– А-а-а, ой, извините. Перепутал. Это не город, это посёлок. Ну, тоже неплохо.

– Что ты несёшь…

– Природа там, м-м-м… просто сказка! А зимы-то, зимы-то какие. Это вам не питерская недозима. Это реальный, русский морозец. Эх, как же я вам завидую…

Осознав, что я не шучу, тётя стала просить о помиловании.

– Умоляю, не надо… мы больше никогда вас не побеспокоим. Можно хотя бы в Москву? Зато мы всегда будем под присмотром. Зачем нас так далеко…?

– А название-то какое! Слышишь? По-ляр-ный. Уже от самого слова жизнью веет. А воздух там какой чистый… здоровые станете, как бычары. Честно говорю.

– Наш Игорёк морозы не переносит…! Нельзя нас в Полярный… – Настаивала на своём тётя Лена.

– Ничё, привыкнет ваш Игорёк. Если хорошо сдаст школьные экзамены, присылайте сюда. Так уж и быть, устрою где-нибудь. А пока… у вас всего полтора часа до отлёта. Билеты я уже купил. Так что…

Я доехал с ними до особняка в центре города. Подождал, пока они соберут вещи, и проводил до аэропорта. Убедился, что они сели на рейс и со спокойной душой поехал домой.

При любезном прощании предупредил, что если они не будут каждую неделю присылать мне фотки из дома – будет худо. Денег в дорогу позволил взять сколько угодно. В такой дыре они ничего хорошего всё равно не купят. Так что, плевать.

Ну, вот и всё. Одной проблемой меньше.

Когда я вернулся домой, была уже поздняя ночь. Аккуратно прошагав в свою комнату, завалился в кровать. И, по идее, стоило бы мне засыпать, ведь день выдался тяжёлым. Но что-то никак не выходило. Глаза не смыкались, расслабления не наступало.

Что ещё остаётся в такой ситуации?

Я достал телефон и начал листать новости. Ничего не предвещало беды, пока я не наткнулся на совсем свежее известие. Самолёт, на котором я отправил семью дяди Олега в Полярный – разбился.

Глава 6

Вот так вашу ж мать.

Я смотрел на фотографии разбитого самолёта и испытывал смешанные чувства.

Дядя Олег с его семьёй – мертвы. И хотя я совершенно не питал к ним никаких положительных эмоций, тем не менее, смерти не желал. Но это случилось, и не по моей вине.

Но, тогда по чьей?

Нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в то, что это случайность. Нет, это спланированный теракт. Сомнений быть не может. Я даже проверил погодные условия в месте крушения – полная ясность.

В новостях написали, что причины крушения всё ещё устанавливаются, но предварительный вердикт – сбои в работе двигателя. Часто ли такое случается? Нет. По статистике, самолёт – это самый безопасный транспорт. А тут такое.

Самолёт, очевидно, не направлялся прямиком в Полярный. Вообще, я составлял полёт так, чтобы дядя Олег с семьёй летели разными авиакомпаниями. То есть самолёт Санкт-Петербург – Красноярск – это отдельный рейс. Красноярск и так далее – другие рейсы. По другому до Полярного просто не добраться.

И вот как раз самолёт, летящий из Санкт-Петербурга в Красноярск – упал. Упал где-то через полтора часа после отлёта. То есть, довольно быстро.

Когда я провожал их на самолёт, то обратил внимание, что людей почти совсем нет. Помимо моих родственников на рейс записались всего человек пять. Я специально следил за стойкой регистрации. Не знаю, радоваться от этого, или наоборот. Но это всяко лучше, чем если бы летело двести человек.

Наверное, стоило бы мне про всё это забыть и не переживать. Ну, умерли и умерли, меня-то это как касается?

А касается теперь самым непосредственным образом.

Если предположить, что дядю Олега захотели убрать. То – с какой целью? Чем кому-то мог помешать неприметный дядя? Ответ ясен – это как-то связано с нашим семейным бизнесом. Ну, с портами. Там ведь неплохие деньги водятся, а там, где деньги – там и смерть.

То есть, с сегодняшнего дня, когда вместо дяди Олега я стал владельцем семейных активов, то подвергаюсь такой же опасности. А это – так себе ситуация. Придётся разбираться с тем, кто за всем этим стоит. Иначе может стать поздно.

Но время, пока что, на моей стороне. Ведь те, кто устроил смерть дяди Олега, вряд ли ещё знают о том, что я – новый владелец богатств Воронцовых.

Ночка выдалась бессонная. Проспал я от силы часа четыре. Когда утром оторвался от подушки и вышел в гостиную, обнаружил странную вещь. Меня не дожидался свеженький завтрак. А что это значит? Только одно – мамы нет дома. И это довольно странно, потому что я знаю, что она специально взяла отпуск, чтобы побольше находиться рядом со мной.

Я достал из холодильника три яйца, молоко, колбасу, и сварганил себе омлет. Заварил кофе. В целом, я довольно неплохо ориентировался в доме. Как-то интуитивно знал, где что находится. Без конца возникало чувство дежавю.

Что же касается воспоминаний Андрея, то тут сложнее. В общем и целом, я мало что помнил. Но, как только представлялся случай, и обстоятельства складывались нужным образом – воспоминания всплывали самостоятельно.

Пока завтракал, из своей комнаты выползла Соня. Я тут же спросил у неё о том, где находится мама.

– А ты не знал, что она у нас теперь в религию ударилась? – Говорила сестра, заглядывая в холодильник.

– В вере нет ничего плохого. Тем более, если речь идёт о православии. – Я улыбнулся.

– Да. Слава Богу, её не перекосило в какую-нибудь другую сторону. А то было бы сложно жить без свинины, или телятины. – Соня достала из холодильника молоко и стала пить прямо из горла.

– Значит, она сейчас в храме?

– Угу. – Кивнула, и смешно икнула сестра. Убрала молоко обратно. – Когда ты заболел, она начала за тебя молиться и ставить свечки. А когда выздоровел – для неё это стало подтверждением существования Бога. Теперь, наверное, вылезать из храма не будет.

– Вполне закономерная реакция. Для неё это хорошее успокоение.

– Позалипаем в телевизор? – Предложила сестра.

Они с реципиентом часто это делали. Такие разные брат и сестра находили общий интерес в просмотре занятных передач и фильмов ужасов. Но мне, почему-то, совершенно этого не хотелось.

– Давай лучше семейный альбом посмотрим? – Сказал я. Мне было нужно это для того, чтобы вызвать в памяти воспоминания об остальных членах рода.

– Семейный альбом? – Удивилась сестра. – А давай. Почему бы нет?

Соня принесла из чулана огромную кожаную книгу и с ней мы уселись на диван. Я положил альбом на колени и раскрыл его.

На ближайшие минут тридцать мы основательно залипли на наши старые фотки. На те, где были изображены я, Соня, и мама. Мы смеялись, без конца вспоминали ситуации, что происходили в то время. В груди растекалось что-то тёплое и приятное. Память отзывалась отлично. Я без особого труда вспоминал то, что происходило в жизни реципиента, и воспринимал это как свою собственную жизнь.

Занятно.

Но изначально посмотреть альбом я предложил не для этого. А для того, что было на последних страницах.

А там были изображены портреты членов нашего рода. Нашей «большой», как это любила говорить мама, семьи. Множество небольших портретов с подписями.

Как только Николай бездарно профукал активы рода, за этим последовала закономерная реакция остальных. А какая может быть первая реакция? Оскорбления, и отказ от любого общения.

Когда люди поняли, что больше не смогут получать халявные деньги и работать в структурах, принадлежащих портам – они затаили на нашу семью обиду. Так же, как это сделал и дядя Олег с тётей Леной. Хотя и… раньше мы думали, что хотя бы они являются исключением. Но нет.

За грехи отца нас возненавидели многие.

Впрочем…

Такое суждение не совсем верно. Всё-таки, оставались члены рода, которые заняли нейтральную позицию. И таких было большинство. Просто из-за особо крикливых казалось, что наоборот.

И вот из нейтральных мне кое-кто был нужен…

– А что насчёт него скажешь? – Я ткнул пальцем в лицо чернокожего мужика по имени Альберт.

– А, Альберт! – С теплотой в голосе отозвалась Соня. – Альберт хороший. Я его помню. Ещё когда мы были маленькие, он продолжал помогать нам. Представляешь, даже после того, что сделал отец, Альберт не бросил нас…

– Он был нашим слугой?

– Да, но я всегда воспринимала его как хорошего друга…

– А где он теперь?

– Он умер ещё лет пятнадцать назад. – Ответила сестра. – Помню, я всё спрашивала у мамы, а где Альберт? Она отвечала, что он вернулся на свой родной остров с ананасами и бананами. Не хотела меня расстраивать… лишь когда я выросла, сама всё поняла…

– Грустная история… – Согласился я.

– Но насколько я знаю, у Альберта остался сын. Он взрослый. Ему уже около тридцати. А зовут его… Василий, кажется.

«Чернокожий Василий. Просто прекрасно. Это тот, кто мне нужен…»

– А помимо Альберта, как ты думаешь, кому из нашего рода ещё можно доверять? – Спросил я у сестры.

– Доверять… – Она задумалась. – Я… я не знаю.

– Может быть, знаешь, кому из них доверял отец?

– Ну и вопросы ты задаёшь. – Озадачилась сестра. – Тебе это всё зачем?

– Пока не могу сказать, но очень скоро ты всё узнаешь.

– Не нравится мне это… – Нахмурилась Соня. – Только всё стало хорошо, и ты начинаешь воду мутить… ладно… кажется, я кое-кого припоминаю. – Она стала перелистывать страницы и вглядываться в маленькие лица. – Да, точно. – Она остановилась на последней странице и тыкнула пальцем в симпатичного мужчину с длинными волосами и бородой. – Иисус!

– Кто?

– Ну, Иисус. Его так для простоты называют. А вообще, это – Исидор Христофорович.

– Интересно… и чего с ним?

– Человек с самыми светлыми помыслами и твёрдыми принципами. Натуральный Иисус. Он всю жизнь был правой рукой отца. Считай, в одиночку держал на себе семейный бизнес. И, даже не смотря на то, что отец – полным говнюком был, он его не предавал и честно делал свою работу.

– А потом?

– Потом он автоматически под руководство дяди Олега попал. Но а там… так как управлять больше нечем, он и оставил эти дела. Сейчас не знаю, чем промышляет.

– Какая же у меня чудесная сестричка! – Я захлопнул альбом и отложил его в сторону. Насильно притянул к себе Соню и чмокнул в макушку. Взгляд невольно упал на шрам, что тонкой рубцеватой полосой тянулся от ключицы к шее. Из-за его небольших размеров и массивной одежды сестры до этого момента я его не замечал.

И как бы я не напрягал память, не удавалось вспомнить, откуда он взялся. Судя по всему, это дело старое. По крайней мере, он появился точно не в последний год.

– Эй, ты чего, детскими воспоминаниями преисполнился? – Хихикала Соня.

– Да я в своём познании настолько преисполнился, что…

Где-то минут через тридцать вернулась мама. Она застала нас за просмотром ужастика. Всё-таки, во мне взыграла ностальгия реципиента, и я решил провести время с сестрой. Было весело.

Странно, и в то же время забавно осознавать то, что тебе сто тринадцать лет, а ты занят подростковой ерундой.

Мама, по совету знакомой из храма, принесла домой с десяток свечей. Она расставила их по всей квартире и зажгла. Теперь в нашем доме царила атмосфера девятнадцатого века. Был в этом какой-то особенный шарм…

Но долго засиживаться с родными мне было нельзя. Ждали дела. Мама с грустным лицом проводила меня до двери и перекрестила. Поинтересовалась, для чего я вчера просил её отсылать документы, но я пока что отмахнулся от этих вопросов. Потом. Расскажу им всё чуть позже.

Что же я собирался делать?

Вообще, цель была такая – впервые за многие годы созвать всех членов нашего рода и провести собрание. Мне очень многое нужно было с ними обсудить. Ведь обстановка изменилась, и я собираюсь возвращать нас, Воронцовых, к прежней жизни.

Николай спустил в трубу все активы, принадлежащие роду, дядя Олег никак этого не исправлял много лет, а как исправил – не подумал о том, что нужно делиться с остальными.

Я собираюсь поступить иначе.