Когда прилетел почтовый голубь с сообщением, что помощи не будет, княжеский маг перестал подзаряжать защитные амулеты убежища для крестьян. Через пару недель они начали умирать. Умирали семьями, как разместились в денниках. Защита сарая была разбита печатями на участки, каждый – по границе одной загородки-денника. Чем больше людей и скота в деннике – тем скорее расходуется энергия. Семья Гнеси была одной из самых маленьких и продержалась дольше других. Это оказалось самым тяжелым – видеть, как умирают соседи и ждать своей очереди. Кто-то не выдерживал и выходил из убежища не надев амулет, чтобы умереть на свежем воздухе. И умирал.

Однажды Гнеся и ее родственники просто упали замертво. Защита их загородки истощилась.

* * *

Катя оказалась в очень непростом положении:

– Она – оживший мертвец, что само по себе вряд ли вызовет восторг окружающих.

– Она находится внутри осажденного замка, который подвергается магическим атакам.

– Этот замок, по всей видимости, будет захвачен, со всеми вытекающими опасностями.

«Да уж, от голода я точно не успею умереть» – пробурчала Катя.

Девушка немного погрустила, обиделась даже на Харона, что он такую подставу ей устроил. Потом поняла – а как иначе? Ей нужно было тело для переселения. Тело свежее, молодое и здоровое. Откуда такому телу взяться? Только на войне, причем только после атаки некроманта. Потому что тело с пробитой башкой или умершее от болезни для вселения не подошло бы без дополнительных магических чудес. А Харон не устраивает чудес, он просто чуть подкрутил вероятности попадания в пользу Кати.

«Ой, дура, я ж без защитного амулета! – подскочила Катя. – И почему только до сих пор жива?».

Почему жива – она быстро сообразила. Она почти сразу после воскрешения спряталась в конюшне. А конюшня защищена, точно так же, как убежище, только ее защиту продолжают подпитывать. Это экономнее, чем вешать отдельный амулет на каждого коня. Конечно, у боевых коней собственные защитные амулеты имеются, но вряд ли сейчас маг их подзаряжает.

«Лошади князю оказались важнее крестьян», – отметила Катя.

Хотя, чему тут удивляться? Лошади – собственные, они денег стоят, а крестьяне хоть и платят аренду – свободные. Эти умрут – других можно на их место поселить.

* * *

Катя проспала почти до вечера. Пока свет еще попадал в узкий зазор между передней стеной конюшни е ее крышей, она решила рассмотреть свое тело.

Руки. Крестьянские у нее руки. С огрубевшей кожей. С грязными короткими ногтями. Сильные. Привычные к доению коровы или коз, к работе на огороде и у печи, к прядению и ткачеству. Хорошо хоть молодые – вены еще не выступают, пальцы не стали узловатыми.

Ноги. Маленькие аккуратные ножки с высоким подъемом. Грязные. С огрубевшими ступнями, привычные к ходьбе босиком.

На голенях – темные волоски. Депиляцию Гнеша не делала, она и не слышала о таком.

Тут же Катя задрала юбку и рубаху, убедилась – внизу живота густые заросли.

«Ужас какой! Как же я такая неопрятная разденусь перед мужчиной? Интересно, как тут бреются?». Знания о магии тут же подсказали, как. Оказывается, ведьмы могут менять свое тело довольно сильно, в том числе – пожелать, чтобы у них волосы где надо росли лучше, а где не надо – не росли вовсе. А для простаков ведьмы делают заряженные магией эликсиры, от которых борода не растет. Или не борода.

Бедра у нового тела Кати оказались толстенькими. Или правильнее сказать – спортивного сложения. Потому что под слоем жирка прощупывались твердые мышцы. Для Гнеси сходить пешком на несколько километров за ягодами или на ярмарку – обычное дело. Или целый день водить коня при вспашке поля.

Талия оказалась тонкой. Не так, чтобы пальцами двух рук охватить, но по сравнению с бедрами и плечами – вполне достойная талия.

Грудь тяжелая. В прошлой жизни у Кати такой не было, она даже задумалась – как с такой жить, если никакого белья нет. Она ж при каждом движении или перекатывается, или колышется, или тянет. Решила, как только будет возможность, изобрести белье.

Волосы девушке достались роскошные. Только вот с этими волосами возни много. Каждый вечер расплести, расчесать. Каждое утро расчесать, заплести. Потом мыть их сложно… Но и обрезать нельзя – с обрезанными косами шлюхи ходят. Шлюхи и ведьмы.

«Ой, у меня ж магия должна быть!» – в очередной раз вспомнила Катя.

* * *

Пора было разобраться с магическими способностями.

Самостоятельно определить свою магическую силу девушка не могла. Точнее, могла, но для этого надо проводить эксперименты, на сеновале их не сделаешь.

Первое умение, которое она опробовала – магическое зрение.

Оно работало. Она четко видела мерцание печатей защиты на столбах конюшни.

Знания о магии, полученные в подарок от Харона, подсказывали – если зрение есть, значит она обладает магией жизни. Потому что стихийники энергию не видят, они работают по чертежам и схемам. А некроманты видят, но некромантами бывают только мужчины. А с жизнью работают женщины, и называют таких женщин ведьмами.

«Я – ведьма!» – обрадовалась Катя. Ей нравилось быть ведьмой. Не старухой с бородавками на носу из сказок, а веселой молодой ведьмой из современных развлекательных книжек. В которых ведьма обязательно находит своего принца, лорда или ректора. Который ее любит, учит и содержит.

Катя вспомнила, где она находится и погрустнела. Искать принца или лорда пока рановато. Местный князь, владелец замка, тот еще утырок, к тому же староват – ему лет сорок, толст и женат – имеет четверых детей, двое из которых старше Гнеси. Разве что какой-нибудь симпатичный князь нордов замок захватит…

«Может, это и к лучшему, – решила Катя: – Вот приведу себя в порядок, отмоюсь, депиляцию сделаю, одежду достойную сошью, вышитую нижнюю сорочку, чтобы раздеться не стыдно. Вот тогда и можно будет встретить своего ненаглядного. А пока лучше не торопиться, на такую замарашку только какой-нибудь нищеброд клюнет, зачем он мне и куда потом его девать? Девственность, конечно, и восстановить можно (была среди умений ведьм такая опция), но лучше потерпеть».

Катя задумалась и осознала одну важную проблему. Она интуитивно знала, как применять магию. У нее в памяти нашлось что-то вроде списка навыков и заклинаний, при нужде она могла вспомнить, как применить любое из них, и какие для этого есть ограничения. Но тактики применения магии, в каком случае лучше применять то или иное воздействие, она не знала. Еще она не владела практическими знаниями о жизни ведьм, обычаях в магической среде, отношениях между ведьмами и другими сословиями. Память Гнеси не могла ей в этом помочь, девушка знала только, как крестьяне относятся к ведьмам. То есть почти ничего не знала, потому что у крестьян на услуги ведьм денег не было, их знания находились на уровне сказок и слухов. Даже с князьями крестьяне имели дело чаще, чем с ведьмами или магами.

* * *

В животе забурчало. Организм хотел кушать. И пить.

Катя, привычная к умеренному питанию, на голод реагировала спокойно. Она решила потерпеть еще немного, до темноты, а потом выйти на поиски пищи, питья и прочего нужного.

«Сначала надо сделать себе защиту!» – спохватилась девушка. Если она выйдет из конюшни без этого – может погибнуть.

«Упс!» – девушка сообразила, что находится в защищенном объеме и никакой активной магией в нем заниматься не получится.

Все печати и амулеты магической защиты действовали по одному принципу – запрещали любую активную магию, воздействующую в защищенном месте. А уж помещение это, короб с продуктами или тело отдельного человека – зависит от вида защиты. То есть вот прямо сейчас Катя могла воздействовать, допустим, на птицу, сидящую на крыше конюшни, потому что птица – снаружи. А воздействовать на лошадь в стойле – нельзя. И амулет она может сделать, только когда его заготовка будет находиться снаружи.

«Придется ждать, пока конюхи улягутся, пробираться к двери, там делать амулет и потом уже выходить наружу».

Самое неприятное – воздействовать на конюхов она не могла, даже усыпить их, чтобы те не проснулись невовремя.

* * *

Остаток времени до темноты Катя провела в размышлениях об эльфах.

Гнеша знала о них еще меньше, чем о ведьмах.

Знала, что далеко на севере есть волшебные леса, и в этих лесах живут удивительные владетельные эльфы, высокомерные и почти не общающиеся с людьми. Такие эльфы почти бессмертны, не болеют, не потеют и сказочно красивы.

А рядом с волшебными лесами, и даже в человеческих городах, встречаются обычные эльфы. Не владетельные. Они от людей почти не отличаются, только формой ушей и глаз и цветом кожи. Живут не дольше людей, болеют, работают, детей рожают. Многие из них владеют магией жизни, но не так, как ведьмы, они больше с растениями и животными возятся, у них урожаи всегда хорошие.

3. Ночная разведка

Катя зря волновалась о том, что конюхи помешают ее разведке.

Эти труженики перед закатом ушли в трапезную, где кормились за столами для слуг, вернулись оттуда уже в темноте и пьяными до изумления. Впрочем, дошли до своей комнатушки они самостоятельно, хотя и в обнимку. Как говорится, две ноги хорошо – а четыре лучше. Вдвоем, обнявшись, пьяные конюхи частично сглаживали отклонения от курса, потому двигались не хаотично, а по синусоиде, которая и привела их домой. Скоро из их каморки раздался художественный храп дуэтом.

Девушка спустилась с сеновала.

В конюшне было довольно светло – в проем между стеной и крышей пробивался свет луны. Одной из двух лун.

Катя прошлась по помещению. Для нее тут всё было внове. И память Гнеши ничего о замке подсказать не могла, крестьянка почти всё время провела в убежище, выходила из него только во двор, чтобы выплеснуть ночную вазу или набрать воды.

В денниках стояли лошади.

В дальних от входа стойлах – тягловые, они широкогрудые, среднерослые, покрыты короткой курчавой шерстью, как ягнята. Эта порода была выведена ведьмами и повсеместно использовалась в крестьянских хозяйствах или для таскания телег.

Ближе к воротам стояли верховые скакуны. Высокие, стройные, с интеллигентными мордами и подвижными ушами. Их использовали рыцари, а также все, кому кошелек позволял ездить быстро. Стоили такие скакуны вдвое дороже гужевых коняшек.

В большом деннике около самого выхода топтался, чавкал и пыхтел тягач. Тоже конь, тоже порода выведена ведьмами, для таскания очень тяжелых повозок. Внешне тягач был больше похож на безрогого носорога, чем на коня. Катя с любопытством понаблюдала, как он жрет сено. Животному такой диеты не хватало, ему нужен для нормального питания овес. Впрочем, без работы он и на сене проживет. А там – осада закончится, так или иначе.

Катя направилась к выходу, но у самых ворот залипла на инструменты, стоящие в углу. Ее очаровали деревянные вилы. Они были сделаны из тонкого деревца с развилкой, боковые ветки выгнули и заострили, получился изящный трезубец. Дерево отполировали и пропитали льняным маслом. От этого древесина приобрела теплый золотистый оттенок, проявился ее рисунок, отчего вилы выглядели, как украшение в деревенском стиле, а не инструмент для перекидывания сена. Рядом стояла вырубленная из цельной доски лопата, тоже отполированная и обработанная маслом. И короткая метла с полированной ручкой.

«И в навозе можно найти красоту», – усмехнулась Катя.

Но вообще, это было приятно, обнаружить, что ее первое впечатление от мира оказалось однобоким. Кроме грязи, вони, бедности тут есть и хорошее. Кто-то вот позаботился о том, чтобы работать красивыми и удобными инструментами, которые сами в руки просятся. Мелочь? Но эта мелочь существует. Значит, и другие приятные мелочи найдутся.

У ворот Катя задумалась – из чего сделать защитный амулет? Нужно что-то твердое, чтобы форму держало. В идеале – прочное. И чтобы повесить на себя можно было.

Можно было просто взять один из двух амулетов, которые повесили рядом со входом конюхи, когда вернулись. Но если Катя решит сменить убежище и не вернется сюда, утром они заметят пропажу.