Было глупо торговаться с волшебным домом, который он только что пытался поджечь. Мерритт знал, что это глупо. Шарф был старый. Начал обтрепываться по краям. Но это все, что у него от нее осталось. Его сестра Скарлет связала ему этот шарф на Рождество перед… перед тем, как все случилось, и с тех пор Мерритт ее не видел. И он смирился, что никогда не увидит.

Он так и не смог попрощаться. Ни с кем из них.

Игнорируя грязь, Мерритт прижал кулаки к глазам. Выдохнуть. Вдохнуть. Выдохнуть. Это все, что у него от нее осталось. От Беатрис не осталось ничего. Сможет ли он ее вообще теперь узнать? Она, наверное, замужем, с детьми. Детьми. У Мерритта были племянницы и племянники, которые, возможно, даже не подозревают о его существовании. А он не знает их. И, будь все проклято, он должен был их найти, потому что они все еще его семья, разве нет?

Но что, если… что, если Беатрис тоже его ненавидит?

Мерритт рассмеялся. Прижал руки плотнее к глазам и рассмеялся. Было несмешно. Скорее безумно. Но он предпочитал смеяться, а не плакать. Так всегда было.

Это – тяжелая минута. Он это понимал. Но не самая тяжелая в его жизни, а оттого стало немного легче. Лишь немного, но и на том спасибо.

Мерритт недолго посидел вот так, думая и пытаясь не думать, пытаясь отпустить шарф, понять, как выбраться. Он снова попробовал вскарабкаться. Снова не получилось.

Может, здесь, внизу, не было скелетов, потому что он должен стать первым.

* * *

Каким-то образом Мерритт умудрился задремать. Задремать, не заснуть, потому что он едва ли услышал скрип, если бы крепко спал.

Усевшись, Мерритт отметил, что солнце окрасило кухню наверху в огненно-рыжий цвет, а значит, вечерело. Он жадно прислушался, а затем поник, осознав, что дом, скорее всего, снова играет в свои игры, скрипит, сгущает тени, двигает стены. Но скрип превратился в шаги, которые двигались к нему, и Мерритт вскочил на ноги в тот же момент, как услышал женский вздох наверху.

– Что, во имя всего святого, случилось?

Он возвел глаза к небесам, почувствовав, как облегчение окатило его.

– Миссис Ларкин, у вас голос ангела!

Скрипы и шаги приближались, теперь медленнее. Затем остановились. Сверху зажегся новый свет, наверное, от этой ее зачарованной лампы, и десять пальцев сжали края расщепленных досок пола. Следом в проломе показалось лицо Хюльды.

Она широко распахнула глаза:

– Мистер Фернсби! Что вы там делаете?

С облегчением вздохнув, Мерритт сунул грязные руки в грязные карманы.

– Мы с домом, видите ли, немного повздорили. Полагаю, я сейчас отбываю наказание.

Она моргнула. Поправила очки.

– Не желаете объяснить, что произошло?

Он не желал, но все равно объяснил, стараясь не углубляться в детали.

Хюльда цокнула языком.

– Я вижу этот ящик. Но, право же, мистер Фернсби, я ведь просила вас не мучить дом.

Дом застонал, будто соглашаясь с ней.

– В свое оправдание могу сказать, – Мерритт старался сохранять непринужденный тон, – что он первым начал.

Экономка постучала ногтями по дереву.

– Давайте посмотрим, смогу ли я вас вытащить.

Она исчезла.

Сложив ладони рупором, Мерритт закричал:

– А вы не можете его магически блокировать или что-то такое?

Где-то в стороне она сказала:

– Вы сейчас под домом, мистер Фернсби. А пространство снизу не заколдовано, и я не могу убедить дом протянуть вам руку помощи. Ну или… доску помощи, что ли.

Ее голос звучал все тише и тише, и вот уже Мерритт ее больше не слышал. Он прождал четверть часа, прежде чем она вернулась.

Хюльда села на пол рядом с дырой.

– К сожалению, я не сообразила привезти с собой веревку.

По ее тону Мерритт не мог понять, считала ли она всю эту ситуацию до нелепого смешной или воспринимала ее крайне серьезно.

– Но даже если бы привезла, я все равно не уверена, что смогла бы вас вытянуть. Надеюсь, карабкаться вы умеете.

Его плечи и локти болели от предыдущих попыток.

– О, я определенно пытался.

В дыру опустилась простыня, привязанная к другой, а потом и к третьей. Эта женщина, видимо, сняла белье с постелей наверху. Удивительно, что дом это позволил, а не просто-напросто столкнул и ее в погреб.

Простыни достали до него, и Мерритт подождал, пока Хюльда найдет, к чему привязать другой конец. Однако он быстро понял, что лезть вверх по простыням – очень сложное дело. Вот спуститься по ним было бы возможно, а хвататься было особенно не за что, если не считать узлов, но когда он добрался до первого, совсем запыхавшись, тот развязался и уронил его обратно в грязь.

– Вот ведь, – пробормотала Хюльда.

– Давайте я еще попробую, – предложил Мерритт.

Хюльда стала спускать простыни, пока он не дотянулся до второй и не привязал к ней первую встречным узлом. Держалось куда прочнее, но писатель был просто не в состоянии подтянуться вверх по этим чертовым простыням, а Хюльда, хоть и пыталась, не смогла затащить его в кухню.

Мерритт стоял в погребе, положив руки на бедра. Он выкопал неглубокую могилку для своего нарастающего отчаяния и наскоро его зарыл:

– Ну, это была хорошая попытка.

Хюльда вздохнула:

– Я чувствую, что это я виновата. Нужно было не уезжать, а отправить послание.

– Тогда мы бы, наверное, оба сейчас здесь сидели.

Она фыркнула.

– Как будто я бы подпустила вас к спичкам! О, – она снова исчезла, в этот раз лишь на мгновение, – держите.

Она протянула вниз какой-то сверток. Мерритт и не сознавал, насколько голоден, пока не увидел, что в нем лежит сэндвич.

Он мигом его съел.

– Спасибо.

– Я также привезла продукты и счет за упаковку и доставку ваших вещей. Ваш арендодатель был довольно уступчив. Мои оставшиеся вещи доставят завтра. Сундуки и все прочее. – Она пожевала щеку. – Может, если вы снимете амулеты, мы бы смогли…

– Нет.

Она нахмурилась, глядя на Мерритта.

– Я начинаю опасаться, что вас из этой ситуации выручит только магия, мистер Фернсби. И, как я уже говорила, дом не имеет власти за своими пределами, а вы сейчас находитесь снаружи. Он, вероятнее всего, ничего не может сделать.

– А может уронить одну из потолочных балок мне на голову и закончить то, что начал, – возразил Мерритт..

Покачав головой, Хюльда сказала:

– По крайней мере, вы теперь осознали, как важна грамотная прислуга, верно?

– Да, – его голос стал тверже. – Поскольку я намереваюсь падать в ямы регулярно, было бы кстати иметь в услужении нескольких магов, способных меня из них доставать.

– Не нужно так об этом говорить, – возмутилась Хюльда. – Работа прислугой – это лучший способ для обездоленных повысить свой статус и заработать неплохие деньги для себя и своих семей.

Мерритт швырнул обертку от сэндвича в грязь.

– Вы говорите как политик.

– А вы, похоже, наслаждаетесь тем, что подмечаете мои причуды.

Миссис Ларкин подтащила поближе свою сумку и стала в ней рыться, но Мерритт уже знал, что там не найдется ничего полезного.

– Несмотря на текущие затруднения, – продолжила она, – мы вас вытащим. А тем временем я спущу вниз одеяло и еду. Мои грузчики прибудут завтра, и мы заручимся их помощью.

– А может, они еще и входную дверь выломают?

Хюльда закрыла сумку.

– Дому просто нужна твердая рука. Уверяю вас, немного времени и усилий – и здесь вполне можно будет жить…

– Миссис Ларкин.

Она посмотрела на него.

Потянув себя за кончики волос, Мерритт спросил:

– Почему это для вас так важно?

Она ответила не сразу:

– Почему для меня так важно что?

– Этот дом. Чтобы я остался. Все, – он повел рукой, – вот это.

Хюльда открыла рот, будто хотела остроумно возразить, затем снова его закрыла и задумалась. Оранжевый свет солнца угасал, а зачарованная лампа отбрасывала на стены тени – там, где Мерритт их видел.

– Магия, – осторожно начала она, – искусство умирающее. Заколдованные дома – тем более. Они критически важны для нашей истории. Они сохраняют то, что мы не можем, заклятия, давно утерянные из-за причуд генеалогии, ибо когда у магии нет смертного тела, она не может угаснуть или рассеяться. В современном мире волшебные дома – это объект бесконечных исследований как для ученых и магов, так и для историков. Это музеи нашего ремесла.

Мерритт сложил руки на груди.

– Поэтому они важны, согласен. Но почему этот дом важен для вас?

Хюльда ответила не сразу. Села по-другому. Какое-то мгновение Мерритту казалось, что она собирается уйти, но она не ушла. Разгладила юбки. Поправила очки. Проверила прическу.

– Потому что это – моя жизнь, мистер Фернсби, – сказала она уже мягче. – И потому что у меня нет и никогда не будет ничего другого.

Он опустил руки.

– Вы говорите ужасные вещи.

– Едва ли. Я реалист.

Он криво улыбнулся:

– Не кажется ли вам, что кто-то, обладающий магическими силами, должен – ну не знаю – не быть реалистом?

– То, что магия редка, не делает ее нереальной, – возразила она.

Несколько секунд оба молчали.

– Я выстроила карьеру, заботясь об этих чудесах. – Хюльда указала на кухню. – А когда чудеса закончатся, закончится и моя карьера. Я люблю то, что делаю, мистер Фернсби. И я в этом хороша. Я бы не давала вам гарантий, будь это не так.

– Я не сомневаюсь в ваших способностях.

– Правда? – спросила она, и Мерритт переступил с ноги на ногу. – Вы желаете знать, почему мне так важен этот дом? Я вижу здесь возможность. Возможность, которую нужно ухватить, приручить и превратить в прогресс.

Последнее слово привлекло его внимание. Разве Мерритт сам не думал точно о том же?

Она немного помолчала.

– Если вы откажетесь от этого дома, мистер Фернсби, каков будет ваш следующий шаг?

Он пожал плечами:

– Я мог бы передать его БИХОКу.

– Полагаю, могли бы. Мы бы нашли для него хорошего куратора. А что потом?

Мерритт встретился с ней взглядом, насколько уж мог из погреба.

– Я не знаю. Думаю, я бы стал искать другую квартиру, может, на этот раз в Бостоне. Мой издатель в Бостоне. Нашел бы тихое место, чтобы писать книгу. – Продолжал бы жить, как раньше. Но почему от этой мысли стало так тоскливо?

– Купили бы дом?

– Не знаю. – Мерритт не очень-то хотел думать об этом, уж точно не когда был продрогшим и измученным. – На это придется несколько дольше копить. Построить можно и дешевле, но тогда нужно переехать на запад, а сельская жизнь мне не очень-то подходит. Да и кинетические рельсы туда не проложены. Будет трудно ездить туда-сюда.

Его энтузиазм с каждым словом испарялся все больше.

– Дайте нам шанс, мистер Фернсби, – сказала Хюльда, лишь самую малость улыбнувшись. – Представьте себе будущее, в котором вы – хозяин дома, полного магии, на острове, пышущем жизнью. Представьте…

Она внезапно замолчала, и Мерритт вытянул шею, чтобы лучше ее видеть.

– Миссис Ларкин?

– Простите. Я просто увидела кое-что в развалинах.

Он замешкался.

– Паука?

Хюльда закатила глаза.

– Видение, мистер Фернсби. Вам, кстати, незнаком хорошо одетый темнокожий человек с короткими волосами? Кто-то, кто мог бы иметь причины прибыть на этот остров?

Облегчение нахлынуло на Мерритта, все тело разом расслабилось.

– Да, знаком, миссис Ларкин. И дай бог, чтобы он был уже рядом!

Глава 7

13 июня 1833, Лондон, Англия

– Это ноль или шесть? – спросил Сайлас, показывая гроссбух своему управляющему.

Лиджетт поправил очки.

– Ноль, сударь. Мои извинения. Я писал слишком быстро.

Сайлас кивнул и перевернул страницу.

– А что насчет…

Дверь в кабинет распахнулась – на пороге, заполняя собой весь проем, стоял растрепанный брат Сайласа. На нем не было галстука, и Сайлас задумался, чем же он занимался, прежде чем ворваться сюда? Юноша уже несколько дней ожидал этого разговора.