– Ты заранее знала, что я сюда приду. Знала, что прихвачу с собой эту шкатулку и отдам тебе. Ты обвела меня, точно последнего дурачка, вокруг пальца.

Шай промолчала.

– Как ты это устроила? – допытывался он. – Я пристально наблюдал за тобой. Был уверен, что уж кем-кем, а мной ты не манипулируешь. И все же прибежал сюда, зная, кто меня здесь поджидает. И что именно тебе нужно. Только сейчас я понял, что подчиняюсь твоему изощренному плану.

– Я действительно манипулировала вами, Гаотона, – призналась она. – Но делать это пришлось самым сложным способом.

– Каким же именно?

– Я была с вами абсолютно искренней, – ответила она.

– С помощью искренности людьми управлять нельзя.

– Неужели? – спросила Шай. – Разве не так вы сделали карьеру? Были честным, открыто показывали, чего от вас можно ожидать, рассчитывая на такую же честность взамен?

– Твои манипуляции в корне отличаются от моих.

– Действительно отличаются, но все сказанное мной – истинная правда. Об уничтожении картины, о моих мечтах и тайнах. Искренность – единственный способ заручиться вашей поддержкой.

– Я тебя не поддерживаю. – Он помолчал. – Но и смерти твоей не желаю, девочка. Тем более от зверей, что гонятся за тобой. Возьми же свои сокровища. О дни! Хватай и беги, пока я не передумал!

– Спасибо, – прошептала Шай, прижимая к груди заветную шкатулку. Затем, порывшись в кармане юбки, вытащила небольшую толстую книжку и протянула ему со словами: – Храните в надежном месте. И никому ни при каких обстоятельствах не показывайте.

Он нерешительно взял книжицу.

– Что это?

– Здесь правда, – ответила Шай и поцеловала его в щеку. – Если выберусь, применю мое последнее клеймо сущности. То самое, которое не собиралась применять к себе. Но прежде добавлю к заключенным в него воспоминаниям доброго дедушку, спасшего мне жизнь. Добавлю мудрого и заботливого человека, которого безмерно уважаю.

– Беги, глупая девчонка, – велел Гаотона.

На его глаза навернулись слезы. Не будь Шай на грани паники, ее бы переполнила гордость. А затем она бы стыдилась своей гордости. Такой уж она человек.

– Ашраван жив, – сказала Шай. – Думая обо мне, вспоминайте об этом. И о том, что у меня получилось задуманное. О ночи, у меня получилось!

И она умчалась по коридору.

Гаотона вслушивался в удаляющийся топот ног, но вслед Шай не обернулся. Он неотрывно смотрел в другую сторону. Туда, где были растерявшиеся охранники и дверь…

Дверь куда?

В будущее Империи Роз?

«Нами будет руководить некто уже не совсем живой, – невольно подумал Гаотона. – Порождение наших самых грязных помыслов».

Глубоко вдохнув, арбитр прошел мимо охранников и распахнул дверь, чтобы посмотреть на то, что сотворил собственноручно.

«О Матерь Света! Пожалуйста, пусть предо мной предстанет не чудовище!»

Шай шагала по коридору, держа под мышкой шкатулку с печатями своей сущности. На ходу она сорвала с себя блузку и запихнула в карман юбки. На ней остались обтягивающая черная хлопковая сорочка, юбка и легинсы. Одежда почти не отличалась от той, в какой она обычно тренировалась.

Шай чувствовала себя увереннее, чем когда-либо, и, очевидно, всем своим видом доносила до окружающих, что с ее пути лучше бы поскорее убраться. И слуги поспешно расступались.

Наконец-то она обрела свою душу. Всю и целиком.

Шай на ходу достала одно из вновь обретенных бесценных клейм сущности, обмакнула в чернила, а шкатулку, захлопнув, поспешно спрятала в карман юбки. Поставила печать на бицепс и провернула, переписывая всю свою прежнюю историю…

Долю секунды она помнила обе версии своего прошлого. Ей отчетливо вспомнились два проведенных взаперти года – те самые годы, когда она придумывала и создавала это клеймо сущности. Не забыла она и свою жизнь в качестве поддельщицы. А кроме того, и последние пятнадцать лет жизни, проведенные среди народа теуллу. Люди этого воинственного племени приняли ее и обучили боевым искусствам. И пусть на жестоких тренировках ей много раз лишь чудом удавалось выжить, в своих устремлениях она, несмотря ни на что, преуспела.

Логически она понимала, что жизнь с народом теуллу не более чем фальшивка, но пока действует штамп, она будет другой версией себя. Той собой, которая бы существовала, если бы действительно вступила в общество суровых воинов и прожила среди них более десяти лет.

Считаные секунды сплетались две жизни, две истории развития судьбы, а затем прошлое поддельщицы покорно отошло на второй план. Она полностью утратила навыки создания печатей, потеряла тягу к исследованиям, но по-прежнему оставалась собой. Помнила недавние события: как ее схватили, как упрятали в камеру. Но при этом Шай всецело переродилась в Шайзан. Это имя ей когда-то дали теуллу.

Ее тело стало стройнее и сильнее, теперь это было тело закаленного битвами воина. Она сбросила туфли и сняла очки, поскольку нужда в них отпала. Волосы сами собой укоротились, а от носа по правой щеке вниз протянулся глубокий шрам. Двигалась она как отменно тренированный боец – пружинистой хищной походкой.

Оставив Имперскую галерею слева, она оказалась в той части дворца, где жили слуги и откуда уже было рукой подать до конюшен.

Перед ней распахнулась дверь, и взору предстал капитан Зу. Через повязку на лбу сочилась кровь, одежда местами разорвалась при падении. В глазах капитана бушевала буря, но, увидев Шайзан, он ухмыльнулся.

– Ну вот и все. Клеймящий вывел нас прямехонько на тебя. Я собирался даже…

Капитан осекся, поскольку Шайзан молниеносным движением нанесла мощный удар тыльной стороной кисти и перебила ему запястье руки, державшей меч. Затем ребром ладони ударила в горло и другим кулаком сломала не меньше шести ребер.

Зу, выпучив глаза и судорожно хватая ртом воздух, пошатнулся. Его меч с лязгом упал на пол. Шайзан обошла капитана, выхватила из ножен на его поясе кинжал и перерезала застежку на его плаще. Зу рухнул, а плащ остался у Шайзан.

Может, Шай и сказала бы ему что-нибудь, но Шайзан не желала тратить время на ерничанье. Ведь истинный воин, подобно реке, всегда движется вперед. Не замедляясь ни на секунду, она накинула на себя плащ, а затем свернула в следующий коридор.

Зу за ее спиной задыхался.

«Жить будет, – решила она, – но еще несколько месяцев не сможет держать меч».

Существа с белыми конечностями возникли в противоположном конце коридора, и были они слишком худыми, чтобы хотя бы казаться живыми. Тело Шайзан само собой приняло боевую стойку: ноги расставлены, колени чуть согнуты, корпус повернут к противнику вполоборота, взгляд неподвижен.

Сейчас было не важно, сколько у клеймящего чудовищ-скелетов. И даже не важно, одолеет ли их Шайзан. А важным было то, что ей брошен вызов и предстоит проверка собственных сил.

Их было пятеро; фигуры выглядели мужскими, и все вооружены мечами. Они, гремя костями, двинулись по коридору прямиком к Шайзан. Безглазые черепа смотрели то ли на нее, то ли просто в ее сторону, а рты, будто застыв в улыбке, сверкали редкими желтыми зубами. Некоторые кости, видимо потерянные в предыдущих сражениях, были заменены грубо оструганными деревяшками. У каждого на лбу светилась печать.

Оживленные кровью мертвецы.

Сражаться с подобными монстрами Шайзан еще не доводилось. Очевидно, что бить клинком бессмысленно – плоти-то нет! Но вот деревяшки… Если их все переломать, сможет ли скелет полноценно функционировать?

Похоже, это ее лучший шанс.

Не раздумывая более ни секунды, Шайзан преобразилась в дитя инстинктов. Как только враги приблизились, она накинула плащ Зу на голову ближайшему. Скелет заметался, пытаясь сбросить плащ, а она уже нападала на второго. Отразила удар кинжалом Зу, а затем вплотную приблизилась. Явственно ощущая запах тления, вонзила левую руку под самые ребра, схватила за позвоночник и изо всех сил дернула на себя. Ей удалось вырвать сразу несколько позвонков, но грудная кость твари при этом порезала ее предплечье. Как будто кости заострили специально.

Он с грохотом рухнул. Шайзан оказалась права: если переломать основные, несущие кости, «жить» тварь больше не сможет. Она отбросила позвонки в сторону.

Осталось еще четверо. Ее скудные познания об оживленных скелетах подсказывали, что усталость им неведома и они неумолимы. Значит, действовать нужно быстро, иначе победят твари.

Сзади напали сразу трое. Шайзан, увернувшись, переместилась за первого – того, который наконец-то скинул плащ. Она воткнула пальцы ему в глазницы, но заполучила при этом глубокий порез на руке от его меча. Все же Шайзан, рванув черепную коробку вверх, снесла ее с позвоночника. На стену брызнула кровь из рассеченной руки, а скелет опал бесформенной грудой костей.

«Двигайся. Промедлишь, и тебе конец».

Она развернулась к оставшимся трем, блокируя удары то черепом поверженного скелета, то кинжалом. Обошла одного, но тот зацепил ее бок клинком.

Шайзан учили не обращать внимания на раны в бою.

Она обрушила свой трофей на голову ближайшего скелета, и оба черепа разлетелись вдребезги. Скелет упал, а Шайзан крутанулась навстречу оставшимся двум. Те принялись бить наотмашь, но их действия были плохо согласованы; мечи лишь лязгали друг о друга, не задевая Шайзан. Она что было силы ударила ногой ближайшего монстра. Тот налетел на второго и вмял его в стену. Раздался треск сокрушенных костей. Шай набросилась на ближнего и вырвала из него позвонки. Скелет с грохотом рухнул.

Шайзан зашаталась, с трудом удерживая равновесие. Она потеряла много крови и порядком замедлилась.

«Где же кинжал? Должно быть, выскользнул при ударе чудовища о стену.

Соберись. Остался лишь один. Один, последний».

Он атаковал, держа в каждой руке по мечу. Шайзан поднырнула под клинки, не давая противнику нанести полноценный удар; стремительно сблизилась с ним и резко схватила за предплечья. Выдернуть их из суставов не удалось, поскольку угол, под которым она совершила рывок, оказался неподходящим. Получилось так, что она держала руки, не подпуская к себе клинки. Ей приходилось туго, к тому же предательски подступала слабость.

Чудовище надавило сильнее, вынудив Шайзан закричать. Из ран на руке и боку хлестала кровь.

Шайзан ударила головой.

В реальной жизни прием оказался не столь эффективным, как в книжках. В глазах у Шайзан помутнело, и она, задыхаясь, опустилась на колени. Но зато скелет перед ней рухнул, а пробитый череп откатился в сторону.

По лицу Шайзан обильно текла кровь. Она рассекла кожу на лбу, наверняка и собственный череп повредила. Она упала на бок, теряя сознание.

Тьма отступила медленно. Шайзан лежала среди груды костей в пустом каменном коридоре, забрызганном кровью. Ее собственной кровью.

Шайзан все же одержала победу, еще одно испытание пройдено. Она громко выкрикнула боевой клич приемной семьи, извлекла из кармана юбки блузку, разрезала ее кинжалом на длинные полосы и забинтовала раны. Крови было потеряно много. Несмотря на всю свою выучку, еще один скелет Шайзан бы не одолела – не хватило бы сил.

Ей все же удалось подняться. Она нашла и надела плащ Зу.

Лежащий неподалеку капитан все еще не мог двигаться из-за боли, он лишь потрясенно наблюдал за Шайзан.

Она собрала все пять черепов, продела пояс от плаща через глазницы и повязала его поверх плаща. Затем двинулась по коридору, всячески демонстрируя свою силу, а не усталость, головокружение и боль, которые на самом деле ее одолевали.

«Он, несомненно, где-то поблизости…»

В дальнем конце коридора стоял просторный шкаф. Шайзан резко распахнула дверцу и обнаружила клеймящего, лежащего на дне. Схватила его за ворот рубашки и мощным рывком вздернула на ноги. От перенапряжения она снова едва не лишилась чувств.

Впредь надо быть аккуратнее.

Клеймящий кровью заскулил.