Потому что нельзя так зацикливаться на студенте. Он проведет тут практику и все. Достаточно. Потом вернется в свою жизнь.

Да и вообще, ему надо встречаться со своими ровесницами. Со мной будет скучно. А я не хочу второй раз пережить боль измены.

Иду в ванную. Встаю под холодный душ. Он отрезвляет.

Когда выхожу, на губах играет усмешка. Я уже взяла себя в руки. Что бы ни случилось этой ночью – оно больше не повторится. Я этого не допущу.

И разбивать мое сердце никому не позволю.

* * *

– Да куда ж она подевалась?! – ругаясь в сердцах, наклоняюсь к самому полу.

Заглядываю под шкаф.

Надо ж такому случиться, что запонка потерялась.

Такие штуки давно не в моде, но мне очень нравится блузка из натурального шелка, купленная в Париже на показе прет-а-порте одного из модных Домов. К ней шел комплект из булавки для галстука и двух запонок. Все из позолоченного серебра, с инкрустацией из изумрудов. А зеленые камни идеально подходят к моим глазам, вот и не удержалась, взяла.

А теперь одну запонку потеряла!

Уже весь кабинет обыскала, осталось лишь под шкафами проверить. Но юбка узкая, в такой сильно не наклонишься.

Приходится встать на колени.

Ага, вон она. Укатилась почти к самой стене, и лежит возле дальней ножки.

Вытягиваю руку, чтобы достать. И слышу треск ткани.

Машинально хватаюсь за задницу.

Ну, конечно, там шов разошелся!

Хочется взвыть от злости.

Ладно, Диана, спокойствие, только спокойствие. Переживем.

Хорошо, что уже конец рабочего дня. А с утра было пасмурно, и я плащ надела. Он длинный, прикроет мой зад, когда домой пойду. Никто ничего не заметит.

– Вау, какой шикарный вид! – раздается ненавистный голос. – Вы что-то потеряли?

А я замираю в неловкой позе. На коленях, щекой чуть ли не лежа на ковролине и с засунутой под шкаф рукой.

М-да, представляю, как это выглядит со стороны.

Кажется, жест «рука-лицо» станет моим постоянным спутником.

– Выйди отсюда, – цежу, пытаясь дотянуться до запонки.

Кончиками пальцев касаюсь ее, но не могу ухватить. А тут еще и стажер – моя ходячая головная боль – стоит над душой. Вот что ему нужно?

Ладно, надо встать и выяснить, зачем он пришел. Запонка никуда из-под шкафа не денется.

Никита проходит вглубь кабинета.

Тихие шаги приближаются и замирают возле меня.

– Ну как я могу упустить такую красоту? – продолжает Славский насмешливым голосом. – Вам помочь?

Нет, ну он точно издевается!

Вопреки здравому смыслу внизу живота тяжелеет. Дурацкая реакция. Я как мантру повторяю, он на семь лет младше меня. А еще он напыщенный и наглый, ну точно мажор, как Панчев заметил. Очень меткое определение, Никите подходит.

– Спасибо, не надо, – быстро поднимаюсь на ноги.

И оказываюсь преступно близко к Никите.

Носки нашей обуви почти касаются друг друга. Я скрещиваю руки на груди, инстинктивно пытаясь отгородиться. Взгляд парня тут же устремляется в вырез блузки. Горячий взгляд, откровенный.

– Так, и что ты тут делаешь? – начинаю менторским тоном. – Тебя уже два часа как не должно быть в офисе.

– Решил поработать сверхурочно, – наглая улыбка скользит по губам Славского. – Готовил отчет по взносам.

От этой улыбки все тело бросает в жар. Внизу все пульсирует.

– И как?

Голос предательски подрагивает.

Сама не понимаю своей реакции на этого парня.

Хотя, понимаю. Этот гад засел в моих самых смелых фантазиях. Но между нами слишком много всяких «но». Возраст, статус, социальное положение…

И вообще, что я знаю о нем? Он как уравнение с тремя неизвестными.

Еще и руки начинают дрожать, когда я смотрю на него.

– Отчет готов, – усмехается он, продолжая раздевать меня взглядом.

– Прекрасно. Завтра предоставишь прямо с утра. А теперь топай домой.

– Не могу, – усмешка становится шире. – Переживаю, как же мое начальство с дыркой на заднице домой пойдет?

– А какое тебе дело до моей дырки? – резко бросаю я.

Вот опять. Рядом с ним моментально теряю терпение.

Это все потому, что он себя так ведет. И уволить его нельзя. Это приказ руководства: терпеть, учить и еще раз терпеть. Пока у них практика не закончится.

До этого у меня уже были стажеры, и парни, и девушки. Но никто из них не бесил меня так, как Славский!

– Очень даже важное дело, – глаза Никиты темнеют.

А до меня наконец доходит, как двусмысленно прозвучала моя фраза.

Ляпнула, так ляпнула.

Ну, слов не воротишь.

Зато в голове табуном проносятся воспоминания о нашем совместном утре в одной кровати. Картинки с обнаженным Никитой вспыхивают в мозгу, словно кадры из порнофильма. И все крупным планом!

Надо срочно взять себя в руки! Выбросить это все из головы.

Но Никита продолжает пристально смотреть мне в глаза.

– Не хочу, чтобы кто-то еще видел твою… дырку, – заявляет он таким тоном, будто имеет в виду вовсе не разошедшийся шов.

– Я на машине, – оправдываюсь зачем-то и добавляю резче, чем собиралась: – И вообще, это тебя не касается.

– Не нужно быть такой агрессивной, Диана Георгиевна, – он склоняется к моему лицу. – Вам не идет. Особенно после того, как мы проснулись голые в одной кровати.

– Так, все, – невольно отступаю. Но шкаф за спиной не дает пространства для маневра. – Рабочий день окончен. Покинь мой кабинет.

Хмурюсь, глядя на Никиту, а у самой сердце как сумасшедшее бьется. И кровь стучит в висках. И между бедер все тоскливо сжимается.

А Никита вдруг опускается передо мной на колени. Потрясенно смотрю, как он засовывает руку под шкаф. Но не со стороны дверцы, как я пыталась, а сбоку. И непринужденно вынимает ее.

Раскрывает ладонь.

– Твое?

На его ладони блестит моя запонка.

Мне хочется провалиться сквозь землю.

Вот кто скажет, зачем я ползала на коленях, собирая пыль и пытаясь дотянуться до запонки возле плинтуса, когда могла спокойно засунуть руку с боковой стороны! Она же возле ножки лежала!

Так, Диана Георгиевна, пора вам мозги проветрить и ноотропы попить.

– Мое, – протягиваю руку, чтобы взять свою вещичку.

И тут Никита ловит мои пальцы в капкан.

Замираю.

Парень так и стоит передо мной на коленях. На его губах играет усмешка, а взгляд такой, будто это я перед ним на коленях стою, да еще и голая.

Представила – и сердце зашлось в бешеном ритме. Все тело бросает в жар, а внизу живота нарастает тягучая пульсация.

И непонятно, чего мне хочется больше: сбежать или остаться.

Внезапно Никита касается моей щиколотки. Его ладонь обжигает, по телу тут же бегут мурашки. Он ведет вверх по ноге, заставляя меня дрожать.

С моих губ срывается вздох.

А мужская ладонь поднимается выше.

Глава 7

Я должна это прекратить. Прикрикнуть на него. Отойти, откинуть его руку…

Почему же я не делаю этого? Почему позволяю так поступать?

Я же его терпеть не могу! А сама замерла, рвано дыша, и наслаждаюсь случайной лаской. Не могу сдвинуться с места. И не хочу…

Его пальцы скользят вверх по внутренней стороне бедра, пока не задевают мои трусики.

Слышу собственный стон.

Я будто не в этой вселенной сейчас. Не в своем кабинете. Все мысли отключаются. Одно касание Никиты – и я вспыхнула, словно спичка.

Это все потому, что я долго ни с кем не была. Целых полгода. А тут молодой, симпатичный, что уж отрицать. И да, я его терпеть не могу. Ненавижу.

Так ненавижу, что закусываю губу, когда он касается меня в самом интимном месте.

А Никита смелеет. Вдавливает палец в мои трусики. Поглаживает, потирает. И смотрит мне прямо в глаза. Не дает отрешиться.

Мне уже не хватает воздуха. Задыхаюсь от накативших ощущений. Таких желанных и острых, что нет сил все это терпеть.

– Боже, – выдыхаю со стоном.

Откидываюсь на шкаф, руки безвольно повисают вдоль тела.

А Никита все ритмичнее и настойчивей надавливает на клитор. Отодвигает трусики в сторону, касается влажной плоти.

Не в силах сдержаться, запускаю пальцы себе в волосы. Хотя сейчас с удовольствием бы вцепилась в волосы Никиты.

Его палец проникает меня. Затем второй. Движения убыстряются. Я уже не могу сдержать стонов.

Не прекращая ласкать, Никита вдруг поднимается. Делает пару резких движений внутри меня и убирает руку.

– Что ты делаешь? – срывается с моих губ.

– Пытаюсь удовлетворить начальство, – усмехается он.

Подносит влажные пальцы к носу и нюхает их. Примерно так, как гурманы нюхают дорогой, выдержанный коньяк или эксклюзивные кубинские сигары.

В этот момент он выглядит безумно сексуально. Смотрю на него и не могу отвести взгляд. Не верю, что это происходит. Что я позволила ему меня там касаться.

А еще и тело мое так реагирует на него. Внизу все горит и пульсирует.

Никита подается вперед. Внезапно задирает мою юбку на талию, подхватывает меня под попу и садит на стол. А затем ставит руки по бокам от меня. Словно в клетку заключает.

– Не могу, когда у моего начальства такая проблема, – он склоняется к моему лицу и опаляет дыханием.

Его губы опускаются на мои. Он целует жадно и резко. И вновь его пальцы – у меня между бедер.

Откидываюсь назад, выгибаюсь, раздвигаю ноги, чтобы ему было удобнее.

Это все неправда. Это все неправильно. Я не должна этого делать – звучит в голове вперемешку со стонами, пока мое тело насаживается на пальцы стажера.

Стоны становятся громче, когда к двум пальцам добавляется третий и ритм убыстряется. Подушечкой большого пальца Никита продолжает ритмично давить на клитор.

Все, не могу терпеть.

Чувствую, как мои мышцы сокращаются вокруг пальцев Никиты. Еще пара движений – и я улетаю.

Глаза закатываются, сознание почти отключается, когда меня пронзают вспышки удовольствия. Волна за волной сладкие судороги проходят по телу. Инстинктивно сжимаю бедра, чтобы продлить этот момент.

Когда все сходит, Никита убирает руку.

Я ослабевшими пальцами цепляюсь за его плечи. Поднимаю голову, сталкиваясь с темным взглядом.

– Ну что, ко мне? – нагло спрашивает парень и демонстративно облизывает свои пальцы.

А мне вдруг накрывает осознание того, что случилось.

Как я могла? Как допустила?! А если кто-то услышал, как я стонала? А если кто-то узнает…

Стыд и страх накрывают меня, едва ли не сильнее удовольствия.

– Нет! – отталкиваю Никиту от себя. – Пошел вон отсюда!

– А минуту назад ты стонала «еще, еще».

Мое лицо начинает гореть.

– Убирайся! – шиплю. – Чтоб ноги твоей тут не было! Если не хочешь получить обвинение в домогательствах!

– А, так я тебя домогаюсь, – ухмыляется он. – Что-то ты не сильно сопротивлялась, когда кончала от моих пальцев.

Я хватаю губами воздух.

Вот же подонок!

– Убирайся! – повторяю со злой убежденностью. – Или я сделаю все, чтобы выгнать тебя отсюда!

Никита смотрит на меня немигающим взглядом.

На секунду становится стыдно. Он ведь прав, я могла его остановить, но не сделала этого. А теперь угрожаю.

Как низко вы пали, Диана Георгиевна.

Но выбора нет. Если я сейчас сдамся, то он не отстанет.

– Вот как, – произносит Никита. В его тихом голосе я слышу угрозу. – Можете попробовать меня выгнать. Но не раньше, чем я с вами закончу.

И понимаю, что все. Пропадаю. Потому что Никита вновь прижимает меня к себе и нагло целует в губы.

Я выдыхаю, а вдох дарит он.

Юбка вновь задирается. Ткань трещит, но мне плевать. Лишь бы Никита не прекращал поцелуй.

Цепляюсь за его плечи, а он просто стаскивает с меня блузку, едва не разрывая ее на части.

Поцелуй углубляется.

Языка парня ненасытный и жадный. Захватывает все пространство у меня во рту.

Я начинаю просто стонать в рот Никите. И ни капли не стыдно, что мы делаем это в моем кабинете.