– Так подойдёт? – Он спрашивал и улыбался. Как будто уже получил свой положительный ответ. Или был уверен, что получит его от меня. Ох уж эти продавцы счастья. Увидел путь, остальное не важно.

– Подойдёт, если вы спрашиваете о любом ребёнке в вашей семье.

– Да, меня любой устроит.

– Хорошо. Я вас поняла. Зовите Миронову.

Слонов сорвался с места и выскочил из кабинета ещё до того, как я успела предупредить, что результаты могут быть сегодня. Но скорее всего, я сообщу их завтра. И телефон не оставил, торопыга.

Прошла минута. Потом ещё одна. Но Мироновой не было видно. Я ещё немного подождала. Уже собралась писать Луизе, чтобы звонила Елене, но тут в кабинете зашуршало.

Складывалось впечатление, что кто-то прижался к двери с другой стороны и трётся об неё всем телом. Или его волокут. Потом дверь приоткрылась совсем чуть-чуть. И в образовавшуюся щель боком втиснулась Миронова.

Она двигалась как-то неестественно. И как только развернулась ко мне лицом кто-то захлопнул дверь из коридора. Детский сад.

Миронова зыркнула исподлобья. Потом решительно выпрямилась. И топая как носорог прогрохотала на место Чернова. Плюхнулась безо всякого изящества на стул. Уставилась на лист передо мной.

Да уж. Это самый рациональный, приземлённый человек в компании? Тот, для кого не существует фантазий, только цифры? Видимо сильно её припекло.

– Елена, если вам сейчас неудобно, мы можем вернуться к формулировке в другое время.

Она снова зыркнула на меня недобро. Потом шумно выдохнула. Выпрямилась, сложила руки на груди. Вздёрнула подбородок.

– Давайте закончим с этим, Ульяна, и я вернусь к своим обязанностям. Что надо?

– В первую очередь, понять, чего вы хотите. Потому что на вопрос «Встречу ли я свою вторую половинку?» есть однозначный отрицательный ответ ещё до начала моей работы. Вы – целая, и другие люди тоже. И потом что такое встречу? Увижу в машине напротив? Буду сидеть рядом на совещании? Пройду мимо в аэропорту? Цель этой встречи какая?

– Я замуж хочу.

– А если, например, без штампа в паспорте, а жить вместе? Гражданский брак?

– Мне так не надо. Я хочу замуж.

– Хорошо. Тогда напишите вопрос про замужество. Конкретно, с датой.

Миронова замерла, потом решительно придвинула к себе чистый лист. И очень быстро написала новый вопрос. «Я выйду замуж за 730 дней считая с сегодняшнего числа?».

Осторожно протянула мне. И улыбнулась. Словно солнышком осветила. И стало как-то неважна ни её неухоженность, ни грубость движений. На меня во все глаза смотрела совсем молоденькая девчонка. Симпатичная и душевная.

– Так пойдёт? – И снова деревянный истукан, а не человек.

– Пойдёт. А почему именно 730 дней?

– Потому что два года это 365 умножить на два. Следующие года не високосные.

– Хорошо, я вас поняла, Елена. Вопрос забираю. Ответ дам сегодня или завтра.

Она кивнула, грузно поднялась и прошлёпала из кабинета. Я собрала вопросы, распечатки и отправилась на своё новое место работы. В новый кабинет с новым креслом.

Три ответа

Мой кабинет был уютным. Кроме установленной мебели я принесла вещи из дома. Красивые чашки. Обязательно две. Потому, что иногда руки не слушаются. А искать замену вне кабинета в состоянии, когда зуб на зуб не попадает, утомительно. Да и людей вокруг можно напугать серьёзно.

А ещё электрическое одеяло. И плед, потому что мне холодно всё время. И никакие обогреватели не спасают. На самом деле и они не сильно помогают. Но хотя бы облегчают страдания.

А ещё подушку для удобства. Потому что без неё улечься с комфортом даже на дорогом диване не получается. По крайней мере, у меня.

Цветок, потому что. Чтобы был. Нравится он мне. Бестолковый такой циперус. Такая пушистая осока похожая на миниатюрную пальму, торчащую из прозрачного горшка во все стороны.

Сначала я его взяла на работу, чтобы цветок не съела бабушкина кошка. А потом привыкла. Уже давно жила отдельно, но традиция перевозить на новую работу циперус выполнялась неукоснительно.

Цветок на тонких длинных стеблях развесил зонтики листиков. Смотрится хрупко, но очень стойкое растение. Выдержало миллион переездов. И, надеюсь, ещё не раз поменяет вместе со мной офис и работодателя. Хотя ещё у этого надо отработать обещанный год.

А ещё я привезла с собой спортивный трикотажный костюм. Тоже брендовый. В нём было удобно сидеть, сжавшись в комочек на диване. Укутаться пледом в кресле-груше или даже за рабочим столом.

Всё равно меня тут никто не увидит. В мой кабинет никто и никогда не приходит. Только курьер один раз в день. Забрать одни документы и принести другие. И происходит это чаще в то время, когда меня нет на работе.

Форма одежды в договоре не прописана. Значит мой кабинет – мои правила. Вернее, мой спортивный костюм. В который я с удовольствием переоделась и уселась за стол. Получилась сидячая спортсменка.

Если бы проводили чемпионат мира по сидению, я точно бы выиграла. Я могу сидеть вечно. Иногда даже без движения. И пересидеть любого. Особенно после работы. Вот её-то и надо начинать выполнять прямо сейчас. А не хочется. Так всегда. Никто не горит желанием себя мучить. Вот и я не торопилась.

Три сотрудника. Три вопроса, рвущих их души на клочки. С какого начать? С самого лёгкого. И это, разумеется, Миронова. Там ещё ничего нет. Ни человека, ни отношений, ни эмоций. Только предчувствие. Оно не помешает.

Налила себе чая в разноцветную кружку. Положила листок с вопросом перед собой. Вспомнила финансиста. Взрослую улыбающуюся девочку с собранными в низкий хвост волосами. С лёгкой улыбкой и тяжёлой походкой. И задала вопрос.

Рефлекторно задержала дыхание и легко, почти без усилий, скользнула в нечеловеческий холод. Именно это состояние я называла про себя Вечной мерзлотой. Потому что она была беспощадной и существовала всегда. Как сама жизнь. А я навещала её только изредка.

Свет тоже постепенно тускнел. Словно сейчас был не ясный весенний полдень, а вечер поздней осени. Причём накануне дождя или первого снегопада. Но ещё до того, как наступила беспросветная ночь, мои руки пронзила нестерпимая боль в ладонях.

Я стиснула посильнее зубы. Сначала ладони пронзили иглы. Потом они стали захватывать не только кисти. Поползли по рукам вверх опалив их, как жар раскалённого мангала на даче.

Я резко оторвала руки от листа с вопросом и схватила чашку с чаем. В кабинете моментально стало тепло и светло. И на душе тоже. Даже весело. Выйдешь ты, Лена Миронова, замуж. И будет у тебя белое платье и фата, взрослая девочка.

И тут же в ладонь снова кольнуло. Теперь уже холодной иголочкой. А перед глазами встала совсем другая картинка. Ожерелья из тропических цветов на ветру. Океанское побережье. Мелкий белый песок, экзотические птицы, пальмы нескольких сортов.

И Лена Миронова в бежевом лёгком платье. С летящей юбкой и пышными прозрачными рукавами. А в распущенных волнистых волосах белые цветы. Никакой фаты. И белого одеяния невесты тоже не было.

Я это видела так чётко, словно стояла с ней рядом. Различала прожилки в цветах и складки на подоле. Любовалась её солнечной улыбкой. Хотя уже убрала руки от листа с вопросом. Но поймала картинку будущего безо всякого контакта. И это было ужасно!

Я потеряла контроль за отлаженной системой простых вопросов и коротких ответов. Погрузилась в полноценное предвиденье. И оно беспрепятственно жрало мои силы. Чтобы хоть как-то облегчить своё состояние, срочно погасила экран перед глазами.

Ох, не нравится мне это всё! Не нравится! Начинать в компании с таких тяжёлых личных вопросов морально невыносимо. Но и в этот раз был шанс, хотя бы свести всё это к формату простых ответов: да или нет. А тут прорвались картинки будущего, океан и Миронова с цветами в волосах. Аж заледенело всё внутри. Давно я так не срывалась. Думала, что контролирую себя. Работаю только в режиме да-нет. И тут такой прокол!

Голова кружилась. Перед глазами расплывались радужные круги. А внутри, словно осколок зеркала Снежной королевы застыл холод. Я пила горячий чай и не могла согреться. Сильно потратилась. Надо бы полежать, отдохнуть. Хотя бы до конца дня. Но не получится. Новое место, новый работодатель. Надо давать результат.

Кое-как растёрла пальцы. Походила по кабинету. Налила ещё чая. Пока пила следующую кружку почувствовала себя лучше. Значит надо продолжать. На этот раз выбрала вопрос Слонова. Ребёнок в семье. Сложный момент. Особенно для мужчины. И жена вторая. Так! Надо отбросить рассуждения и ответить на вопрос.

Опустила пальцы на лист с вопросом, как на клавиши рояля. С размаха. И чётко продиктовала себе слова, написанные Слоновым. На этот раз безрезультатно. Снова повторила вопрос про ребёнка. И снова ничего. И так раз 5, наверное.

Я уже решила сделать перерыв. Потянула руки вверх и тут их обдало кипятком. Свет померк, а меня пронзил холод вечной мерзлоты. Он словно пронизывал меня насквозь от макушки до пяток. Нанизывал на ледяной столб. А руки продолжали вариться в кипящем масле.

Боль была невыносимой. Я не кричала только потому, что перехватило горло. Это было так неожиданно, что я растерялась. Билась пытаясь сбросить с себя ледяную удавку. Старалась прекратить контакт с листом бумаги. И не могла!

Перед глазами проплывали яркие картинки. Сначала Слонов прижимал к себе тоненькую девушку с пушистыми волосами ниже лопаток. Утирал ей слёзы. А мимо по коридору ходили люди в медицинской одежде.

Потом он трясущимися руками брал тугой свёрток с розовым бантом на ступеньках какого-то белоснежного здания с колоннами. Кружевной уголок скрывал лицо малышки. А сияющую спутницу не скрывал. Только на этой картинке её волосы были короче. И она стала ещё пушистее.

Я изо всех сил пыталась выбраться из водоворота чужой судьбы. Вырваться из ледяного кокона, в который погрузилась со своими горящими руками уже полностью. Вдохнуть полной грудью.

Изо всех сил навалилась вперёд и смогла оттолкнуть вопрос Слонова от себя. Хотя в последний момент меня успело окатить ледяным потоком следующей картины жизни его семьи.

В коротеньком отрывке я увидела маленькую девочку около трёх лет. Она встала на нижнюю ось детской коляски, чтобы заглянуть внутрь. Коляска накренилась и упала бы на бок, придавив ребёнка. Но Слонов предотвратил катастрофу.

Он подхватил девочку и что-то ей грозно высказывал, пока не прибежала его пушистая спутница. Теперь у неё была короткая стрижка, делавшая её похожей на одуванчик.

Когда изображение погасло, я рухнула лицом на свои руки, почти потеряв сознание. Меня била дрожь. Слёзы лились ручьём. Но даже вытереть их не было сил.

Сколько времени я так пролежала на столе – не знаю. Но когда пришла в себя стучала зубами от холода. Дотянулась до вопросов Мироновой и Слонова. Взяла красный маркер и написала на них «да».

А потом укуталась в плед вместе с кружкой чая и долго отогревалась. Съёжилась на диване в комочек. Уставилась в одну точку. Кажется, что даже не моргала.

Мне казалось, что прошло минут 20. Но взглянув на часы, я увидела неутешительные 17:31. Рабочий день подходил к концу. Значит, как бы ни было тяжело, надо доделывать запланированное на сегодня. А там самый сложный вопрос Чернова. И это было тяжело.

Сегодня вместо обычных консультаций с закрытыми вопросами я заглядывала в будущее по полной программе. Потратила кучу сил. И даже не знала, сумею ли их быстро восстановить. И это в первый рабочий день! Ну, почему?

И теперь, когда я устала, как после разгрузки вагона чугуна надо ответить на последний вопрос. Самый сложный. Жизнь или смерть? Да или нет? Это всегда больно. А уж сегодня после полного двойного погружения в вечную мерзлоту, и подавно. Но – надо!

Я встала с дивана. К столу шла шатаясь. Сил уже совсем не было. Посмотрела на кресло и поняла, что не хочу туда садиться. Подхватила распечатки Чернова. Посмотрела вокруг и пошла к креслу-груше.