Макс демонстративно махнул хвостом, намекая, что пора ужинать.

– Все бармаглоты принимают образ котов? – спросил Колин, рассеянно потирая нос.

Я фыркнула:

– Макс бы сказал, что должны, но нет – они могут принимать самые разные образы.

– А дом?

Я первой спустилась по лестнице в вестибюль.

– Лес Холлоуторн позади дома является мощным источником магии, потому что Завеса в этих местах очень тонкая, а оригинальный дом был построен из его деревьев. Даже нам мало что известно о его магии.

Мы влились в тоненький поток посетителей, направляющихся по коридору в бальный зал. Одна из них, заметив Макса, отметила вслух, какой он хорошенький, и тот горделиво приосанился.

– А твоя семья? – спросил Колин. – Они все… видят смерть?

Я помотала головой:

– У нас всех разные силы. Кроме моего папы – он обычный человек. Ну, типа того. Он охотник за реликвиями, всякими магическими артефактами. Он сейчас в одной из своих экспедиций.

Своей способностью я обязана ирландским корням Норы, но папины еврейские родственники тоже обладают своей особой магией, хотя я уже давно с ними не виделась. Последнее моё воспоминание о них – как они приехали в октябре, когда я была ещё совсем маленькой, и мы построили во дворе шалаш и ели халу, традиционный еврейский сладкий хлеб, макая его в мёд. Мы точно что-то праздновали, но когда я позже спросила об этом папу, он не пожелал объяснить.

Папа вообще о многом предпочитает не распространяться. Например, почему он никогда не отвечает на звонки своей родни. Или почему пропадает месяцами в своих экспедициях, оставляя Нору управлять гостиницей в одиночестве. Но по возвращении он всегда дарит мне новую забавную футболку и ночами напролёт рассказывает разные истории. Если бы только он ещё подольше оставался дома.

Я покосилась на Колина. С его бледной кожей, тёмными волосами и удивительно яркими глазами он был из тех симпатичных ребят, из-за которых Кара постоянно меня дразнила, пока я не огорошила её заявлением, что меня не интересуют – и никогда не будут интересовать – любовь и отношения. Что же касается Колина, то он, несмотря на первоначальный шок, держался молодцом. Кажется, он даже начал мне верить – ну хотя бы был готов меня выслушать, чего нельзя сказать о большинстве тех, с кем мне приходилось общаться.

Оставалось надеяться, что ужин это закрепит и после него мы приступим к поиску ответов.

Колин повернулся к входной двери и замедлил шаг.

– Ты кого-то ждёшь? – спросила я.

– Брата. Он должен был встретить меня здесь… Он погнался за теми мужчинами… которые были в нашем номере.

Иными словами – убийцами.

– Уверена, с ним всё в порядке, – сказала я. – Уик порой не так просто найти. Но дом сообщит нам о новых постояльцах, пока мы будем обедать.

Стена рядом с нами согласно хрустнула, и этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь Колина, который вытаращился на неё разинув рот.

Войдя в бальный зал, мы окунулись в царящий здесь гомон множества голосов и витающие в воздухе запахи еды. Люди с полными тарелками всевозможных вкусностей с фуршетных столов – спасибо дому – рассаживались за круглыми столами. Нора сидела за нашим семейным столом у дальней стены, большую часть которой занимало огромное, от пола до потолка, окно. Сегодня дом решил покрыть его изморозью, оставив небольшие островки прозрачного стекла в форме тыкв и падающих листьев. По всему залу висели маленькие хрустальные лампочки, имитирующие блуждающие огни.

Я взяла Макса на руки и улыбнулась Колину:

– Помни, что я тебе сказала: принимай все странности как данность.

Глава 4
Колин

Я никогда не видел столько угощений сразу.

Мой желудок заурчал в предвкушении чего-то, кроме замороженной пиццы и блюд с доставкой на дом. Перед тем как мы пустились в бега, папа каждый день экспериментировал с рецептами на ужин, а мама готовила десерт. Я скучал по их стряпне почти так же сильно, как по ним самим.

Бальный зал поражал не меньше раскинувшегося здесь пира. В одном углу на маленькой сцене трое музыкантов играли традиционную ирландскую мелодию. Рядом с ними был бар, за которым на стене висел огромный железный ворон с раскинутыми крыльями. Поворачивая голову из стороны в сторону, он наблюдал за сотней диспенсеров с разноцветными напитками, которые гости наливали себе сами.

Я обогнул женщину со стаканом пенящейся газировки цвета жжёного сахара. Как и парадная лестница в вестибюле, этот зал вызывал ассоциации со старинными замками, и горящие факелы в железных держателях вдоль стен только подчёркивали это. На моих глазах одно пламя подпрыгнуло, приняло форму каскада из падающих листьев и снова как ни в чём не бывало затрещало на факеле.

Анна ухмыльнулась, увидев ошарашенное выражение моего лица, и кивнула на гостей:

– Они все думают, что это такое световое шоу.

Так, с открытым ртом, я и подошёл к длинному столу, за которым сидела одна пожилая женщина. Она была бы копией Анны, если бы не светлая кожа и россыпь веснушек на переносице.

– Колин, это моя мама, Нора Баллинкей, – представила Анна.

– Здравствуйте, миссис Баллинкей. – Я пожал ей руку, глядя прямо в глаза и стараясь предстать образцом вежливости. К вежливым детям меньше пристают с вопросами вроде «Почему ты один?».

– Добро пожаловать в «Рэйвенфолл», Колин, – улыбнулась она. – Можешь звать меня Нора. Кто-нибудь уже осмотрел твоё плечо?

Моя рука рефлексивно метнулась к порезу. Я не ожидал этого вопроса и не сразу нашёлся с ответом, но меня выручила Анна:

– Это Колина я видела в своём видении.

Нора осуждающе нахмурилась, и Анна, явно почуяв нагоняй, поставила Макса на стол и повернулась ко мне:

– Фуршетные столы там. – И первой нырнула в толпу.

Вернулись мы через несколько минут: я – с двумя доверху наполненными тарелками и без остановки выводящим урчащие рулады животом. Анна тоже положила себе с горкой всякой еды, а затем принялась составлять из неё совершенно гремучие сочетания. Так, она порезала кусочек стейка на крошечные кубики – Макс отточенным движением когтя стянул несколько, – а потом смешала картофельное пюре с кукурузой.

– Я понимаю, что вы экстрасенсы, а не ведьмы, но не кажется ли вам, что чёрный кот – это несколько банально? – спросил я, когда Макс смахнул со стола вилку.

– Я пыталась ему это объяснить, но ему хоть бы что, – отозвалась Анна, намазывая пюре с кукурузой на булочку. – Он ужасно упрямый. Как вся наша семья.

Я не стал уточнять, вспомнив её наказ принимать всё странное как данность. На данный момент странности ограничивались разумным домом, котом-шутником и девочкой, способной видеть смерть. Что дальше?

Внезапно Нора прижала ладонь ко лбу, её лицо страдальчески скривилось, но потом она выдохнула и пробормотала:

– Наконец-то.

Спросить, что она имела в виду, я не успел: толпа расступилась, пропуская высокую женщину с пышной фигурой.

– Тётя Элейн! – Анна вскочила и бросилась ей навстречу.

– Анна! – Женщина сжала её в объятиях. Её чёрные волосы были уложены в высокий узел, бледные руки покрыты татуировками. В ней было что-то неуловимо уютное, такие люди успокаивают всех одним своим присутствием.

– Ты же собиралась приехать в начале месяца, – сказала Нора, когда Элейн отпустила Анну.

– Подумаешь, немного припозднилась, – отмахнулась Элейн. – Стояла такая чудная погода: холодная и дождливая, как я люблю. Нет ничего лучше ирландской осени.

Нора неопределённо хмыкнула, что прозвучало, на мой взгляд, как «конечно, откуда ж мне знать».

Анна снова села и наклонилась ко мне:

– Сын тёти Элейн живёт в Дублине, и она постоянно ездит туда-сюда. А Нора слишком занята гостиницей, чтобы путешествовать.

Зелёные глаза Элейн остановились на мне, и она удивлённо моргнула:

– Анна, откуда ты знаешь сына Найла и Бриджет?

При звуках имён моих родителей моя вилка со звоном упала на тарелку. Из ступора меня вывел голос Анны.

– Вообще-то пялиться неприлично, – сказала она, но обращалась не ко мне, а к своей маме: Нора пристально вглядывалась в меня, будто искала знакомые черты.

Я постарался стереть с лица глупое выражение.

– Вы знали моих родителей? – Сердце словно выпало у меня из груди и стучало по желудку, как мелочь в кармане.

Элейн заправила в узел выбившуюся чёрную прядь и хрипло сказала:

– О да. Твоя мама выросла в Уике, и они с твоим отцом часто бывали в «Рэйвенфолле». Мы много времени проводили вместе, пока они не перестали останавливаться у нас лет восемнадцать назад. Как они тогда сказали, «хотим отдохнуть от магического мира» – да, Нора?

Нора не сводила с меня глаз.

– Да, из-за рождения их первого сына, – напряжённым голосом ответила она, и что-то мне подсказывало, что это лишь часть правды.

Я взглянул на Анну, но она тоже выглядела растерянной. Я даже немного обрадовался, что в кои-то веки для неё тоже что-то стало неожиданностью.

Элейн села на стул напротив меня:

– Как они, кстати? Столько лет прошло.

У меня комок встал в горле, а от вида еды на тарелке резко затошнило. Уже который день я отгонял правду о случившемся на самый край сознания, не давал ей воли, потому что лишь так я мог её контролировать. Но произнеся её вслух…

Музыка и гомон разговоров отдалились, я словно оказался под водой.

– Они погибли, – наконец прошептал я. – Их убили несколько дней назад.

Рот Элейн открылся в виде буквы «О», а затем она резко повернулась к Норе:

– Ты не знала?

– Их прикрывали мощнейшие чары! – воскликнула Нора. – Я не… Я не могла… – Она чуть выпятила подбородок. – Они не хотели, чтобы их нашли, Элейн. Особенно мы.

Элейн спрятала лицо в ладонях.

– Всё равно – как получилось, что мы не знали об их смерти?!

– Мы ничего о них не знали последние восемнадцать лет. – Голос Норы дрогнул, и я понял, что она тоже, как и я, изо всех сил сдерживает слёзы. – Мы ничего не могли сделать. Ничего, что бы они… – Она осеклась, покосившись на меня.

Элейн тихо чертыхнулась и прижала пальцы к вискам:

– Прошло восемнадцать лет, Нора. Всё давным-давно быльём поросло.

Они продолжили обмениваться мало что значащими для меня фразами, но я их почти не слышал. От этого разговора о моих родителях у меня всё поплыло перед глазами, стены зала начали сужаться, от шума и обилия запахов голову будто сжало в тисках. Анна пыталась вмешаться, но взрослые не обращали на неё внимания.

Голоса становились всё громче, я почти уверился, что комната на самом деле кружится.

Воздух рассёк громкий свист. Все резко притихли и с удивлённым видом повернулись в нашу сторону. Анна вынула пальцы изо рта. Элейн поджала губы и укоризненно сказала:

– Я же просила Роя не учить тебя этому.

Анна на неё даже не взглянула.

– Может, кто-нибудь объяснит нам, что происходит?

Элейн внезапно страшно заинтересовалась татуировкой черепа на своём предплечье.

Нора сделала глубокий успокаивающий вдох и помахала гостям:

– Беспокоиться не о чем! – Она повернулась ко мне: – Как ты здесь оказался?

– Родители всегда говорили мне приехать сюда, если мы вдруг разминёмся, – ответил я. – Брат погнался за их убийцами. Он должен был встретить меня здесь.

Нора слегка нахмурилась и кивнула:

– Уверена, он скоро будет. Твоя комната в полном твоём распоряжении, сколько бы ни потребовалось.

– У меня нет с собой наличных… – начал я, но она подняла руку, останавливая меня.

– Платить не нужно. Твои родители были нашими близкими друзьями. – Она положила руку мне на плечо. – Ты здесь в безопасности.