Лицо Шейна побледнело, сравнявшись в серости с туманом, повисшим над площадью. Испуганные взгляды друзей устремились сквозь меня, и я замерла, будто заяц перед змеей.

Руины за спиной пробуждались от векового сна. Земля исходила мелкой дрожью. Осыпаясь, звенели стекла и скрежетал камень.

Первородный страх затопил меня с головой и зажал сердце в стальных тисках. Дыхание сперло. Каждая клеточка тела отчаянно вопила: «Беги!» Но, вопреки рассудку, осознавая, что совершаю ошибку, о которой совсем скоро пожалею, я медленно обернулась и едва не задохнулась от ужаса.

То, что в полумраке я приняла за груду камней в центре храма, неспешно вставало, обретая четкие пугающие очертания. С земли поднималось исполинское чудовище; с всклокоченной с проплешинами шкуры опадала налипшая за годы сна земля и каменная крошка. Каждое его движение сопровождал металлический скрежет. Где-то в грудной клетке шипели поршни, перекачивающие ядовито-зеленую жидкость в стеклянные колбы, гребнем торчащие из позвоночника.

Скрип поршня. Жидкость наполнила до предела одну из колб, существо вскинуло голову, и его ветвистые рога, казалось, оцарапали перистые облака, медленно наливающиеся кровью в предрассветных сумерках. Золотой луч упал на его морду, и к моему горлу подступила тошнота: кожа зверя прогнила, как заплесневелый пергамент, клочьями сползла с пасти, обнажив кости и острые клыки. В груди зияла огромная дыра, открывая вид на серые ребра и переплетение стеклянных трубок вместо сердца.

Еще один скрип, еще одна наполненная колба – и массивная лапа тяжело опустилась на землю, так что задрожали руины храма. Острые когти заскребли по каменному полу, вспарывая его до земли. В образовавшихся разломах что-то неприятно хлюпнуло.

Третья колба. Существо неуклюже подалось вперед, задело плечом остатки фасадной стены, сбив несколько камней. Раскалываясь, кирпичи покатились по лестнице.

Биение моего дрожащего в страхе сердца вторило глухим ударам осколков о ступени, и весь мир мгновенно сузился до этого звука. Последний камень упал на поросшую мхом брусчатку, и зверь резко повернул голову, выпустив из носа – точнее, из того, что от него осталось, – едкие облачка пара. В этот самый момент Шейн схватил меня за руку, больно выкрутив запястье, и потянул вниз.

Шеонна уже мчалась впереди, и мы не отставали.

На удивление монстр не шелохнулся. Но моя радость продлилась недолго, и ее место совсем быстро занял уже привычный, леденящий душу страх: мы были мышами, загнанными в ловушку, с которыми играл матерый кот. Нам позволили попытаться сбежать. Но разве была у нас надежда на успех?

Я бежала за Шейном, огибая разросшиеся колючие кустарники и замшелые камни. Под ботинками хрустела земля, усыпанная то ли гравием, то ли костями, – я упорно гнала прочь мысли об этом и не позволяла себе опустить взгляд.

Шеонна резко свернула за очередной наполовину разрушенной стеной, и мы вылетели на широкую дорогу, поросшую мягким ковром клевера. Но не успели мы достичь конца улицы, как раздался оглушительный грохот, и градом посыпались остатки одного из домов.

Я взвизгнула и согнулась, прикрыв голову руками. Каменная крошка болезненно жалила незащищенную кожу. Шеонна отпрянула, чудом увернувшись от крупных обломков, – жгучие языки пламени лизнули траву под ее ногами, но тут же погасли, оставив после себя выжженное пятно, – и, не мешкая ни секунды, нырнула в ближайший переулок. Шейн крепко сжал мое запястье и потянул в противоположную сторону.

В облаке поднявшейся пыли чернела тень монстра и раздавалось уже знакомое шипение поршней.

Мы перебежали улицу и спрятались за полуразрушенной стеной, вжавшись спинами в холодный, крошащийся от прикосновения кирпич.

Воцарилась напряженная тишина, прерываемая лишь шелестом мелких камней и песка, осыпающихся с потревоженных руин. Я осторожно выглянула из укрытия. Зверь стоял посреди улицы и неспешно водил головой из стороны в сторону.

В этот момент я поняла: монстр слеп. Если бы его глаза не сгнили вместе с плотью на морде, то мы бы погибли еще на той самой лестнице у храма. Я жестом сообщила Шейну о своей догадке, он кивнул в ответ.

Стараясь не издавать ни звука, мы поползли к обломкам соседнего строения.

Неожиданно моей ладони коснулось что-то влажное и омерзительно склизкое. Я резко отдернула руку от земли: вокруг покрытых тонкими кровоточащими царапинами пальцев обвился невесомый черный сгусток, и там, где он касался кожи, она стремительно немела. Шейн накрыл шершавой ладонью мой рот ровно в тот момент, когда испуганный крик был готов сорваться с губ. Я лишь едва слышно пискнула – звук больше походил на икоту – и встряхнула рукой. Липкий клочок Тьмы отлетел в сторону, ударился о серый круглый камень, тот перекатился на бок, и из травы на меня осуждающе уставились пустые глазницы. Сдерживая вновь подобравшийся к горлу крик, я уткнулась лицом в рубашку Шейна, сминая в пальцах пыльную ткань, – исчезнувшая под листьями клевера Тьма оставила белый след на и без того бледной коже, которую теперь болезненно покалывало.

Не знаю, что нас выдало: шорох травы или шелест камня, скатившегося с насыпи, – но монстр вновь пришел в движение.

Заскрипел металл в его суставах, энергично зашипели поршни, и черная тень заслонила восходящее солнце.

Земля сотряслась, но я слишком поздно поняла, что причиной этому был мой страх. Шейн оттолкнул меня, и в этот момент древесный корень вспорол землю между нами, взметнулся вверх и врезался в стену. Каменные осколки дождем брызнули во все стороны. Я не успела прикрыть голову, и один из них ударил мне по лбу, распоров кожу над бровью.

Секунды, которые мы потеряли, едва не стоили нам жизни. Исполинская лапа зависла над головами. Шейн рывком поднял меня на ноги, и острые когти твари полоснули лишь землю.

Шейн крепче перехватил мою руку, выкручивая пальцы до хруста. Я заскрипела зубами и сосредоточила все свое внимание на боли, пытаясь забыть о страхе и удержать Силу за хлипкой дверью, лишенной петель, – Стихия могла обречь нас на смерть более жуткую, чем от клыков монстра.

Мы мчались, не разбирая дороги, прятались от зверя за каменными насыпями, скрывались под частично уцелевшими крышами и петляли по узким улицам. Чудовище спотыкалось о руины, врезалось в стены, грохот обрушений отвлекал его. Вскоре оно потеряло нас из виду, и мы позволили себе остановиться, жадно глотая воздух.

Незримая нить, связывающая меня с Эспером, натянулась и настойчиво толкала вперед. Я без труда определила, в какой стороне находится тамиру, и уверенно потащила Шейна за собой.

Мы нашли Шеонну в одном из чудом уцелевших домов: бушующая в Джарэме столетие назад Тьма лишь выбила окна и двери да проделала несколько мелких дыр в каменных стенах. Подруга в страхе забилась под лестницу в холле. Ее рубашка порвалась, на плече алел порез, тонкие струйки крови прочертили кривые дорожки до кончиков пальцев. Увидев нас, подруга радостно вскрикнула, но тут же закрыла рот ладонями.

Мы замерли.

Зверь ничего не услышал.

Шейн порывисто обнял сестру, погладив ее по волосам, а я наконец забрала Эспера. Надежно закрепив сумку на груди, я обрела толику безмятежности в этом полном ужасов городе. Присутствие тамиру успокаивало, как теплое прикосновение золотистого солнечного лучика, что проникал в брешь в стене дома и разгонял тьму. Лучика, свет которого омрачала Тень, поселившаяся в душе.

Переведя дух, мы покинули убежище. Оставаться надолго и проверять прочность стен было опасно: если зверь, рыскающий по руинам, вновь нападет на наш след, то кирпичное здание сложится под его лапой подобно карточному домику и станет нашей могилой.

Улицы Джарэма, или то, что от них оставили Тьма и время, превратились в нескончаемый лабиринт, из которого не было выхода. Мы блуждали по проулкам, неожиданно сужающимся так, что было сложно протиснуться даже в одиночку, утыкались в тупики, образованные обвалами, и осторожно прокрадывались мимо котловин, в которых все еще плавал туман: неизвестно, скрывалась ли под ним мягкая земля, покрытая травяным пологом, или ощерившиеся, как колья, камни. А ветвистые рога зверя тем временем медленно плыли над обвалившимися крышами, разрастаясь на фоне неба. Монстр приближался.

Мы миновали очередной завал, пролезли под опасно накренившейся колонной – от падения ее удерживало лишь соседнее здание – и вышли на просторную улицу. Впереди высилась мощная стена, казалось неприступная даже для зверя и манившая в свои объятия обещаниями защиты.

Как выяснилось позже, обещания ее были фальшивы.

Мы по очереди протиснулись в узкий, незаметный издали разлом. Я шла первая, поэтому раньше друзей столкнулась с кошмаром, который скрывала стена. И оцепенела, до боли в пальцах сжимая ремень сумки, словно якорь, удерживающий в бушующем море отчаяния.

Тычок в спину мгновенно привел меня в чувство. Шеонна, пыхтя, выбралась из разлома и выглянула из-за моего плеча.

– Что это такое? – обессиленно прошептала она.

– Нужно убираться, – еще тише ответила я.

Мы одновременно развернулись, но Шейн преградил путь, в предостерегающем жесте приложив палец к губам.

Земля мелко дрожала: зверь подобрался слишком близко. Жадно втягивая воздух, он рыскал за стеной. А потом неожиданно возвысился над ней на половину своей туши, вонзив смертоносные когти в зубцы, и медленно повел головой. Из частично разложившихся ноздрей вырывались едкие облачка пара, когда существо шумно выдыхало и вновь набирало полную грудь воздуха.

Зверь гулко клацнул зубами. Когти заскребли по стене. С нее посыпались мелкие камни, но мы не смели пошевелиться и даже дышать. Застыв, я закрыла глаза и обняла Эспера что было сил.

Нам оставалось лишь одно: надеяться, что легкие зверя сгнили точно так же, как и глаза. Монстр вновь потянул носом, но потом неожиданно оттолкнулся от стены и грузно опустился на лапы.

Пути назад не было: впереди поджидали жаждущие крови клыки и когти, а за спиной – пропасть, полная голодной Тьмы.

Возможно, когда-то эти стены охраняли императорский дворец, но он уже давно обратился в пыль, а ветер развеял ее над Разломом. Теперь посреди круглой площади зияла глубокая котловина, на дне которой вязко колыхалась черная слизь.

То, что убило Джарэм, все еще жило в его руинах.

Оно завернулось в кокон – он беззвучно пульсировал над кратером в сплетении склизких черных нитей, будто паук, поджидающий любопытную муху в центре паутины.

Шейн указал на противоположную сторону, где приветливо распахнули свои массивные створки ржавые ворота. И первым решительно шагнул вперед, огибая по узкому краю котловину – все, что осталось от площади, выложенной мраморными плитами.

Я медленно брела следом, не отрывая взгляда от земли, выискивая свободные клочки, еще не захваченные скользкими, похожими на пиявок комьями Тьмы, которых с каждым шагом становилось все больше, – они облепили даже стену. Моя рука еще зудела от прикосновения к одному из них, и мне не хотелось повторять этот опыт.

До ворот оставалось всего ничего, когда Шеонна настороженно замедлила шаг. Я проследила за ее взглядом, прикованным к котловине, и по спине пробежал холодок: из ямы поднимался густой черный дым, будто слизь на дне кратера неожиданно и совершенно беззвучно вскипела.

– Это плохо, да? – обреченно спросила подруга.

В моей памяти ожил недавний сон, заманивший меня в руины на съедение монстру: в ушах вновь зазвенели крики и захрустели кости. Я испуганно попятилась. Плиты под ногами пошли трещинами, и из открывшихся ран полезли змеевидные корни.

– Бежим! – скомандовала я и опрометью бросилась под арочные своды ворот.

Грохот не заставил себя ждать: камень трещал, земля тряслась и норовила выскользнуть из-под ног. Непонятно было, гнался ли за нами зверь, черный дым, разъяренная нашим с Шеонной страхом Стихия или все они разом.