Да, у нас была взаимная нелюбовь. Он неимоверно меня раздражал, и дело даже не во внешнем виде. Мне-то что, пусть хоть в трениках ходит. Меня безмерно бесила его собачья преданность Тиграну, его желание везде следовать по пятам за хозяином, совать нос во все дырки, бесконечно опекать, даже когда не просят. Когда он смотрел на шефа верными глазами, внимая каждому слову, я чувствовала себя какой-то ущербной. Ну правда, такое ощущение, что это Лекс с Тиграном спит, а не я. Но нет, ни в чём плохом Лекс никогда замечен не был, у него, насколько я слышала, имелись жена и двое детей. Трудно было не услышать, ибо Лекс постоянно о своей семье рассказывал. Стоило нам сесть в машину, как начиналось: что там его младший по математике получил, каких успехов старший в каратэ добился, и какой чудесный торт его жена позавчера приготовила. И Тигран его не прерывал, не ставил на место, да собственно, никто не знал, где его, Лекса, место. Я вообще не понимала, как этот чурбан может быть вторым лицом в компании. Нет, я тоже не разбираюсь в нефти и всём таком, но Лекс мужлан, с первого взгляда ясно, что его место на буровой, а не в кабинете. Да и совмещение функций советника, водителя и телохранителя вызывало массу вопросов.

Сейчас Лекс смотрел на меня с ещё большим осуждением, чем обычно. Явно пересиливая себя, он отклеился от стенки и взял меня под локоть.

– Пойдём, я тебя отвезу.

– Куда?

– В машине поговорим.

Мне всё это решительно не нравилось. И не надо меня лапать. Я выдернула руку, но всё же пошла за Лексом, больше не задавая вопросов. На минуту мелькнула мысль, а может, он меня сейчас отвезёт куда-нибудь в лес и просто пристрелит? У него наверняка есть оружие. Господи, можно я поеду домой? К маме.

Мы вышли на улицу, и я увидела машину Тиграна. Таких «майбахов» в Москве немного, их только по спецзаказам делают. На мой вкус, машина слишком громоздкая, слишком большая. Одно слово – членовозка. Мне нравились спортивные машинки, и лучше, чтобы с откидным верхом. И не траурно-чёрные, в Москве и так всё серое, а какие-нибудь красные или ярко-жёлтые. А ещё у Тиграна была отвратительная привычка откидывать сидение и поднимать подставку для ног, превращая кресло практически в кровать. Наверное, у него так меньше болела нога, но меня бесило это полулежание в машине. Да, проще перечислить, что меня в Тигране не бесило. Но в тот момент я бы очень хотела, чтобы в салоне «майбаха» оказался Тигран.

Но нет, в салоне никого не было, и оттого он выглядел особенно большим.

– А Тигран Борисович? – всё же рискнула спросить я.

– Его пока допрашивают, – отрезал Лекс.

Он завёл мотор, одновременно включая музыку и ясно давая понять, что разговаривать он не намерен. Вот же скотина.

Я внимательно наблюдала в окно, куда мы едем. Лекс свернул на платную дорогу и втопил так, что мне даже стало жутковато. С Тиграном он никогда не разгонялся больше семидесяти-восьмидесяти, даже на пустой трассе. Собственно, я потому и считала, что эта членовозка на большее не способна. Похоже, Лекс очень спешил. Избавиться от меня и вернуться к любимому шефу? Куда же меня везут?

Мы свернули с трассы, ещё немного попетляли, пока не оказались в окружении абсолютно одинаковых домов. Это ещё Москва или уже нет? Балашиха? Я не очень хорошо знала окрестности столицы, предпочитая без особой надобности не высовываться дальше Садового кольца. М-да, на клонированных улицах «майбах» производил сильное впечатление, прохожие то и дело на него оглядывались. А во дворе, где мы в итоге припарковались, не было ни одной приличной машины. Ладно, по крайней мере, меня не в лес привезли.

Лекс открыл мне дверь, подал руку, помогая выйти. Правда, лицо у него оставалось непроницаемым. По-моему, он бы предпочёл вариант с лесом и пистолетом. Но, очевидно, у него имелись какие-то инструкции на мой счёт, а для Лекса инструкции шефа – практически заповеди, которые нельзя нарушать ни в коем случае.

Мы вошли в подъезд, самый обычный, в меру заплёванный, за нами слишком громко лязгнула железная дверь со сломанным доводчиком. Лифт не работал, но подниматься пришлось только на второй этаж. Лекс позвонил в дверь и, пока с той стороны открывали, осчастливил-таки меня информацией.

– Побудешь здесь, пока всё не утрясётся. Журналисты тебя тут точно не достанут.

Дверь распахнулась, и я увидела тётку в фартуке с ромашками. Черты лица у тётки были такими мелкими, что совершенно не запоминались. В глаза бросался только неаккуратный куль, в который она собрала волосы.

– Моя жена Валентина, – без всяких эмоций произнёс Лекс. – А это Марина. Всё, разбирайтесь, я поехал.

И испарился прежде, чем я успела что-либо понять, оставив меня наедине с тёткой. А та уже расплылась в улыбке.

– Мариночка! Проходи, скорее. Я так много о тебе слышала!

Вот так новости. Что она обо мне могла слышать? От Лекса, надо полагать. Что я сплю с его обожаемым шефом? Представляю себе милый семейный разговор на кухне: «А знаешь, дорогая, у нашего Тиграна Борисовича новая подстилка…» Так бы это звучало у Лекса? Или ещё похлеще выражения бы выбрал? А тут прямо такое радушие.

Квартира оказалась типовой, с тремя маленькими комнатами и крошечной кухней, с совковой обстановкой: шкафы из прессованных опилок, ковры на стенах, на кухне колонка и белая газовая плита. Я правильно понимаю, меня Лекс к себе домой привёз? Ну да, жена Валентина, пацан какой-то мелкий в зале у телевизора сидел, мультики смотрел. То есть вот тут живёт человек, добывающий нефть? Если Тигран так мало платит своему первому помощнику, то зря я на что-то вообще рассчитывала. Но вот не замечала я за Тиграном жадности. Уж в чём угодно его можно было обвинить, только не в этом.

Валентина тут же потащила меня на кухню.

– Какая же ты худенькая, – причитала она. – А я как раз мясо по-французски сделала. Садись.

Она выдвинула из-под стола табуретку, на которой оказался спящий кот. Ни секунды не раздумывая, Валя спихнула кота и, даже не ополоснув руки, стала нарезать хлеб. Я смотрела на её пальцы с коротко остриженными ногтями и никак не могла поверить, что это жена Лекса. Неужели можно так себя не любить? У неё нет денег на салон? А лицо? Господи, если бы у меня были такие тонкие губы, я бы просто умерла. Ну есть же гиалуронка! Дел на два часа! А веки опущенные? Стоит подтянуть веки, и ты уже лет на десять моложе. Сколько ей, кстати? Сорок? Пятьдесят?

Мясо по-французски оказалось здоровенными кусками жирной свинины под шапкой сыра и майонеза. Я не вегетарианка и не фитоняшка, но при виде трёх слоёв холестерина на тарелке меня начало подташнивать. А может, от волнения. Как бы то ни было, я наотрез отказалась от еды и попросила только чашку чая. К чаю Валентина тут же выставила печенье, явно домашнего производства, а потом с заговорщицким видом предложила по рюмочке коньячку. Я вздохнула с облегчением и согласилась. Вот коньяк сейчас точно не помешал бы. Тем более что бутылка оказалась более чем приличной, не иначе, кто-то Тиграну подарил, а он сплавил её Лексу.

Больше всего я боялась, что Валентина начнёт расспрашивать, что произошло, и мне придётся повторять всю историю третий раз. Но она, судя по всему, вообще была не в курсе утренних событий. Уж не знаю, что наплёл ей Лекс, ясно же, что не просто так он меня сюда привёз, не в гости. Но все вопросы Вали касались только меня. И откуда я родом, и где училась, и кто моя мама, и как мы познакомились с Тиграном. И всё под коньячок, и с самым искренним интересом. Обычная тётка, для которой сплетни на кухне – лучшее в мире развлечение. Она чем-то напоминала тётю Люду, мамину подругу, а может, и саму маму. И я рассказывала про детство, про пединститут, про то, как в один день собралась и следом за Лёлькой уехала в Москву. Всё, что происходило после этого и до встречи с Тиграном, благоразумно пропустила.

– И однажды Ольга привела меня на закрытую вечеринку, где был он, – рассказывала я сильно сокращённую версию нашего знакомства. – Фуршет, шампанское, на сцене артисты какие-то выступают. А у меня такая сумочка была квадратная. Очень неудобная, всё время по бедру била, если на цепочку вешать. Я её в руках держала. Ну и поставила на край стола, чтобы тарелку взять. Отвлеклась на что-то, на артистов, наверное, отошла от стола. Вдруг слышу за спиной: «Девушка, вы сумочку бы так не оставляли». И Тигран идёт с сумочкой. За нефтяников, говорит, я ручаюсь, но тут же ещё и обслуживающего персонала полно. И улыбается. Ну и вот так, слово за слово…

М-да, на самом деле всё происходило совершенно иначе. Во-первых, Лёлька меня на вечеринку протащила всеми правдами и неправдами, потому как это было сугубо закрытое корпоративное мероприятие для сотрудников, а точнее, сотрудниц, к восьмому марта. Я на тот момент была совершенно свободна после предыдущих неудачных отношений и активно искала новые, удачные. Но ничего не получалось, я уже отчаялась встретить хоть какой-то подходящий вариант в ночных клубах. Не знаю, почему все девчонки туда рвутся, там легко найти приключения на одну ночь, но не что-то серьёзное. И только спустя некоторое время я поняла, как сказочно мне в тот вечер повезло, потому что Тигран в принципе не любит тусовки и всячески их избегает. Но не поздравить женский состав компании он, конечно, не мог.

Во-вторых, вся история с сумочкой была тщательно спланирована. «Забыла» я её намеренно и, отходя от стола, не сомневалась, что произойдёт дальше. О, таких схем завязывания якобы случайного знакомства существуют десятки. Вот только охота велась совсем не на Тиграна. Я даже не рассчитывала привлечь внимание великого и ужасного босса, да и насколько надо быть извращенкой? Возраст, палка. О нет, настолько нельзя любить деньги. На вечеринке присутствовали и рыбки помельче. Помельче в масштабах компании, но за её пределами весьма состоятельные и всё ещё относительно Тиграна молодые люди, которым хотя бы сорок-сорок пять, топ-менеджеры подразделений. Но сумочку мне вернул именно босс, и дальше всё сложилось само.

Валя подливала коньяк и смотрела на меня во все глаза. Ей явно хотелось продолжения красивой истории. Похоже, она из тех, кто заливается слезами перед телевизором, поглощая отечественное «мыло» про большую и светлую любовь несчастных золушек, транслируемое по федеральным и кабельным каналам. Но большой и светлой любви не было. Что я могла ей рассказать? Как Тигран пытался за мной ухаживать на том фуршете, рассказывая, что особенно удались шашлычки из баранины, и настаивая, чтобы я их попробовала? Как мы танцевали под медляк Стаса Михайлова? Да-да, мы танцевали, первый и последний раз. Ради танца Тигран даже оставил палку, прислонив её к столу. Я же тогда не знала, насколько это большая жертва с его стороны. Мало ли, некоторые таскают трость ради форса, у богатых свои причуды. Уже потом выяснила, что без палки его максимум – пара шагов по комнате. Он старается брать её, даже идя в туалет.

Вот про танец я и рассказала Валентине, жаждущей подробностей. А пока рассказывала, думала, в какую странную ситуацию попала. Надо прекращать пить, мне сегодня явно хватит. Я совсем забыла, с кем сижу на кухне. Передо мной верная жена, правильная, до зубовного скрежета. Ну, это я так думаю, конечно, но по её неухоженным рукам, зато вылизанной плите и идеально чистым полотенцам и так всё ясно. Домашнее печенье, мясо по-французски, ровно разложенные тряпочки, развешанные по крючкам прихватки. Даже губка для посуды не просто валяется на краю раковины, как у меня, а лежит в маленькой ванночке, цена которой три копейки, но сам факт! Человек не поленился купить ванночку и регулярно кладёт туда губку, чтобы на раковине не оставалось потёков. Господи, да у меня не то что губка на раковине валяется, у меня в самой раковине вечно гора тарелок.

И вот такой верной жене, которая живёт с Лексом уже лет пятнадцать, а может, и двадцать, я рассказываю, как танцевала с чужим мужем. А она подпёрла щёку ладонью и только что слёзы умиления не смахивает. Совсем дура? Не понимает, что на месте Тиграна мог вполне оказаться и Лекс? Ну ладно, не мог. Я бы на такого мужлана и внимания бы не обратила. Но чисто теоретически…

– В общем, хватило его на один танец, – я решила, что пора этот бред заканчивать. – На следующий день он мне позвонил, и как-то закрутилось….

Валентина вздохнула, смела одной ладонью в другую несуществующие крошки со стола.