«Погибла юность, словно Атлантида…»

Погибла юность, словно Атлантида,
В крутых волнах привычек и обид.
Читаю на причале Еврипида,
Врачует душу мудрый Еврипид.

Стареют люди – море не стареет.
Зачем же просим: «Господи, прости…»?
У древних все и проще, и мудрее,
И нам до них расти – не дорасти.

Вершим дела, свиданья назначаем,
Забыв о том, что все-таки умрем.
И только перед смертью замечаем:
Слепыми бродим в полдень с фонарем.

«Плеск дождя. Молний синие стрелы…»

Плеск дождя. Молний синие стрелы.
Небеса – опрокинутый пруд.
А березы – как весла галеры,
По пруду осторожно гребут.

Из окна – жизнь и тише, и проще.
Не пропитан бессонницей тюль.
На окно, принесенный из рощи,
Словно лампу, поставлю июль.

Он ромашкой потянется к грозам,
Освещая в камине золу.
…Снова взгляд мой прикован к березам,
Словно раб на галере – к веслу.

«Вечереют сосен кроны…»

Вечереют сосен кроны,
Пламя прячется в золе.
Словно к трубке телефонной,
Припаду виском к земле.

И проступят предков речи
Сквозь ордынский скрип телег.
И в земле назначит встречу
Мне скуластый имярек.

Что смогу ему ответить?
Встреча лет через полста.
В тишине провиснет ветер
Меж стволов, как провода.

«Не по сердцу штампы, и клише…»

Не по сердцу штампы, и клише,
И чужие люди из элиты.
Я живу на верхнем этаже —
Ближе к небу и метеоритам.

За окном – ни рощ, ни спелых нив.
Возраст – не на грани, а за гранью.
Жду, когда, орбиту изменив,
Прилетит космический изгнанник.

За роптанье, Господи, прости,
Не мечтаю о Прекрасной Даме.
Выше – крыша. Душу отвести
Можно лишь с небесными телами.

«Суета сует. Тупик угла…»

Суета сует. Тупик угла.
Одинок. Ни с этими, ни с теми.
Чем быстрее делаешь дела,
Тем быстрее улетает время.

От желаний тяжелеет плоть,
А за все грехи спешит расплата.
Там, где Высший суд вершит Господь,
Не нанять за деньги адвоката.

«Дышат здесь, а там не дышат…»

Дышат здесь, а там не дышат,
Вечность – там, а здесь – мгновенья.
Зеркала – гробы без крышек,
В них хоронят отраженья.

Отраженья взглядов, жестов…
Отраженья тайных слухов.
Исчезают и невеста,
И бесплотная старуха.

При любой земной погоде
Тишь и сумрак в их владеньях.
По ночам в квартирах бродят
Толпы зыбких отражений.

Обездолены и сиры,
Мы живем темно и просто.
Наши бренные квартиры
В зеркалах – для нас погосты.

«Кипит вода. Затвердевает грязь…»

Кипит вода. Затвердевает грязь.
И лед летает в космосе, и камни…
А сны – телепатическая связь
Душ наших с неземными двойниками.

Застанет сон за чтеньем умных книг,
Откроет путь прозрений и открытий.
Приснится, что ко мне летит двойник
Верхом на золотом метеорите.

«Уходит прочь за годом год…»

Уходит прочь за годом год,
Сжигая дни и ночи.
Мы все уйдем… И даже тот,
Кто уходить не хочет.

Мелеет глубь, и гаснет высь.
Стирается булыжник.
А кто-то держится за жизнь,
Губя чужие жизни.

Он станет холоден и сед,
Как свет ночной звезды.
И он уйдет с земли, но вслед
Уйдут его следы.

«Гордыня. Стылое сиротство…»

Гордыня. Стылое сиротство.
Мечты о вечных пьедесталах.
Они беснуются, юродствуют,
Тщеславные – им славы мало.

Поют про нолики и веники,
Про мир из зависти и стрессов.
Их надо отвести к священнику
И в храме отмолить от бесов.

«На стул чужой не сяду…»

На стул чужой не сяду
И не пойду в братву.
Я не меняю взгляды,
Как дерево – листву.

И нет хором на Юге,
Душой не бизнесмен,
Я не верчусь, как флюгер,
В эпоху перемен.

Смотрю на птиц с балкона,
Люблю сиянье гроз.
Живу по тем Законам,
Что дал Иисус Христос.

«Свой крест терпеливо неси…»

Свой крест терпеливо неси —
Он легче, чем крест Христа.
Наш путь – ко Святой Руси,
Собьешься – возьмет пустота.

Про легкую жизнь забудь,
Прощенья грехов проси.
Тяжел и тернист наш путь,
Но он – ко Святой Руси!

2015
А свечку пред Николой Чудотворцем поставлю за грядущие пути

ВЫСОТА

Разбитый дот. Осколочный металл.
Война давно ржавеет в катакомбах.
Вслепую здесь похоронил обвал
В корнях берез невзорванную бомбу.
А соловьи поют. Земля в цвету.
Среди травы разбросаны ромашки.

Березы атакуют высоту,
Как моряки
В разорванных тельняшках.

1976 г.

1955 ГОД

Я родился,
           когда еще пепел войны не остыл.
Дети в роще играли
           немецкой простреленной каской.
В пол, как в колокол, старый костыль —
Инвалид шел в худой гимнастерке
                                                солдатской.
Улыбались на стенах —
                        слегка пожелтевшие фото
Непришедших солдат —
                                  между хмурых икон.

Пьяно вскрикивал в чайной:
                    «В атаку, пехота!»
Одноногий печник,
                 вспоминая штрафной батальон.
В почерневшей избе
            хрипло хлопали шкафчика дверцы,
В ней старуха жила,
                   пыль сметая с военных картин.
И позднее я понял
              ранимым мальчишеским сердцем,
Почему в деревнях
             больше женщин и меньше мужчин.

1978 г.

«Не из тех я, кто падают в пропасть…»

Не из тех я, кто падают в пропасть
безрассудно – за риск мой прости!
Кто-то должен шагнуть из окопа
первым, чтоб за собой повести.

А в атаку идти – нужен опыт.
Риск и смелость не станут виной.
И того, кто шагнет из окопа
первым, – смерть обойдет стороной.

БИТВА

Иеромонаху Александру (Фауту)

1.

Казалось, все… Нет больше сил.
Спустился с неба ангел.
«Здесь русские?» – меня спросил
И встал на правом фланге.

И по земле, и по воде
Лежит путь к русской славе.
Я знаю: никогда в беде
Спаситель не оставит.

2.

Плачет иволга. Мышь пищит.
Меч лежит на груди крестом.
Не кладите меня на щит.
Встану сам со щитом.

Озарились и храм, и скит.
Сила духа – небесный свет.
Битва кончена. Враг разбит.
Торжествует Новый Завет.

«Мы шлем привет от Северного полюса…»

Подводникам, осуществлявшим первые пуски баллистических ракет из-подо льдов

Мы шлем привет от Северного полюса
Ракетой на камчатский полигон.
Драконом извиваясь, мчатся полосы
Полярного сияния вдогон.

По радиоволнам плывет истерика —
Неистовствуют вражьи голоса.
Прорублено во льду окно в Америку,
Ракета подминает небеса.

«Как тень, отбрасываем плоть…»

Павшим в бою

Как тень, отбрасываем плоть,
Но души сберегли.
Эвакуирует Господь
На небеса с земли.

В траве кузнечики звенят.
И жизнь, и смерть – к лицу.
В лучах небесного огня
Легко лететь к Творцу.

«Нет звезды. И сгнили колоски…»

Нет звезды. И сгнили колоски.
Серп и молот продали злодеи.
Герб страны разрублен на куски
Так, что ни собрать его, ни склеить.

А народ притих и поредел.
Неуютно юным, трудно старым.
Наша жизнь – топорный новодел,
Он не интересен антикварам.

«Я родился в Советской империи…»

Я родился в Советской империи —
Предо мной были настежь двери.
И в себя, и в страну свою верили
Потому, что мы жили в империи.

И плясали, и пели счастливо
Под советские наши мотивы.
Пред врагом не сгибали спины
Потому, что мы были едины.

…От страны прежней – пух да перья,
Но мечтаем опять об империи.

«Все впереди: и бездны звездных трасс…»

Все впереди: и бездны звездных трасс,
И даже тупики идеи ложной.
Хотя пугает будущее нас,
Его исправить в настоящем можно.

Не надо камни в прошлое бросать,
Искать изъян и грех в чужом уставе.
Конечно, можно все переписать,
Но невозможно прошлое исправить.

«Если ты и праведен, и страстен…»

Если ты и праведен, и страстен,
Значит, в жертву сам себя готовь.
Людям даст Господь свободу власти —
И они прольют чужую кровь.

За добро добром не стало платы.
Не ищи ни славы, ни наград,
Не сердись на Понтия Пилата:
Понтий – настоящий демократ.

«Сквер с утра был печален и желт…»

Сквер с утра был печален и желт,
А потом побелела ограда.
Если дождь быстро городом шел,
То снежок с неба медленно падал.

Вот и кончилась осень почти,
Вспыхнул день и погас, как лампада.
Так и в жизни бывает: идти
Быстро легче, чем медленно падать.

«Рассвет. Предзимье. Тяжесть сна…»

Рассвет. Предзимье. Тяжесть сна.
Безмолвие в беседках.
Блестит холодная луна.
Листва звенит на ветках.

Дымы из труб летят в зенит —
Жди стужу по приметам.
И даже слышно, как звенит
Бубенчиком планета.

«В зеркалах тени предков – соседи…»

В зеркалах тени предков – соседи —
Нас на землю спускают с небес.
Конденсаторы тайн и трагедий —
Зеркала, что сверкают окрест.

Общий мир не делите на части,
Чтоб не резали жизнь грани зла.
К нам ворвутся чужие несчастья,
Если мы разобьем зеркала.

«Жизнь идет от порога к порогу…»

Жизнь идет от порога к порогу,
Находя утешенье в ходьбе.
Мама искренне молится Богу
Пред иконою в русской избе.

Утром дерево детского роста
Стелет ковриком тень на крыльцо.
Все таинственно, мудро и просто.
У всего есть душа и лицо.

Палисадник, заросший цветами.
Зелень прутиков около пней.
Мама меряет жизнь не годами,
А моими приездами к ней.

ЖИВЕТЬЕВО

Рассвет. Калиток скрип. Собачий лай.
Над трубами – дым, свившийся в колечки.
Живетьево… Черемуховый край.
Деревня дремлет меж ручьем и речкой.

Пыль тихо гонят к пастбищу стада,
Пастуший кнут звучит раскатом грома.
Такой ее запомнил навсегда,
Когда в слезах простился с отчим домом.

Живетьево… Зарос и высох пруд.
Нет пятачка, где наша юность пела.
Другие люди поселились тут,
Которым нет до прежней жизни дела.