– Ну что там? Это он? – спросил Кента, вытягивая руку с мечущимися в клетке древесными огоньками.

– Он, – ответил Хизаши мрачно. – Да не весь.

Хизаши смотрел на идеально ровный и не кровоточащий срез на шее бездыханного тела, словно голову отделили от туловища раскаленным мечом. Хотя насчет бездыханности Хизаши поторопился – грудь Ватару слегка вздымалась и опадала, но от кожи исходил совсем не живой холодок.

– Я спускаюсь, – предупредил Кента.

– Нет. Стой на месте и смотри в оба, у нас тут хи…

Договорить он не успел: почувствовал порыв ветра за спиной, но едва начал оборачиваться, как что-то с силой влетело ему в поясницу. Хизаши споткнулся о тело и упал точно на него, от неожиданности выронив своей драгоценный веер. Это нечто пронеслось над ним и рвануло вверх, к Кенте. Хизаши попытался встать, но ладони разъехались на жидкой грязи, хвост волос упал прямо в лужу и зацепился за корягу. Твердое и холодное тело под ним тоже ничуть не помогало.

– Это хитобан^[21]! – заорал Хизаши, едва не захлебнувшись дождевой водой.

Предупреждение, правда, запоздало. Еле выпрямившись, Хизаши увидел, как катится по склону и рвется бумажная клетка, и получившие свободу древесные огоньки разлетаются по округе, всего на несколько мгновений ярко осветив овраг и то, что было выше. На фоне серого клочка неба в просвете между макушками деревьев зависла отвратительного вида человеческая голова, парящая на огромных ушах. Ее светящийся красным взгляд был поистине преисполнен злобы. А потом голова взмахнула ушами-крыльями и ринулась прочь, оставляя за собой лишь алый росчерк.

Кенты видно не было.

Хизаши кинулся на поиски веера. Наконец на глаза попался краешек белой бумаги, и Хизаши трясущимися руками вытащил духовное оружие из лужи, отряхнул и попытался протереть краем мокрого, не менее грязного, хаори. И только потом снова посмотрел наверх, где уже никого не ощущалось.

Вообще не все хитобаны были людоедами, многие питались мелкой живностью, даже насекомыми, но если уж один из них дорывался до человеческой плоти, больше не мог противиться искушению отведать еще и еще. Вот откуда на теневой стороне примерещился Хизаши тот след – Ватару был ёкаем, свернувшим на темный путь. А значит, не исключено, что после новорожденных младенцев и маленьких детей он захочет полакомиться учеником оммёдзи.

Кента в опасности!

Хизаши одним прыжком выбрался из ямы и настороженно огляделся. Творить следящие заклинания не было времени, и он выпустил наружу те остатки змеиной сущности, что в нем дремали. Желтый глаз легко прорезал пасмурную тьму, а сила забурлила в животе, напоминая, что долго человеческому телу с ней не сладить. Но Хизаши уже определился с направлением и побежал, ловко уклоняясь от метящих в лицо веток. Вдруг воздух засвистел, и разъяренная голова, неестественно широко распахнув пасть, нацелилась на Хизаши, опаляя смрадным дыханием. Хизаши резким движением веера прочертил линию между собой и ёкаем. Хитобан напоролся на невидимую стену и отлетел, переворачиваясь в воздухе и хлопая ушами, чтобы вернуть равновесие. И это могло бы показаться смешным, если бы не вызывало омерзение. Черты Ватару исказились, стали угловатыми, острыми, будто отделившись от тела, голова потеряла большую часть жизненных сил, и посеревшая кожа натянулась на черепе, рот превратился в широкую щель, почти лишенную губ. Зато зубы имелись в достатке – желтые, острые, крупные, как у волка или собаки. Такими только рвать на части несчастную жертву.

– Где Кента?! – грозно потребовал ответа Хизаши. – Говори, не то хуже будет.

Хитобан завис перед ним, сверкая красными глазами.

– Наврали-таки, – проскрипел он, с трудом справляясь с жуткой пастью.

– Можно подумать, тебя зовут Ватару. Не смеши меня, уродец! Так что ты сделал с Кентой?

Голова взмахнула ушами, вмиг поднявшись ввысь, откуда насмешливо смерила Хизаши взглядом.

– Что, тоже хотел его сожрать? – спросил он и издал мерзкий смешок.

– Ты…

Хитобан снова хихикнул и сделал круг над Хизаши. Тому бы попробовать сбить наглеца, но в руках откуда-то взялась предательская слабость.

– Вкусный мальчик! Сытный мальчик! – дразнил хитобан. – Мне его мясца надолго хватит.

– Заткнись, убожество! – взревел Хизаши и взмахнул веером. Но прежде чем волна свободной ки достигла ёкая, в него попала тяжелая ветка и отбросила в сторону, а удар Хизаши нанизал ее ухом на выступающий сук. Хитобан завизжал и разразился грязной бранью. Задергался, пытаясь сорваться, но ухо застряло крепко.

– Хизаши!

Откуда-то выскочил весь покрытый грязью Кента, и только улыбка облегчения выделялась на его чумазом лице.

– Это и впрямь хитобан, ты оказался прав.

– Там лежало живое тело без головы, разумеется, я прав, – фыркнул Хизаши и обвиняюще ткнул в Кенту пальцем. – Ты почему исчез без предупреждения? А если бы тебя втихую обкусали? Что мне потом было Морикаве говорить? Что тебя съела чья-то голова?

Кента смущенно почесал затылок.

– Об этом я не подумал, но хитобан уволок меня, было особо не до предупреждений, прости.

– Да хорош трепаться! – перебил дурным голосом Ватару. – Слушать противно! Развели тут сопли!

Хизаши демонстративно хрустнул пальцами.

– Надо добить поганца, – обратился он к Кенте. – Пока он еще кого не уволок.

Кента потер плечо, и запахло кровью – похоже, его тащили по лесу, вцепившись зубами в тело, что, впрочем, понятно. Других вариантов у летающей головы не было.

Отвлекшись на мгновение, они упустили момент, когда хитобан особо сильно дернулся и, оставив кусочек уха на сучке, вспорхнул в небо и был таков.

– За ним! – крикнул Кента и рванул через кусты.

Эта была самая странная погоня в человеческой жизни Хизаши, потому что преследовать по ночному лесу после дождя раненую голову ему точно никогда не приходилось. Хитобан периодически гаденько смеялся, ловко пролетая между ветвей. Мокрая одежда больно стегала по коже, и тело, не имевшее такой развитой мускулатуры, как у Кенты или тем более Мадоки, откровенно не справлялось. Хизаши начал задыхаться, вместе со звоном в ушах до него дошла и простая истина – зачем преследовать голову хитобана, если можно вернуться и добить не сопротивляющееся тело? Недаром Ватару оставил его в овраге, где его сложно было случайно обнаружить.

– Стой! – скомандовал он, но Кента уже скрылся в ночи. – Да стой ты, они тебя раздери!

Дыхание вырывалось со свистом, к тому же Хизаши изрядно замерз, потом согрелся, потом взмок от бега и снова начал мерзнуть. Так и слечь недолго, несмотря на нечеловеческую природу и навыки самоисцеления. Куматани не возвращался, и Хизаши нехотя пошел дальше, но уже с оглядкой, досадуя, что повел себя как малолетний болван, а не хэби, повидавший на своем веку поболее многих экзорцистов.

Он внимательно всматривался во мрак, который становился все гуще, хотя облака уже расходились, и даже проглянул звездный свет. Ан нет, вдруг на верхушки деревьев будто полог накинули, так стало непроглядно и жутко. Хизаши нахмурился, но не рискнул доставать огненный талисман – слишком велика возможность привлечь нежеланное внимание. Однако даже его зрения не хватало, чтобы понять, насколько далеко вглубь леса их двоих занесло.

Вдруг впереди раздался треск потревоженного валежника. Хизаши вскинул руку с веером, но в не пойми откуда взявшемся тумане возникла человеческая фигура и голосом Кенты покаялась:

– Не догнал, он будто в воздухе растворился. Странное тут местечко…

Хизаши был с ним согласен: жар погони схлынул, и теперь все чувства буквально вопили об опасности. На темном небе ни единой звездочки, по земле клубился туман, а деревья уродливо искривлялись, растопырив голые сучья и переплетаясь ветвями друг с другом будто в объятии. И тут как пелена спала с глаз – Хизаши понял, что они зашли на проклятую землю.

– Немедленно возвращаемся.

– А как же хитобан…

– В Ёми хитобана! – взъярился Хизаши. – Оглядись вокруг.

Куматани послушался не сразу, и так же не сразу его лицо изменилось от открывшегося ему вида.

– Но как же так? Это был обычный лес!

– Был, да тэнгу унесли, – огрызнулся Хизаши, нервно озираясь. Проклятая земли опасна не только для людей, бывало даже старые ёкаи оставались в ее ловушке навсегда.

– Ты можешь объяснить, где мы и что случилось?

Хизаши закатил глаза, схватил Кенту за локоть и потащил за собой, стараясь идти по своим же следам.

– Если в каком-то месте произошло что-то очень нехорошее или долго творились дурные дела, оно запоминало все и становилось проклятым. Ками и духи уходят отсюда или умирают, и любой, кто задержится на проклятой земле, рискует не выбраться. Доступно объяснил?

– Ты знаешь очень многое.

– Поживи с мое, – рассеянно ответил Хизаши, не задумываясь, как это звучит из уст юноши, на вид едва достигшего двадцатилетия.

Кента промолчал и быстро перебирал ногами, пока следы, оставленные Хизаши в грязи, не исчезли, а потом не возникли вновь, но вели уже не прочь, а в направлении проклятого места. Хизаши пробил холодный пот.

– Демоны Ёми! – выругался он. – Попались-таки …

Он отпустил Кенту, и тот прошел вперед, чтобы убедиться – они вернулись к началу. Только вот круга они не делали, он бы заметил.

– Тогда и хитобан тоже здесь, с нами? – спросил он.

– Нашел, о чем думать? Скажи еще, собираешься его спасти. Нас сначала спаси, если сможешь.

Кента достал огненный талисман и поводил вспыхнувшей негасимым пламенем бумажкой по сторонам. Хизаши добавил своей ки, чтобы света стало больше, и им открылось подлинное уродство исковерканного проклятием леса. Деревья лишились листвы, но стояли так плотно, перепутавшись ветвями, что сквозь их заслон ничего нельзя было разглядеть. С них то тут, то там свисали подозрительно бордовые крупные плоды на тонких гибких стеблях, а коренастые стволы покрывал коричневый мох и паутина колючего вьюна.

– Ужасно, – выдохнул Кента.

– А я тебе о чем?

– Ужасно, что лес так мучается. Ведь в каждом дереве есть душа, свой ко-дама. Что с ними сталось теперь? Они мертвы? Или были вынуждены уйти?

Хизаши не мог признаться: он видит ко-дама, только Кенте об этом лучше не знать, ведь души деревьев никуда не ушли. Но и нельзя сказать, что они погибли.

– Если мы не хотим тоже мучиться, надо найти способ выбраться, – Хизаши заскользил взглядом по сторонам. Мысли его донимали самые мрачные. – В любом случае, бесполезно просто стоять. Поищем хитобана, если он здесь. Уж он-то может что-то знать об этом проклятом месте, раз жил неподалеку.

Кента кивнул.

– Лучше что-то делать, чем не делать ничего, – согласился он и указал рукой. – Пойдем туда.

– Почему туда?

– Деревья там уродливее, а темнота темнее, – удивил Кента. – Если уж мы не смогли уйти, идя обратно, может, стоит сделать наоборот?

– Пойти к центру, к самому источнику скверны, – подхватил Хизаши, немало пораженный ходом мысли Куматани. – Из этого что-то может и выйти…

Они поступили, как договорились. Воздух довольно скоро сделался спертым, душным, с запахами гнили и болотных испарений. Хизаши решил использовать веер по прямому назначению и помахивал им возле носа, разгоняя вонь. Кента крепился, но все равно морщился.

– Отчего этот ужасный запах? – спросил он. – Неужели болото?

– Не думаю, что это пахнет что-то материальное, – уклончиво ответил Хизаши.

– Помнишь, когда мы были в замке Мори, Арата рассказывал про особую ауру негодования, которая образуется из человеческих чувств, и она распространяется вокруг человека, и другие могут ее ощущать? Получается, эта вонь – негодование земли?

Удивительно точное сравнение, Хизаши похлопал бы, да рука занята.

– Я особо не вдавался в теорию, – признался он, – просто… попадалось как-то на пути.