– Ну, что касается машины, то это было мое решение, – сухо заметил Олег Викторович. – Хорошо, я поговорю с ней.

Ирина хотела сказать что-то еще, но в это мгновенье зазвонил его телефон, лежащий на столе. Глянув на экран, мэр коротко сказал:

– Ира, выйди, пожалуйста. Это по работе.

Поджав губы, женщина покинула кухню, а Олег Викторович схватил телефон:

– Что на этот раз? Говори быстрее, у меня семейный ужин.

– Я тоже рад тебя слышать, Олег, – усмехнулся Иосиф Яковлевич. – Я быстро, не волнуйся. Забыл тебя попросить об одной услуге, дружище. Она в твоих силах. Наверняка сейчас будет готовиться какая-то экспертиза по тому, что произошло.

На рыхлом лице мэра появилось кислое выражение. Он уже догадывался, в чем будет состоять суть просьбы.

– … пожалуйста, сделай так, чтобы весь удар стихии приняло мое детище. Ты понимаешь, о чем я? Так будет справедливо и закономерно. Где рвануло, там все и посыпалось, грубо говоря. Не хотелось бы, чтобы на наш совместный бизнес упала тень от какого-нибудь особо ретивого специалиста.

– Я понял, о чем речь, – неохотно произнес Чадов. – Посмотрю, что можно сделать.

– Уж пожалуйста.

Олег Викторович услышал, как хлопнула входная дверь, и, торопливо попрощавшись, вышел в коридор. Уперев толстые руки в боки, он с застывшим выражением лица смотрел на дочь – хрупкую девушку в кожаной куртке-«косухе». Скинув с ног высокие берцы, Поля обулась в домашние тапочки и только после этого взглянула на отца.

– Привет, папуля, – промурлыкала она, убирая со лба синюю прядь волос.

– Добрый вечер, Поля, – поздоровался Чадов. – Тебе не кажется, что уже поздновато для гулянок?

Девушка пожала плечами, невинно хлопая глазами:

– Мне уже восемнадцать.

– Это ничего не значит, – резко сказал Олег Викторович. – Ум не зависит от возраста! Можно соображать в три года и быть полным дебилом в тридцать!

– Значит, я вхожу во вторую категорию, – фыркнула Полина. Она попыталась проскользнуть в свою комнату, но отец стоял прямо посреди коридора, загораживая своим грузным телом проход.

– Подвинься, – потребовала она, но мэр лишь нахмурился, потянув носом:

– От тебя пахнет алкоголем! Ты что, пила за рулем?!

Полина отвела взгляд:

– Тебе-то что? Я никуда не ездила, мы с ребятами просто в машине сидели…

– Не лги мне!

– Папа, я очень устала! Дай пройти, пожалуйста!

– Мне не нравится твоя компания, – безапелляционно заявил Чадов, и глаза дочери сверкнули:

– Мне тоже многое не нравится, папуля. Хотя нет, твоя недавняя фотка в белых труселях и пиджаке меня порадовала! Она собрала кучу лайков, и ты теперь звезда Интернета!

Олегу Викторовичу стоило неимоверных усилий держать себя в руках, хотя у него так и чесались руки хорошенько встряхнуть дочь, которая уже явно не видела «берегов».

– Это все чушь собачья, – сдержанно процедил он. – Фейк, как сейчас модно говорить, происки конкурентов! Тем более у меня скоро выборы!

– Ну да, – отозвалась она с плохо скрытым презрением. – Расскажи это своим подчиненным. Пусти!

Чадов посторонился, и Полина поспешила к своей комнате.

– Поля, хорош дурочку валять! – крикнул мэр. – Пора бы уже за ум взяться! Ты уже не школьница!

Она молча закрыла дверь, и Олег Викторович скрипнул зубами.

«Вот засранка!»

– Еще раз увижу тебя пьяной, машины тебе не видать!

Полина высунулась из комнаты:

– Можешь забрать ее обратно. Лучше бы подарил мне «Харлей», и то было бы прикольней.

Она снова закрылась, и через мгновенье из комнаты стали доноситься зубодробильные аккорды «Роб Зомби».

– Засранка, – вслух повторил Чадов и устало поплелся на кухню.

Эпицентр

Судя по добытой информации, нужное Павлову ведомство располагалось в Дагомысе, всего в получасе езды. Потолкавшись в душной пробке, Артем наконец вырвался на высвободившееся шоссе, тут же прибавив газу.

Он сам себе не мог ответить, для чего втянулся в это дело. По идее, свой гражданский долг он выполнил и теперь должен отдыхать и наслаждаться теплым морем. Вроде все позади, подземных толчков больше не наблюдалось, а последствия землетрясения оперативно устранялись спасательными и оперативными службами.

Но Павлов не был бы Павловым, если бы не желал досконально прояснить для себя всю полноту картины. Почему, словно карточный дом, сложился жилой комплекс «Небеса», в то время как соседние многоэтажки, построенные еще в советское время, устояли? Причем подобная ситуация, как потом выяснилось, сложилась во всем городе. Из-за чего так нервничал мэр, которого адвокат вытащил из завалов?

Конечно, все это были немаловажные факторы. Но определяющим в решении Артема все же были иные причины. Он до сих пор не мог забыть истошный крик пенсионерки, которая застала своего мужа мертвым. Он помнил широко распахнутые глаза крошечной девочки, прижимавшей к себе котенка, трясущегося от страха. Перед глазами то и дело вспыхивал образ женщины с расплющенной клеткой, в которой, словно тряпка, сиротливо лежало тельце попугая.

Оба дома развалились, словно их взорвали изнутри, вот что не давало покоя Павлову. И хотя наспех созданной комиссии по изучению всех обстоятельств произошедшего только предстояло сделать свои выводы, он решил не терять времени.

«БМВ» миновал указатель, который гласил:

Мониторинговый центр сейсмологии и геофизики

ЮФО г. Южноморск

Через несколько минут адвокат въехал в небольшой дворик, окруженный цветущими магнолиями. На парковке стояла всего лишь одна машина отечественной марки «Лада-Калина». Проходя мимо, Артем заметил сидящего в салоне немолодого бородатого мужчину, который тщетно пытался завести автомобиль. Скользнув равнодушным взглядом по Артему, он скривил губы, вновь и вновь проворачивая ключ зажигания, но все было без толку.

Подойдя к железной двери с облупившейся краской, Павлов нажал на звонок видеодомофона. Некоторое время ничего не происходило, и Артем уже намеревался позвонить по телефону, указанному на информационной табличке центра, как из динамика раздался женский голос:

– Вы к кому?

– Я адвокат Павлов, у меня назначена встреча с вашим руководством, – ответил Артем.

– Ничего не выйдет. Руководство уволилось, – донеслось в ответ.

– Как так? И давно?

– Час назад.

– Может, есть кто-то из заместителей? Или специалистов?

– Зам в отпуске, – ответила женщина. – Попробуйте прийти на следующей неделе.

Разговор оборвался, и Павлов с интересом поглядел на серые от пыли окна центра.

Нда.

– Вы к кому, позвольте спросить? – неожиданно спросил незнакомый голос, и адвокат оглянулся.

Бородач вышел из «Лады», с любопытством глядя на Артема.

– Это вы вчера звонили? – спросил он и, не дожидаясь ответа, протянул жилистую руку:

– Тюрин Юрий Николаевич, профессор. А также директор всего этого сумасшедшего дома. Точнее, бывший директор, – поправился он. – С завтрашнего дня я безработный.

– Артемий Павлов, – ответил адвокат, пожимая протянутую руку. – Да, это я звонил.

– Надо же… Когда мне лаборантка сказала, я еще подумал, что это какая-то шутка. Чтобы к нам сам Павлов пожаловал?!

– Почему бы и нет, – улыбнулся Артем. – Мы можем где-нибудь поговорить? Ведь, как я понял, пока что директором этого заведения являетесь вы?

Помедлив, Тюрин кивнул.

– Хорошо, пойдемте в кабинет, – вздохнул он. – Тем более машина все равно не заводится.

С этими словами Юрий Николаевич достал связку ключей, прислонив «таблетку» к магнитному кружку на двери. Коротко пикнул замок, и Тюрин сделал приглашающий жест:

– Прошу.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, они прошествовали к самому дальнему кабинету.

– Кофе не предлагаю, есть только чай, – сообщил Тюрин, но Павлов вежливо отказался.

– Как я понимаю, вы насчет землетрясения? – спросил директор.

– Совершенно верно. Хотелось бы получить пару ответов от профессионала.

Явно польщенный, Юрий Николаевич пригладил бороду.

– К сожалению, к нашей помощи либо обращаются слишком поздно, либо игнорируют вовсе.

– Я узнал о существовании вашего ведомства только вчера утром.

Тюрин уселся в потертое кресло, включив компьютер.

– Общество чрезвычайно мало знает о землетрясениях, – произнес он, пока Артем разглядывал громадную карту на стене. – А ведь это очень важное явление, отражающее процесс геологического преобразования планеты! По сути, это дыхание нашей Земли! Но что мы знаем о недрах и процессах, происходящих внутри?! Почти ничего! Самая глубокая скважина, которую бурили почти четверть века, находится на Кольском полуострове, и ее глубина составляет двенадцать километров! На первый взгляд, это много, но что это на фоне общего размера Земли? Примерно 0,2 процента! Этого явно недостаточно, чтобы понять механизм физических процессов в глубинах Земли!

Тюрин перевел дух, взглянув на Артема. Адвокат сидел на стуле, с внимательным видом слушая профессора.

– Вы думаете, что я заговариваюсь, но это не так, – промолвил Юрий Николаевич. – Для того, чтобы ответить на ваши вопросы, суть которых я уже знаю заранее, следует немного вернуться к матчасти. Вроде небольшой лекции.

– Я никуда не тороплюсь, Юрий Николаевич, – сказал Павлов, и черты лица директора разгладились.

– Вот и отлично. Это избавит нас от лишнего перескакивания с темы на тему, у вас в голове должна быть ясная картина происходящего. Итак, даже школьник знает, что землетрясение – это сдвиг или колебание земной коры, которое происходит вследствие высвобождения скопившейся внутри энергии. Грубо говоря – земная кора разбита на гигантские плиты. Можно провести аналогию с треснувшей скорлупой на сваренном яйце. Только литосферные плиты, как вы понимаете, намного больше. При этом они не жестко закреплены, а постоянно двигаются одна относительно другой. К слову, эти движения могут быть как в горизонтальном, так и в вертикальном направлении. Это возможно благодаря тому, что блоки земной коры расположены в астеносфере – это плазмоподобный слой магмы. Скорость движения – порядка десяти метров в год.

– Теперь понятно, почему в Японии так часто происходят землетрясения, – кивнул Павлов. – Географически эта страна находится на стыках литосферных плит.

– Вы совершенно правы, – обрадовался Тюрин, видя, что адвокат не является дилетантом в рассматриваемом вопросе. – Именно так! И от подобного смещения, которое очень часто происходит под водой, и возникают цунами. Но мы отвлеклись. Итак, особенно сильные сотрясения земной коры происходят во время горизонтальных движений – встречных и разрывных. Из этого следует, что потенциальные места землетрясения будут происходить на стыках литосферных плит. Место, где происходит смещение, называется очагом землетрясения. Его еще называют гипоцентром. Чем он ближе к земле, тем, как вы понимаете, сильнее землетрясение. Представьте себе камень, брошенный в воду. Там, где он упал, самые сильные колебания воды. Потом расходятся волны, и чем дальше, тем меньше степень воздействия. Соответственно, эпицентром называют точку, где сильнее всего действуют сейсмические волны. Для измерения колебаний, создаваемых столкновениями подземных плит, был изобретен сейсмограф. Этот прибор ведет непрерывную запись всех колебаний земной коры на специальной ленте – сейсмограмме, которую нужно еще расшифровать.

– Как измеряется сила землетрясения? – задал вопрос Артем. – Некоторые источники сообщают о баллах, другие – о магнитуде…

– Существуют две величины, которые характеризуют силу подземных толчков. Это магнитуда и интенсивность. В нашей стране используется 12-балльная шкала. Вот мы и постепенно приблизились к тому, что произошло два дня назад. По нашим данным, сила землетрясения в Южноморске варьировалась от 6 до 7 баллов. Сейсмограмма еще обрабатывается, но предварительные выводы можно сделать уже сейчас.