С тяжелым вздохом он остановился. Я еле сдержала победную улыбку: послушный Вадим Геннадьевич был просто восхитителен! Медленно мои ноги начали касаться земли… И если правая прекрасно справлялась со своей задачей, то левая подвела. Ныла и тянула. Я истошно зашипела.

– Я ведь говорил! – Шлефов потянулся ко мне с обеспокоенным видом. Видимо, снова решил закинуть на руки. Но я отскочила в сторону.

– Опоры на предплечье будет вполне достаточно! – предупредила его, и профессор тут же поставил мне локоть. Только в этот момент прояснившееся окончательно сознание начало работать. И я насторожилась. – Профессор Шлефов, а чего это вы так о моем самочувствии беспокоитесь? Добить хотите или переживаете, если умру, фотография ваша в сеть уйдет?

– Второе, – холодно отмахнулся тот. – А ты как думала? От тебя моя судьба зависит. Ты – ценный предмет.

«Предмет»… Я фыркнула. Этот человек никогда не видел во мне живое существо. Тем более, девушку.

Я не успела обдумать, почему слова мужчины меня огорчили, как он вдруг достал из кармана ключи и разблокировал черный внедорожник.

– Это не ваша машина, – настороженно подметила я. – У вас другая была, поменьше…

– А ты следила, на чем я в университет приезжаю? Как лестно, еще одна фанатка… – сверкнул глазами тот, косо усмехаясь. А я понять не могла, шутит он или нет. Распахнув пассажирскую дверью, он приветливо махнул рукой внутрь. – Ну, я уж точно ее не украл, Василькова. Эта – повседневная.

– Мда, – присвистнула я, – у нормальных людей повседневная одежда, а у профессора Шлефова повседневная тачка! Класс! Что-что вы там говорили про взятки? Не берете? Ну-ну!

Закатив глаза, он не стал это комментировать:

– Садись уже, куда хочешь!

– Хотелось бы в машину времени. Чтобы вернуться в прошлое и никогда не связываться с вами, – прошептала себе под нос. Но достаточно громко, чтобы Он услышал и скривился. – А куда вы везти меня собрались? В лес? Так я и там вам не признаюсь, где все носители с фотографией. Хоть у елочки прикопайте!

– Какая елочка? Она же сгниет от твоего яда… – голубые глаза Шлефова блеснули азартом, а на губах появилась странная коварная улыбка. Не прошло и секунды, как их смела маска серьезности: – Отвезу тебя в больницу. Пусть посмотрят, что с тобой.

– Но…

– Говорю же, – перебил тот меня, – ты мне живая ценнее. Садись, говорю!

Добраться до метро с больной ногой казалось задачей нереальной. А бесплатный таксис Шлефов казался лучшей идеей. Но… Бесплатный ли!

– Это – не третье желание! – на всякий случай предупредила я. – И денег у меня нет, если что.

Сказала и пожалела. Жаловаться на финансовые проблемы казалось жалким и постыдным.

– Считай это благотворительность. От меценатов слабым и немощным… – на светофоре профессор посмотрел на меня задумчиво. – И куда же ты за сутки такие деньги потратила?

Я вспомнила, как Настя Петрова как-то хвасталась брендовой сумкой от крутого бренда. Та стоила около полумиллиона. Ответ пришел сам собой:

– Кошелек купила.

– Кошелек, – подвел итог Шлефов. – Купила кошелек, в который теперь нечего положить?

Я кивнула. Все меньше и меньше нравилось ехать в одной машине с мужчиной. Казалось, вот-вот он меня расколет, и я признаюсь в своих непутевых родителях. Не хотелось бы давать профессору еще один повод надо мной поиздеваться.

– И, – не унимался тот, – где кошелек?

– Дома. Он же пустой! – устав от насмешек, я повернулась к мужчине и серьезно спросила: – Давайте лучше обсудим, кому профессор лучшего университета страны шлет свои голые фото? И как так получилось, что этот самый профессор отправляет их по ошибке своей студентке, номер которой даже знать не должен?!

Сжав губы в тонкую линию, Шлефов переменился в лице. В машине зависла гробовая тишина. Наконец-то, мужчина понял, что есть темы, которые просто не хочется обсуждать! Не прошло и пятнадцати минут, как Шлефов свернул на парковку явно не государственной больницы.

– Она ближайшая была. Упокойся, Василькова. Дай дежурному по марафону позаботиться о пострадавшей! – холодно отмахнулся, не давая мне и слова вставить.

Сильно принципиальной я не была. В том плане, что Шлефов так много моих нервов потратил за три года, что ему только во благо воздастся, если он мне доктора оплатит. А что? С его-то «повседневными» машинами это сущий пустяк.

– В приемной только по живой очереди! – после оплаты заявила нам строгая тетенька. Совсем, как в бесплатной поликлиники.

Мы со Шлефовым переглянулись. После той суммы, что они с него взяли, нас должны были на руках в кабинет отнести. Но нет… Слишком просто было бы! Пациент должен страдать! Иначе зачем в дорогущей больнице от администратора приемной до очереди в кабинет шел пятиметровый пустой кабинет?

– Еще немного, Василькова, – подбадривал меня Шлефов. Неожиданно, но без издевок. – Пару шагов и…

Мужчина буквально тащил меня на себе, а я только ковыляла больной ногой. Вдруг кто-то резво толкнул меня в бок, заставляя взвизгнуть от боли.

– Говорят, – рявкнул Шлефов, – в большом городе нет лосей… Как же нет, если вот он ты!

На нас обернулся пятнадцатилетний подросток с лампочкой во рту. Он что-то пытался сказать, но вышло лишь невнятное бормотание. Мы снова переглянулись со Шлефовым и одновременно рассмеялись. С подростком все было понятно, но… Это был первый раз, когда профессор просто улыбался и нашел со мной общий язык. Странно и даже не верится.

Мы долго сидели в приемной. Время шло, а ничего не менялось. Марафон уже закончился: преподаватели отзвонились и доложили куратору.

– Мы когда-нибудь отсюда уйдем?! – простонала я, зарываясь лицом в ладони. – Почему у врачей всегда очереди?

– Потому что время лечит, Василькова, – я ощутила легкое похлопывание по своему плечу и почему-то вздрогнула. – Так что терпи…

Дверь открылась, и меня наконец-то позвали на прием.

****

– С ногой мы уже выяснили, Диана. Простое растяжение. Повязку сделали, рекомендации вы уже получили. Никакого бега, эта очевидно. Но, ваше зрение… – взяв меня за подбородок, доктор принялся крутить лицо и вглядываться. – Позволите проверить?

– Это за дополнительную плату? – засомневалась я.

Тот хмыкнул:

– Нет. Считайте, долг врача.

Тогда я кивнула. А почему бы и нет? Тогда мужчина вышел, а вернулся спустя какое-то время с неизвестным мне аппаратом на колесиках. Все поверхностное обследование заняло минут двадцать.

– Я, конечно, выдам вам линзы. У нас как раз есть хорошие в наличии… Но рекомендую операцию. Сможете забыть про вспомогательные элементы, – заключил тот.

Тяжело вздохнув, я мягко встала с кушетки и попрыгала к выходу:

– Очень приятно, но ничего не надо.

– Это в счет обследования! – воскликнул он вслед.

– Правда? Это все меняет. Тогда давайте, – послав доктору улыбку, я вышла из кабинета. Сидящий все это время у кабинета Шлефов тут же встрепенулся и бросился ко мне. Я отшатнулась: – Не стоит помогать, сама справлюсь!

– Не придумывай, – закатил глаза тот, почти насильно придерживая меня за талию. – К чему эта бравада, Василькова?

Многозначительно указав подбородком на вывеску «Ж», я выгнула бровь и саркастично усмехнулась:

– Там тоже будете меня за ручки держать? Вот это я понимаю – преподавательская забота! Как говорится: и в горе, и в радости?

Шлефов скривился, но дал свободу. А когда вышла спустя пять минут, профессора поблизости нигде не было. Я предусмотрительно направилась к регистратуре, где он, собственно, и ошивался.

– Так-так-так… – из-за угла я увидела, как девушка что-то усердно считала на калькуляторе, а Шлефов все это время нервно отбивал банковской картой бит на стойке. – Линзы, специальное средство, операция у лучшего врача, реабилитация в номере класса Люкс, питание и необходимые обследования… С вас двести семьдесят тысяч. Картой или наличкой?

Я обомлела от шока. Значит, ничего из предложенного доктором не было БЕСПЛАТНО. Значит, сговорились с Шлефовым… С широко распахнутым ртом я наблюдала за тем, как профессор со скучающим видом подносит карту к терминалу. Простой секундный пик и мужчина лишился почти трёхсот тысяч и даже глазом не повел. У меня закололо сердце.

– Главное помните, – злобно отчеканил он каждое слово. Именно таким тоном он запугивал всех в вузе. Заставлял терять дар речи и приклонять голову. – Василькова должна думать, что это бесплатно. Понятно?

Противная администраторша все же выстояла перед темпераментом нашего вузовского тирана и опустила голову:

– Как скажите.

Я уже собиралась выйти и обозначить свое присутствие, как события начали развиваться. В помещение с улицы ворвалась красивая блондинка. Стуча каблучками, она нервно вглядывалась по сторонам. И когда увидела Шлефова, облегченно вздохнула и бросилась к мужчине:

– Зайчик, как ты? Все хорошо?

Клянусь, от ее голоса Шлефова скрючило, как после литра лимонного сока залпом. Но когда он повернулся к блондинке, вдруг натянул неестественную улыбку:

– Диана? Ты что тут делаешь?

Еще одна Диана? А это уже интересно… Я старательно навострила уши, пока притаившись в укрытии. Девушка же внимательно осматривала Шлефова. Как будто он – маленький ребенок, упавший с велосипеда, а она – заботливая мамочка, проверяющая его на наличие открытого перелома и сотрясения. Преподавателю это явно не нравилось, и он настойчиво отпихнул ее в сторону.

– Цел? Ничего не болит? Голова не кружится? – повторяла она, словно не замечая, как Шлефову неуютно.

– Повторяю вопрос: ты как тут оказалась? – мужчина злился не на шутку, а меня почему-то это веселило.

– Ну, – она лживо отвела взгляд и свела брови на переносице, – проезжала мимо, а тут твоя машина и…

– А теперь честно! – рявкнул он так, что мое сердце от страха чуть из груди не выскочило. Девушка в регистратуре спряталась за стойкой. И вообще, тишина вокруг образовалась пугающая, гнетущая. – Быстро, Диана. Ты же знаешь, я ненавижу лжецов.

– Ох, ты будешь ругаться… – она замялась, но после вдруг резко выпалила: – Я установила тебе родительский контроль. Слежу, где ты и с кем… А что такого? Ты в последнее время отдалился сильно… Думала, у тебя кто-то есть. А тут больница! Ну, я и примчалась.

Я не могла видеть лицо профессора, он расположился спиной ко мне, но даже в таком положении четко ощущала исходящую от него агрессию. Спина словно раздулась, а из ушей шел пар. Сжимая и разжимая кулаки, он басисто рычал:

– Ты в своем уме?

– Ты пойми, просто… – вдруг на испуганном лице блондинки появились нотки сомнения. Сузив глаза, она еще раз осмотрела Шлефова и с подозрением прошептала: – Но, если у тебя все в порядке, то что ты тут делаешь?

Вот тут-то был мой идеальный выход! Быстро доковыляв к парочке, я весело поздоровалась с теской:

– Здравствуйте, Диана! Это по моей вине ваш поднадзорный, – я сделала особый акцент на этом слове, радуясь недовольному шипению Шлефова, – оказался здесь. Дело в том, что сегодня был марафон, где ваш ЗАЙЧИК, – я снова повысила голос и услышала хруст кулаков и предупреждающее рычание, – был куратором марафона. Так вот я получила травму, и профессор Шлефов великодушно отвез меня в приемник.

Диана все внимательно выслушала и облечено вздохнула:

– Слава богу, что пострадали вы, а не Зайчик.

– Правда-правда. У нас вообще сложно в столице найти качественную ветеринарную помощь. А с таким животным специалиста надо еще поискать! – я искреннее умилялась детской непосредственности блондинки. Она не улавливала мой сарказм и раздражение Шлефова. Просто жила на какой-то своей волне. На все кивала и соглашалась. Понимая, что профессор вот-вот взорвется, я торопливо откланялась: – Мне пора и спасибо за помощь! Хорошего вечера!

Выйти-то я вышла, а что дальше? За воротами больницы оказалось, что до метро и любой остановки довольно далеко. Денег на такси у меня по-прежнему не было. Сидя на скамье в тени деревьев, я набиралась силы и мужества перед новым марафоном. Теперь уже по прыжкам.