Адам резко выдохнул, запер дверь и вошел в закрывающийся лифт.

* * *

– Кажется, речь шла про тридцать минут, а не про тридцать лет, – налетел на него Лео. – Где тебя носило? – Взгляд Холдена переместился на стакан с кофе. – Ага, понятно.

Адам поморщился под солнечными очками. Зануда.

– Я тоже рад тебя видеть, – отозвался он и пробежался взглядом по знакомой обстановке: сотрудники Бюро, занятые изучением места преступления, полиция, неохотно помогающая федералам, криминалисты, одетые в одноразовые костюмы, лабиринт из служебных машин, перегородивших улицу, и любопытные зеваки за желтой разграничительной лентой – на этот раз не в таком большом количестве, как обычно.

Картина всегда была примерно одинаковой, менялось только место действия. В прошлый раз – загородная студия. Теперь – многоквартирный дом в районе с насыщенной криминальной историей, где полиция и ФБР – не самые желанные персонажи, а преступления разного характера и степени тяжести происходят регулярно. Если тут кого и убили, свидетелей днем с огнем не сыщешь – никто ничего не видел и не слышал. Не жилой район, а сообщество слепоглухонемых.

И во главе этого парада прыгал взъерошенный и помятый Леонард Холден с лицом человека, который не спал последние лет двадцать. В отличие от сдержанного Адама, Лео редко скрывал свои мысли и выражал их максимально ярко и красочно и сразу на двух языках, чтобы дошло наверняка. Бурный, как закипающий чайник, но добродушный и легкий на подъем Холден и скупой на демонстрацию чувств и эмоций Миддлтон, живущий за непробиваемой стеной из самоконтроля и порядка, – это был тот идеальный баланс, на котором больше десяти лет строилась их дружба.

– Смотрю, ты здесь уже освоился, – резюмировал Адам и сделал глоток кофе, купленного по дороге в небольшом сетевом кафе у довольно симпатичной баристы.

– Наводил суету за двоих, – проворчал Холден и кивнул на стакан. – А мне?

– Будешь? – предложил Адам, прекрасно зная, что Лео пьет только латте и непременно литрами. И желательно – с каким-нибудь мерзко-сладким сиропом.

– Двойной американо с дополнительной порцией эспрессо?

– Ага.

Холден цокнул языком и потерял интерес к напитку.

– Рассказывай, – кивнул Адам.

Лео вздохнул и за пару секунд сменил гнев на милость – все это нравоучительное представление было исключительно для профилактики. Пришло время вылить на Миддлтона порцию интересных новостей.

– Само место преступления ты успеешь осмотреть. Там все, как ты любишь.

– Звучит так, будто я от этого ловлю кайф, – буркнул Адам.

– Кто-то встал не с той ноги, – присвистнул Лео.

– Кого-то разбудил один надоедливый мексиканец. Ближе к делу.

– У нас есть имя возможного подозреваемого, но эту версию еще нужно проверить. А если совсем кратко: у нас два тела.

– Два? – Адам нахмурился. Двойное убийство? Но с каких пор? По всей видимости – с этих самых.

– Два, – кивнул Лео. – Девушки, туристки из Европы. А если точнее – из Германии и Англии. Этот хренов добродетель любезно оставил нам их документы и личные вещи.

Адам сцепил зубы. Только международного скандала сейчас не хватало.

Внезапно его взгляд зацепился за девушку в машине «скорой помощи».

– А это кто? – кивнул он на незнакомку. «Еще одна туристка, которой повезло выжить?»

– О-о-о… тебе понравится. Это Билли Сэлинджер. – Холден выдержал театральную паузу и, засияв, как натертая до блеска статуэтка, добавил: – Охотник за головами. Она нашла это место.

Охотник за головами? Или как их там официально называют… «агенты по залоговым правонарушениям». Ребята, которых вернули в игру во имя компромисса с обществом, выступающим с активным протестом против неправомерных действий сотрудников полиции, превышающих должностные обязанности, что нередко заканчивалось смертью гражданских лиц. Чтобы утихомирить бунтующих, правительство штата Иллинойс пошло на крайние меры и полтора года назад отменило запрет 1968 года на работу агентов по залоговому правонарушению, но вместе с тем наложило на них ряд строгих ограничений.

Это, конечно, все здорово, но что этот агент делает на месте преступления?

– Сильно, – присвистнул Адам, с интересом поглядывая на девушку из-под очков: «Она что, вся в крови там сидит?»

– О, да. Мисс Сэлинджер приехала задержать сбежавшего из-под залога «белого воротничка», а наткнулась на логово Патрика Бэйтмена^[9].

Стоп. Стойте. Подождите.

Адам перевел взгляд на Лео:

– То есть она искала его в той квартире, где сейчас лежат два трупа? – По спине прокатилась волна мурашек.

«Да ладно».

Не может быть, чтобы им так повезло. Хотя, конечно, в истории есть достаточно примеров, когда преступники оказывались за решеткой, выдав себя какой-нибудь случайной мелочью. Например, получали штраф за превышение скорости, теряли кошелек с документами или попадали в больницу, отравившись купленной на заправке шаурмой.

– Угу. Я тебе даже больше скажу: когда она вошла в квартиру, там кто-то был, но к моменту, когда приехала полиция, он испарился. Это все, что мне известно со слов тех двух копов у подъезда. – Лео пожал плечами. – С мисс Сэлинджер я не успел поговорить – оставил самое интересное для тебя.

– Твою бы заботу да в какую-нибудь благотворительную организацию, – усмехнулся Адам. – Никогда не думал податься в волонтеры?

– А чем я, по-твоему, занимаюсь в офисе семь дней в неделю? – Лео постучал пальцем по виску.

– Выполняешь свою работу, за которую получаешь деньги?

– Сначала скажи, сколько мы должны получать за то, что ждет тебя на втором этаже. – Холден указал на дом за своей спиной. – Потом умножь это на три, и тогда мы с тобой, друг мой, поговорим о волонтерской работе. А вообще это все Марти с ее запросами. Иногда мне кажется, что я встречаюсь с английской королевой.

– Латиноамериканской королевой, – уточнил Миддлтон, отпивая кофе.

– Латиноамериканской королевой, – кивнул Лео и растянул лицо в блаженной улыбке. – Боже, как я счастлив. Ну ладно, я в дом, прослежу там за всем, а ты пока допроси нашу Домино Харви^[10].

Адам проводил друга взглядом и переключил внимание на фургон «скорой помощи». Что ж, давайте побеседуем, мисс Сэлинджер.

Глава 3

«Господи…» Кажется, успокоительное, которое выдал ей врач «скорой помощи», работало примерно на десять процентов, либо действовало настолько медленно, что более-менее внятного эффекта можно будет дождаться разве что к Рождеству.

Билли бесшумно выдохнула, наблюдая отстраненным взглядом за входом в здание, где суетились какие-то люди. Едва ли она понимала в тот момент, что это не полиция, а самые настоящие агенты ФБР, пока ее мысли вращались вокруг квартиры на втором этаже.

То, что она обнаружила наверху, не просто ненормально – это выходит за границы добра и зла и не поддается никакому описанию. Да кто вообще способен на такое зверство?

Роберт Андерсон? Серьезно?

Билли нахмурилась и задумчиво покусала нижнюю губу. Проще поверить в существование единорогов, чем в то, что избалованный финансовый аналитик способен превратить снятое им жилье в зарисовку к «Сиянию» Кубрика^[11].

«Я… я ведь… да как это… как он…»

Мысли спотыкались, запинались друг о друга, путались и никак не хотели выстраиваться в единое целое, разбиваясь об один и тот же вопрос: как это вообще возможно? Билли ведь изучила все об этом человеке, раскопала о нем такую информацию, которой в принципе не делятся с окружающими, даже с самыми близкими людьми. И не важно, каким образом были добыты эти сведения, факт налицо: Роберт Андерсон не тянет на роль Джека Потрошителя. Вообще ничем. Ни одной строчкой в своей не самой законопослушной биографии, иначе Билли ни за что не взялась бы за эту работу. Да, Роб не был святым и занимался такими вещами, о которых не принято говорить в приличном обществе, и тем не менее…

Он не подходит на роль маньяка-садиста.

Но как тогда объяснить все увиденное?

Билли подняла взгляд на окна квартиры, которая явно станет главным местом действия ее ночных кошмаров на ближайшую пару недель, если не дольше.

«…пять минут погоды не сделают».

Искренне желая своему внутреннему голосу заткнуться и не раздувать огонь совести (она и сама справится с этим, спасибо), Билли опустила взгляд на свои ладони в бурых пятнах.

Странно, но ей совершенно не хотелось звонить Дэну. Раньше она обязательно набрала бы его номер и позволила бы себе выговориться, чтобы сбросить напряжение, с которым была неотрывно связана вся ее деятельность. И не важно, что Дэн выслушал бы ее вполуха – не прерывая и ничего не комментируя, будто не слушал вовсе. Билли не нуждалась в его замечаниях, ей было достаточно просто выпустить пар. Но сейчас…

Ничего. Никакой тяги набрать его номер.

И дело вовсе не в ее поступке, который накладывал негласный запрет на их прежнее общение, а, скорее, в отсутствии потребности звонить кому-либо в принципе, словно это внезапно потеряло весь смысл.

Но куда больше Билли интересовал другой вопрос, который ставил под сомнение ее профпригодность: «Какого черта, Роберт? Что ты натворил?…»

О том, что в квартире нашли не его тело, она узнала случайно, краем уха перехватив разговор полицейских, поэтому вопрос о роли Андерсона в этой истории приобретал неожиданный поворот и довольно неприятный привкус.

– Мисс Сэлинджер…

Нет, это какой-то бред. За время своей работы Билли еще никогда настолько не ошибалась в тех, кого искала (и, само собой, находила), иначе при таком подходе вся ее деятельность накрылась бы известным местом в самом начале карьеры.

– Мисс Сэлинджер?…

Когда ее имя прозвучало во второй раз, Билли, стряхнув оцепенение, перевела озадаченный взгляд на незнакомого мужчину в строгом костюме.

– Адам Миддлтон, специальный агент Криминального следственного отдела ФБР. – Он продемонстрировал ей удостоверение, которое она смогла бы прочитать разве что завтра, когда буквы и строчки перестанут плыть, залезая друг на друга, под действием принятого препарата. – Я должен задать вам несколько вопросов.

Специальный… кто? Что?…

Билли молча смотрела на незнакомца секунд десять, затем перевела взгляд чуть ниже и удивленно приподняла брови. Деловой костюм без единой складки сидел на нем так, будто владелец либо родился в нем, либо был вместе с ним выточен из камня. Аккуратно постриженные короткие светлые волосы и не менее аккуратная, тщательно ухоженная щетина. Предельно сосредоточенный взгляд, словно этот человек был озадачен сразу всеми проблемами мироздания, но не выказывал по этому поводу каких-либо эмоций. И контрастное «трио» на этом строгом образе: помятое от недосыпа лицо, бордовый галстук в мелкую полоску и стакан с кофе, на котором кто-то вывел заботливой рукой маленькое сердечко.

«Мило». А Билли грешила на Андерсона с его неубедительной способностью затеряться на фоне окрестностей Остина.

После затянувшейся паузы она спросила, сознательно растягивая время для осмысления всего, что происходит:

– Откуда вы, говорите?

– Криминальный следственный отдел, – спокойно повторил Миддлтон и добавил на всякий случай: – ФБР. У меня есть к вам несколько вопросов.

Значит, не ослышалась.

Глубина ямы, в которую провалился Андерсон, росла невероятными темпами. Не нужно быть великим гением, чтобы понимать: агенты Бюро не выезжают на место преступления просто так. Да, в той квартире на втором этаже побывал далеко не любитель обчищать дамские сумки, но…

Криминальный. Следственный. Отдел ФБР. Криминальный отдел. ФБР.

«Фе-де-ра-лы, Билли. Федералы. Понимаешь, куда вляпался Андерсон? – спросила она саму себя и тут же самой себе ответила: – С трудом».