Опять этот седой тип появился невесть откуда! Веня ощутил аккуратное, лёгкое прикосновение к своему запястью, и боль ушла. Зрение, постепенно возвращаясь, продемонстрировало Недозрелову такую картину: меч медленно исчезал, будто таял в руке. Похоже, оружие действовало только в комплекте с «повязкой».

– Я вас не вызывал… – пробормотал Веня, у которого всё плыло перед глазами, а руки и ноги мелко подрагивали от пережитого всплеска эмоций.

– Вы так громко кричали, что переполошили весь замок, и я посчитал своим долгом прийти на помощь, – заметил Апалал.

– Извините, я не знаю, что произошло. Я просто читал законы… – смущённо проговорил Веня. – А потом решил визуализировать мечту, как мне посоветовали.

– Кто посоветовал? – уточнил Апалал.

– Девушка, которая принесла мне одежду и ужин – между прочим, единственная, кому полностью доверяет принцесса! – пояснил Веня, вызвав тонкую улыбку на устах своего собеседника.

– Ну, насколько мне известно, принцесса у нас никому не доверяет полностью, кроме себя! – проворчал тот, а потом, спохватившись и словно догадываясь о чём-то, поспешил добавить: – Хотя, конечно, да, вы правы, Вениамин Маркович, есть такая… девушка. И что конкретно она вам сказала?

– Что драконы и люди могут составить отличный тандем для воплощения идей! – выпалил Веня.

– Понятно! – кивнул Апалал. – И в этом она права, но вам, Венимамин Маркович, следует всё-таки воздержаться от излишне стремительного и непродуманного воплощения. Сейчас вам нужно отдохнуть!

Веня взглянул ему в глаза и снова будто увяз в их тёмной головокружительной глубине, успев подумать о том, что этот вислоусый седой тип опасен. И почему принцесса приблизила его к себе?

***

В это время Её Высочество неспешно прогуливалась по подземному саду, располагавшемуся в пещерах под её родовым замком. Здесь работали механизмы искусственного ветра и дождя, постоянно поддерживалось определённое освещение, заменявшее солнце, и произрастали самые красивые и изысканные цветы, деревья и кустарники, собранные её отцом и братьями со всех известных миров этой Вселенной. Каждый день часть сада утопала в цвету, радуя сердце и глаз, но вечное цветение не могло успокоить душевную боль, которая терзала Замзагул многие годы. Принцесса, при всех своих громких титулах и огромном наследстве, не могла себе позволить пройтись по настоящему саду, благоухающему под настоящим солнцем и рассыпающему лепестки, чтобы те танцевали на настоящем ветру: таковы были законы её мира.

Удел женщины, даже если она была дочерью драконьего короля, ограничивался ожиданием будущего мужа и соблюдением чистоты помыслов и тела. Принцессу как самую ценную невесту берегли, как зеницу ока, нарисованного на её фамильном гербе, максимально сузив круг её общения и сведя возможность передвижения к минимуму. Пока она находилась под защитой короля, ей разрешали постигать науки и магию, позволив советнику Апалалу обучать её тому же, что и принцев, не настаивали на скором замужестве; кроме того, отец позволял ей присутствовать на военном совете и даже иметь право голоса, потому что Замзагул отличалась гибким умом и храбрым сердцем, достойным мужчины. Со смертью короля и его сыновей над всем этим уютным мирком, с которым она почти смирилась, даже успев полюбить такое своё существование, нависла угроза уничтожения. Другая приняла бы это как волю судьбы и подчинилась, но только не Замзагул, которая с самого детства вынашивала свой план по улучшению мироустройства вообще и собственного бытия в частности, а потом путём долгих усилий и попыток нашла и того, кто мог помочь ей в этом.

– Вот вы где, Ваше Высочество! – Голос Апалала вторгся в её размышления на самом интересном месте – как раз в тот момент, когда Замзагул представляла себе картину объяснения в любви, главным героем которой был понравившийся ей лыцарь.

– Неужели что-то случилось с юристом, советник? – встревоженно спросила принцесса, бросив испуганный взгляд на своего наставника.

– Нет, с ним всё в порядке! Я погрузил его в сон, – ответил тот, поклонившись. – Вы ждёте от него слишком быстрых результатов! К тому же мне бы хотелось предостеречь вас от… неосторожных действий в его адрес! То, что вы предприняли сегодня, может быть опасно как для вас, так и для него! Ведь мы до конца не изучили всё, что связано с ним, а вы уже пытаетесь наладить близкий контакт!

– Сейчас не время думать об осторожности! – возразила Замзагул. – Вы и сами уже успели убедиться, что он – тот, кого мы ждали столько лет!

– Я не отрицаю, что у этого экземпляра очень большой потенциал, но подготовить его за три дня против Нидхёгга невозможно! – заметил Апалал.

– Значит, нужно тянуть время, – спокойно сказала принцесса. – И я уже продумала, каким образом сделаю это!

– Обещайте мне, что не станете больше покидать этот замок и тем более не будете совершать переходы в мир людей! – потребовал советник. – Здесь вы в безопасности. Эти стены выдержат столетия осад, даже Нидхёгг долго не сможет пробиться сквозь зачарованную каменную броню! Замок защищает вас от пленения…

– И от настоящей жизни! – с горечью добавила принцесса. – Или вы хотите, чтобы я вечно бродила в этом саду под фальшивым солнцем и беседовала с собранными вами машинами вместо живых созданий?

– Когда вы родились, Ваше Высочество, я поклялся вашему отцу, что буду защищать вас даже ценой смерти моей души и развеивания моей магии! – возразил советник. – Я построил для вас это подобие Вселенной, чтобы вы не скучали, но сделать больше мне не дано, ибо, к сожалению, я не Создатель! Иногда мне кажется, что Он спит, не понимая, какими опасными стали Его творения! В такие минуты, я хочу заставить Его проснуться и покарать тех, кто виновен в творящемся беззаконии!

– Я знаю, что вы верны короне, и очень люблю вас как самого мудрого и самого терпеливого воспитателя, Апалал! – с чувством сказала Замзагул, в порыве сжав его ладонь в своих тонких и нежных руках. – Но я уже не та малышка, которая играла в куклы и конструировала карту миров из магических пазлов. Простите! – И она удалилась по посыпанной мерцающими камешками дорожке, оставив советника в одиночестве.

– О, да, Ваше Высочество! – прошептал Апалал, глядя ей вслед. – Я знал, что это время наступит. Теперь вы готовы играть куда более сложные и опасные партии. Только бы ваш избранник оправдал ожидания и не исчез, разбив ваше смелое, но такое хрупкое сердце!

***

А вот сердце Нидхёгга, хотя и не было хрупким, но стучало настолько учащённо от так и не унявшегося гнева, что, казалось, стремилось разбиться. Дракон завершил свой полёт у самых корней могучего Древа Миров, верхушка которого терялась где-то в верхних измерениях, а ветви простирались так далеко, что Разрыватель Трупов не решался удаляться на такое расстояние от своего логова. Оно располагалось у самых корней, внизу, в тёмном и жутком измерении Хельхейм. Там собирались души умерших не на поле брани. Нидхёгг помнил времена, когда туда попадали только женщины, дети и калеки, но за последние несколько веков количество желающих умереть в славном бою и попасть в обитель светлых богов заметно поубавилось, поэтому в Хельхейме наблюдался стабильный аншлаг, причём теперь сюда являлись все подряд из самых разных измерений из-за искажения потоков вер и перекосов религиозных и прочих догм.

– Ну, наконец-то! Стесняюсь спросить: Хёггик, где ты был? – встретила его высокая дама в чёрном одеянии.

Она обладала необыкновенной, мрачной красотой, приводившей в трепет каждого смертного и бессмертного. Одна половина тела у неё была тёмно-синей, а вторая —красной, но обе отличались поистине божественным совершенством, не раз воспетым поэтами. Дама ласково потрепала Нидхёгга по чешуе и улыбнулась. Это была Великая Хель – повелительница Царства Мёртвых и по совместительству приёмная мать Разрывателя Трупов. Годы общения с самыми разными и иногда очень подозрительными личностями, прибывавшими в Хельхейм, дали о себе знать некоторыми новыми речевыми конструкциями, которые неуловимо и медленно изменяли структуру Вселенной: ведь слова имеют силу, и немалую, а Хель иногда любила пошутить и поиграть как словами, так и смертями, но больше всего ей последние несколько веков удавалась игра на нервах.

– Да так, просто…– пробормотал Нидхёгг, складывая крылья. – Летал по делам.

– Что, опять отказала? – участливо поинтересовалась Хель.

– Да не то чтобы …– ушёл в несознанку Нидхёгг.

– Хёггик, не расшатывай мне душевную организацию! Я же вижу, что отказала! А я тебе говорила: незачем выбирать в жёны деву, у которой только и есть достоинств, что шикарная тазобедренная композиция и пара слитков золота про запас!

– Ну, мам! – возмутился Нидхёгг. – Мне уже вторая сотня веков пошла, могу я выбирать самостоятельно! Лучше скажи: кто такие юристы?

– Юристы? – Великая Хель рассмеялась, слегка покачивая роскошной грудью. – Юристы происходят от потомков богини Фемиды – той самой, что всё время таскается везде с весами без гирь и повязкой на глазах, думая, что это стильно. Так я вас умоляю! Краше было б, чтобы она надела очки и свешала полкило колбасы для убедительности!

Нидхёгг громко рассмеялся, выпустив в ночное небо струю пламени.

– А чем тебе-то юристы не угодили? – поинтересовалась Хель.

– Да попался один «несгораемый шкаф»! – Нидхёгг презрительно плюнул огнём на пол, вспомнив прыткого молодого человека с широкими плечами, решительным взглядом и повышенной огнеупорностью. – Может, для верности опросить наших…постояльцев – вдруг среди них найдутся коллеги или враги этого … специалиста?

– К сожалению, все юристы проходят мимо нашего измерения! Ищут обходные пути! – заметила Хель. – А начиная с Плевако, вообще плевали на верования и мифы уходящих эпох. Но ты не переживай, Хёггик: у меня такие связи, что никакие юристы этой твоей принцессе не помогут!

Когда Нидхёгг, рассказав, наконец, приёмной матери обо всём, что произошло, уснул и своим могучим храпом начал наводить ужас на окрестные мирки, Хель решила тоже понаводить справки о юристах. Она прекрасно понимала, что брак с принцессой – это присоединение огромных и стратегически важных территорий к Хельхейму, а через эти территории можно было затем выйти и в другие миры, диктуя свою волю вообще повсеместно. А потомки, которые произойдут от единения Нидхёгга и Замзагул, станут просто непобедимыми воинами в её армии. И тогда наступай, Рагнарёк – время гибели богов и людей! Победа обеспечена! Великолепные перспективы!

И вдруг в дело вмешивается какой-то юрист! Где это видано?! Хель знала, что от Фемиды юристам перешло чутьё на соблюдение прав и свобод, сила Мирового Закона в сочетании со слепотой Правосудия и взвешенностью решений, но против пламени великих змиев (Нидхёгг был гораздо древнее Фемиды, хоть и сватался к молодым!) все эти штучки не действовали: закон против силы вообще проигрывал, если только не подкреплялся ещё большей силой. Чем же тогда объяснить такую живучесть юриста принцессы Замзагул? Да как этот человечишка вообще решился перечить Разрывателю Трупов?! Тоже мне, лыцарь выискался! Не понял, как говорится, на кого батон крошит?! Нужно было срочно собрать все данные, касающиеся этого странного экземпляра.

– Вёльва! – тихо, но властно произнесла Хель, и её шепоток мгновенно разнёсся по всей округе, заставляя трепетать всех, кто услышал этот властный голос, при звуке которого ни у кого не возникало желания ослушаться.

Она не имела обыкновения шутить со своими рабами, мгновенно сменив тон и формат речи на принятые от начала времён. Вскоре тёмная тень явилась на зов и застыла, склонившись перед повелительницей Царства Мёртвых. Вёльвами называли женщин, которые могли не только творить предсказания, но даже специально создавать нужные ситуации грядущего, влияя на судьбу. К их помощи Хель прибегала несколько раз и всегда была довольна результатом. Нидхёгг с давних пор служил отличным орудием борьбы и прекрасным рупором её идей, но и ему требовалась поддержка. Без нужных изменений в грядущем он вряд ли смог бы так легко и быстро одержать верх над королём Магфи и его сыновьями.