– Не глупите. Он предупредил нас о том, что принц обыскивает остров. Думаю, мы можем ему доверять.

Принцесса Сура вот-вот погрязнет в панике, поэтому я быстро сжимаю ее руку, я надеюсь, в успокаивающем жесте.

– Не волнуйтесь, он поможет, и тогда у нас получится вытащить вас отсюда. А сейчас, как думаете, где он может быть?

– Я не могу просить его…

Принцесса запинается, ее голос дрожит. Моя купидонья интуиция внезапно откликается на какие-то очень сильные любовные эмоции.

Я замираю, глядя на нее с удивлением.

Неужели она неравнодушна к Белрену?

Я помню, что это она рекомендовала его генфинам, когда я застряла в Завесе. Я помню, как он ненавидит принца. Как он словно бы все знает и вечно идет наперекор королевским особам. Как его изгнали. Может быть, дело не только в воровстве. Может быть, причина его извечного стремления насолить принцу как раз кроется в том, что это принц украл у него принцессу.

Я думала, что он заигрывал со мной, когда появился в нашей норе прямо перед тем, как мы с генфинами подтвердили нашу связь, но, может быть, я все неправильно поняла? Может, в тот день он пришел предупредить меня, потому что именно в него была влюблена принцесса Сура и они все это время сотрудничали? Но если это так, то почему он до сих пор не попытался вызволить ее отсюда?

– Если кто и может вытащить вас, так это он. Где я могу его найти?

Принцесса с дрожью выдыхает.

– При первых же признаках беды он покинет остров королевства и затаится. Он отправится туда, где принц решит искать его только в последнюю очередь.

– И где же?

– Остров, куда его изгнали. Остров Арахно.

Глава 8

Боги. Сегодня просто не мой день.

– Арахно? Как та суперстрашная фейри с миллиардом глаз, которая любит заманивать людей в паутину? Та жуткая каннибалка? Эта Арахно? – Принцесса Сура кивает, и мое сердце уходит в пятки. – Но как он окажется на ее острове? Он не смог бы пройти через барьер.

– Я использовала свою силу, чтобы создать проход через барьер. Он попросил меня об этом, – объясняет она. – Проход маленький, на одного человека, и хорошо спрятан. Но он есть.

Я подробно расспрашиваю, где именно на острове находится тайное убежище Белрена. Убедившись, что смогу его найти, я собираюсь уходить.

– Хорошо. Я пойду и найду его. Не волнуйтесь, я справлюсь.

На лице принцессы появляется вымученная улыбка.

– Как ты нашла меня? – спрашивает она, доедая хлеб.

– Вообще-то я искала своих ребят, – признаюсь я. Чувствуя себя немного виноватой. – Я не знаю, где мои генфины, и я не видела Окота с тех самых пор, как вы отправили его на задание.

– Насчет этого… – В коридоре раздается шум, и принцесса прерывается на полуслове. – Стражи проводят стандартный обход, – торопливо шепчет она и снова хватает меня за руку, словно не хочет, чтобы я оставляла ее, но я мягко отстраняюсь.

– Я найду Белрена, не переживайте.

Я коротко киваю, а затем становлюсь невидимой. Пролетаю мимо стража, который поднимается по лестнице, и возвращаюсь во дворец.

Я миную стены дворца, но останавливаюсь в одной из комнат. Зависнув в воздухе, я дважды оборачиваюсь, а затем и вовсе замираю от увиденного.

Окот.

Он здесь.

Он здесь, в дворцовой спальне, сидит в кресле, свесив голову и положив локти на бедра. Я подлетаю ближе, настолько удивленная тем, что нашла его, что чуть не задыхаюсь от радости. Я так сильно по нему скучала, что мне больно.

Он вскидывает голову при моем приближении, и я удивленно вздрагиваю, а затем замечаю, что что-то очень, очень не так.

Его ярко-красный ирокез немыт и растрепан, а ведь обычно волосы Окота гладкие и спадают на одну сторону. Окот вскакивает на ноги и принимается вышагивать по комнате, словно бык в загоне, который только и ждет, чтобы наброситься на кого-то, и, как ни странно, вышагивает Окот вокруг меня.

Все это время на его лице возникает то совершенная безразличность, то абсолютный гнев. Явно расстроенный чем-то, он дергает головой и хватается за ярко-красные волосы.

Пока он мечется туда-сюда, я могу осмотреть комнату. В ней царит беспорядок. Одеяла разбросаны и скомканы, свисают наполовину на пол, фонари опрокинуты, их стекла лежат крошкой на полу.

Окот непрестанно шагает и шагает, и я непроизвольно отлетаю от него все дальше. Я упираюсь спиной в стол, но одним движением Окот бросается вперед, протягивает обе руки и бросает стол через всю комнату. Я вздрагиваю, когда стол пролетает сквозь меня, и смотрю, как он разбивается о стену и падает на пол.

Я оглядываюсь на Окота, широко раскрыв глаза. Что-то серьезно не так, и я не могу ждать и хочу успокоить его. Я становлюсь видимой и делаю неуверенный шаг вперед.

– Окот? – тихо зову его я.

Сначала он меня не слышит. Только бубнит себе под нос, но я не могу разобрать, что именно.

Я делаю еще один осторожный шаг вперед.

– Окот? – снова зову я.

Он застывает на месте и дергает головой. Я задыхаюсь при виде глубоких фиолетовых кругов под его глазами. В его глазах почти не заметны красные радужки. Зрачки затопили их целиком, а белки налились кровью. А выражение лица… совсем не такое, как обычно.

Что случилось с моим нежным великаном?

Какое-то время мы просто смотрим друг на друга, ни один из нас не двигается. Окот так ужасно выглядит, что у меня наворачиваются слезы. Я так хочу свернуться калачиком в его больших руках и вдохнуть его запах.

– Окот, ты в порядке? – спрашиваю я, мой голос едва громче шепота. Я улыбаюсь ему, но нижняя губа слегка дрожит. Почему он не двигается? Почему ничего не говорит?

Но тут словно разрушаются чары, и в следующее мгновение он уже бросается ко мне. Мое сердце ускоряет темп, отчаянно желая нашего воссоединения. Моя улыбка становится шире, пока он пересекает комнату. Окот оказывается рядом и берет меня за руки.

Но вместо того, чтобы притянуть к себе и устроить на своей груди, он неожиданно прижимает меня к стене.

Я удивленно вскрикиваю, ударяясь головой о твердый камень. Я смотрю на Окота с удивлением, на лице неприкрытый шок. Его глаза наполняются чернотой, а лицо перекошено ненавистью. Меня переполняют одновременно изумление и страх.

– Окот, что…

Он хватает меня за шею, и мои слова застревают в горле. Окот делает это совсем не так любовно, как делал раньше. Нет, теперь его хватка вовсе не нежная. Он жесток, и меня охватывает паника, пока он пережимает мне трахею.

Но я продолжаю ждать. Жду, когда этот кошмар закончится. Жду, когда он выберется из водоворота безумия. Потому что я не понимаю, что, черт возьми, происходит.

Но когда мое зрение начинает тускнеть, а Окот пальцем перекрывает мне кислород, приходит тошнотворное осознание того, что я ошибалась на его счет.

Он сказал, что он получил задание от принцессы. Принцессу посадили в тюрьму, но Окот… здесь. Во дворце. Пытается задушить меня.

Я произношу «Пожалуйста» одними губами, потому что, кроме хриплого выдоха, ничего больше не может вырваться из моего рта. Я молю одними глазами, слезы катятся по щекам. Окот не уступает. Наоборот, его хватка становится крепче.

Начиная терять сознание, я наконец признаю, что все происходит на самом деле и не является какой-то больной шуткой. Я снова оказываюсь в Завесе.

Его тело налетает на стену, где только что была я, а я сама падаю на пол, делая фальшивые вдохи своими ненастоящими легкими. Я оказываюсь вне досягаемости и зависаю над кроватью с балдахином на самом верху перил, прежде чем снова появиться в физическом измерении.

Я делаю несколько настоящих рваных вдохов, несмотря на боль в горле.

– Окот, – хриплю я. – Это я. Твоя пара.

Никогда в жизни я так сильно не хотела услышать слова «возлюбленная моя».

Но он не приходит в себя. Нет, он просто смеется надо мной с таким выражением, которого я никогда раньше не видела на его лице. По крайней мере, не в мою сторону. Он идет вперед, хватается за перила, на которых я стою, и с силой ломает их пополам, сбивая меня на пол. У меня всего пара секунд, чтобы среагировать.

К несчастью, я не становлюсь невидимой. Вместо этого я лишь вскрикиваю и падаю на пол, больно ударяясь плечом. Я едва успеваю перевернуться, прежде чем Окот снова настигает меня. Он поднимает меня на ноги, больно держа за руку.

– Окот. Просто поговори со мной, – умоляю я. – Объясни, почему ты это делаешь!

Я не понимаю. Я в смятении, эмоции зашкаливают. Окот любит меня. Я чувствовала это каждый раз, когда он смотрел на меня. Он не мог притворяться… верно?

Он не обращает на мои слова никакого внимания и тянет меня к двери, больно впиваясь пальцами в кожу.

– Купидон – враг.

Я качаю головой, желая, чтобы это движение прояснило ту чушь, которую он произносит.

– Значит, ты просто врал все это время? – надломленно спрашиваю я.

Я чувствую, как по щекам бегут горячие слезы, но не замечаю, что плачу. Я слишком потрясена. Как будто мозг все еще отказывается верить в то, что Окот предал меня. Окот, который сейчас тащит меня по коридору к принцу, – это не тот Окот, который обнимал меня и гладил по волосам. Я просто не могу уложить это все в голове, и все же связь пары, которую я чувствую, не оставляет сомнений: это действительно мой Окот.

Он не отвечает, только продолжает тянуть меня вперед.

– Окот, если принц угрожает тебе или что-то еще, просто скажи мне. Позволь мне помочь…

Мгновенно сбоку от меня в клубке розового дыма появляется Лекс, ее лицо озаряет широкая отзывчивая улыбка… пока она не замечает меня, и тогда улыбка быстро гаснет.

– Мадам Купидон Эмили.

Окот набрасывается на мою помощницу и хватает ее за горло.

– Окот, нет!

Я пытаюсь отцепить его от Лекс, но, конечно, гребаный ламашту слишком силен.

– Лекс. Стань невидимой. Сейчас же, – приказываю я.

И вот она исчезает, а кулаки Окота ловят лишь воздух.

Окот с яростью поворачивается ко мне, но, прежде чем он успевает схватить меня снова, я становлюсь невидимой. Лекс с широко раскрытыми от удивления глазами оказывается рядом со мной. Мы обе смотрим, как Окот разочарованно кричит и бьет кулаком по стене с такой силой, что куски камня летят на пол. Когда подбегают дворцовые стражи, я разворачиваюсь и улетаю сквозь стены, покидая дворец так быстро, как только может мое нематериальное тело.

На протяжении десятилетий я наблюдала, как сердца людей разбиваются на миллион кусочков. Еще одна из обязанностей купидона. Не бывает любви без вероятности, что все пойдет не так. В течение многих лет я пыталась собрать сердца по кусочкам. Иногда мне это удавалось. Иногда нет. А порой мне приходилось смотреть, как самые прекрасные из людей страдают самым ужасным образом.

Я смотрела, как они плачут, кричат или замыкаются в себе, и мне было неприятно, что я имею отношение к их страданиям из-за потерянной любви. Но я никогда не знала, каково чувствовать это на самом деле. Но сейчас поняла, в этот самый момент.

Иронично, правда? Я – купидон, и мое сердце только что разбили.

Глава 9

Я рыдаю на дымящемся дереве.

В прямом смысле, оно дымится. Вместо листьев на ветвях висят клубы густого дыма, который постоянно меняет цвет. Я не знаю точно, почему я решила приземлиться на одну из его ветвей, стать видимой и начать плакать. Просто мне показалось, что раз у меня нервный срыв, то хорошо бы, чтобы он случился в окружении радужного дыма.

По лицу размазаны сопли и слезы, волосы пахнут гарью, но, по крайней мере, дым скрывает меня от посторонних глаз. Он вьется вокруг, словно обнимая. Да, я знаю. Странно, да? Да. Но прямо сейчас я упиваюсь своим горем, и мне очень нужно, чтоб меня обняли, так что если приходится притворяться, что это делает волшебное дымящееся дерево, то, черт побери, пусть так оно и будет.