перестало копаться в обломках прошлого, разыскивая ответ на вопрос, что именно я не так сделала, раз он выбросил наш брак на помойку?!

– Марат? – не удаётся сдержать дрожь в голосе.

Молчание тягостно повисает, мы оба приходим в себя от потрясения.

– Это… – осторожно подбирает слова, будто шокирован не меньше моего. – Это я тебе позвонил?

Расстояние убивает, хочется увидеть в этот момент его глаза. Слух навострился запредельно, различаю каждый шорох в трубке. И даже дышать боюсь. Атмосфера сгущается, я словно в коконе. И без его голоса уже не выберусь.

– Получается так… – слышу свой взволнованный голос будто со стороны.

– Черт… дебил… – крайне неразборчиво бросает в отдалении, словно отводит трубку ото рта, но я все равно различаю. – Эм… – уже слышится более четко, – извини, я… я просто… – не может подобрать слова, что-то мешает ему. И он переводит разговор в новое русло. – Как ты?

– Все отлично. Спасибо, что поинтересовался, – не получилось выкорчевать обиду из последнего слова. Марат застал меня врасплох, я плохо себя контролирую в это мгновение. Но в следующее все же беру себя в руки. – У меня новый проект.

– Поздравляю. Это здорово.

Утягивает в плен густым ожиданием. Он ждёт чего-то? Чего? Я не смогу уже ничего ему дать. Он специально позвонил или правда ошибся?

Не понимаю, что хуже. Не понимаю, что больнее.

– Ты контактом ошибся? – зачем я это спросила, зачем?!

Что я хочу услышать? Если скажет да, это будет новый удар. Если скажет нет – контрольный в голову.

– Пожалуй, да.

«Пожалуй, да»?!

«ПОЖАЛУЙ, ДА»?! Душа кричит беззвучно и обливается слезами. Как можно «пожалуй, ошибиться», если я была у него всегда записана, как «Любимая»?!

– Чтобы не ошибаться больше, переименуй как-нибудь, – вымученно улыбаюсь, чтобы смягчить голос, – если ещё этого не сделал.

– Я пока ещё не успел.

Кажется, я ошиблась.

Контрольный все же прозвучал. Сейчас.

Несколько месяцев прошло.

А я в его телефоне все ещё «Любимая»?

– Верю в тебя. Ты справишься. Извини, мне пора.

– Конечно. Успешного окончания проекта.

– До этого ещё далеко. Но спасибо.

Не сразу, но он отключается первым. Потому что мне не хватило моральных сил.

Я, приложив трубку к уху, взволнованно гляжу вдаль. И грудь вздымается от частых вздохов. И губы пересохли.

Дополнительный всплеск боли изнутри выжигает все новое, что смогло поселиться в душе…

***

– Мария Александровна, вы решили сразить наших кредиторов наповал? – спустя три дня заявляет мне новый руководитель.

Я уже отошла от разговора с Маратом. Смогла убедить себя, что он человек, а не машина. И всем свойственно ошибаться. Значит, Марат тоже ошибся. Он случайно… он просто промахнулся и нажал не туда. Вот и все. И больше нечего выдумывать. А моя реакция на его голос – это мои проблемы. И мне совершенно некогда копаться в своей голове. Потому что сейчас моя голова – достояние господина Басманова.

– Вы мне льстите, Владислав Сергеевич. Но мне по-женски приятно.

– Льстите?! – округляет глаза, улыбаясь оглядывает мою фигуру и возвращается к лицу. – Да мне уже в самый раз отскребать челюсть от пола. Пощадите мой возраст, меня ж сейчас удар шарахнет.

Я позволяю себе негромко рассмеяться и снисходительно принимаю комплимент.

– Ай-яй-яй, Владислав Сергеевич, да вы женский угодник.

Мужчина расплывается в улыбке, пролистывая на ходу бумаги.

– А спекулировать возрастом нехорошо, – бросаю вдогонку. – Я знаю наверняка, не такой уж он у вас и почтенный, – весело подмигиваю.

Начальнику почти тридцать девять. На десятку меня старше. Но я глубоко убеждена, это самый расцвет у мужчин, годам к сорока, – думаю про себя и скромно прячу мысли за улыбкой.

– Владислав Сергеевич, – тормозит руководителя помощница. Смотрит строго, почти без эмоций, в голосе металл. – Копии актов сверок и распечатка переписки с «Жилстроем». Вы просили принести. Допники все у вас уже.

– Да, спасибо, Танюш, я помню, – благодарно кивает и переводит взор на меня. – Поехали?

– Вас сегодня ждать? Документов много подписывать, – деловым тоном уточняет Таня, но я нутром чувствую: если бы уезжал не со мной, даже и не спросила бы.

– Я подписал самые срочные, забери со стола. Остальные завтра. Подождут, не до них сейчас.

– Поняла. Хорошего вечера.

Внизу Владислав Сергеевич распахивает передо мной дверцу своего синего «Гранд Коммандер». Усаживаюсь рядом с водителем.

Пока едем к кредиторам, обсуждаем политику переговоров. Запасаемся обещаниями, фактами, ну и лестью, чего уж там…

На нужный нам этаж поднимаемся по временному пропуску в сопровождении офис-менеджера.

Девушка представилась Яной и идёт впереди нас.

Я немного волнуюсь, как бывает частенько перед важными переговорами, но уверенность и спокойствие Басманова передаются и мне.

– Прошу, Константин Борисович будет с минуты на минуту, – Яна толкает вперёд массивную дверь, и мы проходим в кабинет.

– Здравствуйте, Владислав Сергеевич, – тут же врезается в спину. – О, вы сегодня не один.

Заинтересованный взгляд тут же проезжается по моим ногам.

– Мария Александровна, консультант по финансовым вопросам, – мило улыбаясь, делаю шаг навстречу и первой протягиваю руку. В качестве протокольного знакомства «должник-кредитор» вполне допустимый жест. Но приветствию в качестве «мужчина-женщина» он явно не соответствует, а уважаемый Константин Борисович явно выбрал второе. Вложил правую ладонь в предложенную мной руку, левой – накрыл сверху. Продляет рукопожатие намного дольше принятого, смотрит не в глаза, треугольный вырез моей деловой блузки его интересует гораздо больше. Блуждающая улыбка на лице, мечтательный взор. Ну что ж… начало великолепное. Я привыкла пользоваться своими преимуществами.

– Сориентируйте, где нам лучше присесть, Константин Борисович?

– Конечно… – тянет задумчиво, – можно… да можно ко мне поближе. Что ж кричать друг другу через стол.

Переговоры начинаю с того, что компании обе крупные, ведут сотрудничество уже давно, никогда не было раньше неприятных ситуаций, всегда обе стороны исполняли обязательства.

– Сложности, которые испытывает компания Владислава Сергеевича, временные. Мы, конечно, понимаем, что сложившееся положение дел вас не устраивает, но мы и сами не в восторге и всеми силами пытаемся исправить ситуацию.

– Все это слишком затянулось, – комментирует Константин Борисович, – суммы немалые.

– Согласна, но и не самые немыслимые. Давайте мы просто прикинем навскидку, что будет, если начать судиться.

Озвучиваю факты, цифры, задержавшиеся сроки.

Беседа затягивается, но оно того стоит, нужно дожимать!

– Если таким образом фирму Владислава Сергеевича обяжут к выполнению своих обязательств, то он одномоментно будет вынужден отвечать по каждому. И выплатить сразу все у него не будет возможности. Работа организации прекратится. А это значит, свои суммы вы будете ждать очень долго, нервно. Но это вам, понятное дело, не выгодно. Вам ведь реальные средства нужны, а не галочка по решению суда. А так… – даю отмашку, Басманов перехватывает мой взгляд и берет слово.

– А так у нас в разработке новые заказы, ряд новых идей и мер, которые мы уже внедряем, – пускается в подробности, заговаривая зубы. Конечно, поёт дифирамбы такому грамотному управленцу, как Константин Борисович, демонстрируя, что только такой мудрый управляющий сможет оценить реальную выгоду подаренного лишнего времени, чем рубить с плеча и обращаться в суд.