– Стал бы что?

– Углублять нашу связь? – Заметив, как по его лицу разливается волна беспокойства, быстро добавляю: – Просто для ясности, я не прошу тебя остаться. – Никогда бы не пожелала, чтобы он перестал стремиться к своей мечте из-за меня. – В конце лета я уезжаю в Дартмут, так что тоже не ищу отношений. – Я пожимаю плечами. – Просто хочу знать.

Смогла бы такая девушка, как я, заполучить парня.

Он так долго не отвечает, что я уже собираюсь сказать ему забыть об этом… Но потом слышу:

– Возможно, – шепчет Феникс.

Мое сердце болезненно сжимается. Вот она, сладостная горечь.

Но так быть не должно. Мы не можем встречаться, но это не значит, что не можем поддерживать контакт и дружить. Я бы навещала его в Лос-Анджелесе на каникулах и уверена, что они со Стормом иногда будут возвращаться к бабуле. К тому же он еще не уехал. Конечно, у нас не так много вариантов, но немного времени еще есть. Это лучше, чем ничего.

– У нас еще есть одиннадцать дней.

– Ага. – Феникс выбрасывает сигарету в окно. – Но три из них будут посвящены репетициям перед выступлением в «Вуду».

Верно.

– Если вы со Стормом не против, я бы хотела присутствовать.

– Я не против. Хотя через какое-то время тебе, наверное, наскучит.

Ни за что на свете.

– Мне никогда не бывает скучно, когда я слушаю твое пение и смотрю, как ты выступаешь. – Я выглядываю в окно как раз в тот момент, когда в моем доме загорается свет. Не сомневаюсь, что отец до сих пор ждет меня. – Наверное, мне пора идти.

Что-то мне подсказывает, что у папы возникнет много вопросов относительно моего нынешнего гардероба.

Я уже собираюсь забрать свои вещи и уйти, но тут меня осеняет.

– Почему ты всегда паркуешься здесь, а не на подъездной дорожке?

– Потому что у вас есть камеры наблюдения. – Он ухмыляется. – Однако ни одна из них не направлена сюда.

Хм. Спасибо за информацию.

Я подхватываю с пола сумочку.

– Увидимся завтра.

Поддавшись импульсу, я наклоняюсь… и тут же замираю.

Как это работает? Мы друзья, но то, что мы только что сделали, выходит за рамки дружбы.

Следует ли мне обнять его? Пожать руку? Или просто сказать «к черту» и поцеловать?

Словно прочитав мои мысли, Феникс произносит:

– Никогда не целую тех, с кем сплю. – На языке вертится мысль напомнить ему, что мы уже целовались, но тут он добавляет: – Это все усложняет. Заставляет думать, что между нами происходит нечто большее.

Не могу с этим поспорить.

– Никаких поцелуев. Поняла.

Я тянусь к дверной ручке, и в тот же миг Феникс тянется и удерживает мой подбородок.

У меня перехватывает дыхание, когда он приближается.

Он целует меня без языка, лишь мягко прижимает свои губы к моим, прежде чем отстраниться.

– Я напишу тебе завтра.

– Хорошо.

Прикусывая щеку изнутри, дабы сдержать улыбку, я бегу через улицу, а затем вверх по подъездной дорожке.

Я надеялась, что мой отец лег спать, но, зайдя внутрь, вижу, что он сидит на диване. И пьет кофе.

Другими словами, целенаправленно меня поджидает.

– Серьезно, пап? – Я закатываю глаза. – Я уже не ребенок.

– Для меня ты ребенок, – возражает он. – И однажды, когда у тебя появятся свои дети, ты поймешь страх, возникающий в тот момент, когда твой подросток идет на вечеринку, где может произойти что-то плохое… – Широко распахнув глаза, он оглядывает меня с головы до ног. – Что случилось с твоей одеждой?

Быстро прикинув возможные варианты, я объясняю:

– У нас на вечеринке завязалась грандиозная битва водяными шариками. – Я пожимаю плечами. – Мое платье промокло, поэтому девушка, в чьем доме проводилась вечеринка, дала мне футболку и предложила постирать платье.

Отец приподнимает темную бровь.

– Она не могла дать тебе еще и штаны?

– Она… намного меньше меня.

Кажется, он мне верит.

– Если худшей частью вечеринки стала битва водяными шариками, то мне, наверное, стоит считать это благословением. – Папа целует меня в щеку. – Уже почти три. Пойду спать.

Я собираюсь последовать за ним, но мой телефон вибрирует от входящего сообщения.

Феникс: Завтра.

Ухмыляясь, я набираю ответ.

Леннон: Спасибо, что не проигнорировал меня на этот раз, приятель.

Я смотрю, как на экране появляются и исчезают точки, пока поднимаюсь по лестнице и иду в свою спальню.

Феникс: Спасибо за минет, дружище.

Леннон: Что я могу сказать? Я отличный друг.

Феникс: Так и есть. Придется намекнуть Сторму, чтобы он постарался, пока ты не заняла его место.

Заползая в кровать, я набираю ответное сообщение.

Леннон: Хочешь, чтобы Сторм тоже тебе отсосал? Не осуждаю, если таково твое желание. Могу дать ему несколько советов.

Феникс: Я пас. Сторм не в моем вкусе.

Мою грудь пронзает вспышка боли.

Леннон: Я тоже.

Феникс: Это правда. Ты не похожа на других девушек, с которыми я общаюсь.

Вспышка боли превращается в смывающую все на своем пути волну, но затем приходит еще одно сообщение.

Феникс: Ты лучше.

И я засыпаю с самой широкой улыбкой.

Глава 15

Леннон

За последние сорок восемь часов большую часть времени я провела в гараже Сторма, слушая, как они репетируют.

К сожалению, между парнями происходит небольшой разлад, потому что Феникс и Сторм продолжают спорить о том, с какой песни им следует начать выступление. Феникс предлагает Enter Sandman группы Metallica, а Сторм Му Generation группы The Who, потому что в ней много ударных.

С каждой минутой напряжение нарастает, и я начинаю опасаться, что скоро дело дойдет до драки.

Даже бабуля сдалась и вернулась в дом, послушав их препирательства. Но не раньше, чем бедная женщина вытащила слуховые аппараты.

Сторм запускает барабанные палочки через всю комнату с силой, которая заставляет меня радоваться, что я вовремя увернулась.

– У нас всего три песни, придурок. Все, о чем я прошу, это чтобы в одной из них был акцент на ударные.

Раздувая ноздри, Феникс сжимает микрофон до побелевших костяшек.

– Ты что, глухой, кретин? В Enter Sandman хорошая ударная партия. – Он бросает взгляд в мою сторону. – Помоги мне вразумить этого идиота, Леннон.

Вот черт.

– В песне действительно хорошие ударные…

Меня прерывает горькое фырканье Сторма.

– Конечно, твоя девушка встанет на твою сторону.

Ого. Это нечестно. Он даже не дал мне шанса закончить предложение.

– Она не моя девушка, тупица, – цедит Феникс сквозь зубы.

– Да плевать…

Поднеся пальцы ко рту, я издаю громкий свист, поскольку ситуация выходит из-под контроля.

Выступление в «Вуду» состоится уже завтра вечером, так что сейчас не время спорить. Если они не соберутся и не выберут вступительную песню в ближайшее время, им конец.

– Довольно! – кричу я, перекрывая громкий раскат грома.

Снаружи бушует сильная буря, но она меркнет на фоне того, что происходит здесь.

– Если бы вы двое просто перестали спорить и отложили в сторону упрямство, то смогли бы во всем разобраться и продолжить репетицию.

Феникс смотрит на Сторма.

– Леннон – большая фанатка рока, и она считает, что мы должны начать с песни Metallica…

– Нет, – перебиваю я. – Я так не считаю.

Феникс снова разворачивается ко мне.

– Я думал, ты только что со мной согласилась?

– Я согласилась, что в этой песне хорошие ударные, но не с тем, что вам следует с нее начинать.

Сторм самодовольно улыбается.

– Тогда остается трек The Who.

Мне лично нравится эта песня, но она не призывает бросить все дела и послушать. И хотя Феникс может спеть все что угодно, эта песня не демонстрирует его невероятный вокальный диапазон.

– Существует золотая середина, – говорю я. – Вы просто должны понять это и быть открытыми для предложений.

– Ладно, – хмыкает Сторм. – И что же ты предлагаешь, Группи?

– Не называй ее Группи, ублюдок, – низким, убийственным тоном бормочет Феникс себе под нос.

Ага. К этому я вернусь позже.

– Тебе нравится трек Metallica?

– Очевидно, – произносит Феникс, но я поднимаю руку.

– Я спрашивала Сторма.

Тот смотрит на меня так, будто у меня выросла еще одна голова.

– Конечно. Это же чертова Metallica.

Вот теперь мы сдвинулись с мертвой точки.

– В таком случае не согласишься ли перенести Sandman на второе место и вычеркнуть из списка Welcome to the Machine группы Pink Floyd, поскольку в ней нет ударных?

– Эй, – вмешивается Феникс. – Отличная же песня.

– Знаю, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Но так работает компромисс.

И готова поспорить, возмущение Сторма связано не столько с выбором вступительной песни, сколько с тем, что во второй песне нет ударных.

Не специально, но, сделав такой выбор, Феникс целиком исключил своего лучшего друга и участника группы из выступления на целую песню. Неудивительно, что в отместку ему Сторм выбрал Му Generation.

– Меня устраивает, – наконец говорит Сторм. – Но тогда у нас нет вступительной или заключительной песни.

Он прав. Я пытаюсь вспомнить все треки, которые они играли ранее.

И щелкаю пальцами, когда до меня доходит.

– Как насчет того, чтобы завершить с Man in the Box? Вы, парни, убийственно ее исполняете, и барабаны определенно здесь важная часть песни.

Друзья обмениваются взглядами, которые быстро превращаются в кивки.

– Мне подходит, – соглашается Сторм.

– Мне тоже. – Феникс потирает подбородок, пристально изучая меня. – Есть предложения, с чего мы должны начать?

Переминаясь с ноги на ногу, я пытаюсь придумать песню, которая продемонстрирует невероятный голос Феникса и потрясающие барабанные навыки Сторма как вместе, так и по отдельности.

Я вздрагиваю, когда меня осеняет, потому что это немного банально, но они вполне могут ее обыграть.

– Voodoo! – восклицаю я.

– Да, Леннон, – снисходительно говорит Феникс. – Мы там играем…

– Я имею в виду песню группы Godsmack.

Парни обмениваются скептическими взглядами.

– Нет, – хмыкает Феникс. – Чертова дешевка.

– Она будет выглядеть такой, только если вы недостаточно хороши, дабы заставить всех, кто посчитает ее дешевкой, признать свое поражение… Но вам, ребята, это по силам.

Конечно, оригинальный исполнитель не славится феноменальным вокалом, но сама песня потрясающая.

– Давайте, – продолжаю я. – Мало того, она начинается с а капелла, а ты обладаешь нижним регистром, который выведет песню на новый уровень.

Пройдя через комнату, Сторм поднимает барабанные палочки.

– Твоя девчонка права.

Я улыбаюсь ему.

– А сразу после а капелла Феникса идет насыщенная, гипнотическая барабанная партия, из которой ты выжмешь свой максимум, прежде чем вы оба сольетесь и целиком подчините песню себе.

Взяв лучшее от них обоих.

– Просто попробуйте, – настаиваю я, когда Феникс снова собирается протестовать.

– Ладно.

Сторм возвращается за барабанную установку, и мгновение спустя, подобно туману, меня окутывает глубокий, мрачный голос Феникса, а потом вступают ударные. Я всегда любила эту песню, но происходящее сейчас на моих глазах просто завораживает. Люди точно сойдут с ума. Будь в «Вуду» сидячие места… Они бы не остались сухими после выступления.

В середине трека Феникс оглядывается на Сторма, и тот кивает. Вся прежняя злость испаряется, и возвращается их удивительная химия.

Мне приходится сдерживать себя, дабы не запрыгать, как безумная фанатка, по завершении песни.

– Я голосую за!

Не то чтобы я имела право голоса, но, черт возьми, они должны исполнить этот трек.

Феникс смотрит на Сторма.

– Что скажешь?