Когда вернулись в город, для Данияла ничего не поменялось. Он закрылся в своей комнате и продолжал пить. Периодически видел Рустама, других парней, а потом они куда-то пропадали, Дану было неинтересно, куда. Он мог что-то есть, пару раз Рустам точно заталкивал его в душ под холодную воду. Бесполезно. Дан возвращался и снова набирался до беспамятства.

Чем реже к нему возвращалось сознание, тем лучше, но однажды он очнулся от того, что лежать было неудобно, конечности затекли. Из вены торчала игла, через которую по прозрачной трубке вливалось лекарство – странные люди, кому понадобилось его реанимировать?

Но рядом сидел в накинутом на плечи халате отец, и Дан окончательно вернулся в реал.

– Что ты творишь, сынок, – покачал головой старший Баграев, – давай приходи в себя. Хватит уже загонять себя в могилу.

– Зачем, – Даниял хотел встать и выдернуть иглу, но отец остановил.

– Жизнь продолжается. Ты забросил дела, тебе уже телефон оборвали, а ты в запой ушел, – видно было, что отец недоволен, но пока сдерживается, – ты же мужчина, Данил! Так раскиснуть из-за женщины!

– Мне все равно, отец.

Отец что-то говорил, стыдил его, призывал к здравому смыслу. Потом говорил о расследовании, Баграевы так и не установили, кому понадобилось так опозорить их семью. Если бы была цель уберечь Данияла от порочащего его честь брака, достаточно было прислать материалы ему или отцу. Здесь под удар попали все Баграевы, поэтому отец рыл землю в поисках того, кому нужен был этот скандал.

А Даниял думал. Ведь он правильно сказал – ему все равно. Все равно, была Дана тогда в сауне или нет, снималась она в обнаженных фотосессиях или нет. Значит, ей очень надо был, почему-то теперь казалось, что она объяснит, главное, услышать ее голос. И Дан знал, что поверит.

Он не думал, что так успел проникнуть в эту девочку, или она в него, там как посмотреть. Странно, ему ведь даже типаж такой не нравился никогда, он скорее выбирал женщин по типу своей договорной невесты. А Данка худенькая как тростинка, правда, фигурка ладненькая – даже воспоминания о том, как все помещалось в его руках, были болезненными. Он правильно про нее сказал – куколка, настоящая куколка…

– Где она сейчас? – спросил отца, не заметив даже, что перебивает. – С ней связывались адвокаты?

В каком-то тупом оцепенении узнал, что они уже давно друг другу никто – их не развели, брак попросту аннулировали. Да, он подписывал бумаги, но там речь шла о разводе, а при разводе Дана могла потребовать денежную компенсацию.

Только она ничего не стала требовать, ни она, ни ее сестра – упрямая гордячка, они обе такие, Даниял даже не сомневался, что так будет. Выходит, он с Даной теперь друг другу никто, даже не бывшие.

Вот только что делать с той ночью, которая была и была настоящей, брачной? Когда эта девочка похожая на куколку, отдавалась ему с таким пылом, а он брал с трепетом, совсем охреневший от нежности, которую в себе и не подозревал?

– Я хочу с ней поговорить, – упрямо сказал Даниял.

Пусть она его пошлет, пусть откажется говорить с ним, он просто услышит ее голос. А дальше можно попробовать ее вернуть – как, он сам не знал, но был уверен, что поймет по голосу, остались ли там хоть какие- то чувства, или он все убил.

Рустам полетел с ним, и Даниялу казалось, что все происходит так медленно нарочно, чтобы его окончательно измотать. Город совсем не изменился с тех пор, как Дан улетел, чтобы начать готовиться к свадьбе, на которой все потерял.

Если бы можно было отмотать назад, он забрал бы Дану и улетел на Бали, а потом в Цюрих, и сейчас бы не было этой огромной дыры в груди, которая мешала дышать. И жить мешала.

Они даже в отель селиться не стали, взяли такси и сразу поехали на квартиру, которую снимали девушки, но там уже жили другие люди. В университете, сунув секретарю несколько стодолларовых купюр, выяснили, что Литвинова забрала документы. Куда делась? А кто знает. Наведались в больницу, где работала Ольга, но там тоже сказали, что уволилась и уехала. Куда, неизвестно, номер телефона не меняла.

Дан знал, что они с Рустамом у Ольги в черном списке. Пробовал звонить с телефонов друзей, но та наверняка видела иностранного оператора и тоже бросала очередной номер в черный список. Купить сим-карту и вставить в телефон дело двух минут, и пока Рустам ходил за кофе, Дан нашел в списке имя Ольги и нажал на вызов.

Глава 17

Данка даже подалась вперед, схватившись за столешницу. Даниял… Что ему нужно, он что, здесь? Судя по тому, как Оля спокойно ответила на звонок, он звонил с местного номера, неужели их вычислили? Но как, по телефону не могли, Ольга давно отключила геолокацию, дядя Сережа посоветовал.

– Я могу поговорить с Даной? – оказывается, Оля включила громкую связь, и знакомый голос буквально разорвал ее на мелкие части. А она думала, что все уже ушло…

Сестра подняла глаза на Данку и протянула телефон, будто спрашивая. Дана на секунду замешкалась, а потом вспомнила о тестах, так и лежащих на салфетке в ванной. Непроизвольно накрыла ладонью живот, а потом посмотрела на Олю и покачала головой. Нет. Ей больше не о чем говорить с Даниялом.

Ольга метнула быстрый взгляд на ладонь Даны, прикрывающую живот, ее глаза сузились и заполыхали.

– Нет, Дан, ты больше не сможешь с ней говорить, – она буквально чеканила слова, будто сплевывая, а сама вцепилась в дверной косяк так, что даже пальцы побелели. – Даны больше нет. Моя сестра была беременная, от тебя беременная, Даниял, каким бы лживым фото ты ни поверил. Там была двойня, мальчик и девочка. После того, как ты вышвырнул ее со свадьбы, я колола ей транквилизаторы, они спровоцировали выкидыш. Началось кровотечение, ее забрали на чистку, но Дана не справилась. Она умерла. Ты убил их, Даниял, своих детей и мою сестру. А теперь живи с этим. Если сможешь.

Она нажала на отбой и отбросила телефон, словно тот был раскаленным куском металла, а затем закрыла лицо руками. Данка видела, как ее трясет, но сама будто приросла к стулу.

– Если хочешь, я перезвоню и скажу, что это неправда, – глухо проговорила Оля, не отнимая от лица ладоней.

– Нет, – прошептала Дана, ошеломленно глядя на сестру, – не надо. Все правильно, Олечка. Ты все правильно ему сказала. Только… почему двойня, Оля?

– Я… я не знаю, Дана. Само собой вышло.

– А почему мальчик и девочка, разве на таком маленьком сроке видно?

– Иногда видно. Да какая разница, думаешь, он разбирается?

Телефон снова взорвался мелодией вызова. Сестра перевела дух, посмотрела на экран и сбросила звонок.

– Это снова он, Дана. Надо что-то делать.

И набрала Волошина.

***

Они с сестрой разошлись по комнатам, избегая смотреть друг другу в глаза. Лежа в постели, Данка не переставала думать, пока не поймала себя, что все время держит руку на животе. Так странно было осознавать, что там внутри ребенок Данияла. Его сын или дочь. Интересно, какой он? Или она… Данка подумала, что никогда этого не узнает, и внутри заныло, а сердце взвилось, протестуя.

Наверное, потому что она не выпила таблетку, Оля не дала, заставила выпить какой-то отвар и отправила спать. Она права, ребенок Баграева будет постоянным напоминанием об этом коротком браке. Внезапно дошло, что брак не расторгнут, он аннулирован, выходит, Дана и замужем не была, а Даниял никогда не был ее мужем.

Значит, ему все это было нужно только для того, чтобы затащить ее в постель? Какая же она дура, что отказала Даниялу в тот самый первый раз, можно было тогда заняться любовью, и не понадобилась бы никакая свадьба – ни одна, ни вторая. Зато в тот раз Дан точно собирался воспользоваться презервативом, Дана видела квадратики фольги на столике рядом с диваном.

Мучительно захотелось, чтобы случилось чудо, беременность исчезла сама собой, ведь надо учиться, и работу подыскивать, нельзя все вешать на Олю. Богдан сестре предложение сделал, пусть выходит замуж, ей и так пришлось уехать из столицы из-за Данки. А тут еще ребенок Данияла…

Ольга права, нужно сделать аборт. Вот только рука почему-то не убиралась с живота, и в голове назойливо крутилась одна-единственная мысль. Что ребенок этот не Данияла, а ее. Ее собственный сын. Или дочь.

***

Утром они обе заспанные и невыспавшиеся, с красными глазами, погрузились в такси, по-прежнему избегая смотреть друг на друга.

Ольга осталась ждать в коридоре, а Дана прошла в кабинет и присела на кушетку. Перед ней из кабинета вышла парочка – девушка с аккуратным круглым животиком и сияющий от счастья парень, который смотрел на нее такими влюбленными глазами, что Данке стало больно. Особенно, когда она увидела на пальцах влюбленных золотистые ободки.

– Подтверждение беременности? На аборт? – уточнила врач-узист, беря направление, которое Оле поднесла к двери ее коллега. Данка кивнула. – Ложитесь.

– Ну что там? – не выдержала она, глядя на хмурившуюся врачиху.

– Сами смотрите, – сухо ответила та и развернула монитор.

***

Когда Данка вышла из кабинета с заключением в руках, Оля стояла у окна в конце коридора. Услышав шаги, она резко обернулась.

– Ну что? – пытливо вгляделась в лицо младшей сестры, а потом прикусила губу и спросила чуть дрогнувшим голосом: – Кто там, Дань? Мальчик?

Данка мотнула головой.

– Девочка? – переспросила упавшим голосом.

Данка снова помотала головой. Сестра широко распахнула глаза и непонимающе уставилась на младшую.

– А кто???

Дана не могла говорить, просто протянула лист с результатами. Ольга выхватила лист, пробежала глазами, а потом странно всхлипнула и отвернулась к окну.

– Оля! Олечка, – тихо позвала Данка, а потом подошла и обхватила ее за плечи, прижавшись щекой к худенькой спине сестры. Острые лопатки мешали, но Данка продолжала вжиматься, произнося скороговоркой: – Пожалуйста, Олечка, давай я их оставлю, мне так жалко… Я пойду работать, честно, я полы мыть буду, ну не могу я их… на аборт… А вдруг там две девочки, они потом дружить будут, как мы с тобой…

– Господи, – сестра развернулась и рывком обняла Данку, – дурочка. Какой аборт? Никто туда не пойдет. Я уже созвонилась, мне дали нормального гинеколога, она нас ждет после обеда. А к весне и в роддоме связи наладим, вон после Нового года как попрут ко мне раненые, обязательно роддомовские знакомые появятся. Только что ж это выходит, Данчик, – она оторвалась от сестры и посмотрела на нее пораженным взглядом, – эти их обряды работают? А вдруг у тебя и правда мальчик с девочкой будет? Ты помнишь, тебе мальчишку дали, чтобы сын был первым, а к тебе девочка на руки влезла?

– Помню, Айша, – Данка ошеломленно взглянула на Олю, а потом рассмеялась. – Да нет, Ольчик, это ты у меня предсказательница. Все будет так, как ты сказала!

– Ну и хорошо, – удовлетворенно заключила сестра, снова обнимая Данку, – значит, не нужно тебе мыть полы, брошу хирургию, пойду в провидицы. Надену черный балахон, купим себе магический шар и будем людям головы морочить. Провидица Стелла, звучит?

– Лучше Ольгерта, – серьезно ответила Данка, – красиво и необычно, народ толпами валить будет.

Они так и стояли у окна, обнявшись, и Данка снова обмирала, вспоминая, как увидела на экране монитора два темных пятнышка. Это ее дети, только ее, Даниял не был ей ни мужем, ни мужчиной, и отцом ее детям он тоже не станет. Он не стоит ни ее любви, ни ее детей.

***

Даниял медленно опустил руку с телефоном, а второй мертвой хваткой вцепился в подоконник.

«Ты убил ее и своих детей… Живи с этим… Если сможешь».

Этого не может быть. Все что угодно, только не это…

– Извините, вам плохо? – он не мог понять, что от него хочет девушка-сотрудник салона мобильной связи.

– Н-нет, ничего, со мной все в порядке, спасибо, – на одеревеневших ногах двинулся к выходу, не до конца осознавая, что только что сказала Ольга. Мозг отказывался принимать услышанное.

«Там была двойня, мальчик и девочка…» Двое детей, Дана беременная… И тут же прострелило – была беременная. И сама она была. Больше ничего нет.