– О, приветики! – подлетела к нам Машка, и мы расцеловались.

– Полин, Соня, идете сегодня на вечеринку?

– Нет, – ответила за меня Соня.

– А что так? Поль, то, что вы с Матвеем расстались, ничего не значит. Он всем сказал, чтобы по-прежнему тебя приглашали. Так что, будешь там своей. Кстати, – приятельница со старшего курса перешла на шепот, – а почему вы расстались? Он тебя бросил, да?

– Она его бросила, – снова встряла Соня, – потому что он ей надоел и у нее появился новый парень.

– Что? – воскликнули мы одновременно с Машей. Я была в шоке от Сониных слов, а уж о Маше и сказать нельзя. Я прямо видела, как лихорадочно работает ее мозг. И как не терпится ей разнести новость по всему универу.

Машка тут же распрощалась и убежала, а я повернулась к Соне.

– Сонь, ты с ума сошла.

Подруга пожала плечами.

– А что? Он может, а ты нет? Между прочим, с Никитой этот прием сработал безотказно, сама знаешь.

– Сонь, Матвей не Никита.

– А мне кажется, все парни такие. Все равно же хуже не будет.

Я не могла разделить мнение подруги.

– Полин, с тобой все в порядке? В смысле, понятно, что нет. Я имею в виду физическое здоровье? – спросила Соня ближе к концу пары.

– Не знаю.

Последние полчаса лицо и правда горело, лоб и щеки пытали.

– Нет ли температуры?

– Приеду домой, померяю.

– Да, померяй и если вдруг будет, обязательно выпей витамин С. И сиди дома! Не ходи на работу.

– Да, посмотрим.

Сказала так, чтобы успокоить подругу. Я никогда не пропускала работу и не собиралась в этот раз. А самочувствие… Как только вышли из аудитории, сразу поняла, почему вся горю.

Матвей прохаживался по коридору, в десятке метров от выхода. При моем появлении замер и уставился на нас.

– Сонь! – Я уцепилась за руку подруги.

– Полин, – прошептала она.

Мы чуть сдвинулись, чтобы дать выйти другим студентам, но не спешили двигаться вперед. Тогда Матвей сам пошел навстречу. Остановился буквально в паре метров от нас. Многозначительно перевел взгляд на Соню.

– Э… я пойду, Полин? Мне надо… но буду поблизости, – выпалила она, хотя продолжала стоять рядом.

Я слабо кивнула, и только после этого подруга отошла. Матвей сверлил меня взглядом.

– Отойдем, – скорее приказал, чем спросил он.

Поскольку некоторые студенты, выходящие из аудитории за моей спиной, значительно замедлили шаг, и даже сбились в кучки, решила не спорить. На негнущихся ногах пошла в сторону и остановилась, лишь когда мы достигли окна. Присела на подоконник, потому что ноги отказывались меня держать.

Матвей стоял близко. До меня долетал аромат его парфюма в сочетании с его собственным запахом. Это оказалось настолько приятным… Мое тело наэлектризовалось. Так отозвалось на его близкое присутствие, буквально вопило о том, чтобы я придвинулась к нему ближе.

Я отодвинулась чуть дальше.

– Что ты хотел?

– Мне сказали, у тебя появился новый парень, это правда?

Дернула плечом. Как я и думала, Машка уже разнесла сплетню, так необдуманно слетевшую с Сониных губ.

– Какое тебе дело? Сам ходишь в окружении девушек, а мне нельзя?

– Значит, правда. Кто он?

– Неважно.

Матвей шагнул ко мне. Я охнула, хотела спрыгнуть с подоконника и сбежать, но не успела. Он прижал меня к подоконнику, так, что ребро оконного откоса больно впилось в попу, а его пальцы сомкнулись на плечах.

– Матвей, отпусти!

– Назови имя. Это кто-то из университета? Из твоей группы?

– Нет! Пусти!

– С работы?

– Какое тебе дело?

Попыталась оттолкнуть и для этого пришлось прикоснуться его груди. Ладони загорелись не меньше лица.

– Кем бы он ни оказался, ты не будешь с ним встречаться, Полина.

Матвей произнес это таким безапелляционным тоном, что во мне тут же начало расти негодование. Хоть у меня и нет никакого парня, но он не имеет права вести себя так и указывать, с кем мне встречаться, а с кем нет. Я не собиралась молчать.

– Что? Ты не можешь мне указывать, не имеешь права!

– Не обсуждается. Лучше тебе свыкнуться с этой мыслью прямо сейчас, чтобы в будущем не возникло проблем.

– Проблем?

– Именно. У него, у тебя. У вас обоих.

– Что?

Все внутри похолодело.

– Ты… ты мне угрожаешь?

– Информирую.

Я потеряла дар речи и не могла сразу сообразить, что говорить или делать дальше. Ясно только одно: Сонин план потерпел оглушительное крушение. А то, что я узнала о Матвее, не дает усомниться в его словах.

Тело охватила неконтролируемая слабость. Как же хорошо, что в реальности у меня никого нет, иначе… от Матвея можно ожидать чего угодно.

Его руки все еще сжимали меня, иначе я бы не устояла на ногах. Двухминутный разговор с ним вымотал сильнее многочасовой тренировки. Я отвела взгляд и даже прикрыла глаза, чтобы хоть как-то собраться с мыслями.

– Матвей, зачем тебе это? Если мы… расстались, то… незачем.

– Это плохо скажется на моей репутации. Все, что тебе нужно знать, – отчеканил он.

На репутации? Он серьезно?

– Все, о чем ты можешь думать, это… это… какая-то репутация?

Вновь подняла на него взгляд. Его глаза сейчас были чернее ночи. Два омута, которые затягивают и не отпускают. Страшно, но хочется. Так хочется шагнуть за черту. Я сделала это, больно упала и теперь мне будет очень сложно подняться.

– О чем еще я, по-твоему, должен думать, Муромцева?

Муромцева, даже не Полина.

– И всего за неделю, что меня не было. Быстро. В общем, надеюсь, ты все поняла и второй раз повторять не придется.

Он резко отпустил меня, развернулся и пошел прочь.

Я прислонилась к стене и сползла по ней вниз. Через несколько секунд рядом со мной оказалась Соня.

– Полин, что? Что он тебе сказал?

Я подняла голову и посмотрела на подругу. В ее голосе и лице сквозило такое неподдельное беспокойство, что я решила не расстраивать ее подробностями. Ведь это она ляпнула про парня, хотела сделать как лучше.

– Да, так, – вздохнула я и тут же добавила: – Сонь, твой план провалился. Все, что Матвею важно – это его репутация. Всего лишь репутация.

Придя домой, я померила температуру. Тридцать восемь и девять.

Впервые за все время работы в клубе я решила пропустить. Позвонила напарнице и попросила заменить меня на занятиях.

Глава 5

Весь вечер я провела в постели. Просто лежала и смотрела в одну точку. На то, чтобы повернуться на другой бок, требовались колоссальные усилия, не говоря уже о том, чтобы встать и заварить себе чая.

– Полин, что случилось?

Как только мама пришла с работы, сразу же принялась суетиться вокруг меня.

– Заболела?

– Да, что-то неважно себя чувствую, – не стала скрывать очевидного я. Вот только причину болезни не назвала. Мама сразу же решила, что у меня простуда.

– Ну вот, доработалась, досиделась на диетах, – тут же начала она причитать.

Принесла мне любимый напиток с имбирем и лимоном, и продолжила охать. В конце концов, сказала, чтобы звала ее в любой момент, и удалилась.

Я осторожно села на кровати, взяла в руки чашку. В нос ударил хорошо знакомый специфический запах, и я чуть не расплакалась. Несмотря на то, что пью этот напиток уже много лет, последнее воспоминание, связанное с данным ароматом – Матвей. Он заваривал мне имбирь с лимоном. Потому что запомнил.

Так и получалось. Все, о чем бы я ни думала, неизменно возвращало к мыслям о нем. О том, каким внимательным он был ко мне, и каким заботливым. Совсем не похожим на того Матвея, каким он предстал сегодня.

На лекции на следующий день я также не поехала, решив пропустить.

– Полин, как ты? Все так серьезно? – спросила Соня по телефону, когда я осталась дома еще и на следующий день.

– Сонь, мне уже лучше, завтра обязательно приду.

На самом деле, мне было не лучше и не хуже. Так же. Температура спала еще вчера, но слабость и отсутствие радости жизни никуда не делись. Мне хотелось к нему.

– Полин, знаешь, – сказала вдруг Соня, – а Матвей интересовался, куда ты пропала. В смысле, что с тобой происходит.

Я замерла, а пальцы, сжимающие новенький айфон, который я так и не рискнула вернуть, задрожали.

– Он спрашивал обо мне?

– Ну, не прям лично он. Никита очень активно выяснял. Ясно же для кого.

Я отмахнулась.

– Ничего не ясно. Мало ли, может Никита просто так спрашивал, для поддержания разговора.

– А я думаю, для Матвея. Не могу поверить, что ты вот так вдруг резко стала ему безразлична.

– И что ты сказала Никите?

– Блин, Поль, мы же с тобой не договорились, что нужно говорить. Так что сказала, как есть, ты неважно себя чувствуешь. Нормально?

– Да, какая разница.

– И еще, знаешь, что я заметила? Эти два дня Матвей ходил без девушек. То есть, никто вокруг него не ошивался. В смысле, конечно, вертелись, но знаешь, на расстоянии держались. Не так близко, как он позволял им при тебе. Может… может, все не так плохо?

Может и не так плохо.

И у нас с Соней розовые очки на глазах. Ведь мне так хотелось поверить. Я настолько сильно скучала, что готова была уже наплевать на принципы и сделать первый шаг. Ей показалось, что Матвей интересуется мной и ведет себя вызывающе специально, чтобы вызвать ревность, а мне казалось, что в тот вечер он был где-то рядом. Паранойя.

Я специально выходила на кухню при выключенном свете и смотрела в окно. Место, где он обычно парковался, пустовало. Я возвращалась в комнату. Почти тут же шла в коридор и замирала у входной двери. Странная фантазия, что стоит мне ее открыть, и я увижу Матвея.

Конечно, я не открыла, даже не попыталась. Матвей не из тех, кто станет околачиваться у кого-то под дверью.

Мое разочарование оказалось бы слишком сильным, а мне так хотелось помечтать.

Когда на третий день я появилась в универе, Матвей вел себя как ни в чем не бывало. Зря Соня обнадеживала и хорошо, что я ей не сильно поверила. Мы сталкивались несколько раз. В коридорах, в столовой. И все эти разы обменивались лишь мимолетными взглядами. Я старалась поменьше смотреть в его сторону, он делал то же самое.

Такая ситуация длилась больше недели и становилась все невыносимей, по крайней мере, для меня. Что чувствовал Матвей, я не знала, вполне возможно, что ничего. Девицы снова крутились вокруг, так же, как и парни из свиты. Не верилось, что он сильно скучает.

В тот день у меня был выходной. Я решила провести вечер дома, как обычно. В отличие от всех, кто планировал оторваться на дне рождения одного из приятелей Матвея и просто повеселиться за чужой счет. Близилась сдача сессии, и все считали, что перед активной работой нужно хорошо отдохнуть. День рождения пришелся как раз кстати. Меня несколько раз приглашали присоединиться, как лично, так и писали в мессенджере. Я отвечала всем, что подумаю, сама же планировала посвятить вечер учебе.

Уселась с конспектами за стол. Но вместо того, чтобы включить лампу и начать заниматься, принялась пялиться на деревья за окном. Точнее на одно конкретное дерево. То, что посадил Матвей.

Как недавно это было и в то же время так давно.

Но стоило вспомнить, как Матвей лично, под одобрительным руководством бабы Шуры, сажал это дерево, как я не могла сосредоточиться ни на чем больше. Как он сказал тогда: будешь смотреть на него и вспоминать обо мне. Как раз этим я сейчас и занималась.

А потом на ум пришел эпизод, когда я решила, что он везет меня к себе, и дико испугалась, ведь тогда между нами еще ничего не было. А он между тем просто довез до дома. Хотя и сказал, что, само собой, мы едем к нему. Вдруг и сейчас он просто играет?

Вдруг эти слова про репутацию – ложь, скрывающая то, что он на самом деле чувствует и думает?