Магбрав тяжело вздохнул, наклонился вперёд, поставил локти на колени и думал. Сейчас, прямо в эту самую минуту, у него ещё есть возможность отказаться от нового плана, который весьма существенно скорректировал Дмитрий. Генерал взглянул на него. Бестужев понял сомнения и отрицательно покачал головой:

– Не смей, Магбрав, мы уже начали. Если думаешь, что можно сдать назад, то нет – уже нельзя. Я не позволю.

На лице генерала появилась едва заметная улыбка и он кивнул:

– Не сомневаюсь.

Магбрав встал, взглянул на парня, напряжённо следившего за этим разговором, и уверенно сказал:

– Тогда нужно, чтобы он работал с нами.

– Дай мне двадцать минут, – ответил Бестужев.

– Именно это я и делаю, – генерал направился к выходу. – Через двадцать минут он должен доложить мне на мостике, что сдаётся в плен, просит помилования и готов сотрудничать. В присутствии моих офицеров. Я официально внесу его в базу и обеспечу всем необходимым.

Дэлес от возмущения хватал ртом воздух, но Магбрав уже не обратил на это внимания. Задачу он поставил. Дмитрий её выполнит. Это неизбежно, как дыхание.

Текучее покрытие рамы выпустило генерала, и Бестужев остался с Дэлесом один на один. Парень пока пытался справиться с происходящим. Так пытался, что даже покрылся красными пятнами, особенно на щеках. Туда кровь сильнее всего приливала. Напряжённые до спазма мышцы на лице прорисовались под кожей, как горные хребты.

Дмитрий дал ему минуту успокоиться, а сам удобно расположился в кресле генерала. Плавающие спинка и сидение переместились, подстраиваясь под размер человека.

– Я не стану предателем, – сдавленно произнёс Прай.

– Ты даже не знаешь, что надо делать, – усмехнулся Бестужев.

– Это не важно. Там… – Дэлес показал пальцем вслед Магбраву, – там лан-ирмей, который лично разрабатывал вирус, убивший женщин и детей на моей планете, лишивший мою расу всего. А ты, Призрак – просто его вещь, тебе всё равно. Я слышу, как вы говорите друг с другом, кажется, что вы на равных, но ты просто солдат, который должен убивать нас. Ни с тобой, ни с ним, я никогда не буду сотрудничать, чего бы вы от меня не хотели.

Прай говорил это, но внутри, вопреки собственным словам крепло сомнение. Ведь Призрак, как уже понятно, вообще не тот, за кого его выдают! Это не выращенный в лаборатории объект, а живой представитель другого вида, упакованный в отличный боевой костюм.

– О-о-й… – Бестужев, пока парень выдавал героическую речь, наклонился и потёр виски.

Как он это не любил – сопротивление не по делу. Хотя за прошедшее время, в принципе, уже прошёл процесс обратного привыкания. На Земле он привык к тому, что не надо никого уговаривать: приказал и все пошли делать. А на корабле Магбрава наоборот – ему приказали и он пошёл делать. Генерал лан-ирмеев с ним не церемонился, но надо было отдать ему должное: он никогда не врал, договаривался честно и объяснял всё, как есть. К тому же чётко определил приоритеты – ради чего они оба здесь.

Сам Магбрав, оказывается, уже много лет хотел покинуть флот. Сразу после событий на Герс-Иприс, когда вирус, созданный в его лаборатории, убил миллиарды невинных гереспри. Бестужев понимал, что будь он на месте генерала, уже давно сломался бы. Ему не хватило бы сил столько времени помнить преступление, тяжесть которого не возможно вынести нормальному психически здоровому человеку.

Но Магбрав не только помнил, не только рассказал в подробностях, но и все эти годы думал о том, как всё исправить. Дмитрий давно признался себе, что глядя на генерала, сам успокоился. Его в своё время двигала ненависть и злость, как и Дэлеса сейчас, который по-прежнему смотрел на него, как на стакан яда. А Магбрава спасала его вина, с которой он примирился обещанием прекратить эту войну.

Для Бестужева она была чужой, и это позволяло на сей раз не испытывать лишних желаний вгрызться кому-то в горло, а спокойно планировать операции и выдерживать нужные этапы в полной мере. Вовремя отступить и перепланировать действия – тоже спокойно. Раньше за это отвечал Костя, но теперь Дмитрий справлялся сам. Хотя всё равно, когда возникала ситуация, когда нужно было выдержать паузу, всегда вспоминал Багирова… и Анну.

Подумав о ней сейчас, Бестужев быстро подавил эти мысли. У Анны всё в порядке, она дома. Под защитой Кости на Земле и под его защитой отсюда. Повторно зайти на планету людей он не позволит никому. И у него всего двадцать минут, чтобы убедить нужного им гереспри прекратить героическое сопротивление и начать работать с ними.

– Покажу тебе кое-что, Дэлес, – Дмитрий поднялся с кресла, активируя медпанель, которую заранее пригнал сюда из лаборатории.

Прозрачная поверхность зажглась символами управления, обозначилось сенсорное поле для забора крови, в толще подсветились рабочие модули.

Прай, оглядев панель, понял её назначение, и с непониманием взглянул на Призрака.

– Подойди, – позвал Дмитрий. – Ставь палец.

– Зачем? – задав вопрос, Дэлес смотрел, как это делает Призрак.

Бестужев поставил палец на кружок, очерчивающий поле получения образца, подержал и убрал. На шероховатой поверхности остался отпечаток с рисунком, заполненным кровью, который через мгновение погрузился в рабочий отсек панели, и на плавающем рядом экране открылись данные ДНК.

– Ну, смелее, – Дмитрий усмехнулся, – просто анализ крови.

Прай наконец подошёл. Решил, что рисковать ему нечем. Его отпечаток с кровью погрузился в панель, и на экране открылось новое окно, куда пришёл результат по второму образцу. Разумеется вместе с сообщением об обнаружении ДНК- встроенного вируса герс-иприя.

Дэлес мрачно смотрел на это сообщение.

– Ты это хотел увидеть? – он перевёл взгляд на Призрака. – Убедиться, что я болен, как и все гереспри?

– Нет, это я знаю, – ответил Дмитрий, изучая данные на экране.

Герс-иприя действительно был уникален. Тем, что обладал стопроцентной смертоносностью и стопроцентным поражением установленных для него целей в организме гереспри, которыми являлись специфические регионы ДНК. А так же и тем, что это биологическое оружие было невозможно уничтожить.

Бестужев ещё в самом начале работы с Магбравом высказал удивление тому, что при такой развитой генетической боевой базе, гереспри не смогли вылечить себя. Не смогли отменить тотальную стерилизацию мужского населения и клонировать женское. Но потом, когда Магбрав допустил его к секретным данным лаборатории, всё понял.

Вирус герс-иприя создавался так, чтобы после его встраивания в ДНК гереспри, его нельзя было изъять без повреждения самой ДНК. А клонирование на повреждённом материале невозможно, поскольку он неполноценен изначально. Гереспри не удалось бы вырастить не то, что репродуктивных клонов, но даже просто жизнеспособных.

Некоторые виды оружия создаются только раз и навсегда и отмене не подлежат. По крайней мере, в определённый период времени, при всех прочих условиях, в отсутствии нужных знаний или технологий.

Дмитрий хорошо помнил насколько это погано. В поиске лекарство от мутации на Земле они шли на всё, но каждый раз просто бились о стену, пытаясь вынуть программу мутации из тела человека. Это гораздо позже он узнал, что они действовали неверно. Вот и сейчас, он знал, что гереспри действуют неверно и у них нет кое-чего необходимого для ремонта собственной ДНК.

– Зачем мы на это смотрим? – мрачно спросил Дэлес.

Бестужев отдал команду на соединение образцов крови – своего и Прая, и оба отпечатка слились в одной полости внутри панели.

– Если бы ваши были меньше заняты местью, – Дмитрий следил за лицом парня, – то, скорее всего, у них хватило бы времени обратить внимание на то, что генетическое сходство с людьми можно использовать не только для напяливания на них боевых костюмчиков монстров.

У Дэлеса открывался рот от того, что удивление расслабило мышцы челюсти. На экране перед его глазами шла битва. Вирусная структура герс-иприя из его крови, атаковала клетки второго образца, принадлежавшего Призраку, по своей заданной программе пытаясь проникнуть внутрь для взлома хромосомы и встраивания в ДНК. Но… буквально через мгновения её саму атаковала другая вирусная структура, пришедшая уже из крови Призрака.

– Что это такое? – поразился Прай.

– Магбрав назвал "герс-ирей", – ответил Бестужев. – Это программа реконструкции ДНК вирусного типа. Сконструирована по типу герс-иприи, но с багажом в виде регионов чистой ДНК человека – меня, аналогичных вашим повреждённым.

– Это?.. – прошептал Дэлес, не отрываясь глядя на то, как второй вирус успешно разобрал первую вирусную структуру и встраивается вместо неё в повреждённые участки ДНК.

– Всё правильно, – подтвердил его надежду Дмитрий, – это лекарство. Для всех вас.

Прай побледнел, медные щёки стали действительно белыми, и он отступил на шаг, тяжело дыша:

– Говорили это невозможно, наши пытались…

– И не смогли, потому что это действительно было невозможно, – сказал Бестужев. – До сегодняшнего времени.

– Подожди, – голос Дэлеса стал сиплым, потому что пересохло в горле. – Командование лан-ирмеев знает об этом? О том, что вы создали лекарство?

– Конечно знает, – вздохнул Дмитрий, – и я понял твою мысль. Но никто не скажет гереспри, что у них появился шанс вернуть то, что утрачено. Лан-ирмеи хотят покончить с вами раз и навсегда.

Прай испытал возмущение, хотя и сам понимал, что иного ждать не надо. А Бестужев вспомнил, как это было. Когда они закончили создание герс-ирея – вируса антипода, Магбрав доложил об этом командованию, хотя Дмитрий и сомневался в целесообразности такого действия. Но генерал объяснил, что он обязан попытаться использовать мирные способы, чтобы потом не сомневаться в том, что сделал всё возможное до кровопролития.

Результат, однако, не удивил ни его, ни Бестужева. Послали генерала жёстко, с осуждением его инициативы. Данные по герс-ирею немедленно засекретили и даже изъяли из лаборатории на его корабле. Но это был первый риск, о котором они оба подумали, так что резервные копии материалов оставались в БПУ Дмитрия. Но главное – сам вирус хранился в его крови.

А сейчас, Бестужев оценивающе оглядел Дэлеса, который находился в полной растерянности. Разведка лан-ирмеев давно вычислила этого парня среди тысяч пилотов, но посчитала его, так сказать, непригодным для использования. Дмитрий этот статус пересмотрел и добился от Магбрава разрешения забрать его. В общем-то, он уже давно караулил Прая в боевой зоне. А сегодня, тот неожиданно прям сам в руки приплыл. Остался охотиться за Призраком. Молодец!

– Поскольку командование лан-ирмеев не на нашей стороне, – Дмитрий вернулся к разговору с ним, – мы действуем сами, за спиной у всех.

Дэлес наконец взял себя в руки и собрал в голове всё, что понял.

– Вы хотите отдать лекарство гереспри? – спросил он, сам не веря в то, что такое возможно.

– Да, – уверенно ответил Бестужев.

– Так сделайте это! Прямо сейчас, – на эмоциях выдал Прай.

– Нет, – осадил его Дмитрий. – Прямо сейчас нельзя. Это не даст результата, который нам нужен. А нам нужно, чтобы обе стороны прекратили войну, а не начали новую бойню.

– Наши уйдут… – Дэлес от волнения проглотил слова. Голос пропал, но быстро восстановился на вдохе. – Имея лекарство, флот гереспри отойдёт домой на Герс-Иприс. Там ещё сотни тысяч населения, мы сможем восстановить нашу расу. Я бы ушёл…

– Ты возможно, – согласился Бестужев. – Но большинство ваших совсем в другом моральном состоянии. Месть – это ваше всё. Возможно, из-за молодости ты ещё не до конца осознал, что с вами сделали…

– Призрак! – с клокотанием в голосе прошипел Прай. – Это ты не осознал! А я это пережил и смирился. Ты не представляешь что будет, если гереспри узнают о том, что у нашей расы есть шанс на спасение. Это всё изменит!

Дмитрий встал напротив парня и, наклонив голову, пристально разглядывал его. Оценил все реакции: расширенные зрачки в тёмно-медных глазах, учащенное дыхание, дрожь.

– Ну… я надеюсь, что реакция у остальных будет такая же, как у тебя, – наконец заметил Бестужев. – Это нам поможет. Но подумай о другом: о твоём отце.