Вздохнула, взялась косу плести. Да с такими кудрями мудрено больно это. Пряди тугие, выбиваются из рук. Но справилась наконец.

Что же, делать нечего. Придется, хочешь – не хочешь, а идти на поклон к гримуару родовому.

– Тогда тащи-ка ее сюда, книжечку, – буркнула Рыське.

– А за брас-слет не боиш-шь-ся? Сожрет ведь, –  строго глянул фамильяр.

– Чего думае-шь, сам попробовал? За тебя переживал, вот и реш-шил, – добавил Рыська и прищурился.

– Так что ж делать, Рысенька? Этак у меня еще чего вырастет, или облысею вон вся, чисто магистр Левий буду, – усмехнулась я. Самой невесело было, конечно. Да и страшновато, чего и говорить. И не столько того, что может сожрать гримуар браслет мой, как того, что узнать могу.

Рукой махнула фамильяру:

– Тащи ее, несговорчивую вредину.

Рыська промолчал, выразительно так на меня глянул и исчез.

Вышла я из ванного уголка, да за столом устроилась. Но сначала прихватила один свой пузыречек, с настойкой кровавки. Пригодится, чую.

Рыська явился с недовольной мордочкой, держа книгу на вытянутых руках.

Старушка сегодня совсем не в духе, это я сразу поняла.

Ну. еще бы.

Ведь Рыська пытался ее открыть. Она и со мной-то кочевряжится, а уж тому спуску никогда не давала.

– Рысенька, на стол положи, – попросила.

Положил, а сам рядом встал, чтоб, значит, вовремя книжку выхватить, когда та застежкой своей зубастой к браслету потянется.

Но я кое-чего другое придумала. Недаром ведь настойку кровавки принесла-то.

Эх-х…Была – не была. Протянула Рыське палец и зажмурилась:

– Царапни, да только аккуратно, Рысечка.

Все понял фамильяр и недовольно фыркнул. Прищурился, и мигом ткнул острым когтем мне в самую подушечку указательного пальца.

Скривилась я, конечно, но тут же капнула капельку настойки кровавки.

Вот хорошая настоечка, прямо незаменимая, когда ранения какие.

И кровь остановит, и боль уймет.

Зато за браслет душа спокойна. Хоть и дефектный мне достался, да спросит дядька Симеон в случае чего как за хороший-то.

А так кровь моя у Рысечки на когте осталась. Фамильяр злорадненько ухмыльнулся и усы его победно расправились.

Приложил коготь к гримуару да еще и нажал как следует.

Чтобы, значит, кровь моя сразу впиталась и книжица распознала хозяйку и раскрыла свои зубастые застежки.

Книжица неверяще замерла и блаженно зажмурила единственный глаз. Застежки тотчас убрали зубки, и гримуар распахнулся посередине.

– Листай, Рыська, – сказала я решительно, а сердце-то забилось.

Хватит этих тайн да недоговорок.

– Ща-ас, – фамильяр открыл оглавление и фыркнул.

– Да тут читать будеш-шь до ночи.

– До ночи мне недосуг, Рыська, – вздохнула я. – И есть хочу, и в огородик надо. И обед еще бы не пропустить.

– Ты читай заголовки, а я скажу, куда дальше.

Рыська ткнул когтем в первую строчку:

– Как приготовить настойку корня тысячелистника

– Как избежать побочных действий, когда используешь вытяжку из силены…

Я нахмурилась:

– Ты что, Рысь? Это все пропускай.

– Ищи, где про источник говорится. Зачем мне про настойки-то?

Рыська недовольно зыркнул:

– Тогда погоди-и…Тут три листа оглавлений-то.

Помогая себе другой лапой, фамильяр добраслся до последнего листа:

– Во-от, наш-шел!

– Признаки пробуждения магического источника у ведьмочек рода Маленских:

– Читай, читай скорее! – я аж подпрыгнула.

– Погоди-и, на стр-раницу перейду. За номер-ром пятьсот пятьдесят шестым, – и начал листать дальше.

Я извелась вся. Да понимаю, что лапки-то Рыськины для книг не приспособлены.

Наконец, дождалась и услышала победное:

– Слушай, Ведянка!

"Во-первых, оная ведьмочка ощущает жар в животе.

Во-вторых, аппетит сильно повышается.

 В-третьих, могут появиться изменения во внешности, как то:

– В случае пробуждения источника Огня – изменение цвета волос от черного до ярко-красного…"

Тут Рыська поднял лапу вверх:

– А я что говор-рил?!

– Да ты ж у меня умница, Рысенька. Дальше, дальше только читай скорее, – заторопила я.

Какие еще там изменения во внешности? Хвост-то хоть не отрастет?

Рыська довольно фыркнул и продолжил:

"В случае же пробуждения источника водной стихии глаза ведьмочки становятся как прозрачные льдинки."

Я даже глаза вытаращила:

– Это как, Рыська? Разве и водный источник у ведьмочки может быть?

– Пиш-шут, – глубокомысленно сказал фамильяр. – Знач-чит, может.

– Ну, ладно. А дальше, дальше-то чего? Какие еще признаки?

Рыська проглядел страницу до конца:

– Нету ничего больше. А, вот еще:

"В отдельных случаях возможны наруш-шения сна, появление необычных способностей, как то – дар левитации, дар чтения мыслей, дар пер-ремещ-щений."

Я руками всплеснула:

– Ой, Рысенька-а… Мне и самого-то этого источника не надобно, а уж этих даров и тем более.

– Погоди-ка, Ведянка. Тут приписка есть:

"Дары эти приходят не ко всем и не всегда". Та-ак, и еще мелкими бук-квами:

" У больш-шинства ведьмочек наблюдаются резкие перепады настроения от душ-шевного подъема до полного опустош-шения.

Во избежание оных рекомендуются усиленные физич-ческие нагрузки".

– Усиленные? – пискнула я и посмотрела на брошенный впопыхах костюм для построения.

Рыська оторвался от чтения, и тут книжица, которая будто в спячку впала, крови-то моей отведав, резко захлопнулась.

Защелки выпустили зубы и ощерились, а на окладе появился налитый кровью глаз.

– Обманывать?! – возопила книга. – Ведянка где сама?

Рыська рыкнул. Гримуар завращал глазом и наконец меня увидел. Ну, и браслет мой, конечно.

Чует, вредина такая, серебро.

Я на всякий случай отодвинулась. Глаз да глаз за ней нужен. Совсем от старости характер испортился-то.

– Ужо я вам! – завопила книжица и попыталась подпрыгнуть.

Я кивнула Рыське. Тут медлить нельзя, не то разойдется так, что не утихомиришь.

Фамильяр боком, боком, да и хватил ее поперек. Уфф…

Защелки зло щелкнули, да бестолку. Лапы-то у Рыськи будь здоров какие.

Фамильяр крепко прижал книгу к груди и исчез в подпространстве.

Да-а… Старушка явно не в себе.

Рыська мигом вернулся и сказал тоже самое:

– Едва засунул ее в хр-ранили-ще-е, – недовольно фыркнул. – Чуть шерсть мне на груди не выщи-и-пала.

Давненько-о крови не пробовала, вот и разгуля-алась.

А я только рукой махнула. Обманули книжицу, тоже выдумала. Да попробуй я открыть ее сама-то, без браслета б осталась.

Задумалась на минутку и тяжело вздохнула:

– Выходит, придется мне и круги бегать, и отжиматься.

Уж больно хочется последствий-то этих избежать. Погодите-ка…

У меня ведь есть пузыречки мои, настоечки на все случаи жизни.

Есть-то есть, да ведь магистр Левий не отстанет.

Вдруг страшно захотелось кушать, да так, что желудок издал голодную трель.

– И про повышенный аппетит теперь все ясно, – уныло сказала я.

– Хотя причем тут повышенный, если и завтрака не было у меня? – приуныла и голову повесила я.

И тут из печки послышался тихий, едва слышный голос:

– Ведянка, Ведя-ан…

Глава 13

– Чего, дядька Силай? – я и головы не повернула, и так поняла, что домовой сменил гнев на милость.

– Чего, чего… Ходь скорее сюды, – зашептал он.

Повернулась, чего уж там.

И глазам-то своим не поверила! Дядька Силай, одетый в белейший фартучек, в рубашку с бабочкой и в высоком поварском колпаке, смущенно выглядывал из печи.

В руках он держал горшочек, на котором лежала тарелочка, закрытая крышечкой. Вот тут я подпрыгнула.

Еда!

Дядька Силай принес мне завтрак!

Мигом выскочила из-за стола.

Увидел меня дядька Силай, охнул и не удержал горшочек в руках. Хорошо, Рыська не зевал. Мигом перехватил, у самого пола.

– Ведяночка, – охнул домовой и за сердце схватился. Ну, за грудь, в смысле. Вот не знаю, есть сердце у домовых. Они ж магические существа, так-то.

– Началось, ох, началось, – дядька Силай нахмурился и исчез.

Вот тебе и на…

Растерянно оглянулась. Рыська уже поставил горшочек на стол и с нетерпением на него поглядывал.

Я посмотрела на печь и пожала плечами. Дядька Силай сегодня ведет себя очень странно.

Но насчет “началось” я поняла все. Волосы мои увидел он. Выходит, домовой знал о моем источнике-то?

Вот все вокруг все знают, одна я в последнюю очередь узнаю!

Не успела обидеться, как домовой тут как тут. Запыхался аж.

– Держи, Ведянка, – дядька Силай с облегчением выдохнул и протянул мне еще два горшочка.

– Теперь тебе кушать побольше надо, раз источник проснулся. Уж как тебя Эржбета оберегала, чайком поила с мелиссой и чабрецом.

И потупился вдруг.

– Ты, Ведянка, не держи зла-то на меня. Не мог прийти, слышал, да никак не мог.

Понимаешь, при исполнении я. А ты ж теперь вроде как настоящая адептка. Вон, и браслет у тебя. Значится, должна придерживаться распорядку.

Опоздала на завтрак, так и ходи голодная до обеду. Такие тут порядки, в Боевой Академии.

– Да какого распорядку-то, дядька Силай? – возмутилась я, но горшочки скорей к груди прижала.

– А кто мне его выдал, распорядок?

Дядька Силай удивленно глянул на меня:

– А чего его выдавать-то? Иль на столовой не видела, висит расписание. Прямо вот на двери и висит.

Не видела. Не видела я там никакого расписания. Может, и висит. Да я и не смотрела-то. Когда мне? То к ректору вызовут, то проклятьице с Тильдушки снимать, то на это построение бежать.

Вздохнула.

– Да меня тогда магистр Симеон сам на завтрак отвел, а про расписание-то ни слова не сказал, – вздохнула я.

И тут же вспомнились больные глаза дядьки Симеона, и что оборот у него был, и про настойку силены. Да уж. Ему точно не до распорядка было.

– Ладно, дядька Силай. Поняла я. А ты хоть скажи, сам, когда у вас по распорядку кормят-то?

Разулыбался домовой.

– Скажу, отчего не сказать. Завтрак в девять, обед в два пополудни, ужин в шесть.

– К-как в шесть? – у меня чуть ноги не подкосились-то.

Неужели этот магистр, как настоящий изверг, решил оставить меня без ужина?!

Ведь дополнительные занятия на 18.00 поставил.

– В шесть, Ведяна, – строго сказал дядька Силай. – Кушай, как следует кушай. Посуду в печь поставишь, потом заберу.

А сейчас недосуг мне. Обед пора готовить, а за домовыми местными глаз да глаз нужен.

– Спасибо, дядька Силай, – крикнула я вдогонку тотчас исчезнувшему домовому.

– Е-да-а, – сверкнул глазами Рыська и потянулся к своему горшочку.

– Еда, – я потерла ручки и открыла другой горшочек, сняв тарелочку.

А в горшочке оказалась сегодня вовсе не овсянка, а рисовая каша на молоке, и щедро так посыпанная орешками да изюмом. Позаботился дядька Силай.

Рыська потянул носом и чуть поморщился. И скорей сунулся в свой горшочек. Похоже, мяса и там не наблюдалось. Тоже каша и, судя по запаху, гречневая. Скривился фамильяр, но лапу-то запустил и поскорее стал наворачивать, а потом облизнулся довольно.

Я тоже не зевала и скоро опустошила свой горшочек. Хорошо-то как. Прямо вот как дома.

Теперь бы чайку с чабрецом и мелиссой, и жить уже можно.

Вот подумала только и вздохнула. Тут не знаешь, что и делать.

Встрепенулась вдруг:

– Рыська, а если я снова буду чай пить. Ну, с мелиссой и чабрецом-то. Глядишь, источник мой и успокоится? – и с такой надеждой посмотрела на фамильяра.

А этот… Вытащил лапу из горшка, облизал и выдал:

– Эх-х, Ведянка. Теперь уж пей ты чай тот, не пей, все одно.