Последний месяц я часто ночевала у Инги, мы вместе делали уроки, смотрели фильмы. Я скучала по дому и семье, но знала, что и Инга – часть моей личной семьи. Здесь тоже был мой дом, где всегда рады.

– Ян, я обещаю больше не наговаривать на Клячика, но… Он правда твой краш?

Я кивнула и почувствовала приливший к щекам жар. А может, это всего лишь чай.

– Как же тебя угораздило! – она цокнула и вздохнула. – Чем он тебя зацепил? Может, я чего-то не понимаю.

– Запах! От него обалденно пахнет, – вновь смутилась я.

– О, точняк! Теперь всё встало на свои места, – улыбнулась Инга. – Как я могла забыть, что ты у нас нюхач! Слушай, а чем пахнет от Дождика? – заинтересовалась она.

– Его ядрёной туалетной водой, спиртом и чернилами, – вспомнила я резкие запахи в кабинете.

– А я тащусь от его туалетной воды, – Инга мечтательно заулыбалась и подошла к окну: – Ого! Интересно, к кому это приехали на такой тачке.

Мне тоже стало любопытно. Около подъезда стоял чёрный джип. Трое крепких мужчин и один невысокий вышли из машины и направились к дому.

– Давай посмотрим к кому, – Инга метнулась в коридор.

– У них вид не очень-то дружелюбный. Может, ну их?

– Тс-с-с… – Инга натянула пуховик и почти бесшумно приоткрыла дверь, прислушиваясь к голосам.

Мне ничего не оставалось, кроме как одеться и последовать на ней. Также аккуратно подруга закрыла дверь и подошла к перилам, заглянула вниз:

– На втором или третьем остановились.

Дверь ниже открылась, послышалась какая-то возня.

– Блин, кажется, они Артёма бьют!

И Инга быстро начала спускаться:

– Инга, с ума сошла?! Хочешь, чтобы и нас побили? Давай хоть полицию вызовем! – Но я поспешила за подругой.

Она остановилась на один пролёт выше лестничной площадки, за дверью слышались мужские голоса.

Инга подкралась к двери, припала ухом и слушала. Разговаривали громко и, видимо, стояли в коридоре. И, когда я спустилась вслед за Ингой на лестничную площадку, даже не прижимаясь к двери, услышала:

– Артём, я знаю, что она у тебя!

– Да не знаю я, где она! Всё обыскал! Не было ничего! Хотите, сами ищите!

– Ты же знаешь, что меня нельзя обмануть! А сломанными пальцами о-о-очень сложно программировать. Совсем недавно нашёлся почтовый работник, и он даже спустя такое время вспомнил, что твоя мать отправляла пирамидку в посылке. Кому, если не тебе? Она же постоянно тебе писала!

– Что вы от меня хотите?! Мне было девять! Я вам показывал уже всё, что она прислала! Ай, нет! Отпустите! – Артём заорал и следом: – Ладно! Ладно! Я скажу! На крыше она! Спрятана! Под чердачным домиком! Слева! Там выемка и нет кирпича.

– Вот и молодец! А теперь сходи и принеси.

Я дёрнулась и схватила Ингу за рукав. Мы через две ступеньки перепрыгивали и неслись наверх. Но Инга не завернула в квартиру, а полезла по лестнице на крышу.

– Совсем с ума сошла?! Хочешь, чтобы нас убили?

– Мы их опередим, – Инга уже разматывала проволоку, на которую был закрыт люк от крыши.

Открыла и полезла наверх. Моё сердце в панике билось в груди. Хотелось спрятаться в квартире, но ключи остались у Инги. Деваться было некуда. Поэтому, почти не раздумывая, я поспешила за подругой, но зацепилась рукой за острый край люка, разрезала ладонь по центру. Руку прострелило от боли, но я лишь зажала ладонь в кулак и выбралась на крышу. Здесь ещё лежал снег, и солнце сразу ослепило.

Инга уже обшаривала чердачный домик со всех сторон, влезла рукой по самое плечо под крышу:

– О, кажется, нашла, – и выудила треугольную пирамидку.

На вид эта штуковина была сделана из кожи и выкрашена позолотой. На её гранях были выгравированы разными цветами животные, инкрустированные мелкими камнями. Инга покрутила пирамидку в руках, потрясла, примеряя вес в руках.

– Тяжеленная!

И передала мне, чтобы я оценила. Пирамидка показалась мне тёплой и действительно очень тяжёлой для такого размера. Но не успела я её даже рассмотреть, как послышались голоса и в люке показалась голова одного из крепких мужиков. Мне ничего не оставалось, кроме как сунуть пирамидку в карман. Спрятаться мы так и не успели, нас заметили.

Глава 10. Находка

На крышу влезли трое: два мужика и Артём. У последнего кровоточила скула. Увидев Ингу, он поморщился, как от зубной боли. Они встретились глазами, и Артём помрачнел ещё больше.

Меня потряхивало. Рана щипала. Я чувствовала, как сочится тёплыми струйками кровь, но сжимала в дрожащей руке пирамидку. В какой-то момент мне показалось, что из этой штуки что-то выскользнуло или это так кровь хлынула по пальцам. Но когда ощупывала пирамидку, я не находила на ощупь краёв: она оставалась цельной и полой внутри.

– Вы что, девчонки, заблудились? – спросил один из мужиков.

– Мы уже уходим, – с невинным видом ответила Инга и двинулась к люку.

– Стоп! Ты знаешь этих девах? – обратился другой к Артёму.

– Впервые вижу, – безразлично отвернулся тот. – Небось закладчицы, они тут часто лазят. Чердак не закрывается.

– Ну-ка, девчули, вывернули карманы! – потребовал первый. – И идите, куда хотите.

– С какой это стати?! – ощетинилась Инга.

А у меня сердце ухало уже где-то под горлом.

– А может, девчулям больше нравится, когда их обыскивают, – плотоядно смотрел на Ингу второй.

– Девчонки, не спорьте, – вдруг покачал головой Артём.

Но он же не знал, что пирамидка лежала у меня в кармане. Артём тем временем подошёл к чердачному домику, запустил руку в углубление, и, нахмурившись, глянул на Ингу, устало вздохнул:

– Отдавай!

– У меня ничего нет, – Инга демонстративно вывернула карманы.

– И внутренние!

У Инги в руках были только ключи. Мужики перевели взгляд на меня, и я чувствовала, что сейчас грохнусь в обморок. Отдавать пирамидку бандитам не хотелось, но убежать тоже не было никаких шансов, если только спрыгнуть с крыши. А если отдам, что им нужно, может, повезёт, и они нас не убьют. Сердце билось уже где-то в пятках, я боялась пошевелиться. Кое-как обтёрла пирамидку от крови внутри кармана и трясущимися руками вытащила, переложив в левую ладонь:

– Мы нашли это.

– Вот и умнички, – добродушно сказал первый и забрал пирамидку, кивнул второму и Артёму.

Интерес к нам у них сразу пропал. И я выдохнула, когда они спустились в люк. Когда голоса стихли, Инга проговорила:

– Надо было не отдавать.

– И куда бы я её спрятала?! Дурацкая была затея, сюда лезть! – я сердилась на себя и на Ингу, ещё и рука болела. – Скажи спасибо, что они нас с этой крыши не спустили головой вниз!

Мы вернулись в квартиру. Инга щедро полила мне руку перекисью. Вся моя ладонь шипела и пенилась минут десять. Затем подруга крепко замотала рану бинтом. Порез оказался неглубоким, но крови было так много, и она никак не переставала сочиться, что меня замутило. А я ещё и в мед собиралась. Рука болела, кожу щипало, и я постоянно морщилась. Мы больше не выходили из квартиры, но смотрели в окно на джип.

– Как думаешь, они убьют Артёма? Может, всё-таки полицию вызовем? – меня не покидало беспокойство.

– Пока не будем. Сейчас уедут, сходим к нему, – хмурилась Инга и грызла ноготь.

Уехали бандиты спустя пятнадцать минут. Мы тут же сбежали на третий этаж и нервно затрезвонили в квартиру Артёма. К нашему облегчению, он быстро открыл. Артём и в обычной жизни хмурый и нелюдимый, а сейчас был мрачен, как сама смерть. Нам не бандитов нужно было бояться, а его гневного взгляда. Огляделся по сторонам и втащил нас в квартиру.

– Инга, ты больная?! Куда вы попёрлись? – отчитывал он нас.

– Я услышала случайно разговор за дверью и решила проверить. Я думала, мы успеем, – оправдывалась она. – Кто эти люди, что это за штука?

– Так, – махнул Артём рукой и ушёл в сторону кухни. – Память от мамы. Заходите!

– Расскажешь? – попросила Инга, разулась и пошла за ним. – Ты как сам? Может, тебе помощь нужна?

Я стояла в коридоре, как мебель, но вдруг нащупала в кармане небольшие шарики размером с крупную вишню. Вытащила один. Он был лиловый, гладкий, полупрозрачный, казалось, что внутри него что-то искрится. В груди словно заныло, появился лёгкий трепет.

– Ян, ну что ты стоишь?! Иди сюда, – крикнула Инга, и я поспешно спрятала шарик в карман, сняла плащ и прошла на кухню.

Инга второй раз за день заматывала руку бинтом, теперь уже Артёму. Похоже, ему тоже не повезло напороться на острый край люка. Затем она промокнула вату спиртом и приложила к разбитой скуле парня. Артём зашипел.

– Ой, ну будь уже мужиком, – усмехнулась Инга, но подула ему на рану.

Его губы чуть дрогнули в улыбке:

– А подуй ещё, – и он прикрыл глаза.

Я осторожно присела на свободный стул. У Артёма я была впервые. Кругом царил бардак. Всё было старое, покосившееся, а ещё здесь катастрофически не хватало свежего воздуха. Спёртый, затхлый, старческий запах душил меня. Дом тихо умолял его проветрить.

– Можно я окошко приоткрою? – подала я голос.

– Погоди, я сам, – встал Артём. – Они заедают, рассохлись.

На окнах были деревянные рамы с маленькими форточками, которые, видимо, никогда не открывались, потому что створка поддалась не сразу.

Артём сделал нам чай и по бутерброду с сыром, достал печенье и шоколадку. В гостеприимстве ему не откажешь, хоть он и производил впечатление затворника. А под любопытным расспросом Инги кратко поведал свою историю.

Его мама была спелеологом, часто ездила в экспедиции и всегда присылала ему оттуда письма. Писать старалась постоянно, рассказывая в подробностях, где они были, что случалось с ними. Присылала всегда карты и маршруты, иногда фотографии. Письма сыну для неё были вроде дневника. Артём приходил в восторг от её приключений. И когда ему было девять, она поехала в очередную экспедицию на Алтай. Рассказывала об удивительной находке, похоже, в недрах горы они обнаружили то ли сокровищницу, то ли храм.

Письма приходили обычно сразу пачками, и в последний раз мать прислала Артёму посылку. В ней была эта пирамидка, и мать очень просила сохранить и никому не рассказывать про эту вещь, даже бабушке. Написала, что эта штука нужна будет для исследований.

А потом при очередном спуске в пещеры их экспедицию завалило. Из восьми человек выжил лишь один. Это было аж пятнадцать лет назад. И выживший узнал про Артёма, про письма от матери. Он уже приезжал однажды давно к бабушке Артёма, но та ничего не знала. А недавно этот человек случайно прознал про посылку и заявился к Артёму, требовал отдать письма и найти пирамидку. Сейчас вернулся снова. Артём специально спрятал вещицу на крыше, надеялся, что они пороются в доме и уйдут, но они начали его бить и ломать пальцы.

– Хоть эта штука и память о маме, но жизнь дороже, – вздохнул он. Потом нахмурился и строго посмотрел на Ингу. – Этот Равиль – опасный человек. А у вас вообще мозгов нет, раз попёрлись на крышу.

А я слышала в рассказе Артёма тоску, он явно скучал по матери.

– Неужели никто не организовал спасательную операцию? – заинтересовалась я.

– Там невозможно было что-то сделать, слишком глубоко. Полгоры пришлось бы разобрать.

– Значит, никто больше не добрался до той сокровищницы?

– Получается так, – пожал плечами Артём.

– У тебя же есть карты, маршруты, ты был там? – спросила я.

– Карты есть, но я там не был.

– Но почему?

– Что мне это даст?! Маму этим не вернёшь.

Допив чай, мы с Ингой потопали в гимназию, но история Артёма не давала мне покоя. Как же так, почему он не отправился к месту гибели мамы? Возможно, нашёл бы там какое-никакое успокоение, ведь по нему видно, что он до сих пор горюет.

Я знала Артёма лишь по рассказам Инги. Они были знакомы с детства, но раньше никогда не общались, семь лет разницы – целая пропасть.