Вот уже два дня они только и делали, что листали книгу за книгой – сначала карты и планы Архива, затем заметки об устройстве стен и ходов, и вот, отчаявшись, обратились к сказкам и легендам о Тирха. С таким же успехом они могли искать следы на песке в бурю.

Да ещё эта комната, с крохотным окном под скошенной крышей – как конура, больше похожая на темницу. Здесь даже умывальника и отхожего места не было – всё в общем коридоре.

Ашри положила книгу на стол, наполнила две кружки из холодовика водой и протянула одну Граву.

– Да, – кивнул он, делая глоток и не отрывая взгляда от страниц. – Для меня это тирхское оживление тоже стало неожиданностью. Но нам повезло, что хоть эту комнату удалось занять, и то благодаря гостеприимству Саада.

– Нам вообще страшно везёт с самого начала этого дельца, – криво улыбнулась Ашри, покопалась в сумке, достала полоски вяленого мяса и предложила другу. Клыкарь не отказался.

– Ладно, – вздохнула элвинг. – Давай посмотрю, чего этот ворон написал, пока ты ходишь.

«Как там Эб?» – мелькнула мысль и тут же растаяла.

Эти книги не кончались. Стоило им просмотреть стопку, как её место занимала новая, и так раз за разом. Ни в одной не было и намёка на то, где искать вход в каменный лабиринт! Но, по крайней мере, сейчас у них была хотя б призрачная зацепка. Зал Семи Лун – место, где по легенде ведётся вечная битва двух сестёр. Напарники прочли о нём в фолианте, что дал заказчик, и теперь искали любое упоминание этого места, хотя бы намёк, как добраться, откуда начать путь. Но все прочие летописцы и сказители будто и не знали об этом Зале! Или же специально молчали?

Кроме того, Клыкарь был прав – им действительно повезло оказаться на пути Саада, который всего лишь следовал за ночными тариями.

* * *

Каждый шаг словно отдалял произошедшее в Оратусе. Ашри брела следом за Клыкарем к дрожащим от марева пикам Энхар. Горы будто не приближались – всё так же блестели призрачной белой лентой, вгрызаясь в вылинявшее небо. Вода почти закончилась, как и слова. Язык прилип к нёбу, стал шершавым и неповоротливым. Песок менялся, становился плотнее, и вот они уже шли по твёрдой, как камень, поверхности, рассечённой паутиной трещин. Чёрные ломаные полосы шириной с ладонь, а иногда и больше, змеились со всех сторон. Стоит оступиться – угодишь в них и подвернёшь ногу.

Пару раз Ашри чудилось, что она видит в этих зазорах меж твердью некое движение, мимолётный блеск чьих-то глаз. Она не хотела выяснять чьих.

Орт палил нещадно. Перед глазами то и дело плясали белые мотыльки, иногда их становилось так много, что разум плавился, реальность исчезала.

Пришлось укрыться под валуном. Переждать. Добраться до следующего, укутаться в тень, спасаясь от зноя, вдавливая тело в камень, ища хоть толику прохлады.

Клыкарь молча протянул флягу – ту, чужую, с запахом цветов. Ашри сделала глоток, и на краю сознания удивилась, что ещё способна ощутить вкус. Она смотрела в бесконечность пустыни. Чем ближе к Энхар, тем больше обломков – костей стражей Интару или их клыков, вгрызшихся в тело Мэй.

Элвинг на миг закрыла глаза, а когда открыла, Орт уже лениво тянул кровавые копья лучей по песку. День клонился к закату. Силы таяли. Вода закончилась. Если они не доберутся до селения к заходу луны, то не доберутся никогда.

Вновь разбитые плиты песка, шаги и камни.

Не останавливаться, идти.

Вдруг Ашри замерла и прищурилась, всматриваясь в удлиняющиеся тонкие тени, что ползли, как змеи, в её сторону. Клыкарь не успел опомниться, как элвинг, вскрикнув, рванула в сторону, к ближайшим камням. Грав оглянулся, потянулся к топору, не обнаружил того, от кого могла бежать напарница, и вгляделся в вечерние тени, к которым та неслась.

– Орхи тебя, – сипло прорычал Клыкарь и кинулся следом.

В пятидесяти шагах восточнее, среди вздыбленных плит пустыни торчали узловатые толстоствольные растения с безобразными буро-зелёными наростами и яркими розовыми цветками на верхушках. Ашри видела такие! В том самом справочнике, который подарил ей Клыкарь. Волдырник – спаситель путников! Коряги с шариками-узелками, саргами, наполненными соком, немного вяжущим, но абсолютно безвредным. Буквы статьи плясали перед её глазами, сердце билось, как горох о стекло. Ей казалась, она даже чувствует вкус растения, которого никогда прежде не видела. Прохладная живительная влага скатывалась по горлу, возвращая силы и надежду. Мираж сладким коконом окутал мысли элвинг.

Десять шагов, пять…

Она уже протянула руку, чтобы сорвать один из саргов, как Клыкарь ухватил её за запястье и резко дёрнул назад, так что они оба, отлетев, повалились. Ашри зашипела от злости, потёрла зашибленную руку и начала брыкаться, отплёвывая песок и ругательства.

– Да успокойся ты! – Грав скрежетнул зубами у самого её уха, обхватив элвинг руками, как змея кольцами – ещё немного и кости хрустнут. – Медленно поднимайся и отходи назад.

– Это ж волдырник! – яростно прорычала Ашри. – Нам нужна вода!

– Это не волдырник, – раздражённо рыкнул Грав, поднялся на ноги и рывком дёрнул элвинг. – Прекрати брыкаться, пока они не проснулись, – бист повёл ушами и процедил. – Поздно…

Ашри обернулась. Ветка уродливого деревца изогнулась. То, что казалось цветком, превратилось в зубастую пасть и издало пронзительный свист. Куст рассыпался на части и затрещал.

Ашри вытаращила глаза и инстинктивно отпрянула, так что Клыкарь вновь рыкнул.

– Медленно, без резких движений, – он отпустил её руки. – Пока остальные не пришли.

Остальных Ашри ждать не хотела и отступила на шаг.

Вместо куста волдырника перед ней ощерилось нечто – тварь размером с крупную собаку, вытянутая, как толстая короткая змея, четырёхпалая и сплошь покрытая водянистыми пузырями. Морда опущена, оскал обнажает ряд острых, как иглы, зубов, крохотные алые глазки почти неразличимы среди наростов, хвост поднят, и на его конце подрагивает чешуйчатая колотушка, издавая треск, как погремушка, наполненная полбой.

– Что за отродье Гаара? – прошептала Ашри.

И словно сама пустыня ответила ей. Песчаные плиты вздрогнули, из недр раздался протяжный свист и шелест, и вот ещё несколько узких отвратительных морд показались из трещин в земле.

– Это гремучник, – шепнул Грав.

– Съедобный? – Ашри попыталась улыбнуться, отчего пересохшие губы треснули, и она ощутила солоноватый привкус.

– Только один раз.

Гремучники не собирались отпускать так кстати пожаловавших к ужину гостей. Всё новые твари выползали из расщелин в камне и присоединялись к какофонии треска и свиста.

Элвинг увидела, как Грав потянулся к сумке:

– Когда скажу «беги», – прошептал он, замахнулся, швырнул свёрток в гущу гремучников и крикнул: – Беги!

И они побежали.

Неслись так, словно за ними сам Гаар гонится, чудом не угодив в трещины под ногами, не свернув шею. Они остановились, только когда перестали слышать треск и свист, упёрлись руками в колени и судорожно глотали ещё неостывший воздух.

– Это был наш обед? – Ашри вспомнила о брошенном напарником свёртке, опустилась на землю и лишь теперь почувствовала, как же она смертельно устала.

– Лучше он, чем мы, – Клыкарь сделал шаг к ней и протянул руку. – Вставай. Если сейчас остановимся, то уже не поднимемся.

И они вновь побрели на север. Трещины в земле сменились каменными кочками, почти идеально круглыми. Ашри старалась не запнуться о них, но они, как назло, всегда оказывались на пути. Иногда девушке казалось, что эти камни живые, и что это не она идёт мимо них, а они ползут вокруг.

Грав поймал какую-то мелкую живность, разорвал пополам, предложил Ашри, но элвинг лишь качнула головой. Её мутило, пальцы на левой руке зудели, покраснели и горели огнём – наверное, падая, она стесала их о камень и занесла заразу.

Жара отступила, дав короткую передышку, но вот уже следом за ней подкрадывался холод.

Песок мерцал в свете луны – тонкая вуаль крупинок поверх бесконечных плит, покрытых наростами.

Ашри замерла, уставилась на свои ноги, которые вдруг одеревенели и казались чуждыми, как и все тело. Она хотела окрикнуть Клыкаря, но не смогла.

Грав повернулся, сделал несколько шагов назад, встал перед Ашри и погладил по плечу. Он словно прочёл её мысли и покачал головой:

– Если остановимся и уснём, то не проснёмся.

Элвинг кивнула и пошла дальше.

Но, видимо, в какой-то момент её дух всё же упорхнул из усталого тела и отправился бродить по путям снов меж временем и мирами. Она видела белые крылья и чёрный пепел, мальчика у золотого фонтана и монолиты, сияющие всеми цветами…

Первый раз Ашри очнулась под россыпью сверкающих огней в чёрной бесконечности ночи.

«Лишь звёзды неизменны», – прошелестел песок.

Но элвинг не узнавала созвездия, просто плыла в пелене их света. Тонкая нить всё ещё связывала её с Тхару. Ашри ещё помнила себя и ощущала ледяной холод с одной стороны измученного тела и тепло – с другой, с той, где её поддерживал Грав. Вот бы он никогда не отпускал её…

Второй раз сознание вернулось, и Ашри почувствовала на лице что-то липкое, тёплое и влажное.

Открыв глаза, элвинг увидела клыки и лохматую морду. Пахло псиной и дымом.

* * *

Пустоту разорвал терпкий запах трав. Кто-то поддерживал её и настойчиво пытался напоить.

Ашри открыла глаза. Прямо перед ней оказалась деревянная пиала, наполненная вязкой коричневатой жижей. Сморщившись от боли, пронзавшей голову точно сотни иголок, элвинг перевела взгляд на того, кто держал это пойло. Перед ней был Клыкарь. Он что-то говорил, но слова глохли в гуле толпы упорных кузнецов, забивавших те самые иглы в её черепушку.

– Давай, пей, – наконец-то разобрала девушка и, взяв пиалу, ощутила тепло кончиками пальцев.

После нескольких глотков горькой отравы Ашри закашлялась и, поморщившись, захотела вернуть пиалу, но Клыкарь остановил её. Убрал упавшую в отвар прядь волос, заправил напарнице за ухо, и, погладив элвинг по спине, сказал:

– Станет легче, но надо выпить всё.

Задержав дыхание, Ашри опрокинула всю порцию внутрь себя и, зажмурившись, вернула опустевший сосуд. Открыв глаза, она увидела улыбающегося Грава, а после с удивлением заметила, что её левая рука замотана бинтами. Каждый палец был тщательно обвязан полосками ткани, из-под которой торчали какие-то травинки и просачивалась вязкая мазь.

– Плевок гремучника, – Клыкарь покачал головой и нахмурился. – Поэтому тебя так быстро вырубило. Надо было сказать.

– Я не знала, – слова звучали чуть громче дыхания. – Думала, о камень содрала.

Грав поправил одеяло, помог подняться и сесть поближе к костру. По ту сторону огня сидел огромный бист и помешивал что-то в котелке длинной палочкой. Ашри не могла рассмотреть его как следует: мешали пламя и слабость, но она ни разу не видела таких великанов!

– Это Вэл Саад, – представил Грав. – Наш спаситель.

– Благодарю Вэл Саад, – чуть слышно прохрипела элвинг. – Пусть Мэй хранит…

Голос сорвался, и она закашлялась, жутко смутившись, что даже не может подобающе поблагодарить спасителя. Клыкарь ободряюще погладил её по плечу и шепнул: «Всё нормально».

По ту сторону костра Саад кивнул, и Ашри показалось, что гигант улыбнулся. Вверх полетели несколько ровных колец дыма, а потом от спасителя отделился знатный кусок и потрусил к элвинг. Ашри онемела, но не успела вскрикнуть, как перед ней вынырнула мохнатая морда, обнажила клыки и вывалила синий язык.

– Стоит благодарить его, – голос Саада, гулкий и шершавый, был полон силы и спокойствия. – У Мэй вас забрал Нук.

– Такой огромный, – Ашри протянула здоровую руку и коснулась шерсти зверя. – Кажется, я помню тебя.

Пёс начал пританцовывать и урчать.

– Нук – отличный пастух, – в голосе Саада была гордость. – Хоть и не из самых крупных чани, но ещё подрастёт.

– Я благодарна вам обоим. – Ашри гладила пса, который устроился у её бока, пытаясь представить, каким же будет этот «щенок», когда вырастет.