Услышав слово «порядочный», прозвучавшее из уст этой малолетки, я запрокинула голову и расхохоталась. А она, меж тем, продолжала:

– Смейся-смейся… Вместо того, чтобы, например, исполнить мою давнюю мечту и свозить меня на месяц в Дубай, Кирилл сейчас будет рядом с Алисой, потому что она, видите ли, ещё очень маленькая.

Марианна не удержалась и поморщилась. Я, отсмеявшись, последовала её примеру. Любовница мужа хоть и старалась сдерживаться и не показывать своих эмоций, направленных в сторону нашей с Киром дочери, но её иногда, что называется, прорывало.

– Я очень этому рада, – вздохнув, сообщила Марианне. – Теперь ты ещё больше убедила меня в том, что мне не зря показалось, будто у нас с Киром всё по-старому.

Сказав это, я всё же покинула «гостеприимное» жильё Мари, после чего направилась домой. Уже зная, что как и в предыдущие несколько дней, когда только всплыла правда про то, что у Михайлова новый роман со старой знакомой, стану изводиться в родных стенах от ужаса и непонимания, что делать дальше.

Обнаружила я их переписку банально. Кирилл просто оставил телефон на видном месте, а я случайно зацепилась взглядом за всплывшее на его экране сообщение в мессенджере, которое начиналось со слова «любимый». Вряд ли так к нему обращались друзья или коллеги по работе, потому у нас сразу же состоялся серьёзный разговор.

Михайлов скрывать ничего не стал, рассказал и про Марианну, и про то, что не понимает, как его угораздило вляпаться в отношения с нею снова. А я стояла, слушала его, а в груди моей расползалась огромная дыра, края которой ещё не успели стянуться за те два года, которые прошли после первой измены.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы выяснить, где он поселил Мари. Это сделать было тоже не трудно. Достаточно было покопаться в почте Кирилла, от которой у меня был пароль, а там уже обнаружились и договоры на аренду и всё, что мне было нужно.

И вот я посетила Марианну, но после разговора с нею ни черта не стало яснее. Потому что Михайлов убеждал меня лишь в одном: у нас с ним снова кризис в отношениях, и именно он всему причиной. А я, ещё не пришедшая в себя после родов, уязвимая от того, что у меня на руках был маленький ребёнок, который нуждался во мне на миллиард процентов, просто слушала его и понимала, что нахожусь не в ресурсе.

– Я здесь! – возвестила с порога Лерка, которая прибыла ко мне на помощь сразу же, как только я позвонила подруге и попросила забежать хотя бы на полчасика.

Алиска, слава всем богам, крепко спала и должна была продрыхнуть до вечернего кормления и прогулки, так что я могла вполне позволить себе поплакать на плече Леры. Она знала о том, что происходит, и, конечно, была полностью на моей стороне.

– Я была у неё… – обронила, когда мы с подругой оказались на кухне, где я безжизненно опустилась на стул и закрыла лицо ладонями.

И стоило только Лере подойти ко мне и приобнять, как я разревелась. Тихо, чтобы не разбудить Алиску. Плакала навзрыд от того, как ужасно пекло внутри. Было горько, жутко, обидно.

– Он влюбился в неё… теперь я это точно знаю, – прошептала я, взяв со стола салфетку и отерев жгучие слёзы.

Подруга устроилась напротив и посмотрела на меня с сомнением во взгляде.

– А может, ты ошибаешься, Нюр? У вас же только дочка родилась… ну не может же быть Кир таким…

Она осеклась, как будто не досказала то, что само просилось наружу.

– Дерьмом? – подсказала я Лере, и та вздохнула и поджала губы. – Очень может быть, – меж тем, вынесла я свой вердикт. – Мне он говорит, что всё это ненадолго, что он сам себя не понимает, а ей… Ей он снял шикарную квартиру, сводил её в ресторан, где признался в любви и подарил кольцо на помолвку.

По мере того, как я рассказывала всё это и ещё миллион тех вещей, которые сейчас всплывали в памяти относительно встречи с Марианной, глаза Леры всё округлялись, а лицо вытягивалось.

Когда же я закончила, поняла, что подруге попросту нечего мне сказать. Но даже если бы она захотела поделиться впечатлениями от моего рассказа, не успела бы этого сделать.

В замке повернулся ключ, что порядком меня удивило, ведь Кирилл не должен был вернуться с работы так рано, а следом муж влетел в квартиру ураганом и, добравшись до кухни, потребовал ответа:

– Ты была у Марианны и расспрашивала её о наших с нею отношениях?

Ответить я не успела, потому что у меня тут же отыскался адвокат в лице лучшей подруги.

– Только не говори нам, Михайлов, будто ты сейчас возмущён тем фактом, что твоя жена была вынуждена отправиться к этой твоей дамочке, у которой то ли молоко, то ли что другое на губах не обсохло! – заявила она, вскочив из-за стола и уперев руки в боки.

Эта тирада стала столь неожиданной, что теперь мы с мужем делили удивление – одно на двоих. И я бы даже не удержалась и хохотнула, если бы не была сейчас напряжена, словно туго натянутая тетива.

– Не буду! – заявил он в ответ, складывая руки на груди. – И предпочту говорить обо всём один на один с моей женой, а не со штатом её подруг.

Парамонову аж перекосило. Она стала хватать ртом воздух, подбирая слова. Уж чего-чего, а за словом в карман Лерке лезть было не нужно.

– Лер… Спасибо тебе большое за помощь и за то, что выслушала, – обратилась я к подруге, протянув руку и взяв её под локоть.

Она обернулась ко мне и уставилась вопросительно. Я помнила те дни, когда Парамонова уговаривала меня не прощать Кира ни при каких обстоятельствах. Мы с нею дружили уже очень давно, и всегда, когда речь заходила об изменах – теоретических, разумеется – всё сводилось к одному: предателя простить – себя не уважать. Но в тот момент, когда я сама с этим столкнулась и почувствовала на своей шкуре, каково это, все мои догмы рухнули, как карточный домик.

– Понятно. Уходи, Лера, я сама справлюсь. Так? – прищурившись, уточнила она у меня.

Я кивнула.

– Именно так. Я справлюсь с изменщиком сама, – ответила уверенно и тут же ощутила, каким возмущением наполнилось пространство.

Исходило оно от Кирилла, а вот Лере мои слова пришлись по душе. Она вскинула подбородок, улыбнулась мне и прежде, чем удалиться с царственным видом, проговорила:

– Если что, я тут неподалёку.

Затем вышла из квартиры, отправившись домой. Жили Парамоновы в пяти минутах ходьбы от нашего дома, поэтому мы частенько наведывались друг к другу в гости по поводу и без.

– Лера была права? Ты собираешься защищать грудью свою Мари от потрясений в виде приходов к ней законной жены? – спросила я, встав из-за стола и сложив руки на груди в защитном жесте.

Михайлов тряхнул головой и, оперевшись ладонями на спинку стула, опустил голову. Непослушный вихор волос упал ему на лоб, и теперь Кир стал выглядеть как-то по-мальчишески задорно. Таким он вполне подходил внешне Марианне, так что в общих компаниях, наверное, при взгляде на них и мысли ни у кого не возникнет о разнице в возрасте. Ибо в свои тридцать три Кирилл был весьма и весьма моложавым. И почему я вообще об этом думаю? Может, оттого, что уже мысленно попрощалась со своими статусом замужней женщины?

– Нет, Аня, я не собираюсь этого делать, – ответил Кирилл. – Но предпочту во всём разобраться сам. И без советов со стороны – уж тем более.

Ах, вот оно что! Старая песня о главном. Сиди-ка ты, Аня, и жди, пока муж поймёт, желает ли он преодолевать семейный кризис или же ему лучше ложиться в койку к молоденькой девчонке, на десяток лет его младше. Знаем, проходили. И тогда я действительно считала, что нам нельзя всё рушить и достаточно будет просто поработать над отношениями, исключив третий лишний элемент, но сейчас всё было иначе.

– Нет, Михайлов. Разбираться со всем сам ты больше не будешь. А если вбил себе в голову, что я стану вновь ждать, пока ты наиграешься во вторую измену – вон бог, а вон порог, что называется.

Я указала дрогнувшей рукой на выход из квартиры, на что Кирилл приподнял брови и устроился за столом, как бы говоря: я готов к диалогу.

– Марианна сказала мне, что вы снова встречаетесь. Что ты позвал её поужинать, где признался в любви и подарил кольцо, – начала я, внимательно наблюдая за выражением лица мужа.

Он хмурился, словно силился припомнить, когда с ним в принципе могло случиться то, что я озвучила.

– Это неправда. Да, мы говорили с Мари о нашем прошлом расставании, но речи про то, что я уйду от тебя и мы с нею поженимся, не шло.

Он уйдёт от меня, ну надо же! Не «моя жена не сможет простить ещё одну измену и выставит меня за дверь», а «я уйду от тебя». То есть, Кир ясно давал понять: только он решает, останемся ли мы вместе, или нет. И пока небеса мне благоволят, раз он пока ещё со мной.

Я фыркнула и продолжила:

– Извини, но у меня не вяжется всё это воедино. Да, мы говорили не так давно, что у нас новый кризис, видимо, связанный с рождением Алисы…

– Дочь здесь не при чём! – с жаром заявил Михайлов, но я упрямо закончила:

– У нас новый кризис, связанный с появлением Алиски, и ты не смог справляться с трудностями и пошёл по пути наименьшего сопротивления, вновь отыскав себе бабу, но всё ведь гораздо серьёзнее, Кирилл.

Наши взгляды скрестились. В моём наверняка полыхала вся та боль, которую не высказать, в какие бы слова ни старалась её обернуть. Во зелёном взоре мужа был настоящий кавардак из самых разных чувств и эмоций.

– Ты снимаешь ей крутую квартиру. Ты ездишь к ней после работы… Ведь ездишь же, я права? Вы ведь спите? Я же не дура, чтобы думать иначе.

Михайлов сделал глубокий вдох и вдруг ошарашил меня ответом:

– Да, мы с ней занимаемся сексом, Аня. Но лишь потому, что мне это очень нужно, как любому нормальному мужику. Однако это не значит, что ради своей похоти я буду разрушать нашу с тобой семью.

Он так просто и легко говорил об этом, словно мы обсуждали, не стоит ли начать покупать Алиске подгузники на размер побольше. А может, я действительно стала клушей-мамой, которой больше ничего не нужно, раз даже сейчас в сравнениях думаю о памперсах и прочей ерунде?

– Хорошо, Михайлов, будь по-твоему, – кивнула я. – Занимайся сексом хоть с Мари, хоть с гаремом шейха. И семью, как ты выразился, разрушать мы не станем. Правда, называться с этих пор она будет иначе. Мама-папа в разводе и ребёнок.

Кирилл очень тяжело вздохнул, словно объяснял мне сейчас какие-то элементарные вещи, а я их, в силу своей тупости, не понимала и даже не собиралась понимать.

– Ань… как только ты восстановишься после тяжёлых родов и снова у тебя появится хоть проблеск желания ко мне, я забуду Марианну и даже думать перестану в сторону других женщин.

Говоря это, Михайлов следовал за мной, а я… я отправилась делать то, чего, как надеялась раньше, совершать не придётся. Собирать вещи Кирилла.

– А, поняла. То есть, я всегда должна быть начеку, так сказать.

Вытащив сумку, я стала кидать в неё вещи с полок мужа, особо не разбираясь, что в итоге отправится с ним к Мари в качестве приданого. В процесс сборов муж не вмешивался, просто наблюдая за ними со стороны.

– Как только у меня случатся мигрени, и я не смогу с тобой ложиться в койку – ты сразу побежишь к другим и это будет нормой. Как только я устану с ребёнком или на работе, ты тоже задержишься и не придёшь домой на ночь. Как только я просто не захочу секса – а такое, представь себе, бывает! – помчишься на поиски той, с кем можно спустить пар. А я ведь предупреждена… Я должна молча это проглотить.

Нагнувшись, я подняла сумку, заваленную доверху вещами, и вручила её Михайлову. Вернее, попыталась это сделать, но он её не взял. Пожав плечами, я направилась к входной двери, кое-как её открыла и выставила вещи в коридор.

– Ань, ты утрируешь, – покачал головой Кирилл. – Если бы отсутствие секса исчислялось сроком в неделю-другую, я бы это понял и принял. Но его у нас нет месяцами!