Я уже собираюсь сказать ему это, когда он вытаскивает палец и снова вводит его, вызывая очередную вспышку удовольствия у меня между ног. Феникс добавляет еще один палец, растягивая меня так сильно, что причиняет боль. Затем начинает ими двигать.

Мое дыхание оборачивается рваными, отчаянными стонами, пока его большой палец в размеренном ритме обводит мой клитор, в то время как Феникс бешено вводит в меня остальные.

Контраст слишком велик. И я вцепляюсь в клавиши, не в силах продолжать играть.

Я стону в микрофон, поскольку слова, которые я должна была пропеть, застревают в горле, и все, на чем я могу сосредоточиться, – это охватывающее меня чувство эйфории.

Кажется, что я сейчас под каким-то волшебным заклятием, и мне отчаянно хочется, чтобы оно достигло пика и одновременно никогда не спадало.

Свет продолжает мигать, и мои стоны то стихают, то вновь пронзают микрофон.

– Феникс.

Я выгибаюсь к нему. Все мои чувства теряются, быстро заменяясь теми мощными ощущениями, которые он мне дарит.

Феникс ускоряет свои движения, и я зажмуриваюсь, когда меня переполняет удовольствие.

– О боже.

Более я не материя, занимающая пространство. Я энергия.

Я принадлежу ему.

Громкий раскат грома сотрясает дом, и электричество полностью отключается.

Я подаюсь вперед, но Феникс обхватывает меня за талию свободной рукой, притягивая к себе.

– Вот каково это. – Его голос напоминает шершавый гравий, царапающий меня изнутри.

Его длинные пальцы в последний раз входят в меня, собирая остатки оргазма, прежде чем он вытаскивает руку.

Моя кровь закипает, когда он окрашивает губы моей же влагой.

– Открой рот.

Я послушно выполняю просьбу, и он вводит пальцы внутрь, заставляя меня попробовать себя на вкус.

Я не вижу Феникса, потому что мои глаза еще не привыкли к окружающей нас темноте, но чувствую его, поскольку он разворачивает меня к себе.

– Дай и мне немного. – Сжав пальцами подбородок, он целует меня, проникая в рот языком жадными, пылкими движениями.

У меня вновь кружится голова, когда он обхватывает меня за бедра и ведет через комнату. Мы оказываемся возле футона, но, когда я собираюсь сесть, Феникс останавливает меня.

– Подожди.

В тени я вижу, как он наклоняется, и слышу слабый щелчок. Затем его губы захватывают мои, и пульс у меня подскакивает, когда мы падаем на футон, превращенный в кровать.

Наше прерывистое дыхание вместе с легким прикусы-ванием моей шеи делает и без того душный летний воздух еще жарче.

Феникс стягивает мои все еще расстегнутые джинсы на бедра.

– Хочу услышать, как ты будешь петь мое имя, когда я снова заставлю тебя кончить.

Дьявол. Сама мысль о том, что он подарит мне еще один оргазм, почти доводит меня до исступления.

Он стаскивает с меня нижнее белье и джинсы, и я нетерпеливо сбрасываю туфли, чтобы помочь ему избавить меня от одежды.

Я рада, что свет вырубился, поскольку это означает, что Феникс не увидит мое тело. Но электричество может снова включиться. Поэтому, когда он собирается снять с меня кофту, я отвлекаю его внимание, расстегивая молнию у него на джинсах. Затем стягиваю их, чтобы взять его член в рот, но Феникс меня останавливает.

– Дай возьму презерватив.

Мои легкие сжимаются от осознания. Он хочет заняться сексом.

А почему бы и нет? Насколько ему известно, я не девственница, так что это не должно стать проблемой.

Я подумываю о том, чтобы рассказать правду, но это же Феникс Уокер. Парень, которого я тайно преследовала и хотела уже много лет.

Я мечтала о том, чтобы потерять с ним девственность.

Боюсь, что, если скажу ему, это не только испортит момент… но еще Феникс увидит, какая я неудачница, и положит конец любым будущим встречам.

Возможно, он даже снова начнет меня игнорировать.

До моих ушей доносится звук рвущейся фольги.

– Раздвинь для меня ноги.

Мысленно подбадривая себя, дабы не стать трупом, подобно Саше, я раздвигаю бедра. Нависая надо мной, Феникс устраивается между ними.

Кончик его члена приближается к моему входу, и я задерживаю дыхание, ожидая вторжения… Но ничего не происходит.

– Ты ведь занималась этим раньше?

Во мне поднимается паника. Я сделала что-то не так?

Или он просто чувствует мою тревогу?

– Ага, – лгу я, желая, чтобы мое тело расслабилось, а разум притворился, что я уже не единожды занималась сексом.

Феникс двигает бедрами… И тогда я вспоминаю, какой большой у него член.

Ему приходится потрудиться, даже чтобы всунуть головку.

– Ты такая чертовски узкая.

– Это ты чертовски большой, – парирую я, и он смеется себе под нос. Однако смех превращается в стон, когда он проталкивается еще немного.

Я закусываю губу, пока он растягивает меня. Феникс еще даже наполовину не вошел, а мне уже больно.

Собравшись с духом, я шепчу:

– Можешь просто… начать.

Я из тех девушек, кто всегда предпочитал отдирать пластырь одним движением, и чем быстрее Феникс лишит меня девственности, тем быстрее мы сможем перейти к приятной части.

Но я тут же жалею, что сказала ему об этом. Качнувшись, он с такой силой подается вперед, что у меня перед глазами начинают мелькать белые точки.

Меня пронзает острая, жгучая, жалящая боль, и я впиваюсь ногтями в его спину с такой силой, что, вероятно, пускаю кровь.

– Черт, – стонет он, с хлопком опуская бедра.

Господи. Ужасно больно.

Я случайно вскрикиваю.

Феникс резко останавливается.

– Ты в порядке?

– Да. Мне приятно, – заверяю я, когда ноги, которыми я обхватила его, начинают дрожать от боли.

– Боже. – Он издает горловой звук и снова толкается в меня. – Твоя киска такая чертовски ту…

И в этот момент происходят две вещи.

Первая – включается свет.

И вторая – в дверь входит Сторм.

– Вот дерьмо. Виноват.

Дверь быстро закрывается за ним.

Момент, когда меня облили свиными помоями, стал самым унизительным в моей жизни, но этот, несомненно, занял второй место.

То, что нас неожиданно прервали и что в помещении снова зажегся свет, мгновенно уничтожает весь настрой, потому что Феникс, напрягшись, сухо говорит:

– Одевайся.

Затем он скатывается с меня, даже не удосужившись взглянуть в мою сторону, пока натягивает одежду.

И это причиняет больше боли, чем потеря девственности.

Могу только предположить, что мой полуголый вид на свету и испортил момент.

Я пристыженно собираю одежду. Мне с трудом удается надеть нижнее белье и джинсы так, чтобы не обнажать слишком много кожи, ведь я уже и без того отбила у него всякое желание.

Завязывая шнурки, я замечаю, что Феникс смотрит на меня.

Он выглядит откровенно взбешенным.

– Я сделала что-то не так?

Если он не хочет трахать толстуху, то должен просто взять и сказать об этом, а не подвергать меня умственной гимнастике.

Может, я и не в его вкусе, но я все же человек.

И заслуживаю большего, чем его дерьмовые перепады настроения и то, что он заставляет меня плохо себя чувствовать. Я не приставляла долбаный пистолет к его голове, вынуждая впихивать в меня член. Он сам это сделал.

Его челюсть подрагивает, а взгляд останавливается на чем-то позади меня.

Когда я оборачиваюсь, мое лицо бледнеет, а в коленях ощущается слабость.

Там, посреди кровати, запятнав светло-голубую простыню, виднеется лужа крови.

Я знала, что есть такая вероятность, но не думала, что все будет настолько плохо. Слышала, что у некоторых девушек вообще нет крови во время первого секса.

Очевидно, удача обошла меня стороной.

Выглядит так, будто гигантский член Феникса буквально уничтожил мою чертову вагину.

Проклятье.

Я размышляю, что лучше: сказать, что у меня начались месячные, или признаться, что я девственница, но Феникс уже выбегает из гаража.

Мне начинает казаться, что судьба действительно та еще сучка, потому что ситуация превосходит по силе унижения свиные помои и вошедшего Сторма, вместе взятых.

Поскольку у меня нет возможности вывести пятно, я быстро сворачиваю простынь. И благодарю небеса, что сам матрас под ней черного цвета.

Проходя мимо мусорных баков на пути к машине Феникса, я останавливаюсь и бросаю простынь в один из них.

Феникс не произносит ни слова ни когда я сажусь на пассажирское сиденье, ни во время поездки до моего дома.

Как и я.

* * *

К тому времени, как он паркуется на моей подъездной дорожке, я уже не в силах это выносить.

– Так это все? Ты больше никогда со мной не заговоришь?

Бесстрастное выражение его лица напоминает маску.

Слезы застилают мне глаза. Я могу прогибаться лишь до тех пор, пока окончательно не сломаюсь.

Когда я уже собираюсь вылезти из машины, рука Феникса смыкается вокруг моего предплечья.

– Почему ты мне солгала? – Его тон дает понять, что он в равной степени испытывает отвращение и злость.

Мое сердце болезненно сжимается в груди. Единственный способ исправить это – ответить откровенно.

– Из-за того, как ты сейчас себя ведешь, – шепчу я, высвобождаясь, чтобы обхватить себя руками. – Достаточно и того, что я не похожа на других девушек, с которыми ты проводишь время. Я не хотела, чтобы ты еще думал, будто я неудачница, раз никогда не занималась сексом. – Мое горло сжимается. – Знаю, что должна была сказать тебе до того, как мы. Но я… – Я смотрю в окно, и по моей щеке скатывается еще одна слеза. – Не желала давать тебе еще больше причин не быть со мной.

– Значит, ты меня провела.

Я мотаю головой в ответ на его обвинение.

– Ох, перестань. Едва ли это можно так назвать. Уверена, ты трахал много девственниц.

Только в отличие от меня они получили полный опыт.

– Ошибаешься, – рычит он. – Ни одной.

Я удивленно моргаю.

– Что?

– Девственницы все усложняют. – С его губ срывается злобное фырканье. – Девушки и так становятся достаточно прилипчивыми после секса, и последнее, чего я хочу, это усугублять ситуацию, сорвав чью-то вишенку.

Эмоции пронзают мою грудь, и во мне вспыхивает потребность защитить себя.

– Полагаю, тогда хорошо, что нас прервали, да?

Я тянусь к дверной ручке, но Феникс вцепляется в мое колено.

– Мне не хочется причинять тебе боль.

– Забавно. Потому что ты только что это сделал.

– Черта с два, – огрызается он, когда я хватаю свою сумочку с пола машины. – Разговор еще не окончен.

Не знаю, смеяться мне или плакать.

– Для меня – окончен.

Пусть хоть раз он ощутит, каково это – когда тебя игнорируют.

Я собираюсь выйти из машины в последний раз, но Феникс обхватывает мое лицо ладонями.

– Это еще не конец.

А потом его губы обрушиваются на мои. Феникс целует с такой силой, что у меня голова идет кругом, и я забываю, что мы ссоримся.

– Сейчас ты все усложняешь, – выдыхаю я ему в губы, прежде чем его язык проникает внутрь.

– Нет. – Его рука путается в моих волосах, когда он слегка отстраняется, глядя на меня сквозь полуопущенные веки. – Я углубляю нашу связь.

Мое сердце уже отправляется в полет, но мозг пока не желает подниматься на борт. У меня так много вопросов. Например, что мы будем с этим делать, если оба вскоре уезжаем? И стану ли я теперь его официальной девушкой или он намерен поддерживать отношения только в течение следующей недели?

Но все заботы отходят на второй план, когда Феникс сминает мою грудь.

– Ты, черт возьми, сводишь меня с ума.

Не настолько, насколько он сам меня одурманивает.

– Прости, что солгала. – Я никогда не смотрела на это с его точки зрения, и теперь я… Я вижу, что была неправа. – Я твердила себе, что тебя никогда не привлечет такая девушка, как я, и позволила своей неуверенности взять верх.