Он предложил – я согласилась. Не обманывал, не притворялся влюблённым. Деловое соглашение. Вирт же не знает, что я два года на него любуюсь украдкой. И потом, начни я корчить из себя принципиальную – что тогда? Прощай Деон, все мои планы, мечты, надежды. Закрытое государство лишь раз в месяц принимает небольшую группу туристов, за эту честь соревнуются все крупные учреждения Ариза, и в прошлом месяце победил наш институт. Пролечу сейчас – какова вероятность, что когда-нибудь мне ещё раз удастся попасть в список претендентов? И опять проходить экзамены на знание языка, медицинские обследования, тесты с психологами? О-ё-ёй, вспоминать страшно! Не говоря уже о том, что замуж я точно не выйду – конечно, если Вирт не увлечётся мной по-настоящему, а на такое надежды мало.

Я всегда понимала, что никакого совместного будущего у меня с Виртом быть не может. Слишком мы разные. Мне нравятся тишина, одиночество, старые ви́зокартины, книги и неспешные прогулки по парку. У Вирта в друзьях половина института, он компанейский, общительный, слушает популярную музыку. Мелодия на его визуáле – песня группы «Чёртово копытце», от которой меня наизнанку выворачивает. Только сердцу не прикажешь. Как увидела его в институте два года назад – пропала. Первая не заговаривала, заигрывать не осмеливалась, страдала молча и издали. И теперь – жена… на месяц.

Зато я поеду в Деон. Своими глазами увижу то, о чём остальные могут лишь прочитать в книгах. А изображений Деона вовсе нет, там нельзя делать снимки и визозаписи. На все вопросы «почему?» у деонцев один ответ: запрещено. Господин Берк как-то в сердцах выразился в том духе, что Деон искусственно нагнетает таинственность и злорадно хихикает. Сами посудите: мир у нас един, небо общее, солнце одно. Облака плывут беспрепятственно, океан одинаково омывает берега. Два материка, Ариз и Деон, отделены проливом, который носит гордое название Великий. Через пролив ходит паром, разумеется деонский. Огибать Деон по воде и подходить с другого берега строго возбраняется, были такие случаи сто лет назад, когда корабли Ариза начали плавать на любые расстояния. Тогда дело чуть войной не закончилось. Спрашивается, что они скрывают? У нас горы – и у них горы, там лесá – и здесь лесá. В лесах и горах не чудовища, а обычные звери: волки, лисы, медведи. Конечно, книг о Деоне очень мало, но не может такого быть, чтобы соседние материки сильно отличались.

Предвкушение поездки помогает справиться с неприятным осадком от фиктивного брака. Правильно я согласилась. На наших с Виртом отношениях этот месяц никак не скажется, да и отношений у нас никаких нет. Благоговейное обожание с моей стороны – и полное равнодушие с его. Зато теперь я наконец-то осуществлю свою заветную мечту. К институту я подхожу полностью успокоившаяся. У меня неплохая работа, впереди вся жизнь, и завтра утром я отправлюсь в загадочный манящий Деон. А Вирт… что Вирт. Буду дальше любоваться им на расстоянии. Вернёмся, разведёмся, как-нибудь переживу.

В приподнятом настроении мне удаётся создать то, что не получалось утром, – новый образец «умной помощницы». Кастрюлька кажется обычной, но сама пододвигается, если ты в неё что-то наливаешь или насыпаешь, время от времени встряхивается, словно собачка, чтобы еда варилась равномерно, приоткрывает крышку, выпуская пар, и сходит с огня, едва содержимое начинает пригорать. Я даже удостаиваюсь скупой похвалы Роны. Естественно, это не ваза с ушами и не наглая посудина, показывающая кукиши.

Без пяти шесть по громкой связи господин Берк приглашает в актовый зал счастливчиков, соответствующих строгим требованиям Деона. Рона тоже идёт со мной, и не она одна: любопытных и тех, кто по каким-то показателям не прошёл отбор, набирается не меньше сотни. Господин Берк хмур и озабочен. Не хотела бы я оказаться на его месте: представляю, какой сейчас поднимется шум. После второй чистки в списках претендентов осталось тринадцать человек. Сколько из них женатых и замужних? Притом что в Аризе никто не стремится обременять себя семьёй слишком рано.

– Доброго вечера, уважаемые господа, – осторожно, баском начинает Берк. – Как вам всем известно, в этом месяце наш институт заслужил высокую честь отправить группу представителей в Деон. К сожалению, адэн Деона выставил некоторые условия…

– Некоторые? – выкрикивает с места господин Гриз. – Да этот адэн ненормальный! Деонский язык без акцента – учитывая, что мы учим его по книгам и ни с одним живым деонцем не разговаривали!

Согласна. В учебниках есть транскрипция, но вряд ли она заменит живую речь. Откуда мы знаем, правильно ли произносим слова?

– И на кой чёрт нам коммуникабельность? – поддерживает Гриза госпожа Ли́рк. – Если нас всё равно держат в гостинице Грода, словно деток в манеже, а выпускают только под присмотром? Кого ни спроси – шагу без провожатого не дают сделать.

Господин Берк смущённо откашливается и продолжает:

– Сегодня адэн прислал ещё одно требование…

Конец фразы тонет в общем возмущённом гуле.

– Что на этот раз? – язвительно спрашивает Рона. – Туристы должны быть ростом не ниже ста семидесяти иéнов? Родиться в полнолуние? Иметь родинку в форме полумесяца на левой ягодице?

Смеюсь даже я. Визокартину «Девушка с родинкой» не смотрели только самые отъявленные зануды.

– Нет, – Берк прячет взгляд. – Все члены группы должны состоять в законном браке.

На секунду в зале наступает гробовая тишина.

– А это-то зачем? – раздаётся жалобный голос господина Сéрса, убеждённого холостяка. До тридцатилетия ему осталось два месяца, и он неоднократно во всеуслышание прославлял это обстоятельство.

Берк разводит руками.

– За чем дело стало? – хмыкает госпожа Ренк, тощая и мрачная девица из отдела кадров. – Дорогой Свен, мы с вами вполне успеем дойти до мэрии. Слава богу, в Аризе женят быстро.

Судя по побледневшему лицу господина Серса, он на грани обморока, тем не менее смотрит на часы: четверть седьмого, мэрия закрывается в восемь.

– Извините… – Несчастным выражением лица Берк напоминает мне ушастую вазочку. – Уточнённые списки я должен подать ровно в шесть тридцать. Сегодня. Поэтому попрошу остаться лишь тех претендентов, которые отвечают требованиям Деона.

Ругательство, которое вырывается у госпожи Ренк, заставляет мужчин присвистнуть, а меня покраснеть.

– Это издевательство! – переводит на человеческий язык эмоции Ренк господин Серс. – Деонцы форменным образом над нами глумятся!

– Они хозяева положения, – угрюмо отвечает Берк. – Мы не можем с ними спорить. Радуйтесь, что с нас и впрямь не потребовали родинок на заднице. Простите, уважаемые господа. Итак, те, кто до сих пор не утратил желание провести месяц в Деоне и проходят по критериям этих… разборчивых хозяев – подойдите ко мне.

Шагаю вперёд.

– Лика, а ты куда?! – возмущённо вопит Рона. – Насколько я в курсе, у тебя мужа нет!

Вместо ответа я показываю ей кольцо.

– Уже есть.

– Позвольте, госпожа Нерс, – оживляется Берк. – У вас и свидетельство о браке имеется?

– Теперь я госпожа Керн, – протягиваю ему документ. – Всё законно.

За моей спиной возникает довольный Вирт, собственнически приобнимает меня за плечи. Ловлю завистливый взгляд Роны и опускаю голову.

– Надеюсь, деонцы ничего не написали относительно того, когда заключён брак?

– Нет, – светлеет Берк. – Кто ещё остаётся?

Кроме нас с Виртом набирается пять человек. Имя господина Скара Кеста я слышу впервые, самого видела всего пару раз. С полной жизнерадостной хохотушкой Ло́рой Менс знакома, но не близко. Симпатяга Рейк Пенс, кажется, из наших аналитиков. Властная и резкая в суждениях Ри́та Шелн – особа до того неприятная, что я искренне сочувствую господину Шелну. Удивительно, но к нам присоединяется Кнут У́вер, признанный красавчик и сердцеед – вот уж про кого никогда не подумала бы, что он женат.

– Шесть – господин Вирт Керн, семь – госпожа Лика Керн, – Берк вносит имена в новый список. – Прекрасно! Управление прикладных наук в прошлом месяце смогло отправить в Деон всего пятерых.

Соперничество между нашим институтом и управлением – тема для бесчисленных шуток. Меня распирает гордость за то, что мы утёрли задавакам нос.

– Сбор завтра в восемь утра у центрального входа. Пожалуйста, не опаздывайте! Деон пришлёт специальный автобус, который доставит вас до парома. Помните про ограничения по весу – не более десяти станов! Иначе ваш багаж придётся оставить, времени на распаковку и перевешивание не предусмотрено.

Берк сдвигает кустистые брови, стараясь придать добродушному лицу грозный вид.

– Вы – уважаемые ответственные люди, которым выпала высокая честь представлять в Деоне нашу страну. По вам станут судить обо всех аризцах. Не начинайте свою миссию с конфликтов. Ваша задача – налаживать добрососедские отношения, а не провоцировать хозяев на скандалы.

– Марк, неужели у меня одного ощущение, что деонцы нарываются на грубость? – не выдерживает Кест. – Посмотри – они только тем и занимаются, что вставляют нам палки в колёса. Это не так, то не эдак. Инструкцию выдали на семидесяти листах – чего ни в коем случае нельзя делать во время пребывания в Деоне. Рона права: их требования необоснованны и высосаны из пальца! Сказали бы честно: не хотим видеть людей на своей территории, – и торговали бы мы с ними через посольство, как раньше. Но они же вроде сами приглашают, создают все условия, однако получается словно в анекдоте: мы вас так любим, что хотим скучать подольше.

Госпожа Менс хихикает и прикрывает рот пухленькой ладошкой.

– Скар, ты хочешь отказаться от поездки в Деон? – прищуривается Берк.

– Разумеется, нет! – быстро идёт на попятный Кест. – Но…

– Вот и славно, – Берк предпочитает не заметить продолжения. – Тогда всем доброго вечера!

Вирт провожает меня – несомненно, чтобы придать правдоподобности нашему браку. Раньше я растаяла бы от счастья, сейчас мне грустно и неловко. Мучает не поступок Вирта – в конце концов, только благодаря его предложению мы едем в Деон, – а сознание того, что теперь он против желания вынужден изображать мужа. Едва мы заходим за угол и пропадаем из поля зрения любопытных коллег, Вирт спешит попрощаться. Я тоскливо слежу, как он удаляется. Высокий – почти два риéна, плечистый, статный – мой идеал. Терпеть не могу ни коротышек, ни дохляков. С моими ста семьюдесятью тремя иенами низкий парень рядом смотрится просто глупо, не говоря о том, что туфли на каблуке уже не наденешь. А лентяев, которым недосуг накачать мускулы, вообще стороной обхожу.

Вздыхаю и бегу домой – сколько всего надо успеть!

***

Вещи я собираю строго по списку и тщательно укладываю в чемодан. Заранее купила небольшой, чтобы не было искушения взять лишнее. Рядом кухонные весы ровно на десять станов. Самую тяжёлую одежду надо надеть на себя – ничего, что на улице почти лето, как-нибудь потерплю. Куртку потом можно снять и перекинуть через руку – против этого, надеюсь, деонцы возражать не будут? Тапочки, халаты и средства гигиены нам выдадут, об этом говорилось в инструкции. Всякие мелочи и визуал рассовываю по карманам. Взвесив чемодан, я с радостью добавляю туда нарядную шифоновую блузку и косметичку – на всякий случай. Например, нас примет адэн Деона… Очень хочется посмотреть на человека, придумавшего все издевательские требования для туристов! А что? Я даже поговорить с ним могу – на высоком языке! Заодно убедиться – вдруг он действительно ненормальный? Какое значение имеют семейное положение или несколько лишних станов?!

Чтобы совсем не волноваться, беру чемодан за ручку и иду к соседке по этажу. Пусть она и выглядит словно шарик на ножках, только добрее и отзывчивее её я никого не знаю. Соседка одинока, муж у неё то ли умер, то ли его и не было никогда. Сын давно переехал далеко на север Ариза, раз в месяц проверяет мать по визуалу и зовёт к себе – она отказывается и уговаривает его вернуться в столицу. Мы взвешиваем чемодан ещё раз: девять станов и семьсот восемьдесят девять танов. Уложилась!