– Для начала не кричи и успокойся. Не хотелось бы, чтобы нас услышали соседи, – ответом мне было задумчивое молчание. – А теперь спокойно расскажи, что с тобой приключилось.

– Все началось несколько лет назад, когда я, поселившись в доме одинокой пожилой женщины на окраине Гонконга, произнесла добровольную клятву. Бабушка была верующей синтоисткой, уважавшей традиции, и, более того, возносившей молитвы подобным мне духам. Быть может, это и свело нас в тот момент. Она возносила дары, подкармливая мой дух, взамен на что я позволяла ей видеть добрые сны, где она была вместе со всей своей погибшей семьей. Быть может, с одной стороны, это было жестоко, но она желала этого всем своим сердцем. Да к тому же я чувствовала, что ее время уже на исходе.

Хорошая женщина, приютившая меня, была достойна снов, не вызывающих слез. Так бы мы и жили. Но все изменилось, когда в ее довольно-таки большой дом заселился второй постоялец. Его сны и душа были такими темными и жестокими, что, вторгшись однажды в мир его грез, я едва там не погибла. Тогда я поняла, что хозяин этой оболочки давно был живым мертвецом, а сила, контролировавшая сосуд, была темной и древней магией суккубов.

Два дня я при помощи своих сил и убеждений пыталась заставить женщину покинуть дом, но та была непреклонна. А я… Я не та, кто способен контролировать людские души и поступки. Моя магия за пределами порога дома держится от силы минуту-две. В стенах этого дома ничего из себя не представляющая, слабая я была обречена смотреть, как темная энергия этого парня все быстрее убивает мою хозяйку.

Одержимый был сильным, в разы сильнее меня, он чувствовал, сколько жизненной энергии остается в женщине, и в час, когда та умерла, а я стала свободной от собственной клятвы, пришли за мной. Дом вокруг заранее был обнесен барьером, не позволившим мне сбежать. Суккубы пришли в этот дом не за душою и владениями этой обеспеченной женщины. Они пришли за мной!

Схватив фактически без сопротивления, они пичкали меня наркотиками, насильно литрами заливали мне в глотку алкоголь, ослабляли мою божественную защиту черными снадобьями. Быть может, это прозвучит немного смешно для тебя, как человека, Миша, но даже разум Бога, и тем более духа-зверя, как у меня, можно разрушить.

Не знаю, сколько лет я была послушной игрушкой в стальных кандалах. Они подсадили меня на спиртное, эту белую дрянь. Сломили мой разум, подчинили тело. Все ради чего? Ха, все того же, чего желали и обычные люди – долгого и приятного сна.

Знаешь, когда живешь чем-то, как те же суккубы, развратом и похотью, все со временем приедается. А представь, что ты занимаешься этим не десять и даже не двадцать лет, а века, тысячелетия! Ты просыпаешься с одной целью, делаешь то, что тебе положено, а после видишь это во снах!

Прознав обо мне, верховный Суккуб посадила меня на цепь и, как наградной предмет, стала пускать по рукам своих младших сестер.

Суккубы не переносят тех, кто красивее их. Но и уродства тоже не терпят. Исходя из их личных вкусов и предпочтений, я стала той, кого ты подобрал на своем пороге. Так все и было…

– Если ты была действительно так ценна для них, то почему тебя оставили без присмотра? Как тебе удалось сбежать? – история Мо была печальной, но в ней оставалось слишком много белых пятен, которые я был обязан узнать. – Неужели они просто пичкали тебя наркотиками, рассчитывая, что ты не сбежишь?

– Просто наркотиками? Ха… Миша, я была во власти темного проклятия. Наркотики, по сравнению с ним, были детской шалостью. Я не могла даже дышать без позволения суккубов, но в том лифте что-то случилось… Когда мы с тобой соприкоснулись, возникла искра, словно короткое замыкание! Она обесточила проклятие подчинения, буквально высосав его без остатка. В тот момент за годы или десятилетия я впервые почувствовала себя живой личностью.

Эти молодые суккубы… Кстати, метка на тебе оставлена именно одной из них. Но не об этом сейчас… Зная, что я не могу сопротивляться приказу, они двинулись развлекаться, а меня отправили обратно в свое логово. Вот так мне удалось спокойно скрыться.

– И почему тогда ты вернулась, тем более туда, где тебя держали силой?! Не боишься, что тебя заметят? Тут же в доме повсюду камеры… О нет… Точно, камеры! Если они доберутся до поста охраны, а они в поиске тебя доберутся, нам крышка! Они увидят, что ты так и не вышла из моей квартиры и…

– Не увидят, – прервав мою панику, проговорила Хуалинг. – Я же говорю, магия нашего мира куда сложнее, чем ваши людские умы могут себе представить. Ваши камеры бесполезны, если нужно найти кого-то из нас. Они без нашего желания никогда и нигде нас не увидят. Тебя, взаимодействующего со мной, кстати, тоже. Ты помогал мне подняться, да? Но тот, кто взглянет на запись, просто будет смотреть, как какой-то очередной неудачник поднимает случайным образом упавшие на землю ключи, а после с трудом попадает в замочную скважину и заходит к себе в квартиру. Если ты решишься рассказать о нас, демонстрируя записи или фото, сделанные тобой скрытно, ты, безусловно, увидишь запечатленных нас двоих. А вот другие, ха, без нашего на то согласия увидят лишь пустоту или, как в случае с мелкой нечистью, размытый силуэт.

А здесь… Неужели ты считаешь место у твоего злейшего врага под носом малоподходящим для того, чтобы спрятаться? Ты хороший человек, и за свое поведения я извиняюсь. Я слишком долго жила, как… Как зверь. Общалась со всеми, как зверь. Острыми когтями добивалась своего, прорываясь через грязь и помои. Я стала похожей на тех, кого сейчас презираю больше всего на свете. Забыв о том, что сама когда-то имела человеческую душу, я стала демоном, попытавшимся взять тебя под контроль, за что искренне прошу прощения. Дай мне время, и, уверена, я стану хорошей слугой в твоем доме. Будь ситуация немного другой, я бы даже предложила тебе добровольный контракт, однако сейчас это было бы сродни тому, что вынести тебе смертный приговор.

Договорив, девушка повесила голову. Не знаю, что сейчас было в ее мыслях. Однако то, что я видел, говорило лишь об одном – она сломлена, устала и ей нужна помощь. А где это видано, чтоб русский человек красотке в помощи отказывал?

– Если ты скажешь уйти, я все пойму… Ты не достоин тех мучений, что сулит моя компания, и…

– Станок мой больше не трогать – это первое. Дверь никому не открывать – это второе. Если мне нужно будет, ты одеваешься и идешь гулять столько, сколько надо – это третье. Если все вышеизложенное Вас устраивает, тогда welcome.

Повернув голову в мою сторону, Хуалинг, видимо, не расслышав до конца мною сказанное, спросила:

– Что?

После этого я более сурово повторил.

В уголках огромных, круглых глаз проступили слезы. Зубы застучали, лицо скривилось, после чего та, взорвавшись, словно сопливый гейзер, разрыдалась.

– Спасибо… Спасибо, Миша! – повиснув на моей рубашке, лезла обниматься Мо. – Я буду хорошей, честно-пречестно! Я буду стараться изо всех сил! – причитая, словно провинившийся ребенок, повторяла Хуалинг, оставляя соленые пятна на…

– Засопливишь мою рубашку – выкину нахрен! – увидев, как бесцветная жижа приближается к моей одежде, вскочил я, на что дух лишь прокричал в ответ: – Прости!

Глава 17

Давно мне не доводилось видеть настолько плаксивых и переменчивых в своем настроении девиц. Привыкнув к все той же железной Суинг и коллегам, окружавшим меня на работе, сейчас приходилось с огромным трудом общаться с вполне взрослым духом, который вел себя как какой-то совершенно обыкновенный подросток.

Преобразование наглого духа Мо в человека началось с того, что та выбрала из моей вещевой полки себе сменную одежду. Это были семейники, севшие на нее как шорты, и безразмерная майка вместо платья. В ближайшее время стоило купить ей что-то из вещей, однако, опасаясь того, что за мной могут следить, было принять решение отложить поход по магазинам на неопределенный срок.

Как оделись, последовал целый урок на тему, как пользоваться стиральной машинкой, духовкой и микроволновой печью, чему Мо активно сопротивлялась, говоря, что может готовить на плите, а также стирать руками куда лучше любой бездушной машины. Все прояснилось буквально с первых нажатий по клавишам. Пределом технических возможностей этой дамочки было включить и выключить свет в доме. Со стороны и вовсе казалось, что она была служанкой женщины, жившей век или два тому назад, отчего мысли о столь долгих издевательствах злили еще больше.

После того, как ее старые, вонючие тряпки отправились в стирку, перешли к кухне. Приготовленный мною на скорую руку ужин пришелся Мо по вкусу. Уплетая за обе щеки, девушка, не сводя с меня глаз, трескала все, что только было можно.

– Тебя что, не кормили? – глядя на измазанную жирком мордочку, спросил я.

– Нет. Духи вполне могут питаться окружающей их энергией, – с набитым ртом, глядя мне прямо в глаза, ответила Хуалинг.

– Но тогда почему…

– Потому, что ты предложил, и потому, что вкусно, – быстро перемалывая челюстями поданное мной, ответила Мо. – Но, если ты скажешь, я не буду брать твои продукты и…

– Да ешь на здоровье, – одна только мысль о том, что я буду кушать, когда на меня кто-то таращится подобным голодным взглядом, отгоняла весь разыгравшийся за день аппетит. – Просто хочу узнать о вашем мире. Чем живете, какие цели преследуете, и, вообще, ты говорила о какой-то игре… – поднявшись, чтобы помыть тарелку, проговорил я.

– Игра богов, – вытерев моей майкой свое лицо, деловито заявила лисица, после чего получила подзатыльник.

Ойкнув, та, сразу поняв, за что прилетело, тихонько произнесла:

– Прости…

– Прощаю. Больше так не делай, – отозвался я, доставая из кармана новую пачку сигарет. В этот раз, видимо, придется идти на балкон. Пусть на кухне и есть вытяжка, не хотелось, чтобы гостья дышала тем же, чем и я. – Ты не куришь?

– Гадость… – скривилась показушно Мо. Значит, не курит. Ладно.

Взяв пепельницу, зашагал в сторону моей личной маленькой террасы. А ведь помнится, именно балкон был причиной снятия этой дорогущей квартиры, сжиравшей почти семьдесят процентов моей зарплаты.

Соседская многоэтажка поприветствовала меня своими горящими в шахматном порядке окнами. Резкий порыв ветра вместе с моросью ударили по лицу. С середины лета уже не курил здесь… Обленился что-то я. А еще… Еще начал верить в богов и демонов, в проклятия там разные и метки какие-то. Не удивлюсь, если еще через день начну читать гороскопы и прислушиваться к народным приметам.

– Докатились… – делая еще одну тягу, ощутил обжигающее касание угольков. Выпав с этими мистическими мыслями из жизни, незаметно для себя скурил сигарету до самого фильтра, после чего, оставив пепельницу на балконе, вернулся в дом.

– Б-р-р-р, ну и погодка, – когда меня слегка колотнуло, взглянул на грустную Мо. – Эй, ты чего? Все еще дуешься за тот подзатыльник?

– Прости… – не поднимая головы, проговорила она. – Ты же мерз там из-за меня, да? Потому что мне не нравится дым. А я… Я ведь должна быть тебе полезной, но по факту ничего не могу сделать для тебя. Прости, я никудышный дух, вещи еще твои пачкаю…

– В этом нет ничего страшного, – щелкнув ту по носу, с улыбкой ответил я. – Живи и учись, привыкая к реалиям современного мира. Пока я тебя прогонять не собираюсь, но в будущем тебе придется стирать, убирать и готовить – такова будет твоя плата до тех пор, пока не найдешь себе новое жилище.

Не поднимая головы, невысокая девушка Мо лбом уткнулась в мою грудь.

– Хватит уже сырость в доме разводить. Прекрати плакать, – черт, почему мне ее так жалко? Приобняв Хуалинг, прижал ту к себе.

– А я и не плачу, – шмыгая носом, все так же, не поднимая взгляда, отозвалась девушка. – Тебе еще про Игру богов интересно?

– Интересно, – улыбнувшись, ответил я.

– Снимай брюки, – прошептала Мо.

– Неожиданно… – выпустив девушку из объятий, отозвался я.