И сейчас мне почему-то стало горько, даже глаза защипало. Я шмыгнула носом и опустила взгляд.

Мы редко спорили с подругой. Но после той дискотеки, когда Илья Ковалёв пригласил меня на медленный танец, вытащил в центр зала и бесцеремонно поцеловал, а я его отпихнула на глазах у всех, с Ингой у нас появились разногласия. Она считала, что я всё испортила и обязана исправить и не упускать Ковалёва.

Только после этого случая я покрывалась ледяным потом от одного упоминания об этом парне. Потому что сразу вспоминала поцелуй с запахом пива. Мне Илья не нравился, но я понимала, почему его все обожают. Внешними данными он точно не обделён. Илья – смазливый брюнет спортивного телосложения. Дорогие шмотки, богатый отец в придачу, а ещё Ковалёв отличник и главный активист в гимназии, капитан нашей сборной по баскетболу. В общем, больше половины девчонок старшей школы давно пускают на него слюни. Он избалован вниманием и явно знает себе цену.

А на дискотеке вышла подстава со мной. Я совершенно не ожидала какого-либо внимания с его стороны. Инга уговорила меня выползти из панциря и остаться на дискотеке.

Наверное, Илья думал, что я сразу же паду к его ногам. Но, когда он меня поцеловал, это было настолько неожиданно и противно, что я перепугалась до остановки сердца. А потом оттолкнула его и убежала в туалет. С тех пор и стала для Ковалёва пустым местом.

А сейчас сделалось обидно. Ведь я ни разу не говорила ничего плохого в адрес тех парней, которых выбирала Инга. Я принимала её выбор, всегда, хотя мне никто из её кавалеров не нравился. Стало обидно не столько за себя, сколько за Тимофея. Может, он далеко не идол школы, а скорее даже наоборот, но общаться с ним мне было легко. Как-то тепло, душевно, уютно. Когда ждёшь каждого сообщения с нетерпением и улыбкой. И поэтому слова Инги задевали, он не заслуживал такого.

– Ян, сорян, – вдруг смягчилась она и, вздохнув, проговорила: – Но Клячик тебе не пара.

Я смолчала, хоть и чесался язык сказать, что Джордж Инге тоже не пара, даже внешне. Он огромный, как кит, темнокожий и весь в татуировках, а она маленькая, бледная и хрупкая.

– Я и не собираюсь с ним мутить, мы просто погуляем, – оправдывалась я. – У тебя вон вся параллель пацанов друзья. Ты постоянно с ними переписываешься. Можно и у меня будет друг, хоть один?!

Инга, видимо, чувствовала, что я расстроилась, смотрела с таким сочувствием, будто у меня кто-то умер.

– Переписываюсь, но на свиданки ни с кем не хожу. А у тебя никого не было до этого, поэтому с кем бы ты ни начала тусить, он же тебе по-любому понравится. Я не могу допустить, чтобы тебе понравился Клячик! Кто угодно, только не он.

– А друг твоего Кирилла в прошлом году?! Это с которым мы в кино вместе ходили и гуляли. Не понравился ведь!

– Ах, этот! Плесневый! – засмеялась она, вспомнив мои слова о том, что от него пахнет плесенью и ржавчиной. – Ну ладно, иди. Теперь я спокойна, ведь даже он круче Клячика!

Глава 5. Тим

После вчерашнего разговора с Ингой остался неприятный осадок. Возможно, она и права: я ведь ничего не знаю про Тимофея. Он сидел за последней партой у окна, а я за второй у стены. Невзначай глянула в его сторону, и казалось, что он только и ждал, когда я обернусь, потому что смотрел на меня. Широко улыбнулся. А я лишь быстро отвернулась, но спиной чувствовала, что он не отводил взгляда.

«Не передумала?» – написал он.

«Нет. Всё в силе».

«Отлично!»

На большой перемене мы всегда ходили с Ингой в столовую. Это было нашей обязательной традицией, с тех пор как мы начали учиться в разных классах. В этот раз Инга не стала рассказывать мне ничего про Джорджа, зато завела разговор о Тимофее:

– Я тут немного чекнула⁸ инфу про Клячика. Борюсик тоже говорит, что он мутный тип и вроде как неплохой спортсмен. ГТО с ними всегда сдавал на отлично и в спартакиаде постоянно бегал от гимназии. Первое место взял в последний раз. Подтягивается больше всех в школе, но занимается чем-то на стороне. В секции наши не ходит, да и в активе его тоже никто ни разу не видел. Степашка сидел ведь с ним в восьмом и девятом. Он говорит, что Клячик нормальный и поддерживал Степашку, когда того Демьянов травил у нас в классе. Но вот что интересно, Степашку Демьянов буллил⁹, а Клячика никогда не трогал. А как нас по классам расформировали, Степашка с Клячиком больше не общались.

– Он сейчас с Захарченко сидит, на последней парте, – поделилась информацией я.

– Захарченко вашего я не знаю. Он типа нашего Степашки, да?! Но то, что Клячик – мутный чел, это факт. Про него вообще никто ничего не знает. Ты, если что, звони, вдруг он маньяк какой.

Но я лишь рассмеялась. Кто-кто, а Тимофей на роль маньяка никак не подходил.

После учёбы я металась по комнате, не зная, что надеть. Если наряжусь, то Тимофей решит, что я пришла на свидание и вырядилась для него, а мы вроде договорились просто погулять. С другой стороны, идти в повседневной одежде тоже не хотелось, ведь я предпочитала свободный стиль: объёмные худи, бойфренды и кроссы.

В итоге от платьев и юбок отказалась. Нацепила футболку с принтом и джинсы. Зато добавила смелости в макияж: чёрные стрелки, помада. В школу я стеснялась ярко краситься, обходилась тушью, а вот в повседневной жизни Инга любила опробовать на моём лице последние тренды ТикТока и иногда раскрашивала меня как попугая.

«Маяк» – это главная достопримечательность нашего района. С тех пор как под боком у старых домов отгрохали новый жилой комплекс, где, кстати, и расположилась наша крутейшая гимназия. Следом появился и «Маяк» – гигантский семиэтажный ТРЦ. Здесь было всё, что только можно пожелать: и фитнес-клуб с бассейном, и боулинг, и кинотеатр, и каток, и парк аттракционов, и невероятное количество магазинов… Один фудкорт занимал почти два этажа, на радость всем школьникам округи.

Я бы, наверное, прошла мимо Тимофея, если бы он меня не окликнул. У крутящихся дверей толпились курящие, и без привычной школьной формы я его не узнала. Он был в чёрной куртке и оранжевом худи, но прятался под капюшоном.

Просочившись в «Маяк», я размотала свой гигантский шарф, а вот Тимофей не спешил снимать капюшон. Оглядывался по сторонам.

– Ты снова шифруешься? – усмехнулась я.

– Мало ли кто тут ходит. Какой у тебя настрой?

– Боевой.

– Не замёрзла? Я немного подзяб, пока тебя ждал, предлагаю зарядиться горяченьким кофе, а потом решим, куда двинуть.

Я кивнула, и мы пошли к фудкортам на четвёртый этаж. Тимофей уверенным шагом потащил меня в кофейню. Взял себе латте с ореховым сиропом, а мне горячий шоколад с маршмеллоу. От еды я категорично отказалась, потому что перед выходом мама заставила пообедать.

Мы расположились за столиком. Тимофей опять огляделся и на этот раз стянул капюшон.

– Шифроваться в оранжевом худи?! – усмехнулась я. – Такой себе из тебя вышел бы шпион.

– Я просто очень люблю оранжевый цвет, ничего не могу с собой поделать! – улыбнулся Тимофей.

Была между нами какая-то неловкость. Вроде учились столько лет в одном классе, а ничего друг о друге не знали. Хотя вчера болтали как закадычные друзья.

– Определился, куда поступать будешь?

– Да, мне уже путь заказан. В академию спорта.

– Ого! Что ты тогда делаешь в ботанском классе? Почему не в спортшколе?

– Остался. По привычке, – хмыкнул он. – Всё равно биологию сдавать. А лучше нашей Сергеевны по биологии никто не подготовит. А ты? Определилась?

– Пока нет, – пожала плечами. – Куда пройду на бюджет, туда и пойду.

– Ты везде пройдёшь!

Мне льстила его вера в меня. Про учёбу и поступление разговор шёл вяло и скучно. Тимофей не спешил делиться подробностями о себе. Иногда говорил прямо, но порой как-то завуалировано.

– Но, если честно, я бы хотела быть генетиком, – отчего-то я решила признаться в своих мечтах.

– Почему именно генетика? – приподнял брови Тим.

– Мне бы хотелось менять людей к лучшему. Сейчас медицина очень быстро развивается. Многие генетические болезни можно отловить и убрать уже в утробе. И, представь, захочешь ты себе или ребёнку какую-то суперсилу, подшаманить чуть, и вуаля, твой сын – человек-паук!

– Как хорошо, что я родился не в эти времена! – ухмыльнулся Тим.

– Почему?

– А зачем?! Это какая-то игра в Бога получается. Да и, если человеку дать суперспособность с рождения, он же не оценит. Ох, отец бы мне точно выкрутил настройки на максимум, чтобы получить суперспортсмена, – скривился словно от чего-то кислого Тим и вздохнул. – Ян, и это же выбор не человека, а его родителей.

– Я не говорю, чтобы сразу делать человека суперменом. Но зато так можно пофиксить¹⁰ раз и навсегда многие генетические заболевания, а это уже большой прорыв! И так потихоньку улучшать и улучшать общий человеческий геном…

Тим чуть нахмурился, поджал губы, а потом заговорил серьёзнее:

– Всё равно, когда улучшаешь себя сам – это в миллион раз круче! Силу воли, к примеру, не прокачать ни одной генетикой.

– Неужели тебе не хотелось бы что-то в себе изменить?

– Может, и хотелось бы, – задумался Тим, а потом усмехнулся. – Но пока Яна не добралась до генетики, буду жить таким, какой есть.

Я рассмеялась и вдруг вспомнила:

– Кстати, почему ты ни с того, ни с сего решил скинуть мне этот клип? Откуда узнал, что я фанатею от «Драгонсов»?

– Я, если честно, не ожидал, что ты такая же их фанатка, как и я. Был период, когда я переслушал всю твою музыку и понял, что у нас вкусы схожие и «Драги» тебе тоже нравятся. А скинул, потому что клип крутой, а поделиться вообще не с кем.

– Ты очень удачно попал, – улыбнулась я. – Так странно. И часто ты так слушаешь музыку других людей?

– Не всех, – опять ухмыльнулся Тим. – Но тебя мне захотелось узнать поближе, поэтому и слушал.

– Это ж как в мысли залезть к другому человеку! – возмутилась я.

– Твои мысли мне пришлись по вкусу. Да и моя музыка открыта для тебя, если хочешь, заглядывай, мне нечего скрывать!

– А почему у тебя нет никого из наших в друзьях? И ты никуда не ходишь: ни в кванториум, ни на секции в гимназии? Что вообще делаешь вне уроков?

– Бо́льшую часть моей жизни занимает спортивная гимнастика. Я занимаюсь с детства по три-четыре часа шесть дней в неделю. И друзья у меня есть, но не в гимназии. Я физически не смог бы куда-то ещё ходить, даже если бы захотел.

Я снова удивилась. Тимофей никак не вписывался в мои представления о спортсменах. Он был лишь ненамного выше меня. Хотя если на аватаре его снимок, то там у него весьма крепкая мускулатура. Только вот без школьной рубашки и пиджака я его ни разу и не видела, да и не обращала внимания. А сейчас под объёмным худи было сложно разглядеть его телосложение.

– А сегодня у тебя разве нет тренировки?

– Я предупредил тренера, что опоздаю. По уважительной причине, – он снова улыбнулся. – Отработаю потом.

Тимофей много улыбался, и мне очень нравилась его улыбка, такая добрая, искренняя. Выглядел уверенным, но всё равно смущался, как и я. Почему-то мне казалось, что он осторожничает в разговоре. А сама я боялась спросить что-то личное или откровенное. Тимофей, в свою очередь, тоже спрашивал обо мне, но поверхностно, хотя иногда складывалось впечатление, что он знает обо мне больше, чем я могла предположить.

Оказалось, Тимофей, как и бо́льшая часть нашей гимназии, переехал в квартиру в новостройках. Он как раз начал с нами учиться с пятого класса, когда всех перемешали. Нашу старую районную школу отдали под начальные классы, а в новом здании гимназии расположились средняя и старшая школа.

Ни в кино, ни на прогулку мы не пошли: в кинотеатре не было подходящего по времени сеанса, а на улице крепчал мороз. Мы так и просидели в фудкорте, болтая обо всём. И когда я обратилась к Тимофею по имени, он вдруг перебил и попросил: