Лола снова внимательно поглядела на себя в зеркало.

«Что же это получается? Может быть, я – это не я? Или наоборот, не я – это я?»

Но свежее без грима лицо в зеркале тут же доказало ей, что это именно она, Лола, что они с Леней Маркизом уже больше двух лет успешно сотрудничают, что Маркиз ее никогда не подводил и много раз выручал и вытаскивал из разных передряг. Леня крепко-накрепко вбил ей в голову, что при подготовке к операции нужно выработать четкий план и следовать этому плану во что бы то ни стало, ничего не меняя, чтобы не подвести партнеров. И если сейчас он позвонил и изменил место встречи, стало быть, что-то пошло не так и это и есть тот самый экстренный случай, когда нужно срочно связаться с ним. Не по телефону, нет, телефоном он пользоваться запретил.

Лола встряхнулась, приободрилась и решила, что пора действовать.

Она надела джинсы, темный свитер и кроссовки, быстренько соорудила на постели из лишнего одеяла силуэт лежащего человека, положила на подушку парик, который она надевала, будучи Земфирой, и выскользнула на угловой балкон – специально заказали номер с таким. И чуть в стороне проходила пожарная лестница. Между Лолиным балконом и этой лестницей кто-то забыл открепить трос, каким пользуются мастера по установке спутниковых антенн и те, кто вешает наружную рекламу. Леня Маркиз с утра сначала сделал так, что в отеле все телевизоры перестали показывать, потом явился под видом мастера и сказал, что все дело в антенне. Телевизоры заработали, но про трос Леня временно забыл.

Лола подтянула к себе трос и повисла на нем. Оттолкнувшись от стены, она без труда приблизилась к пожарной лестнице, ухватилась за ржавую перекладину и через три минуты была уже внизу. Поглядев вокруг и убедившись, что никому до нее нет дела, Лола бросилась бежать, стараясь не сильно шуметь. В кроссовках это было нетрудно.

Через два квартала она нырнула в тупичок и оказалась возле припаркованной машины – скромной «девятки». Лола постучала в окно, и когда оно опустилась, раздраженно бросила:

– Спишь на работе!

– Не злись, – примирительно сказал Ухо, который дежурил по просьбе Маркиза, – думал, уж не придешь. А что случилось-то?

Лола плюхнулась рядом с ним и сообщила о разговоре.

– Лолка, он тебе точно не звонил, – нахмурился Ухо, – он бы сказал. А ты уверена, что это был он? Ты спросонья не перепутала? Знаю я вас, девчонок, спите как сурки…

– Что ты знаешь? – завелась Лола. – Ты только в своих машинах понимаешь!

Это была чистая правда – Ухо знал машины как никто. Маркиз был знаком с ним давно, Ухо неоднократно помогал ему с машинами. Он мог в считаное время раздобыть любое транспортное средство, от игрушечного детского самосвала до мощного карьерного грузовика и от реанимационного автомобиля до коллекционного розового «Кадиллака» середины прошлого века.

– Ну ладно, ладно, что ты такая нервная? – примирительно сказал Ухо. – А ты по голосу его узнала?

– Нет, по трусам! – рассвирепела Лола. – Ну как я еще могла его узнать, если он со мной по телефону говорил?

– Да не он это был! Ладно, не кипятись. – Ухо попытался отодвинуться подальше, но мешал руль. – Я все понял: завтра в двенадцать, у памятника Достоевскому, там еще слепой на гармошке играет. Не волнуйся, иди спать, а мы уж с Маркизом подготовим комитет по встрече.

– А как там Пу И? – жалобно спросила Лола.

Ухо, который вообще забыл, что Пу И существует на свете, клятвенно заверил ее, что с песиком все в порядке, он поужинал с большим аппетитом, посмотрел детскую передачу и теперь спокойно спит.

Лола тяжко вздохнула и отстала. Решили наплевать на конспирацию и подвезти Лолу поближе к гостинице. Машина медленно проехала два квартала по набережной, Ухо поглядел на пожарную лестницу и покачал головой. Он залез первым и открыл маленькую дверцу. Она была заперта, что для такого специалиста, как Ухо, препятствием не являлось. Он открыл дверь, погладил Лолу по плечу и уехал докладывать Лене. Лола неслышно прокралась по коридору в свой номер. Никто ей не встретился по пути.

А Ухо рванул к себе в мастерскую, где встречал его истомившийся от ожидания Леня Маркиз. Одним духом Ухо выложил свежую информацию.

– Ох, ни фига себе! – Леня схватился за голову. – Это кто-то под моим именем тут орудует…

Он надолго задумался. С одной стороны, интуиция подсказывала ему, что столкнулся он с людьми серьезными, раз уж так все грамотно у них устроено, что даже голос его по телефону скопировали. И ведь перед кем – перед Лолкой, которая в голосах разбирается будьте-здрасьте! И как-то беспокойно за Лолу, и хочется отозвать ее и посадить дома под присмотром зверей.

А с другой стороны, если он так сделает, то никогда не узнает, кто же это так ловко под него копает. Да и клиентов всех переманивают потихоньку. А вдруг тот человек, что выдает себя за него, Леню Маркиза, окажется некомпетентным и неумелым, провалит дело, которое ему поручили, то клиент обидится и начнет рассказывать всем и каждому, что Маркиз уже не тот, что он потерял квалификацию, не работает, а халтурит, и что лучше к нему по серьезным вопросам не обращаться – нет уверенности, что дело будет выполнено?

Этого Леня никак не мог допустить. Он решил все-таки послать Лолу на встречу и внимательно за ней проследить. Из виду не упускать, и, если что-то пойдет не так, он успеет вызволить Лолу.

– Где, говоришь, встреча-то? – Маркиз искал в компьютере карту города. – Ага, вот она, Владимирская площадь… Ну что ж, народу много, никто ни за кем не смотрит, но у памятника никто долго не стоит, если будем следить – сразу нас срисуют. Тем более что люди под нас копают ловкие…

– Мужик там один на гармошке постоянно играет, – вступил Ухо, – я это место хорошо знаю. Все лето сидит, и осень тоже, пока дожди не пойдут…

– А сейчас у нас поздняя золотая осень… – протянул Леня, – птицы на юг улетают…

– Погоду хорошую на завтра обещали, – согласился Ухо.

– Угу… ну я тут помозгую, позвоню кое-кому, а ты, Ухо, завтра мне машинку какую-нибудь подгони…

– Сделаем!

– Мы в стороне встанем, плохо видно будет, а там посажу я своего аккордеониста, он сигнализирует, когда те на связь с Лолкой выйдут.

Вася Владимирский неторопливо брел на работу.

Погода стояла прекрасная, для октября просто удивительная, что чрезвычайно благоприятствовало Васиному бизнесу.

Вася работал слепым рядом с Владимирской площадью, почему и носил такое звучное прозвище.

В отличие от большинства нищих этого района он промышлял не перед самой Владимирской церковью, а на другой стороне площади, в скверике рядом с памятником великому писателю Достоевскому. Вася не читал книг этого писателя, но все же уважал его, потому что слышал от умных людей, что Федор Михайлович описывал эти самые, мрачные и небезопасные места Петербурга, район, примыкающий к Лиговскому проспекту и Разъезжей улице. И людей он описывал таких, как сам Вася и его знакомые.

Вася не просто так сидел с протянутой рукой перед памятником. Он играл на трофейном немецком аккордеоне несложные популярные мелодии вроде вальса «На сопках Маньчжурии» или народной песни «Когда б имел златые горы». Иногда под настроение он играл свою любимую песню «Одинокая гармонь». И уж в самых торжественных случаях – по церковным праздникам или во время выборов в Государственную Думу – Вася исполнял песню на мотив бессмертной «Девочки Нади», и начиналась она такими словами:

– Прихожу я в Летний сад, вижу там картину –
Комсомольцев двое спят, пьяные в дрезину!
Это было, кажется, на второе мая,
Солнце по небу ходило, в лужицах играя!

Отчего-то под эту песню подавали лучше всего.

Когда погода окончательно портилась, начинались непрерывные осенние дожди, постепенно переходящие в мокрый снег, Васе приходилось перебираться под землю, в метро, в длинный переход на станции «Невский проспект». Подавали там неплохо, но, к сожалению, приходилось большую часть выручки отдавать местной охране, кроме того, Вася плохо переносил долгое пребывание под землей, без солнечного света и свежего воздуха, поэтому хорошая теплая погода была ему очень на руку.

Когда Вася уже шел мимо Кузнечного рынка и до места работы оставалось каких-нибудь сто метров, к нему подошел мужчина лет тридцати пяти – сорока с приятной, но незапоминающейся внешностью.

– Добрый день, маэстро! – приветствовал он слепого аккордеониста. – Как жизнь молодая? Готовитесь к гастролям?

– Чего надо? – довольно невежливо осведомился Василий, пытаясь обойти навязчивого незнакомца.

– Поговорить! – отозвался тот, широко и приветливо улыбаясь.

– Некогда мне разговоры разговаривать! – Вася закинул аккордеон за спину. – Мне работать пора. Ежели какой разговор есть – обращайся к Степану Матвеичу!

Степан Матвеевич Подколодный был местный участковый милиционер, который «крышевал» окрестных нищих и прочую сомнительную публику. С ним у Василия были прочные, долговременные деловые отношения.

– Извините, маэстро! – Улыбка незнакомца стала еще шире. – У меня к вам разговор не пустой, а деловой и взаимовыгодный. Вот вы, к примеру, сколько за день зарабатываете?

– А что это ты, молодой человек, чужими доходами интересуешься? – окрысился Василий. – Тебе в детстве не говорили, что некрасиво считать деньги в чужом кармане?

– Не подумайте, что я это из праздного интереса спрашиваю… или что я из налоговой инспекции, не к ночи будь помянута! Я же говорю: у меня к вам деловое предложение имеется.

– Излагай! – строго произнес Василий, буравя незнакомца взглядом сквозь круглые черные стекла очков.

– Я вам плачу вашу дневную выручку, и вы целый день занимаетесь чем хотите. Но не показываетесь на своем обычном месте.

– Во как! – протянул Вася, обдумывая неожиданное предложение.

– Ну так все же – сколько вы за день зарабатываете?

– Ну… это когда как… бывает, что хорошо кидают…

– При хорошем раскладе.

– Ну, к примеру, сто баксов.

– Нет вопросов! – И незнакомец достал из кармана купюру с изображением американского президента.

Василий сдвинул черные очки на лоб и внимательно рассмотрел зеленую бумажку.

– Настоящая! – проговорил он после тщательного осмотра.

– Мне бы ваше зрение! – восхитился незнакомец. – Это что, все слепые таким острым зрением отличаются?

– Я не слепой – я слабовидящий! – уточнил Вася. – А в деньгах мне по моей профессии непременно надо разбираться! Я же все время при деньгах, все равно как в банке!

– Ну так что, по рукам?

– Надбавка нужна, двадцать процентов! – потребовал Василий.

– Это за что – за вредность?

– Во-первых, когда я на рабочем месте, у меня какие расходы? Считай, никаких! А тут свободный день, выпить надо, закусить… опять же, без практики могу навык утратить… а третье – пока меня не будет, кто другой может место мое занять…

– Насчет этого, маэстро, не беспокойтесь – я на ваше место хорошего человека посажу. Настоящего профессионала! Но надбавку, так и быть, заплачу. – И он сунул Василию еще одну хрустящую купюру.

Вася спрятал деньги в карман, вздохнул и отправился в небезызвестное заведение, официально называвшееся «Пельменная “Прибой”», но среди местных жителей более известное как Витькина забегаловка. Всем заправляла там дородная бабища, которая представлялась вновь прибывшим Викторией, в то время как старожилы кликали ее Витькой. Но только за глаза, потому что рука у Витьки была тяжелая и в гневе бывала она страшна. Но быстро отходила и даже наливала иногда страждущим в долг, за что окрестный непутевый люд очень ее уважал.

А его собеседник, в котором кое-кто мог бы узнать Леонида Маркова, по прозвищу Маркиз, оглянулся и подал знак скрывавшемуся за углом человеку.